Отправлено: 12.12.09 23:12. Заголовок: Глава 39. Святочный ..
Глава 39. Святочный Бал.
Четыре Чемпиона Турнира вместе с их парами вальсировали в центре Большого Зала. За каждым их жестом, поворотом или сменой выражения лица наблюдали сотни пар глаз. Отошедшие к стенам ученики ждали, когда кончится первый танец — танец Чемпионов — и начнется праздничный ужин, после которого танцевать будут уже все. А пока оставалось только горестно вздыхать, поглядывая на ломящиеся от дразнящих аппетит своими запахами яств столы, и любоваться кружащимися в танце парами. Кое-кто, впрочем, нашел себе занятие и поинтереснее. К слизеринцам передислоцировалась добрая половина студентов из Шармбатона, учинивших яростный диспут на какую-то совершенно постороннюю и не имеющую никакого отношения к празднику тему. Шармбатонцы и слизеринцы недовольно шипели друг на друга, пытаясь довести до оппонентов свою точку зрения, размахивали руками, возводили глаза к волшебному потолку и в целом получали полное моральное удовлетворение от приятно проводимого времени. Рон Уизли, единственный, кого более или менее прочно и стабильно поддерживал контакт с дурмстрангцами (банальнейшим образом из-за того, что у них в программе алхимии шел упор на яды), слушал вдохновленный монолог какого-то «юного гения» в области зелий. Рядом с ним, рассеянно оглядывая ледяное убранство Большого Зала, накручивала выбившийся из прически локон на палец Луна Лавгуд. Отсутствие внимания со стороны кавалера ее нисколько не смущало. Гарри Поттер, оказавшийся неподалеку от них, ободряюще подмигнул Луне. Она с улыбкой кивнула. Поттер перевел взгляд на стоявших в первом ряду учеников Драко и Блэйз, в межученическом диспуте практически не участвовавших. Малфой изредка оборачивался и вставлял слово-другое в спор, и его тут же требовательно дергала за рукав Забини, возвращая к их тихому и, судя по лицам, очень серьезному разговору. — А они весьма и весьма хорошая пара, не так ли, Гарри? — Поттер аж вздрогнул, услышав негромкий голос Флер. — Чего не скажешь о Викторе и твоей девушке… И вздрогнул повторно, невольно дернув голову в сторону вальсировавших позади них Крама и Гермионы. Она натянуто улыбалась, слушая хмуро что-то выговаривавшего ей Чемпиона Дурмстранга, и нервно барабанила пальчиками по его плечу. — Мне кажется, или раньше твой акцент был более заметен? — наконец сухо спросил Гарольд, поняв, что именно его так насторожило. Делакур склонила голову на бок и широко улыбнулась. — Совершенно верно, — и дурашливо коверкая его имя, снова напомнив о бывшем у нее сильном акценте, добавила: — ‘Арри. — Это был один из элементов четко продуманного образа? — Реджи и Герб тебе уже все рассказали? — Флер недовольно надула губы, выискивая взглядом своих друзей. — Ну во-от… А я так хотела… — Они ничего мне не сообщили помимо того, что ты хочешь обсудить нечто важное, — бесцеремонно прервал он ее. — И ты насторожился, и даже забеспокоился, — констатировала она, коснувшись рукой своей цветочной короны. — И принял меры предосторожности, так? Я прекрасно знаю, что Цветок Сарны полностью лишает вейл какой бы то ни было магической силы, а не только делает девушку в глазах окружающих прекраснейшим из всех существующих на земле созданий… — Замечательно, — Гарри тряхнул волосами. — Значит, мне ничего объяснять не придется. — Все-таки они вместе совсем не смотрятся, — скорбным тоном сообщила ему Флер, снова оглядываясь на Крама и его пару. — Ты ведь тоже так считаешь? — Причем тут Гермиона? — в его голосе ощутимо зазвенел металл. — Если она твоя девушка и ты собираешься оградить ее… — Делакур задумчиво облизнула губы, подбирая слова, — оградить от нападок подобного рода со стороны Виктора, то тогда она совершенно не причем. — Не понимаю, — нахмурился Гарольд. — С какой стати тебе выгодно… все это? — О! Это правильный вопрос! — она развеселилась. — Мне очень, очень выгодно «все это», — понизив голос, произнесла Флер. — Я жду объяснений, — не терпящим возражений тоном потребовал он. — Видишь ли, мы с Виктором в некотором роде давние знакомые, — Флер будто бы в смущении отвела взгляд. — Избавь меня, пожалуйста, ото всех этих театральных ужимок. — Как хочешь, — она совершенно спокойно посмотрела ему в глаза. — Правильнее будет сказать, мы в некотором смысле даже родственники. — Каким таким образом? — Все очень просто. Мы оба относимся к одному и тому же клану. М-м-м… думаю, ты уже понял, так? — Умертвие? — Поттера передернуло. — Сколько брезгливости в голосе… — недовольно протянула Флер. — Мы ничуть не хуже своих заграничных родственников, — заметила она, имея в виду, конечно же, темных магов Британии. — Просто пользуемся несколько иными видами магии. — Известно, как вы ими пользуетесь, — с явным отвращением в голосе процедил он. — Ладно, забудем. Причем тут Виктор Крам? — Нет, забыть не выйдет, — с сожалением произнесла Флер. — И Виктор ко всему имеет самое прямое отношение. Как я поняла, ты имеешь некоторое представление о нашем клане? Гарольд, припомнив давнишний разговор с Гербиусом и Реджинальдом на тему культа магии умертвия, утвердительно кивнул. — Мы относимся к разным ветвям клана, — коротко произнесла Делакур, уверенная, одна только эта фраза снимет все возникшие вопросы. — К разным ветвям? — он нахмурился. — Так далеко я, конечно, в своих изысканиях не углублялся, но что-то слышал. У вас там повторный раскол произошел, так вроде? — вейла утвердительно кивнула. — На главную и побочную ветви вроде бы… И, насколько я помню, побочная — сплошное сборище маньяков-извращенцев. Кровь младенцев пьют, девственниц… хмм, м-да, ритуалы какие-то совсем уж жуткие проводят. Полное мракобесие, одним словом. Флер улыбнулась еще шире, показав ровные, жемчужно-белые зубы. — Ты немного напутал, — ласково произнесла она. — Всем этим «мракобесием» занимается главная ветвь клана Умертвия. К которой относимся я, Реджи и Герб. А так же некоторые из моих товарищей, отправившиеся в Хогвартс вместе с мадам Максим. — Да? — Поттер ухмыльнулся, нервно дернув уголками губ. — Тогда извини, перепутал Музыка смолкла, и танцующие пары остановились. — Насколько я помню, нам нужно во-он туда, — задумчиво произнесла Флер, указывая на большой стол, стоящий на помосте. — Сейчас начнется трапеза. — Всех прошу рассаживаться по местам! — Дамблдор повысил голос, чтобы все ученики его услышали. — Чемпионы, сюда пожалуйста… Гарри повел Флер к преподавательскому столу. Ученики расступались перед ними, пропуская вперед. Кто-то украдкой показывал Поттеру большой палец (молодец, мол, что вовремя инициативу в свои руки взял и так хорошо устроился), кто-то ободряюще кивал (такой даме еще и соответствовать надо, а это дело не из легких), кто завистливо свистел, провожая взглядом обтянутую шикарным платьем фигурку Флер. Но хоть один бы догадался, что вместо прекрасной девы им подсунули гарпию в полном смысле этого слова! Гарольд закатил глаза. Все люди как люди, а он — как обычно. То бишь никак. Приветственно-одобрительно подмигнула мелькнувшая перед ними Блэйз, тащившая за собой к ученическим столам не так уж сильно и упирающегося Малфоя. Тот так вообще больше походил на кота, последовательно уплетшего целую крынку сметаны, а потом надбавившего к ней для общего увеселения валерьянки. Похоже, юную мисс Забини ожидает вполне себе так романтический вечер. Гарольд повторно вздохнул. Ему бы от Флер побыстрее отделаться и увести у Крама из-под носа Гермиону. Вот тогда да… тоже можно будет организовать что-нибудь в духе рыцарских романов. Довольный удавшимся началом праздничного вечера Драко незаметненько так сместил руку чуть ниже талии своей партнерши. За что тут же огреб по затылку от не теряющей бдительность Блэйз и скорбно шмыгнул носом, тут же мысленно пообещав себе взять реванш — вечер предстоял о-очень долгий. Где-то в общей толпе мелькнула Луна Лавгуд. За ней, на ходу что-то кому-то объясняя и от кого-то же отмахиваясь рукой, спешил Рональд. Поттер перевел взгляд на выжидательно замершую у стола Флер. Понял свою оплошность и отодвинул своей даме стул, приглашая сесть. — Видишь ли, тут есть одна такая маленькая тонкость… — Делакур продолжила их разговор, когда Гарри уселся рядом. — Главная и побочная ветви друг друга не очень-то любят. Я бы даже сказала не переносят. И есть за что, не сомневайся, — тут же добавила она. — Даже и не подумаю, — заверил он ее. — Вовремя, конечно, о начале ужина объявили — мне с такими разговорами есть уже совсем не хочется… — буркнул Гарольд себе под нос. — …Эти ничтожные, жалкие маги, одно только родство с которыми позорит нас как ничто иное, еще смеют утверждать, что их магия и их учения — истинны! — озлобленно скривившись, прошипела Флер. — Эй, осторожнее, — предупредил ее Поттер. — В гарпию ты, конечно, благодаря цветку, не превратишься, но свой образ попортишь в глазах окружающих изрядно… Делакур кивнула и глубоко вдохнула. — Это унизительно, — на порядок тише и спокойнее продолжила она, — когда нас с ними пытаются сравнивать. Они — предатели! Отвратительные, мерзкие… — Тише, я все понял. Хочешь тефтели? — он кивнул в сторону стоявшей перед ними золоченой тарелки. — М-м-м, нет, спасибо. Гарри, пойми пожалуйста, это совершенно неприемлемо! — горячо зашептала Флер, вцепившись в его руку. — Тефтели неприемлемы? — насмешливо переспросил Гарольд. — То, какой устав приняла побочная ветвь! — Поттер закатил глаза. Ну все, похоже он случайно наступил на больную мозоль Флер, и разговор про отвратительность магов побочной ветви клана Умертвия будет продолжаться весь вечер. — Они принимают в свои ряды кого угодно! Не чтят традиций… — О да, это просто ужасно, — ехидно хмыкнул он. — Совершенно верно! — возмущенная до глубины души Делакур ничего не заметила. — А какие послабления они ввели! Это же уму непостижимо! Чтобы полностью проникнуться древним и великим духом магии Умертвия необходимо непрестанно держать себя в строжайшем… — Да-да, я все понял, Флер, посты, самоуничижения всякие, умерщвления плоти и прочие заморочки… — с нажимом сказал Гарри. — Крам относится к побочной ветви? — между делом спросил он, накладывая себе свиных отбивных. — Именно, — презрительно фыркнула Флер, ограничившись в своем выборе каким-то невнятно выглядящим салатом. — Так и причем тут Гермиона? — Все мы в клане, несмотря на различные ответвления учений, так или иначе связаны друг с другом, — пояснила Флер. — Или благодаря родственным узам, или в результате особых ритуалов… но магии умертвия нужен приток свежей крови! В этом плане мы сильно отличаемся от ваших чистокровных семейств, которые так дорожат своей «незапятнанностью», чтобы успели забыть один из важнейших постулатов магического искусства! И, несомненно, они уже за это платят огромнейшую цену, — бросила она в сторону. — Родственными узами, да? Флер, ты меня конечно прости, но все вы там конченные извращенцы! — Ты просто ничего не знаешь, — она недовольно поджала губы. — И не понимаешь. — Ну да, да, я вообще ни черта не смыслю в чародействе, согласен… Ближе к делу, пожалуйста. — Именно поэтому, — чуть повысив голос, продолжила Делакур, — мы берем в клан практически только магглорожденных волшебников — чтобы кровь в наших рядах не застаивалась и магия умертвия получала более и более сильных адептов. — Ах вот оно что… — Поэтому, Гарри, не пойми меня превратно, — она виновато заглянула ему в глаза. — Ты нам не подходишь. — Что, прости? — он прыснул со смеху, чуть не подавившись куском отбивной. — Ты мне очень нравишься, Гарри. Я бы с удовольствием… То есть ты сильный маг и очень умный молодой человек, но... как бы поделикатнее выразиться… мне было приказано ограничиться только деловыми контактами. — Поверь мне, я не собирался вступать в ваш клан! — отфыркиваясь, «обнадежил» ее Поттер. — Мне и без этого хватает проблем, заверяю тебя. — Вот и хорошо! — Флер довольно улыбнулась, но тут же посерьезнела: — Понимаешь, твоя древняя кровь Слизеринов, пусть и частично разбавленная магглами… Все равно ваш род старался заключать браки только с такими же сквибами из других магических семей. Для нас это недопустимо. — Все в порядке, Флер, я в Умертвие в ближайшие лет двести не собираюсь, — фыркнул он. — Но теперь ты понимаешь, что я имела в виду, когда говорила о Викторе и Гермионе Грэйнджер? — Он хочет привлечь ее в ряды побочной ветви? Н-да, согласен. Это недопустимо. — Я очень рада, что мы сошлись во мнении по этому пункту, — кивнула она. — Значит, этот вопрос решен? — Еще как решен, — мрачно кивнул Гарольд, переводя взгляд на Виктора Крама, сидящего через несколько пустых мест от него. Тот, словно что-то почувствовав, поднял глаза. Поттер широко оскалился и наигранно-дружелюбно кивнул. Крам недовольно скривился и отвернулся. — О, Гарри, ужасно рад тебя видеть! — его хлопнул по плечу будто из воздуха возникший Перси Уизли. — Но ты же вроде не Чемпион, что… А! Понял. Ты с дамой. — Это Флер Делакур, Чемпион Шармбатона, — представил он свою пару. — Флер, это Перси Уизли, один из старших братьев Рона. — Того смешного рыжика? — переспросила она. — Ну как бы да… — за
Отправлено: 12.12.09 23:12. Заголовок: Глава 40. Величайший..
Глава 40. Величайший артефакт Хогвартса.
— И что выдал на это наш добрый-добрый директор? — Малфой подложил под голову подушку и, повозившись, удобно устроился на кровати. — Сказал, что ждет — не дождется, когда его в библиотеку пустят, — Гарольд зевнул, нехотя вылезая из-под одеяла. — И это все, что его интересует? Скажем, последствия соглашения с умертванцами он еще не обдумывал? Даже предположить не попытался, в какую яму мы из-за этого можем ухнуть? — Ребята, мой галстук никто не видел? — из-под своей кровати, весь в пыли и каких-то обрывках ниток, высунулся Рон Уизли. Чуть не получил по носу метко брошенным в него малфоевским ботинком и, обиженный, снова скрылся под кроватью. — Галстук он тут ищет… — раздраженно буркнул Драко. — Мы проблемы мировой важности решить пытаемся, а Уизел тут свои шмотки ищет! Ему тут же пришлось пригнуться, чтобы не пострадать от своего же ботинка. На этот раз, брошенного Роном Уизли. — Хватит панику разводить, — произнес он, выбираясь из-под кровати. — Ну, Моргана подери, это же был мой счастливый галстук! — от большого расстройства Рон саданул кулаком по стене. — Я в нем трансфигурацию три года подряд на «выше ожидаемого» сдавал! — Надо что-то делать, — невпопад заметил Гарри, с самим что ни на есть заинтересованным видом разглядывая складочки на пологе над его кроватью. — Надо-то, конечно, надо, — тоскливо вздохнул Малфой. — Только хитрый Дамблдор будет до последнего ждать, пока что это важное и весомое «что-то» сделаем мы. Уизли, да призови ты свой галстук манящими чарами! — Я, по-твоему, полный дурак? — тот будто бы невзначай прокрутил в руках палочку. — На меня же со всего Слизерина галстуки поналетят. Эх, а я так хотел на свидание с Чжоу надеть свой… — Свидание? С Чанг? Это что-то новое… — А как же Диггори? — спросил Гарольд. — Они вчера, кажется, вполне приятно время проводили. Когда это ты успел ей свидание назначить? — Ну, как сказать, — замялся Уизли, прикидывая, не стоит ли ему опять под кровать слазить. — Пока пытался от Лавгуд избавиться… — Скажешь об этом при Блэйз, и она тебя тонким слоем по стенам Большого Зала размажет, — предупредил Драко. — У нее на Лавгуд далекоидущие планы с твоим непосредственным участием. Так что готовься. Скоро к делу подключит. — Не дай Мерлин! — Рональд замахал руками. — Она же ненормальная, эта Лавгуд! Такие бредни несет… Малфой только руками развел. Карма, что поделать. Если кто-то попал в поле зрения Блэйз Забини и чем-то ее очень заинтересовал, то от этого спасения нет. Никакого. — Может, на завтрак пойдем? — предложил Поттер. — Посмотрим, насколько хорошо школа Святочный Бал отпраздновала. — И кто сегодня вообще доберется до Большого Зала, — буркнул Рон, раздосадованный безвременной кончиной своего нежно любимого галстука. Напоследок, в качестве чисто дружеского жеста, Драко Малфой облил ледяной водой мирно посапывающего Эдда Эйвери. А что? Утро в самом разгаре, завтрак давно уже идет, нечего самым бессовестным образом так сладко дрыхнуть, вызывая зависть у окружающих! Результирующие возмущенные вопли Эда были слышны на всю гостиную. — А мне все-таки интересно, что будет делать Дамблдор, — продолжал гнуть свое Драко Малфой, поднимаясь следом за друзьями по лестнице в Холл. — Что надо будет, то и сделает, — вздохнул Гарольд. — Что ты вообще так прицепился к этим умертванцам? — Как «что»? — взвился Малфой-младший. — Ну, стравит их директор между собой, сам в сторонке постоит и посмотрит на их разборки. А потом совершенно спокойно отчалит в их ставшую бесхозной библиотеку, — пожал плечами Рональд. — И всем с этого будет большая польза, и все Дамблдору скажут большое спасибо. — В самом деле, ничего нового тут нет, — кивнул Гарри. — Он так обычно и поступает, насколько я понимаю. А вот то, что они с Сорвиным по-крупному разругались, ничего хорошего не сулит. Всем. — С Сорвиным? Дамблдор? Поругался? — Малфой так и встал посреди Холла. — Потише! — шикнул на него Уизли, первым проходя в Большой Зал. Его глазам предстало удивительное зрелище. Школа вымерла. Почти начисто. За факультетскими столами мелкими группками по два-три человека спали лицами в тарелки. По разные концы стола. Чтобы храпом друг другу не мешать. Из преподавателей присутствовал только извечный «директорский оплот порядка» — Снейп и МакГонагалл, рассеянно-сурово обозревающие пустующее ученическое пространство перед собой. — О, это как же все вчера хорошо напраздновались-то, — присвистнул Рон, озадаченно почесав затылок. Дабы ощутить хоть какой-то прилив жизненности и общего разнообразия посреди полупустого «сонного царства» Большого Зала, он направился к воинственно настроенной (судя по гневному шипению) компании слизеринцев, заседавшей у самого края факультетского стола. — Врезать ему, врезать! — Сандерс решительно хлопнул ладонью по столу. Встал, постоял на месте несколько секунд, ожидая реакции товарищей, и сел обратно. — Ну чего вы ждете-то? — Официальной власти, — хмыкнул Дональд. — Которая уже явилась. Поттер, с добрым утром! — И это все, кто выжил после вчерашнего загула? — осведомилась «официальная власть». — Это все, кто сюда дополз. Погоди немного, скоро еще кто-нибудь подтянется. Соберут всю волю в кулак и оторвут голову от подушек.. — А кому тут Джек собирался кулак под нос совать? — намазывая маслом тост, спросил Драко. — И за что? Старшекурсники переглянулись. Потом многозначительно похмыкали, тонко намекая на деликатность вопроса. — Да одному тут… — Сандерс озадаченно запустил руку в свои встрепанные космы. — Есть у Винни кавалер один, которого давно уже надо на место поставить. Ибо зарвался. — Вот оно даже как, — оценил Гарри. — Вопросов у меня, собственно, только два. Первый: причем тут я? Второй: откуда данные, что этот… кхм… кавалер именно «зарвался»? — Да ниоткуда, — только что подошедшая Энни съездила свернутым в трубочку вчерашним выпуском «Ежедневного Пророка» по голове своего кузена. Широко зевнула и плюхнулась на скамейку рядом с Поттером. — Как вчера погулял? Тот только плечами пожал. — Не сбивай нас с пути праведного, женщина! — изрек Сандерс, снова врезая ладонью по ни в чем неповинной столешнице. Энни коротко на него глянула. — Причем тут я? — уже громче переспросил Гарольд. — Говорю же — официальная власть, — сонный Уэйзи, опасно нависающий над своей тарелкой с кашей, вроде как оживился. — Благодаря твоему присутствию обычный коридорный мордобой в глазах окружающих будет выглядеть… будет выглядеть… — Официальным наказанием за надругательство над честью нашей второй старосты, — подсказал ему Йоркхард. Фэррис громок засопел в свой кубок с тыквенным соком. Он вспомнил, как с позором вылетел с должности старосты. Ему вдруг стало совестно. — Нет, ну с чего вы взяли, что что-то случилось? — спросил так толком и не понявший, из-за чего весь сыр-бор случился, Малфой. — Мне мое чутье подсказывает! — Джек наставительно воздел указательный палец к потолку Большого Зала. — Позорище, — прошипела Энни, роняя голову на скрещенные руки. — Чутье ему подсказало, — глухо продолжила она, — с полупьяни померещилось… Чтоб ты знал, нерешительный придурок, — подняла голову и презрительно фыркнула, — Винни с Тедом уже пол года как гуляет! Где ты все это время со своим «чутьем на надругательство» пропадал, а? — Так, Поттер, пошли, — скомандовал Джек, хватая старосту за локоть и вытаскивая его из-за стола. — Я эти нападки слушать больше не намерен… — Dormio! — лениво буркнул Гарри, направляя на него свою палочку. Сандерс покачнулся, неловко взмахнул руками и рухнул прямо на руки быстро подскочившей к нему Энни. — Ну спасибо, Гарри, — она покачала головой, устраивая голову кузена на своем плече. — Мне его теперь тащить до гостиной… — Джек громко всхрапнул в подтверждение ее слов. — А ты тут оставь, — Гарольд указал подбородком на лавку. — У него наша Номара — одно сплошное больное место, — вздохнула Грисер, отвесив свободной рукой Поттеру щелбан — за «гениальность» идеи. — Ну, Джеки, пошли, что ли… — Давай, помогу, — со скамьи поднялся Уэйзи, — одна действительно не дотащишь, — он перекинул руку мирно сопящего Сандерса через плечо. — Поттер, а, Поттер? Помог бы тоже — твоих же рук дело. Тот, недовольно скривившись и буркнув про общеслизеринскую дурь, подошел с другой стороны. Довольная Энни «передала с рук на руки» своего кузена и, прихватив со стола тосты, бодро затрусила к дверям Большого Зала. Гарри, переложив на плечо поудобнее руку Сандерса — чтобы тащить проще было, напоследок обернулся на преподавательский стол. Северус Снейп старательно делал вид, что в упор ничего не замечает и вообще весь целиком и полностью погрузился в изучение декабрьского номера «Вестника Алхимии». Декан не без оснований считал, что с собственным идиотизмом и его последствиями в большинстве случаев его ученики справиться могут сами. Без его в это вмешательства. МакГонагалл думала иначе, но влезать в проблемы чужого факультета на глазах бездействующего же декана было как-то… некультурно. Хотя бы по отношению к и без того нелегкому воспитательному труду. Да и тем более что никого кроме них в Большом Зале все равно нет — можно разок в жизни неискоренимую студенческую авантюрную глупостность. — …Винни моего бедняжку еще на пятом курсе отшила как следует, — вещала Грисер, сопровождая волочащих на себе ее кузена по Холлу Гарри и Дональда. — И он с тех пор, весь такой с разбитым сердцем, очень бурно реагирует на ее попытки устройства личной жизни… Э? — старшекурсница замерла, прислушиваясь. Из Зала Лестниц в наступившей тишине на удивление отчетливо доносились обрывки чужого разговора. — …Прости, но это мое окончательное решение. Я уже сказала. Нет. Неопределенный шорох мантии и быстрый перестук каблучков по каменным плитам. — Гермиона, ты уверена? — чуть громче, чем того требовалось. И почти без акцента, что самое странное. Или и у Крама он был лишь элементом образа, или же легко вылечился благодаря лингвистическим дарованиям и тесному контакту с непосредственными носителями языка. — Я пойду в библиотеку. Одна, — сухо произнесла Гермиона и, помолчав, добавила: — Извини, Виктор. Энни Грисер, всплеснув руками, ткнула Поттера в спину и указала в сторону арки в Зал Лестниц. В ответ на недоуменно вскинутые брови она жестами попыталась объяснить, что имела в виду. Не добившись результата, Энни толкнула Гарольда вперед, вместо него пристроившись сбоку от уволакиваемого в подземелья Сандерса. Гарри самодовольно хмыкнул, поковырял стык плит носком ботинка и, пожав плечами, направился к месту предполагаемого выяснения отношений. С таким расчетом, чтобы его дама сердца успела уже отойти подальше. А то мало ли что… Энни, с чувством выполненного долга, ухмыльнулась и, переглянувшись с Дональдом, наложила на кузена чары левитации. От него все равно не убудет — что «воздухом» до гостиной добираться, что на чьих-то спинах и плечах. …Виктор Крам, сверливший мрачным взглядом вернувшуюся к своей площадке лестницу на третий этаж, при виде Поттера даже не пошевелился. — В библиотеку ушла, да? — дружелюбно осведомился Гарольд, небрежным жестом смахивая с плеча ему одному видимые пылинки. — Это для нее как спасительная крепость. В книжки зароется, и все — проблемы реального мира отходят на второй план, — участливо сообщил он. — И надоедливые поклонники сразу перестают существовать… Крам отреагировал вполне однообразно и предсказуемо: кулаки сжал, но ничего ценного для истории Хогвартса и всего Магического Мира в целом не произнес. — Я бы с огромным удовольствием подрался, честно, — совсем уже по-простецки заявил Гарри. — Если бы толк с этого был. Знаменитый во всем мире ловец поперхнулся заготовленной фразой. Зато наконец-то соизволил к своему вероятному сопернику повернуться лицом. — С чего ты взял… — медленно начал он с явственной угрозой в голосе. — Мне слизеринское чувство самосохранения мешает в драку лезть, — как ни в чем не бывало продолжил тот. — Потому что знаю — от меня толку мало, — будто бы оценивающе оглядел свои кулаки. — Был бы смысл на дуэли сразиться… — Гарри выдержал приличествующую фразе паузу. — Но мы же не в песочнице играться собираемся, верно? А это значит, что раскроешься ты со своими умертванскими чарами мгновенно. Вот тут-то Крам и вздрогнул. И в лице переменился. — Это же никому не надо, ага? — так же мирно улыбнулся Гарри, внимательно вглядываясь в расположенные далеко на противоположной стене зала портреты. — Ну так, может, обсудим все так? Без палочкоприкладства? — Прямо здесь? — Крам сдался. И, фигурально выражаясь, вывесил белый флаг. — Да пол школы все еще отсыпается за милую душу. К тому же, лучшая попытка скрыть какое-либо действие — произвести его у всех на виду, — пожал плечами Гарри. — Или разговор, как в нашем случае. Но если ты так хочешь, можно на второй этаж подняться. Его ученики не очень-то любят. — Почему? — удивленно спросил Виктор Крам, следом за Поттером поднимаясь на несколько ступеней вверх по лестнице, начавшей свое движение к площадке другого этажа. — Осторожно, исчезающая ступенька, — заботливо предупредил тот. Крам, резко дернувшись вниз, оступился и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Если бы он вовремя не вцепился в перила и протянутую ему Поттеровскую руку, ласточкой слетел бы на каменный пол. До которого уже было весьма так порядочно. — Мне это не выгодно. Совсем. Можешь поверить на слово, — любезно пояснил Гарольд в ответ на удивленный взгляд несостоявшейся жертвы несчастного случая. — А насчет второго этажа… По школе в позапрошлом году одна гигантская змеюка ползала, и вход в ее логово находился как раз в конце второго этажа. — Находился? — Сейчас он заблокирован. На всякий случай, — многозначительный взгляд давал понять, что случай действительно бывает всякий. И не всегда — приятный. — Так вот, что касается первоначальной темы нашего разговора, — Гарри первым ступил под своды главного коридора второго этажа. — Ты здесь за тем же, за чем и Флер? — В некотором роде. — А Каркаров в курсе? — Он выступает посредником. Между людьми Темного Лорда и моим кланом, — скупо обронил Крам. — Ой, да ладно… — Гарольд хмыкнул. — Можно уж и по-человечески сказать было. Я и так в курсе всех этих ваших дел. По долгу службы, можно сказать, — он быстро зашагал в сторону ближайшего бокового ответвления коридора. — В каком смысле? Поттер мысленно заскрипел зубами: однообразные вопросы и нежелание делиться информацией при всей, в общем-то, радушности и уступках «принимающей стороны», ему уже порядком поднадоели. — Я представитель Дамблдора, если тебе так проще, — он обернулся на несколько секунд, чтобы смерить Крама недовольным взглядом. — Мой клан… — Твой Мерлинов клан, Моргана его подери, с нами дел никаких никогда не имел, — оборвал его Гарри. — Я это отлично знаю. — То есть вас мало волнует, что мы собираемся снова заключить договор с Темным Лордом и его людьми? — тот замер посреди полутемного коридорчика как вкопанный. — Нас это вообще не колышет, — заверил его слизеринец, выходя на просторную площадку второго этажа Астрономической башни. — Все, прибыли, — он демонстративно уселся на подоконник одного из панорамных окон и, скрестив руки на груди, выжидательно уставился на Крама. — Каковы ваши условия? — без перехода спросил тот. — Не «наши», а мои, — поправил его Поттер. — Я тут по собственной инициативе. Ты больше и близко к Гермионе не подходишь. Не заговариваешь с ней. Вообще, делаешь вид, что ее никогда знать не знал. Взамен могу сообщить пару интересных сплетен. Виктор Крам соображал очень быстро. И ситуацией владел гораздо лучше. А думать в первую очередь о выгоде клана его, как и Флер Делакур, приучили уже давно — методы воспитания у обеих ветвей представителей магии умертвия практически ничем не отличались. — Согласен. Непреложный обет…? — Зачем? Я и так верю. На слово, — он демонстративно прокрутил в пальцах палочку, чтобы собеседник не обманулся легкостью тона. — Говорят, Старшая ветвь, — Крам поморщился, — жаждет заключить кое с кем договор. Чтобы посторонние маги помогли им разобраться с отступниками раз и навсегда. Якобы из-за того, что собственные каноны им это запрещают. На самом деле просто руки марать не хотят, чистоплюи, Моргана из побери. К слову, вышеупомянутый «кое-кто» находится в глубокий раздумьях на счет выгоды от этой сделки. — Что они пообещали вам? — голос посланника Младшей ветви клана умертвия враз охрип. Дело-то, оказывается, попахивало объявлением войны. Ладно бы еще официальной, так нет ведь — все дела собирались иметь исключительно «подпольную» классификацию. — Библиотека Университета Таинств. Виктор выругался в полголоса — довод «за» был весьма весомый. «Носторомовцам» такие штучки крыть было нечем, даже если внезапно потребуется завоевать расположение таинственных и хитрых английских магов. — Договор еще не заключен, — многообещающе поведя бровями, напомнил Гарольд. — Поговори со своими, вдруг чего дельного предложат, — посоветовал он. — Я обладаю достаточными полномочиями, чтобы решать самостоятельно… — заносчиво начал Крам, но на половине фразы умолк. С выражением обреченности на лице он сел прямо на каменный пол, привалившись спиной к стене. — И что делать? — он запрокинул голову, врезавшись затылком в шероховатую кладку стены. — М-мерлин! — схватился за голову. Поттер с показным безразличием отвернулся к окну и вжался носом в стекло, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Нарушать образовавшуюся между ними сухую, но неожиданно мирную тишину он не собирался не под каким предлогом — Крам сам решать должен. — И что мне делать? — наконец сдался он. Теперь уже целиком и полностью. — Поттер, войди в мое положение, — Виктор поднял голову, — я был направлен на встречу с одним из людей Темного Лорда, но я даже до сих пор не знаю, кто он! А теперь еще и об интригах главной ветви обязан думать. — В первую очередь подумай, что тебе больше нужно, Крам, — мгновенно отозвался тот. — И даже не рискуй с попытками играть на две стороны. Не ваше с Флер это занятие. И не его, само собой, но Поттер хотя бы некоторый опыт в подобных делах имел. А опыт, полученный под мудрым руководством Альбуса Дамблдора был ценнее во сто крат. …И все-таки неимоверно хитрющий старик Дамблдор был прав. Давным-давно уже и практически во всем. Гарольд тряхнул волосами — собственная глупость едва ли не до косточек пробрала. Ничего-то он не знал, этот их гениальный Альбус Дамблдор. Никогда ничего толком не знал, потому что сам в полной информационной изоляции давно уже сидит. Нет у него сейчас информаторов, кроме Сорвина, Снейпа, да их самих — глупых, несобранных мальчишек, вечно свой нос везде сующих. Фицджеральд Сорвин со своим бывшим учеником, похоже, информацией делиться не так уж и хочет. Снейп — не может. Его в кругу Пожирателей и так принимают очень холодно. А они втроем… пожалуй, самый ненадежный источник из всех. Потому что наслушаются где-нибудь сплетен, болтовни посторонней, надумают сами чего-нибудь, набредут на кем-то случайно оброненные крохи информации… И каких только выводов не понаделают! Ох уж эти их выводы! Ей Мерлин, лучше бы помалкивали иногда. Или не лезли вообще. А Дамблдору — разбирайся со всем. Что из вываленного ему детские уши случайно услышали, что воспаленные дуростью мозги сами добавили, а что внезапно и правдой может случайно оказаться. Альбус Дамблдор ситуацией тоже не владел. Как можно владеть тем, чего не знаешь досконально? Чего не знаешь вообще? Да никак. Зато можно сориентироваться. Всегда держать нос по ветру и в случае чего мгновенно перестроить все планы в соответствии с новыми обстоятельствами. Вот чему все эти три с половиной года их директор Хогвартса учил. Невозможно и нереально предугадать все заранее — Гарри это на собственной шкуре ощутил в полную силу. Можно лишь в общих чертах план набросать. Можно и нужно, потому что когда тонкие просчеты и детально проработанные идеи окажутся бесполезными, гибкий «каркас» можно будет всегда изменить под происходящее. И получить максимум всего, что причитается победителю. И как Дамблдор при такой уникальной логике в свое время в Гриффиндоре учился? Неужто потом жизнь так сильно поломала и заставила кардинально все взгляды поменять? Ой ли? И так ли уж его «очернила» нежданно-негаданно свалившаяся на голову сила Триады, уже темной Триады? Есть и должно быть что-то такое, что не меняется никогда. На что повлиять невозможно ничем и никак. …Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, кавалер ордена Мерлина Первой Степени и обладатель целого множества громких титулов, до сих пор их учит. Полагаться на себя. Быстро ориентироваться в событиях и определять ценность информации. Послать к Моргане всяческие стереотипы. Делай, что делаешь, и будь, что будет. — Можешь считать, что я — официальный дамблдоров представитель, что я говорю от лица Триады или кого еще вы там считаете нашим мозговым центром, — твердо произнес Гарри Поттер, спрыгивая с подоконника. — И мы пока еще ни на чьей стороне не выступаем. Если Младшей ветви клана нужна будет помощь и вы нас о ней попросите, мы не откажем. Вас мало, Виктор. Может быть вы и сильнее, но вас очень мало. Если пойдете за Темным Лордом, станет еще меньше. Он и его люди снова проиграют, и тогда вас перебьют. Какие бы страшные секреты вы у своих братьев не выкрали, не поможет. Не спасет. Виктор Крам, совсем уже запутавшийся во всех своих заданиях, целях и желаниях старшекурсник Болгарской школы магии Дурмстранг и известный во всем мире ловец, молча слушал. Он пытался сориентироваться в ситуации и сделать все, что от него зависит. — Повторяю, хотите помощи? Мы ее вам дадим. Хотите войны, получите и ее. Все на ваш выбор. Ты сказал, у тебя есть полномочия, — Гарольд встал прямо перед ним, скрестив руки на груди. — Так решай. Только сделай все-таки однозначный выбор. За положительный ответ будет зачитываться выдача того, с кем ты должен был встретиться в Хогвартсе. — Я даже не знаю, кто он, — угрюмо отозвался Крам. — Так узнай, — пожал плечами Гарри. — Тебе это в любом случае необходимо. Или если ты еще не знаешь, на чьей стороне вам выступать, решай. Думай. Выбирай. Времени всегда хватит все переиграть… Дорогу обратно на второй этаж, надеюсь, сам найдешь как-нибудь. Мне пора. — Их должно быть двое, — быстро произнес Виктор, оглядываясь на него. — Наблюдатель и посол Темного Лорда. Двое, Поттер. Тот только плечами пожал. Насвистывая себе под нос незамысловатый мотивчик и сунув руки в карманы брюк, Гарольд направился в коридор. Уже в спину ему донеслось едва различимое: — Да знаю я, чего все вы хотите! — Крам, судя по шелесту ткани, поднявшийся с пола, пнул стену. — Стравить нас, а самим в стороне постоять и посмотреть! — до слизеринца снова донесся звук глухого удара. — А сами — в стороне… Ммарионеточники. Кукловоды вечные. Всех обведете вокруг пальца, а нам-то что делать?
Отправлено: 12.12.09 23:12. Заголовок: — Это уже не мне реш..
— Это уже не мне решать, — буркнул себе под нос Гарри, ускоряя шаг. Не ему. И хорошо, что пока не ему. Думать будут другие — много старше и много мудрее. Те, кто давно уже на себя взвалил принятие подобных решений. Те, на ком они уже мертвым и тяжким грузом висят не одно десятилетие. Его это пока не касается. И Драко с Роном тоже. К счастью. За ними и так грешков полно уже водится. Итак, грустные мысли стоит оставить на потом. До встречи с Альбусом Дамблдором и очередным ему отчетом о творящихся в Хогвартсе делах. А пока… а пока его ждет библиотека. Точнее — Гермиона Грэйнджер. Поттер замер на месте. Прищелкнул пальцами и быстро огляделся, припоминая, где находится ближайший потайной ход между этажами. Потайной и кратчайший. Чтобы не мотаться по Залу Лестниц и зайцем не прыгать через исчезающие ступени, а заодно и с Крамом опять не столкнуться. Этого ему не надо. Пока петлял по полутемным и обросшим паутиной ходам, поднимался и спускался по раскрошившимся кое-где ступенькам, прокручивал в голове состоявшийся разговор. Успел даже сам порадоваться своей находчивости и хорошо подвешенному языку. Шутка ли? В кой-то веки поступил в соответствии со всеми слизеринскими канонами. Никаких глупых выходок и бесполезных драк. Определенно, за такую сложную и тонкую организационную работу он заслуживает серьезного поощрения. Мадам Пинс, заметив спешащего побыстрее обозначить свое присутствие в хогвартском «храме знаний» Гарольда, недовольно нахмурилась. Смерила слизеринца подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Только указала кончиком пера в сторону секции Магических Существ. Поттер удивленно почесал в затылке, но таки благодарно кивнул и направился в указанном направлении. Его ужасно заинтересовало, что же такое могла искать Гермиона о магических существах? Неужто еще кого-то хагридовы соплохвосты (и так уже резко сократившиеся в численности) заинтересовали? Как-то не верится, что Гермиона именно УЗМС выбрала для своей проектной работы… Гарри охнул, мгновенно выдавая свое присутствие, и сам себе отвесил подзатыльник. — Вот ведь дурак-то, — пробормотал он, рассеянным взглядом скользя по книжным полкам. За давностью времени и насыщенностью событий он давным-давно уже забыл про курсовую работу по нумерологии, которую он выбрал как альтернативу сдаче экзамена, разработанного лично профессором Вектор. — Не сомневаюсь, — сухо произнесла Гермиона, захлопнув книгу, и выжидательно уставилась на слизеринца. Перед ней на столе возвышалась цела гора подозрительно выглядевших учебников о магических существах разных годов выпусков и под разными редакциями. Они периодически перемежались с толстенными энциклопедиями о драконах. — Э-мм… привет? — улыбнулся Гарри, почуяв, что дело пахнет жареным. — Как утро началось? — Отвратительно, — Гермиона взяла со стола другой фолиант и демонстративно в него уткнулась. Похоже, с хорошим настроением у Лучшей ученицы Гриффиндора обозначились явные проблемы. Сказался разговор с Виктором Крамом. Поттер, вздохнув, устроился на скамье напротив. — Что читаешь? — поинтересовался он, приглядываясь к обложке книги. — «Драконология»? Это еще зачем? — Пытаюсь найти информацию о золотых драконьих яйцах, которые получили Чемпионы в первом туре, — на тон ровнее и спокойнее ответила она. — А тебе… м-м… в голову случаем не приходило, что это могут быть какие-то артефакты? — осторожно спросил Гарольд. — Гарри! — гриффиндорка снова захлопнула книгу и возмущенно на него уставилась. — Не лезь под руку! Само собой, я уже проверила секцию Артефактов, — Поттер присвистнул, попытавшись представить, во сколько надо было Гермионе встать и отправиться в библиотеку, чтобы к этому времени прошерстить все имеющиеся книги на тему магических артефактов с особыми свойствами. — А о том, что это могут быть специально созданные к Турниру артефакты, ты не думала? Грэйнджер в задумчивости подняла на него глаза. — Это только Кубок Огня каждый раз используется один и тот же. А вот артефакты для заданий Турнира не обязательно берутся из уже существующих. Это исходя из логики, что сами задания каждый раз должны быть непохожими друг на друга, — развил свою мысль Гарри. — И вообще, с какой такой радости ты всем этим занимаешься? Или ты уже вместо моего брата собралась участвовать во втором туре? — Я хочу ему помочь. У Джереми и так сейчас большие проблемы, — устало произнесла она, откладывая книгу в сторону. — Это у него проблемы? — насмешливо переспросил Поттер. — Как раз у Джереми проблем нет вообще — почти все за него делается… п-фф! — Джереми снятся странные сны, — Гермиона пожала губы. — Про Вол… Сам-Знаешь-Кого и Пожирателей Смерти. — Ой ли? — задумчиво пробормотал Гарольд. — Уж первый-то точно пока еще в этом мире отсутствует. — «Пока еще»? — девушка вскочила с места. — Что это значит? — Мерлин Великий, Гермиона, а то будто бы ты не знаешь! — раздраженно отозвался он. — Да уже который год Темного Лорда в наш мир вернуть пытаются! — Тебе лучше об этом знать, — тихо произнесла она, снова опускаясь на скамью. — Кажется, мы это уже обсуждали, — Поттер взлохматил волосы на затылке и, недолго думая, пересел к Гермионе. — Да что у вас там такое на факультете творится, что все носятся как ошпаренные? Впервые за все четыре года Гриффиндор себя ведет тише воды, ниже травы, — Гарри обнял ее за плечи и легонько встряхнул. — Ну? — Да ничего вроде бы, — неуверенно ответила она, придвигаясь ближе. — Просто все какие-то
Отправлено: 12.12.09 23:13. Заголовок: Но самое главное зак..
Но самое главное заключалось далеко не в этом (некоторая «опека» со стороны Снейпа особо навязчивой будет вряд ли, да и в самом деле — приглядит в случае чего, поможет). Наконец-то из своей командировки по делам оборотническим возвращался Ремус Люпин. Крестный. Самый адекватный и спокойный, по мнению Поттера, взрослый из всех ему знакомых до этого момента. Холл и лестница в подземелья были преодолены на одном дыхании — окрыленный открывшимися ему с возвращением крестного перспективами слизеринец и сам не заметил, как оказался у портрета Салазара Слизерина. — Четвертый курс! Внимание! — провозгласил Гарри, переступая порог гостиной. Необычно широкую поттеровскую ухмылку оценили даже старшекурсники, чисто ради интереса решившие узнать, что опять собирается устроить главный слизеринский балагур. — Профессор Снейп был очень недоволен результатами нашего самостоятельного изучения «Защиты», — ухмылка стала еще шире, — и, как вы помните, он сообщил о найме для нас преподавателя — чтобы тот давал дополнительные занятия. В целях поддержания нашего самообучения. Пока в школе присутствует Аластор Грюм, в твердом уме, насколько это, хех, для него возможно, и добром здравии, нанять нам отдельно нового преподавателя на полную ставку профессор Дамблдор не имеет права. Поэтому обойдемся репетитором. Четверокурсники закивали. Ничего нового в этом они для себя не нашли — сказалось детство в обеспеченной семье, когда родители, регулярно отбывая по своим делам, оставляли непослушные чада на попечении домовиков и специально нанятых для обучения магии «хорошо знакомых и доверенных» субчиков. Ну а наличие Грюма… авроры постоянно древним и благородным семействам карты путали. Судьба такая. — …Но, конечно, на этом фоне и о самообразовании забывать не будем. Итак, нашим новым преподавателем должен будет стать мой крестный, — Гарольд сымитировал фирменный снейповский прищур. — И поэтому… Милли, будь добра, составь нам какую-нибудь на эту тему официальную бумажку… так вот, поэтому свои подписи «за» всю эту затею поставят все. Все. Я ясно выражаюсь? — Это мафия! Поттер захватил власть! — громким шепотом произнесла Энни, толкнув локтем в бок сидевшую рядом Мари. Девушки переглянулись и захихикали. — Поттер, а можно мы тоже распишемся? Можно? — решил подыграть им Дональд. — Нам ну о-о-очень хочется расписаться! Поттер, можно же, да? — Можно, Уэйзи, можно, — милостиво кивнул тот, — только на другой бумажке. На ней будет приведен список всех, кого немедленно в Святого Мунго госпитализировать надо. По состоянию психического здоровья. Седьмой курс разразился неприлично громким хохотом.
Отправлено: 12.12.09 23:13. Заголовок: Глава 41. Змей из гл..
Глава 41. Змей из глубин.
Зимние каникулы в Хогвартсе прошли, как ни странно, спокойно и без происшествий. Может быть за это стоило благодарить мужественно несущих свою службу на «школьных рубежах» авроров. Может быть — благоразумных студентов. Ну а вероятно дело все было в том, что едва ли не большая часть учеников школы Хогвартс на этот раз продолжать отмечать череду рождественско-новогодних праздников решила дома. Вот и разъехались все. Да причем так, что число студентов в родных стенах школы уравнялось с числом прибывших на Турнир «заморских» гостей. А при таком раскладе чисто физически (и магически заодно) крайне проблематично уследить за каждым и, в случае свершения мелкой пакости, за руку ухватить. Ну или за нос. Или что там вообще подвернется в момент скорейшего улепетывания с места преступления. Как раз поэтому-то внешне картина рождественского отдыха в глазах отсутствующих и была столь тихой, мирной и спокойной. Ровно до тех пор, пока оставшиеся на каникулы в школе не начали языками трепать. А виданное ли дело: насвершав целую кучу разнообразнейших «геройств» различной же степени тяжести (если пойти и свериться с уставом Хогвартса), остаться при этом неизвестным широкой общественности? Само собой, школа должна знать своих героев в лицо! А навешанные в качестве расплаты за «смелость» отработки только придают жертвенное очарования пресветлому проказническому облику. Ну и котлам в кабинете зельеварения чистоты заодно придают. И задорный блеск кубкам и табличкам в Зале Наград. И еще целому множеству всяческих объектов сакрально-стратегического значения… — Ужин скоро, нет? — развалившийся на диване у камина Рональд Уизли лениво приоткрыл один глаз. — Очень скоро, — серьезно ответил ему Малфой, корпевший над свитком с заданием по Чарам. — Он стал ровно на минуту ближе к моменту исчезновения в твоем желудке, чем когда ты спросил в прошлый раз. Уизел, пошел бы, делом каким занялся, что ли… Зачем своим бездельем глаза мозолишь? Видишь же, на мне два доклада висят, а на следующей неделе Флитвику сдавать надо уже. — Нечего было выпендриваться, — Рон назидательно поднял указательный палец. — Не на первом курсе уже, как-никак. — Кто бы говорил… — Ваше счастье, что в этом году квиддича нет, — хмыкнул Гарри, поднимая глаза от энциклопедии по трансфигурации. — Не «ваше», а «наше», — поправил его Малфой, не удержавшись от шпильки в сторону друга. — Именно что ваше, — подозрительно мягко произнес тот. — Это у Флинта я запасным ходил, когда он капитаном был. А на следующем курсе я этот квиддич вообще в гробу видал. Со сломанной палочкой и в саван обернутым, — и неожиданно добавил: — Если он вообще еще будет, и мы все до него доживем. — А что за внезапный наплыв пессимизма? Почему мы вдруг не доживем? — Рон поправил подушку под головой, повозился на диване, переворачиваясь с одного бока на другой, и в конце концов сел. — По мрачным пророчествам у нас тут Драко спец. Ты, вроде как, по другой области был до сих пор. Поттер молча пожевал губами и снова уткнулся в книжку. — Гарри, ну что за ерунда началась, а? — Да у него вообще после того разговора с Дамблдором обострение маниакально-депрессивного психоза произошло, — громким шепотом сообщил в пространство Малфой-младший. — Драко, а, Драко, откуда такие умных слов набрался? — поднял глаза от книжки Гарольд. — Не от папаши случаем? — От крестного, — мрачно буркнул тот в ответ. — Поттер, вот скажи один раз внятно и четко: чего тебе там Дамблдор наговорил? Ну что такого ужасного случилось? Мировой потоп? Конец света? Темный Лорд возродился? Или Крам твою подружку Грэйнджер с собой в Дурмстранг увозит? — Опять началось! — простонал Гарольд, с головой накрываясь многострадальной энциклопедией по трансфигурации и откидываясь на спинку кресла. — И что вы ко мне так прицепились? — Потому что нехорошо сваливать в неизвестном направлении и систематически не ставить об этом в известность своих друзей, — прямо ему ответил Малфой. — Нашелся тут… великий конспиратор, мантикора тебя, Поттер, задери! Прекращай уже эти игры в секретность и последующую ей депрессию. Надоело уже. Вечно вы с Рыжим чуть ли не на грани истерики и тотального нервного срыва находитесь! — Кто бы говорил! — хохотнул Рон. — Кстати, а скоро… Драко без лишних слов швырнул в него подушкой. — На, ешь на здоровье. А ты, Поттер, выкладывай все, что в прошлый раз из своего высочайшего благоразумия умолчал. — Ни о чем я не умалчивал! — почти натурально возмутился Гарри. — Все рассказал так, как было. И я совершенно не виноват в том, что вы с Роном сами неизвестно где ошивались… — Во-от, — Малфой легонько пнул Рона в ногу, чтобы привлечь его внимание, — глянь, Уизел, теперь уже мы с тобой виноваты. Ну нет, Поттер, ты мне сказок тут не рассказывай. Что это у вас с Дамблдором за психопродукция пошла по поводу Распределительной Шляпы? Что за чушь? Ну какой из нее «великий артефакт»? — Рон, а Рон, только честно, ты в курсе, где Малфой так масштабно и крепко свой словарный запас обогатил? Я тоже так хочу, — ухмыльнулся Гарольд, с наигранным интересом глядя на Рональда, и повернулся к Драко. — Никакая это не, как ты выразился, «психопродукция», а реально подтвержденный факт. Просто додуматься до такого может не каждый… — …а только два отпетых психа, — елейным тоном продолжил за него Малфой-младший, — которые перед этим напились чайку с каким-нибудь интересным зельем в качестве добавки. Нет, Поттер, то, что у нашего директора не все дома — это уже реально подтвержденный факт. Причем, не одним поколением. Какими бы неоспоримыми достоинствами Дамблдор не обладал, больной он на всю свою голову. Но ты-то! Интеллектуальный оплот нашего курса! — Да ну тебя, Драко! — Гарольд, похоже, всерьез обиделся. — Я же совершенно серьезно говорю. — Ладно, ладно, — Малфой примирительно поднял руки. — Шляпа — абстрактный инструмент некого Равновесия. Мирового Порядка, или как вы там с Дамблдором еще эту эфемерщину обозвали. Так какого ж тролля весь Магический Мир чуть ли не на бочке с порохом находится, а? Что ж Шляпа-то не подсуетилась? Почему нас от появления Темного Лорда не уберегла? Причем, не одного ведь. Их тут целые толпы по миру маршировали. И хоть бы хны, — он скрестил руки на груди. — Глупости это все. Ваши с Дамблдором бредни. — Слушай-ка, но ведь абсолютно за все Распределяющая Шляпа отвечать не может, — Рон неожиданно проникся идеей. Ну или не проникся, а просто пожалел серьезно прессингуемого Гарольда и решил его поддержать. — Она, конечно, пытается… — Стоп! Поттер сам говорил, что Шляпа каким-то образом может менять судьбу ученика, — оборвал его Драко. — И, следовательно, пытается ее как-то поправить, если та не соответствует неким внутренним установкам самой Распределяющей Шляпы. Тоже, между прочим, Мерлин еще знает, каким именно. Вас ничего не настораживает в этой ситуации? — Параноик, ну честное слово! — Гарри закатил глаза. — Ничего подобного, — неожиданно спокойно отреагировал Малфой-младший. — Я всего лишь пытаюсь указать вам на то, что не все здесь чисто. Когда дело связано с Дамблдором, ни в чем быть уверенным нельзя. Он с честным лицом может такую чушь гнать, что заслушаться можно! А потом остается только часами лапшу с ушей снимать. И примеров, между прочим, масса. Не верю я в это все, и баста! — он хлопнул кулаком по подлокотнику. — Ну и не верь, — раздраженно буркнул Гарольд. — Как будто для меня твое мнение жизненно важно! — А я все пытаюсь указать на то, что нам пора бы уже на ужин идти, — преувеличенно бодро произнес Рон, почувствовав, что дело идет к очень крупной ссоре. — Ты уперся, как последний баран, и напрочь отказываешься хотя бы попытаться свою точку зрения пересмотреть! — кипятился Драко, вскакивая с кресла. Возмущенно всплеснув руками, он прошелся туда-сюда перед Гарольдом. — Малфой, меня крайне беспокоят твои реплики повышенно-заумного характера, — ехидно произнес тот. — Уверен, что под какое-нибудь заклятие не попал намедни? — Ну вот опять! Поттер, хватит от темы разговора уходить! — Так, все, пошли, — Рон встал с дивана и потянул за собой друзей. — Пошли-пошли. Драко, ну чего ты привязался к человеку? Хочется ему думать именно так, а не иначе, и что теперь? Вдруг Гарри действительно знает что-то, чего не знаем мы? — Так чего ж с нами этим таинственным знанием не поделится? — искренне недоумевал Драко, позволяя разошедшемуся Рональду отвести себя за рукав к портрету Слизерина. — А ну вас всех! — он отмахнулся. — Никакое не «ну», — отрезал Поттер, вышедший в коридор первым и повернувшийся к появившимся из проема портрета следом за ним друзьям. — Малфой, давай разложим все по полочкам. Скажи нормально, что тебе не нравится? Тот остановился, пытливо вглядываясь в лицо Гарольда. Некоторое время помолчал, подбирая достаточно веские аргументы для доказательства своей позиции. И, памятуя о сложном характере своего лучшего друга, медленно, тщательно взвешивая каждое слово, произнес: — Если ты передал нам все, что рассказал тебе Дамблдор о Распределительной Шляпе, то лично я вижу массу неувязок, — он быстро добавил: — Никаких претензий лично к тебе или к Шляпе, хотя уж ей-то от моего мнения вообще ни жарко, ни холодно. Я подозреваю, что Дамблдор опять о чем-то умолчал. В этом-то все и дело. — То есть в разговоре со мной один на один он опять умудрился погрести целую кучу информации под тем самым недоговариванием-которое-тем-не-менее-враньем-не-является, так? — недоверчиво переспросил Гарри, поднимаясь по лестнице в Холл. — В разговоре со мной. Один на один. — Примерно так, — скромно отозвался Малфой. — Ну, чисто по логике дела, пудрить тебе мозги смысла куда больше, чем, скажем, мне или Драко, — рассудил Рональд. — Ты же вроде как лидер, — с совершенно непосредственным видом он пожал плечами. — «Вроде»? «Как»? — притворно оскорбился Гарри. — Нет, ты глянь, экая птица гордая! — заржал Драко, пихая Рона под бок. Уизли в ответ разразился крайне нелицеприятной тирадой — Малфой его чуть вниз по лестнице не спустил этим случайным жестом. — Серьезно… да, извини, Уизел, я не нарочно… Так вот, а на кой Мерлин Дамблдору сдалось Оборотное зелье? — Да не ори ты так! — возмутился Рональд, отвешивая другу подзатыльник. — А то как будто до этого мы тут рецепт зелья против перхоти обсуждали! — довольно резко отозвался тот. — Знаешь, если так подумать, ничего крамольного и излишне интересного для чужих ушей до сих пор не было, — Рон толкнул двери Большого Зала. — Ну обругали мы директора… а кто из слизеринцев этого не делает? Ну на Гарри поорали слегка… так его же иногда надо на место ставить. В целях профилактики. Так, Гарри, ну все-таки зачем Дамблдору сами-знаете-какое-зелье? — Конспираторы Мерлиновы! — фыркнул Поттер. — Ладно хоть Темного Лорда не называете «Сами-Знаете-Кто». — Зато мы его прямо так Темным Лордом и называем, — мрачно буркнул Драко. — Короче говоря, насчет зелья я ничего конкретного сказать не могу. Нет, то, что директор о нем далеко не случайно в моем присутствии упомянул — это, конечно, беспокоит. Но зачем оно ему… Без понятия совершенно. — Вот и Снейп небось тоже голову ломает, — вздохнул Уизли, вместе с друзьями проходя в пустующему факультетскому столу. — Ме-ерлин, ну почему нельзя ужин хотя бы минут на пять раньше начать? Троллева пунктуальность! Как будто переломится кто-то, если мы поедим раньше! — пожаловался он, усаживаясь на скамью. — Нет, он-то как раз голову на этот счет задумываться не будет, — отрицательно мотнул головой Малфой. — Раз Дамблдору что-то надо… То это чисто его, дамблдорово дело. Дело же крестного — ему требуемое предоставить. — Слушайте-ка, а не кажется ли вам, что Снейп может знать о директоре… сами-знаете-что? — Рональд таинственно задвигал бровями. — Сами-знаете-как и сами-знаете-куда, — насупился Поттер, которого все эти туманности и закавыристости явно не вдохновляли. — Ничего он не знает. Знал бы, не стал ко мне цепляться. — Ну нет же, я не о Триаде, а о Дамблдоре! — прошипел Рон, честно пытаясь снизить голос. Праведное возмущение непониманием друга глубины и направленности вопроса этому не особенно поспособствовало. — Все одно, — отмахнулся Гарри. — Знал бы про директора, сам бы и до всего остального догадался. А то тут, я так чувствую, Снейп готовится целую компанию организовывать по поискам о Триаде информации… хотя он и так вроде о них что-то знает… и скорейшем разрыве нашего с ним контакта, — завернул он под конец. Малфой прыснул со смеху. — Разрыва, ага. Контакта, — всхлипывая от смеха, выдавил он. — Сейчас, уже бежим. Так ему и дадут! Э-эх! — он утер выступившие слезы. — Хвала Мерлину! Ну наконец-то! — воскликнул Рональд при виде возникших на столе золотых блюд с предполагаемым «содержимым» сегодняшней трапезы. — Наконец-то поем по-человечески… с самого утра во рту ни маковой росинки… — А нечего было весь завтрак дрыхнуть! — Малфой, накладывая себе геркулесовую кашу, отвлекся на активные птичьи шебуршения под потолком Большого Зала: — Слушайте-ка, а что за…? Почта же обычно утром приходит! — Фрочная коррефонденфия, — невнятно произнес Уизли, успевший набить рот свежими булочками. — Фа фон и Ракфас! — Да вижу, вижу уже, — Гарри прищурился, наблюдая за неровным полетом кейнерила. — Принесла его нелегкая… Потеровский птиц одним только внушительным щелком клюва разогнал уже привычных к его кейнерильей эксцентричности сов и спланировал на стол Слизерина — аккурат на небольшую свободную «посадочную площадку» между блюдом с печеной картошкой и соусницей. — Чего тебе надо? — Гарольд недовольно воззрился на своего питомца. Тот демонстративно потряс лапой с привязанным к ней кусочком свитка и тут же отскочил в сторону (чуть при этом не угодив хвостом в мясной гуляш), стоило только слизеринцу протянуть за ним руку. — И что это такое? — Поттер нахмурился. Ракшас прошелся пару раз туда-сюда, громко каркая и всхлопывая крыльями. Но, так и не дождавшись адекватной (по его птичьему разумению) реакции, самовольно стал вылавливать из супницы с гуляшом кусочки мяса. — И как теперь оттуда есть? — возмутился один из старшекурсников. — А вот так и есть, — вздохнул Гарри, подперев подбородок рукой и наблюдая за тем, как птиц стремительно опорожняет супницу. — Если еще останется что-нибудь потом… Ну что, теперь-то дашь отвязать? — обратился он к сыто покаркивающему кейнерилу. — Так, и что у нас тут? — углубился в чтение. Ракшас, перед тем как его самым наглым образом шугнули со стола, успел утянуть пару сухариков. — Поттер, ты его что, впроголодь держишь, что ли? — подозрительно спросил Джек Сандерс, провожая взглядом улетающего кейнерила. — Да я его вообще даже не держу, — рассеянно отозвался тот, сминая в руках пергамент. — Мотается себе где-то, и то хорошо, что иногда почту приносит. Совсем от рук отбился… — Гарри коротко покосился на преподавательский стол и принялся уплетать за обе щеки ужин. — Флуфай, а мофно мне… — Рон сделал мощное глотательное движение, — твой доклад по трансфигурации глянуть, а? Нам сдавать послезавтра, а у меня там и фестрал не валялся — как первые два абзаца еще на прошлой неделе написал, так только они и есть до сих пор. — Он у меня в чемодане лежит. На самом верху. Если найдешь, то вперед, — Поттер пожал плечами, продолжая в ускоренном темпе наворачивать рагу. — Э? — не понял тот. — А ты с нами разве не пойдешь в гостиную? Гарольд отрицательно мотнул головой и продемонстрировал торчащий из сжатого кулака обрывок пергамента. — Неужели твои ночные прогулки по территории школы разрешили на официальном уровне? — широко ухмыльнулся Драко. Поттер громко засопел, мрачно буркнул в сторону Малфоя нечто типа «язык без костей, мелет все, что ни попадя» и собрался уже было направиться к дверям Большого Зала, как тот же самый Малфой его довольно ощутимо дернул за рукав мантии обратно на скамью. — Стоять. То есть сидеть. Поттер, пока не скажешь, куда собрался, не пущу, — заявил он. — Да, мамочка, уже бегу отчитываться. Галстук только, вон, приглажу, — съязвил в ответ Гарри. — Поттер, я серьезно, — Драко поднял на уровень глаз волшебную палочку. — В этом году Мерлин знает что в школе творится. Родственнички мои, умертванцы, Моргана их побери, воду мутят. Дамблдор чем-то занят… Даже крестный с твоей мамашей и отцом моим в какие-то жутко секретные махинации ударились! — А это еще из каких таких источников известно? — вылупился на него Рональд, позабыв о содержимом своей тарелки. — Не важно, — отмахнулся Малфой-младший. — Так вот, я к тому веду, что больно неспокойно у нас. И если что-нибудь случится… — Да ладно тебе! — закатил глаза Гарольд. — Уж со мной-то что случится? — В самом деле, что тут такое с Поттером собирается приключиться? — с другого бока от Малфоя подсела Забини. — Драко, зачем ты его за мантию держишь, а? — Блэйз, сделай милость, пойти и займись своими делами, — сухо произнес он. — Обычно это Гарри у нас со всеми приключается, а не с ним что-нибудь, — буркнул себе под нос Рон. — Прошу прощения? — повысила голос Блэйз, нахмурившись. Настолько явно и прямолинейно ее Малфой еще не «отправлял погулять». — Говорю, пересядь куда-нибудь в другое место, — раздраженно отозвался Драко, поворачиваясь к ней в пол оборота. И тут же оказался носом в своей тарелке с бульоном. А Блэйз, гордо вздернув подбородок, прошествовала за другой край стола. — Ну ничего себе! — присвистнул Гарольд, переглядываясь с Роном. Малфой-младший только многозначительно помалкивал, снимая с ушей теперь уже совершенно неметафорическую лапшу. — Видимо, сегодня у нее эти… девчачьи… — начал он. — Настроенческие флуктуации! — рассмеялся Уизли. — Так, Гарри, куда ты идешь-то? — В Запретный Лес. Ремуса встречать, — коротко ответил он. — Что-о? — Малфой-младший так и замер с одной из особенно длинных макаронин на пальце. — Куда-а? — В Запретный Лес, — терпеливо повторил тот, поняв, что от объяснений перед друзьями не отвертеться, — встретить Ремуса Люпина. — А сам он, без твоего присутствия… никак? — осторожно спросил Рональд, взглядом отыскивая на столе кубок с тыквенным соком. — Полнолуние, — так же кратко, емко и эффектно произнес Поттер. — Так вот оно что! — многозначительно протянул Малфой-младший. — К слову, мы профессора Люпина и не ждали уже — ты объявил, что он в начале нового семестра в школу прибудет… — А сейчас тебе чем не начало? — поднял брови Гарольд. — Ну… как бы не первая неделя уже… Начало февраля… — Радуйся, что вообще хоть что-то будет, — отрезал тот, поднимаясь. — Погоди, сейчас мы с Уизелом доедим, и вместе пойдем, — Драко оценивающе глянул на свою тарелку и завертел головой, выискивая почившему с миром ужину достойную замену. — Никуда вы со мной не пойдете, — отрезал Гарри. — Это еще почему? — нахмурился Рон. — Во-первых, потому что нечего за мной хвостом ходить, — Малфой обиженно поджал губы, — а, во-вторых, потому что в Лесу вам в полнолуние делать ну вообще нечего. Смекаете или нет? Те переглянулись и, будучи вынужденными согласится со здравыми доводами, молча закивали. — Я на все вопросы ответил? Теперь-то можно идти? — раздраженно спросил Поттер, упирая руки в бока. — Да иди уж, — притворно вздохнул Уизли, тихонько посмеиваясь. И добавил, мечтательно прикрыв глаза: — Наконец-то у нас ЗоТИ нормальное начнется! Поттер на прощание махнул рукой и зашагал к дверям Большого Зала. Он вышел в Холл и под неодобрительным взглядом Филча, ничего, впрочем, ему не сказавшего, вышел на улицу. На окрепший морозец. Гарри постоял немного на крыльце, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, и прямо по сугробам направился к огибавшей хижину Хагрида кромке Запретного Леса. В принципе, можно было бы и без особого экстрима обойтись — лесничий неплохую тропку себе протоптал от самой двери до ступеней к главным дверям замка. Но холода Поттер не чувствовал в силу стечения обстоятельств под емким названием «полнолуние», а шастанье по сугробам с последующим попаданием снега всюду, куда ему заблагорассудится, вроде как было штукой веселой. Дурашливой такой. И до умиления глупой. Навроде идейки идти встречать в то же самое полнолуние крестного-оборотня. Но если прогулка по Запретному Лесу была хотя бы санкционирована сверху (и вообще сама идея была подана лично этим же самым «верхом»), то мелкие шалости можно было записать в сторону личного протеста. Против всего. Потому что хочется иногда попытаться плюнуть против ветра, надеясь при этом перехитрить закон подлости. Снег был сухим, жестким и быстро утрамбовывался под ботинками. Едва слышно бормотал что-то перебирающий снежинки на колком насте ветер. И никого больше. Вечер, зима, холод и ясное ночное небо. Гарольд снова ненадолго остановился. Повертел головой, не столько выглядывая вероятных преследователей (а то мало ли… и Драко с Роном может какая-нибудь интересная глупость в головы стрельнуть), сколько оценивая зимний хогвартский пейзаж. Зима не только холодная, но и снежная выпадала довольно редко, и полюбоваться было на что. Особенно, когда никто не мешал. Шутливо пригрозив кулаком полной луне, большим бледно-желтым фонарем зависшей на небе и освещавшей сонную заснеженную землю не хуже каких-нибудь глобальных чар, Гарри затрусил дальше. Он уже собрался было завернуть к Хагриду — новостями поделиться и заодно кружку горячего чая выпросить, но потом решил, что зря беспокоить лесничего, ставшего очень нервно относиться к ночным прогулкам обоих Поттеров (как сообщали компетентные источники информации) после всего случившегося, не стоит. В лесу снега почти не было. Точнее он был — на кронах деревьев, чьи очень часто и густо растущие ветви создали нечто наподобие естественной крыши. И только та сравнительно небольшая часть, успевавшая преодолеть заслон из веток, опускалась тонким пушистым ковром на гигантские древесные корни и землю. На то, чтобы набрать приличную скорость передвижения по лесной «полосе препятствий», потребовалось время — с некоторой все ж таки непривычки (успел уже подзабыть, да и отвыкнуть) и из-за подошвы ботинок, во время бега хорошо и со вкусом скользящих на снегу. Поэтому прежде чем уже в куда более быстром темпе, чем прежнее «бодро», направиться вглубь леса, Гарольд успел порядочное количество раз пропахать лицом мерзлую землю. Без особых, конечно же, травм, но все равно вышло как-то обидно. Дважды он боковым зрением подмечал проносившиеся мимо силуэты кентавров — свою дозорную службу те несли беспрерывно: днем, ночью, летом и зимой. Только разве что состав патрулей менялся. И далеко не все из них были настолько хорошо знакомы с Гарольдом Поттером, чтобы, вот так запросто повстречав его зимним вечером посередь Запретного Леса, отпустить с пожеланием успехов в начинаниях на все четыре стороны. Поэтому судьбу искушать не стоило, и Поттер припустил еще быстрее. На его счастье, особенно углубляться не нужно было. А почему именно «на счастье»… Не то чтобы ночная прогулка была в тягость (это уж как раз таки наоборот) или особенно донимал холод (помимо всего прочего, в Запретном Лесу еще и теплее было). Уж тем более не клонило Гарольда в сон или отвлекали какие-то посторонние дела. Но прогулка по Запретному Лесу зимой, да еще и до самых дальних его границ могла даже ему, почти каждой местной тварюжке известному Гарольду Поттеру, выйти боком. Поскольку именно в Запретном Лесу закон всеобщей зимней спячки срабатывал не так, как нужно. Мало того, что можно было наткнуться на какую-нибудь мирно дремлющую зверюгу и ненароком ее раньше времени разбудить, так ведь некоторые еще и сами целенаправленно шатались по Лесу на голодный желудок, выискивая себе из таких же «шатунов» кого-нибудь в качестве еды. Причем повылазили на свежий прохладный воздух да белый снежок, большей частью, именно те, с кем сталкиваться не хотелось категорически. Да и не только сталкиваться, сколько вообще даже слышать о них. Мудрость, как известно, приходит с опытом. А опыт — это знания (или, что еще чаще, их отсутствие), проверенные в реальной жизненной ситуации. Вот поэтому-то Гарольд уже с большей осторожностью, чем, скажем, года два-три назад, когда он только-только добрался до возможности гулять по Запретному Лесу, хватался за такие крамольные идеи. Потихоньку начала давать знать о себе осторожность. И тот же вроде как начисто отсутствующий здравый смысл. Договориться с оборотнем в период полнолуния о конкретном месте встречи может разве что только другой оборотень. И то — сомнительно. Но Альбусу Дамблдору было хорошо известно, откуда, каким путем и когда в Хогвартс прибудет Ремус Люпин (с известной и допустимой долей погрешности, само собой — не без этого), так что в этом плане у Гарри проблем не было. И не мешало даже то, что точных координат с точностью до фута Дамблдор ему дать не мог никак. В дело вступало обостренное обоняние: если, например, далеко не все шляющиеся по Запретному Лесу твари могли со своих дальних уголков учуять запах человека, то уж оборотень-то подобного себе чуял на многие мили вперед. Особенно, если запах не маскировался. Ну а дальше обязательно последует знакомство непосредственно с «объектом». Или предполагаемым противником — если встреча произойдет на территории одного из оборотней. А если чужак «в гостях» окажется мало того что несанкционированно, так еще и с дурными намереньями (а все они первоначально и до более близкого знакомства считаются таковыми), будут шкуру драть. И пойдут клочки по закоулочкам. Все это Гарри знал только примерно и в общих чертах — несмотря на все обещания, никто так и не занялся всерьез его обучением, как очень юного, неуемного и несведущего во многих вопросах почти-оборотня. Хотя он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что это не такой своеобразный метод воспитания. Навроде того специфичного способа обучения плавать: бросили с лодки посреди озера, а дальше плыви до берега как знаешь. Жить хочешь — доберешься уж как-нибудь. Вот и здесь ему волей-неволей на собственной же шкуре приходится узнавать некоторые вещи. Что, опять-таки, о-очень крупно обогащает его копилку различного рода опытом. Особенно долго ждать Гарольду не пришлось. Он даже до нужного места добраться не успел — предполагалось, что он будет ждать Ремуса на одной из немногочисленных полян, где, благодаря открытости территории, ветры быстрее всего разносили всякие новые запахи. Остановиться же пришлось в нескольких деревьях от неровной лесной кромки, потому что в лунной тени маячил неясный силуэт с ярко-желтыми, светящимися глазами. А еще этот силуэт очень громко сопел своим огромным черным кожаным носом, втягивая новые запахи. Гарри ждал, переминаясь с ноги на ногу, пока оборотень выйдет на короткий участок лунного света, чтобы более или менее привычные к общей полутьме Запретного Леса глаза Поттера смогли увидеть более мелкие детали. Это, вообще-то, в чем-то даже был жест доверия, так что его вполне можно было бы и не дождаться. Однако, видимо, опасности для себя от хлипковатого на вид и имеющего родственный запах слизеринца (причем, второе было куда более весомо — на зрение полагаться не стоило в таких вопросах) зверь не обнаружил и вполне спокойно подошел к Гарольду. И даже уселся напротив, снова поводя в воздухе носом и слабо елозя по снегу хвостом. Глаза его находились немногим ниже глаз самого Поттера — зверь почти не уступал в размерах уже известному в своей трансформе Греэйбеку. Те же, пожалуй, футов шесть в холке. Отливающая в лунном свете рыжим с проседью шкура. И не по-звериному умные глаза. Не знай Гарри, что крестный возвращается с общеоборотнической сходки, длившейся уже несколько месяцев подряд, решил бы, что тот принял Волчье противоядие. «Щенок Серошерстного». Это было до странности просто — то, как глухой низкий рык сам собой сложился во вполне определенное понятие. Как будто сквозь пелену шума неожиданно четко проступили слова. «Одна стая». Оборотень бодро вильнул пару раз хвостом, будто бы раздумывая. «Младший брат», — наконец определился он, чихнул, тряхнув мохнатой головой, и мирно ткнулся носом в плечо Гарольда. Слизеринец даже удивился, насколько просто и быстро все разрешилась. Возможно помогло то, что в далеких и неясных для зверя человеческих воспоминаниях, он был крестным Поттера. А возможно быть дело действительно только в запахе. Ведь раз сам Ремус только нечеткими обрывками помнил то, что он делал в полнолуния, то могло оказаться и так, что и преобладающие сейчас над его разумом заглушали воспоминания о человеческой жизни. Гарри осторожно погладил оборотня по носу — как бы все же руку за наглость не оттяпал — и даже рискнул почесать за ухом. Возражений вроде бы не возникло. — Н-да, что-то мне подсказывает, в Хогвартс нам сейчас идти смысла нет, — пробормотал юноша, продолжая почесывать зверя за ухом. «Охота?», — предложил оборотень, широко зевая. Поттера окутал теплый пар его дыхания, остро пахнущий кровью и свежим мясом.
Отправлено: 12.12.09 23:14. Заголовок: — Да ты уже поохотил..
— Да ты уже поохотился похоже, — слабо улыбнулся слизеринец. — Или все еще есть хочешь? «Не голод. Учить младшего брата», — волк убрал голову с плеча Гарольда и приоткрыл пасть в своеобразной улыбке, демонстрируя здоровые, в палец длиной клыки. — Учить? На местных монстров охотиться будем? «Легкая добыча. Как раз сойдет», — еще шире улыбнулся тот. Снова чихнул и оп
Отправлено: 12.12.09 23:14. Заголовок: — Ну так вы же отказ..
— Ну так вы же отказались туда лезть, — издевательски развел руками Грюм. — Что ж теперь поделать-то? Придется детей посылать против гриндиолу. — Что надо делать? — коротко спросил Гарри, обращаясь, преимущественно, к Анголу и крайне недовольному происходящим Альбусу Дамблдору. — Ой, Гарри, а ты уверен… — из-за спины своего начальника показалась перепуганная Нифадора Тонкс, — прошу прощения! — чуть не поскользнувшись, она ухватилась за плечо грозного Глаза. — Прошу прощения, сэр… — Он уверен, аврор Тонкс, — ответил за слизеринца Ангол. Он повернул голову, вглядываясь в обеспокоенно гудящую толпну зрителей на трибунах. — Его крестный Ремус Люпин, направляется сюда. — Р-ремус? — непонимающе переспросила Тонкс. — Кто-нибудь должен ему сообщить, что все в порядке, — пояснил ей Алгиз, вместе с Дрэвалом простаивавшие в сторонке и не принимавшие участия в выяснении извечного вопроса «А что же делать?». Их время еще не настало, и Рон вместе с Драко предпочитали пока что держать контроль над дуплицированными телами в своих руках. Пускай и было это не так-то просто, но раз Ангол пока в их помощи не нуждала, рисковать не стоило. — Ах… сообщить. Да, сейчас, хорошо, — рассеянно кивнув, Тонкс направилась к пробирающемуся сквозь толпу в сторону судейской трибуны Люпину. — Ну так как, возражения будут? — Грозный Глаз сцепил руки в замок на животе и демонстративно огляделся. — А желающие в озеро полезть? Нет? Тогда слушаем, — он повернулся к Магу Атаки. — В любом случае, мистер Поттер не успеет добраться до Донного Каньона за такой короткий промежуток времени, — поджал губы Каркаров. — Болтали бы меньше, больше было бы времени, — буркнул в его сторону Грюм. — На что это вы намекаете? — сразу же оскорбился тот. — Он успеет, — медленно и звучно произнес Ангол. — Если мистер Драко Малфой согласится помочь нам и призовет змея. — Какого змея я должен призвать? — переспросил Драко, невольно переглядываясь с Флер и Джереми — те двое вообще ничего не понимали в происходящем, но всем своим видом срочно требовали объяснений. И даже более того — гарантии, что оставшиеся на дне Большого Озера будут спасены. Гарольд удивленно поднял глаза на Ангола. — Ангуис? Он же спит еще, — недоверчиво произнес он. — Значит, разбудит сначала, — пожал плечами Ангол с таким видом, будто это все — вопрос уже решенный. — А потом передаст, что хозяин срочно требует, чтобы змей прибыл сюда. У него же есть доступ к Большому Озеру. — А кто вам сказал, что у меня получится? — набычился Малфой-младший. — А? Единственный раз, когда у меня получилось направленное воздействие, был случайностью! — Постойте, — директор Дурмстранга вышел вперед. — Змей. У которого есть доступ к озеру, — он прищурился. — Не та ли это, случаем, гадина, которая протаранила в начале зимы мой корабль? А? Альбус, да ведь вы тогда еще отнекивались, когда я о змеюке заговорил этой проклятой! — завопил он, всплескивая руками. — Доказывали, что бредни это все, и вашем озере нет никаких подводных змеев! И вот, выясняется, что вы своего гада морского на черный день приберегли! Это же произвол! Я требую… да, заметьте, при представителях Министерства Магии Британии!.. требую компенсации морального и физического ущерба! Альбус! Я требую! — Игорь, друг мой, что сейчас важнее, по-вашему: затевать длительную судебную тяжбу или все-таки спасти со дна Большого Озера моих и, смею заметить, одного вашего, учеников? — совершенно спокойно отреагировал на вопли Каркарова Дамблдор. — Так как? — …Да какая мне разница! — кипятился Драко, которого Рон и Гарри отвели в сторону и пытались убедить в том, что у него все получится. — Какая, говорю, Мерлин и Моргана вас всех поберите, разница! Не выйдет ничего! Объясняю же человеческим языком: мне сил не хватит! Одно дело — старостам в коридоре глаза отвести, а совсем другое — через столько миль, да еще под землю и сквозь стену тянуться к разуму мирно спящей гигантской змеюки! Вы что, издеваетесь надо мной, что ли? — Ну, мы можем помочь, правда? — Реджинальд пихнул в бок подошедшего вместе с ним к слизеринцам Гербиуса. — Уж вы-то мне чем поможете? — Драко упер руки в бока. — Моральную поддержку оказывать собираетесь? — Фу, как грубо! — поморщился Реджинальд. — Мы, дорогой кузен, между прочим, тоже Малфои! — И что? — И все, — растянул губы в ухмылке Гербиус. — Конечно, такой мощной способности, как эмпатия, нам не досталось, — он переглянулся с Реджинальдом, — да и хорошо, наверное, что это так — у нас эмпатов не очень-то любят. Считают эту способность неблаготворной примесью в крови… — А можно ближе к делу? — спросил Рональд, стараясь унять нервно трясущиеся руки. — Мы сможем усилить способности кузена, — Гербиус послушно перешел к сути вопроса. — И, если постараемся, думаю, сможем внушить этому вашему змею, чего от него хотят. Для этого нужно, чтобы ты, Поттер, четко держал в мыслях образ этой самой змеюки и где она находится. — Хорошо, — кивнул Гарри. — Когда мы… приступаем? — Как только он отмашку даст, — пожал плечами Гербиус, указывая на Ангола. Тот коротко кивнул. — Отлично, — Реджинальд потер руки. — Тогда начинаем. Тебе, кузен, даже делать толком ничего не придется — мы сами тебя направим и усилим способности, главное — чтобы Поттер не отвлекался. — Нет, погодите-ка, вы действительно хотите отправить этих детей? — не унимался командир «Мантиков». — Это же безумие! — Так, уберите отсюда кто-нибудь этого буйного, — Глава Аврориата щелкнул пальцами, подзывая двух авроров, стоявших у мостика на другую трибуну. — Он нам мешает. — Грюм, да что с вами такое? Мы всем отрядом с этими чертовыми чарами головного пузыря как раз успеем… — Да вот ни мантикоры вы теперь не успеете! — рыкнул Грозный Глаз. — Меньше десяти минут осталось до окончания действия чар на тех, кто остался на дне. Думаешь, сможете вы за это время доплыть до них сквозь заслон из взбесившихся гриндиолу и жабросли дать? А, умник? Вот если бы ты об этом подумал, прежде чем языком чесать про низкие зарплаты, может и получилось бы что! — Грюм в сердцах сплюнул. — Так нет же, прет из него… бедного и всеми обиженного про несправедливости мировые! Как только вернусь , поувольняю всех к тролльей матери! — А м-м-альчишка-то как успеет? — робко проблеял Кроули, отступая от Грюма на несколько шагов. — О-он же… — …Змееуст, — сказал Ангол, краем глаз наблюдая за тем, как в сторонке трое Малфоев и один Поттер изо всех сил пытаются достучаться до тихо-мирно дрыхнущего василиска. — Змей его враз до Большого Каньона домчит. И сомневаюсь, что гриндиолу будут им большой помехой. Гарри Поттер спокойно уселся на открытый край трибуны и принялся расшнуровывать ботинки. — Драко сказал, что все получилось. Скоро прибудет Ангуис, — ответил он на немой вопрос Ангола. — Ничего я такого не говорил! — подал голос Малфой-младший, привалившийся к бортику и, несмотря на холод, обмахивающийся рукавом мантии. — Фу-ух, кошмар… — Тебе-то что! — бросил Реджинальд. — Это мы тут пахали как проклятые — достаточный приток силы обеспечивали. — Господа и дамы, — неожиданно повысил голос Дамблдор, обращаясь к присутствующим. — Я надеюсь, вы согласитесь с тем, что ситуация достаточно нестандартна и львиную долю происходящего обсуждать прилюдно не стоит. И делиться определенными деталями с общественностью — тоже. — Да какой там! Все, что здесь творится, прекрасно видно со зрительских трибун, — со скорбной миной на лице махнул рукой Игорь Каркаров, понявший, что никаких компенсаций так просто он не получит. А то и вовсе ничего не получит. — Но не слышно, — произнес Ангол, коротко глянув на него. — А потому и не стоит… излишне откровенничать с непосвященной публикой. — Теперь мне понятно, Альбус, зачем ты мальчишку у себя под крылышком пригрел… — с непередаваемым ехидством в голосе произнес Аластор Грюм, наблюдая за тем, как Гарольд, аккуратно сложив мантию, вешает ее на бортик трибуны. — Просто замечательно, что тебе наконец-то стало все понятно, — в тон ему сказал директор Хогвартса. — Может быть теперь-то мне удастся избежать обвинений в фаворитизме по-отношению к некоторым ученикам. — …На случай любой неприятности есть хитрое, ловкое и очень хорошо обученное пушечное мясо, которое само полезет куда надо — дай только волю, — закончил Грюм, скрещивая руки на груди. — Ты просто мастер гениальных формулировок, — вздохнул Дамблдор. — Это он всегда так, — пояснил Гарри той части присутствующих, кто не был столь хорошо знаком с характером Грозного Глаза Грюма. — Ничего нового. — Ты болтай побольше, мальчишка, да возись подольше, и так мы вообще никого не спасем, — бросил Глава Аврориата Гарольду. — И даже Крама с Диггори, про которых все почему-то очень легко забыли. Или вы думаете, гриндиолу их не тронут? — Я Ангуиса жду, — терпеливо напомнил тот. — Без него все равно бесполезно даже в воду лезть. А там мы и за пять минут успеем… — Несите жабросли, — приказал Дамблдор, обращаясь куда-то назад. — Постойте, а почему бы не использовать чары головного пузыря? — снова зашевелился Кроули, уже вполне оправившийся от общего шока после бурных воплей своего непосредственного начальства. — Я имею в виду — не только для мальчика, но и для тех, кто на дне озера остался? Разве это не… — Позорище! — взвыл Грозный Глаз. — Да за что мне это? Уволю, подлеца! — заорал он дурным голосом, почему-то грозя Кроули волшебной палочкой. — Уволю! Самым первым! Сегодня же приказ напишу и Робертсу отправлю в Лондон! Неуч проклятый! Да как тебя в Аврориат приняли-то? Кто ж тебя экзаменовал, дубина ты этакая? — от бессильной злости Грюм застучал деревянной ногой по настилу трибуны. — Ну откуда они под такой толщей воды возьмут достаточное для работы чар воздушное пространство, а? Неуч проклятый! Позор всего Аврориата! Еще ведь и командиром назначили! У-у-у, позор на мои седины! — Да ладно тебе так убиваться, Аластор, — похлопал его по плечу Дамблдор. — Ничего страшного. Вернешься — уволишь. — Вернусь — точно уволю, — закивал тот. Энтони Кроули только-только сообразил, что лучше бы ему скрыться с глаз доведенного до истерики начальства. — Смотрите! — Флер Делакур, подошедшая к краю трибуны, указала на воду. По поверхности озера пошли волны. Под водой в нескольких футах от судейской трибуны показался темный силуэт чего-то несоизмеримо огромного. — Надо же, еще подрос, — умиленно заметил Гарольд, укладывая рядом с ботинками носки. — И шкуру поменял… Змей поднял голову из воды практически прямо перед самой трибуной, плеснув на нее водой. Выцарапанные фениксом глаза закрывала промокшая от водыповязка. — Надо же, не содрал! — еще больше умилился Гарри. — Ты извини, что разбудили, — он перешел на серпентаго, — мне кое-кого со дна озера надо достать, а там гриндиолу. Ангуис повел головой, ненадолго уходя под воду. — А времени нет почти, — продолжил Гарольд. — Вот я и подумал, что помочь сможешь только ты. Попасть нужно на дно Большого Каньона. Змей снова сделал неопределенный взмах головой, который слизеринец предпочел трактовать как молчаливое согласие. — Поттер, возьмите, — к нему сквозь толпу приблизившихся к краю трибуны «посмотреть, а что это такое там всплыло» протолкался Северус Снейп. — Это жабросли для вас и для тех, кто остался под водой. Помните, их только на час хватит. — Да мы уже минут через двадцать вернемся, — обнадежил присутствующих Гарольд, забирая у Мастера зелий жабросли и спрыгивая в воду. — М-мерлин, холодина какая! — отплевываясь от попавшей в рот и воды, пробормотал он. Продолжая активно трепыхаться и этим хоть как-то согреваться, Гарри сунул в рот один из переданных ему Снейпом пучков жаброслей. — Ну все, мы поплыли! — проглотив жабросли, крикнул он оставшимся на трибуне и, ухватившись за роговые наросты на голове василиска, нырнул вместе с ним под воду.
Отправлено: 16.03.12 10:22. Заголовок: Глава 42. Под водой ..
Глава 42. Под водой и на земле
По водной глади озера кругами расходилась крупная рябь — ныряя глубже, Ангуис на прощание как следует хлопнул хвостом по воде. Судейскую трибуну окатило приличной волной. Больше всего досталось стоявшему у самого края деревянного настила Фаджу — полы его парадной мантии вымокли в момент. Как и дорогой костюм. Ангол оказался хитрее: вовремя успел отступить за спину Фаджа, и теперь только удрученно вздыхал, сочувственно похлопав вымокшего до нитки Министра Магии по плечу. Фадж молчал, крепко зажмурившись и вцепившись в собственную палочку. Орать, ругаться и топать ногами со злости при подчиненных и заграничных гостях означало растерять последние крохи и так уже, собственно, отсутствующего престижа. Подождав, пока волны сойдут на нет, к краю трибуны сунул нос Джереми Поттер, сосредоточенно что-то напряженно выглядывая в водах Большого Озера. — Мистер Поттер, осторожнее, пожалуйста! Отойдите от края, иначе в воду кувыркнетесь! — предупредила его мадам Помфри, разносившая «спасенным» и их «спасателям», а так же просто всем желающим Бодроперцевое зелье, замешанное на рябиновой настойке — чисто в целях профилактики простуды. — Профессор Дамблдор, а это точно водный змей был? — задумчиво спросил Джереми, склоняясь над водой еще ниже. — Разве нет? — Дамблдор мысленно проклял проснувшуюся не к месту наблюдательность гриффиндорца и мощным усилием директорской воли подавил желание столкнуть неуемное дите в воду. Чтобы не болтал лишнего. — Мне он почему-то напомнил василиска, — Поттер поднял на него кристально-чистые и абсолютно невинные глаза. — Ну, того самого, из Тайной Комнаты. Фадж, накладывавший на одежду высушивающие чары, так и замер с открытым ртом. И тут же отправился в увлекательный заплыв по холодным водам Большого Озера, поскольку незаконченные заклинания имели свойство действовать самым непредсказуемым образом. В том числе и отвешивать нерадивым магам воздушные ускоряющие пинки. — Ты в этом уверен, Поттер? — переспросил Ангол, с интересом гладя на буздыряющегося в воде у самой трибуны Министра. — Мне повязка напомнила, — честно признался ничего не подозревающий о своей возможной участи Джереми. — Василиску же глаза феникс выклевал, помните, я рассказывал? И у этого, — он указал на поверхность воды, — тоже какая-то повязка была на морде… Спихнуть мальчишку в озеро — как раз на вылезающего из воды Фаджа — Альбусу Дамблдору захотелось в два раза сильнее. Судя по напряженному пыхтению рядом, Ангола тоже мучило это желание. Они синхронно заскрипели зубами. — Это точно был василиск, — объявила Джинни Уизли, пробираясь к Джереми и становясь рядом с ним. — Я помню, как он выглядел и… — она наморщила лоб, будто бы собираясь еще что-то добавить, но не зная, как это сказать, — и еще, Гарри Поттер — змееуст. А, значит, это точно было василиском. — Так ведь водный змей он же как бы тоже… змей, — не понял Ангол. — А… — Джинни и Джереми переглянулись. — Но это точно был василиск! — хором сказали они. — А Темный Лорд — злой и нехороший, а Альбус Дамблдор — добрый и всепрощающий, — пробурчал себе под нос маг Атаки, отходя. — Железная логика… — Альбус, так у тебя еще и василиск был припасен на черный день? — криво ухмыльнулся Грозный Глаз Грюм. — Уважаю твою запасливость, — он полез во внутренний карман мантии за флягой. — Не хочешь глоточек? Дамблдор принюхался и тут же отпрянул. — Благодарю, но лучше воздержусь. Мне хватило Бодроперцевого зелья. — Как знаешь, — пожал плечами Грюм и сделал несколько глотков. — Ух-х… Вот так-то лучше! — взвесив в руке флягу, сунул ее обратно. — Аластор, лучше бы мне предложили, — стуча зубами от холода, пробормотал Фадж. — Корнелиус, имейте совесть, вы же на работе! — ехидно отпарировал Грюм. — К тому же, там совсем на дне осталось, — добавил он, заглушая робкие фаджевы «так вы же вроде тоже на службе…». — Значит, у вас там не просто змей, а еще и целый василиск? — поджал губы Каркаров. — Прошу прощения? — обернулся к нему Дамблдор. — Не расслышал. Директор Дурмстранга побагровел. — Альбус, вы в школе держите ручного василиска! — заорал он. — Ничего странного в этом не находите? — А кое-кто одно время целого Грин-де-Вальда в школе держал, — покачиваясь с носков на пятки, произнес в пространство Грюм. — И даже ручного. Совсем такого домашнего… И вроде бы тоже ничего особенного. Авроры и Триада за их спинами тихонько покатывались со смеху. — Где Грин-де-Вальд? Какой Грин-де-Вальд? — встрепенулся Фадж, чуть не расплескав из глиняной кружки Бодроперцевое зелье, переданное ему мадам Помфри. — Василиск! — рявкнул Каркаров. — Альбус, у вас василиск? — Министр Магии обернулся к Дамблдору. — Как это так? — Да вот сам не знаю, как именно, — демонстративно развел руками тот. — Согласно официальному заключению, Корнелиус, никакой Тайной Комнаты в замке нет. Вы ведь именно на этом настаивали на заседании Визенгамота, не так ли? И мы были вынуждены пойти вам навстречу, — он удрученно вздохнул. — Так откуда же, позвольте узнать, может тогда взяться василиск? Если Тайной Комнаты, в которой он обитает, нет. А на территории Британии василисков уже… сколько лет не регистрировалось случаи встречи с василисками, Аластор? — Очень много, — с напускной важностью ответил тот, воздев указательный палец к потолку трибуны. Корнелиус Фадж явственно ощутил подставу. Большую и сочную. Его выставляли идиотом, но в чем именно, Министр так и не понял. — Это вызовет огромнейший общественный резонанс! — продолжал бушевать Каркаров. — Василиск! К тому же, прирученный одним из учеников… — Да успокойся ты уже наконец! — оборвал его Грюм. — Куда больший резонанс вызовет внезапное обнаружение Пожирателя Смерти! — он оскалился. — И этот совершенно внезапно обнаруженный Пожиратель уж наверняка приложил палочку к происходящему на Турнире. И его наверняка можно отдать под суд Визенгамота, даже если до этого он был оправдан… И Каркаров действительно успокоился. Сразу. Даже перестал вопить про произвол, безобразие и бездействие властей. Даже соизволил отойти в сторонку и попросить у Поппи Помфри еще одну кружку с Бодроперцовым зельем, а то у него что-то вдруг в горле запершило. Мадам Максим, которой все тонкости беседы высших чинов переводили со своими комментариями Гербиус и Реджинальд, сдержанно зааплодировала Дамблдору и Грюму. Эта компания прекрасно знала, насколько ценен столь редкий момент приструнения больного на голову начальства и подлизывающихся к этому начальству «коллег». — Но зрители… — смачно высморкавшись в дорогущий карманный платок (все равно вымокший и вконец испорченный), начал Фадж. — Господин Министр, на мой взгляд, ваши волнения не обоснованы, — лениво произнес Ангол, почувствовав, что и ему пора внести свою лепту в разруливание ситуации. — Никто из зрителей, и я в этом уверен, не опознал в змее василиска. — Как это — никто? А вот эти дети? А… а вон те дети? — под «вон теми» подразумевались очень тихо и скромно стоящие в сторонке Рон Уизли и Драко Малфой. С чего вдруг мутный взор Министра обратился на них, объяснить никто не смог ни до, ни после окончания второго тура. Скорее всего, исключительно по-привычке. Потому что там, где в отчетах попадалась фамилия Поттер (или «Поттеры»), там же обязательно встречалась и Грейджер (на данный момент временно отсутствующая по уважительным причинам), и Малфой, и Уизли (тоже, чаще всего, в удвоенном количестве). — И те, и эти дети видели василиска полтора года назад, поэтому и вспомнили, как он выглядит, — монотонно отчитался Ангол. — Кроме них больше в инциденте с Тайной Комнатой никто замешан не был. Рон хотел было возмутиться, что он-де ничего не видел и пребывал в оцепенении, как самая честная жертва, так что нечего на него наговаривать, но ему очень вовремя наступил на ногу Малфой-младший. Ибо нечего им встревать в разрешение официальных вопросов на высшем уровне, а то еще вдруг взбрендит что в головы взрослым, и они же останутся в результате виноватыми. И ничегошеньки хорошего в этом не будет. — Корнелиус, если даже мы с вами не опознали в той змеюке василиска, — доверительным тоном начал Грозный Глаз, — то сильно сомневаюсь, что толпа магов-недоучек, седьмой дорогой обходящих школьную библиотеку, и группа великовозрастных оболтусов, каким-то чудом получивших должности в Аврориате, хоть что-то там поймет. Ну не верю я в такие чудеса. В «Круциатусы» и «Империо» — верю, причем запросто. А в такое — нет. Или у Альбуса припасена еще и личная армия «книжных червей», знающих назубок всю секцию «Магических Существ» Хогвартской библиотеки? А, Альбус? Как там на этот счет дела обстоят? — Уж извини, — улыбнулся в бороду директор Хогвартса. — На этот раз мне предоставить нечего. — Ай-яй-яй! Какая досада… — с наигранной укоризной покачал головой Грозный Глаз и снова повернулся к Фаджу. — Так вот, Корнелиус, мне кажется, инцидент исчерпан. Дождемся Поттера со спасенными, и разойдемся по своим делам. А если вам всем не терпится кого-нибудь наказать за халатность, — его волшебный глаз хитро блеснул на вышедшем из-за туч солнце, — то рекомендую своей личной печатью заверить указ об увольнении капитана отряда «Мантикор» Кроули. Ведомство-то, конечно, не министерское, но так все равно солиднее выглядеть будет. И бумажка другой статус приобретет. Пока Фадж переваривал свежую информацию и запоминал про себя последовательность необходимых действий, Грюм продолжил: — А заодно можно и жалобу подать на заместителя Главы Аврориата Робертса — за попустительство безалаберности подчиненных, — Грозный Глаз довольно потер руки. — Больно он там в мое отсутствие вольготно устроился — почти полгода как сидит, а все не шевелится никак, делами не занимается. Не помешало бы встряхнуть мальчишку, а то еще вдруг чего доброго решит, что у Главы Аврориата не жизнь, а полные сахар с медом и патокой.
* * *
До дрожи и зубовного стука ледяной вода казалась только первые несколько минут — жабросли делали свое дело. Между пальцами на руках и ногах, сначала тоненькой пленочкой, а затем все уплотняясь и уплотняясь, росли перепонки. На шее наверняка прорезались жабры. Проверять Гарри не стал — одной рукой он держался за головой выступ на морде Ангуиса, а в другой держал палочку — гриндиолу могли показаться в любой момент. И в любом количестве. Змей плыл очень быстро — извиваясь всем закованным в чешую телом и помогая себе гибким хвостом. Каким образом под водой дышал он — и дышал ли вообще — Гарольд не знал. Но у него наверняка с этим проблем не возникало: вряд ли бы Ангуис ответил на призыв (да еще до этого так душевно помог с кораблем дурмстрангцев), имея какие-либо сложности с пребыванием под водой — василиски менее всего подвержены внезапным приступам героизма. Скорее, не подвержены им вовсе. В конце концов, символом Слизерина была выбрана змея именно за счет ее хладнокровия. Лезть в Большое Озеро, тем самым невольно принимая участие в Турнире. Плыть в компании последнего в Англии василиска… И морально готовиться к эпохальной — не иначе! А то зря, что ли, он полез? — битве с гриндиолу. Просто фонтан приключений — и все на одну голову. С точки зрения гриффиндорца — сущий праздник для души и закалка характера. С точки зрения отдельно взятого Гарри Поттера — какое-никакое, а развлечение на фоне серых учебных будней. С точки зрения все того же Гарри Поттера, в детстве чуть не утопшего благодаря глупым выходкам брата в озере, — дрянь несусветная, а не ситуация. И опять его тащит на себе василиск. И опять во всем виноват братец, пусть в этот раз и косвенно — разве просто так ни с того ни с сего из спячки выпали целые стаи гриндиолу? Да им зимой положено мирно сопеть ноздрями в водоросли, а не угрожать жизни и здоровью Чемпионов! И все-таки дело преотвратное. Если бы не встал вопрос со спасением со дна Гермионы, решение которого Гарольд никому и ни за какие коврижки не доверит (хочешь чтобы сделано было хорошо? Делай сам!), даже Ангол бы его в озеро не загнал. Ни под какими пытками. Это вообще последняя в жизни вещь, которую ему хотелось бы делать. В рамки обычных опасных для жизни, но разнообразящих существование ситуаций эту относить не хочется. Ну и что, что он откровенно побаивается открытых водных пространств? И подводных, кстати, тоже. Имеет право. Хотя бы на это. Только все равно бойся — не бойся, а результат один. Мимо мелькали стайки мелких зеленовато-серебристых рыбешек. Вроде какой-то редкий вид, плавники которых использовались в заживляющих настойках — в таких же редких (для особо тяжелых случаев) и с кучей побочных эффектов, от которых до сих пор никто не мог избавиться. В почти прозрачной, благодаря жаброслям, толще воды виднелись смутные тени: пока еще не рискнувшие подобраться ближе гриндиолу, спешащие куда-то по своим делам русалки и тритоны, и дрейфующий по озеру в полусне Большой Кальмар. И ни одной мельчайшей рыбешке, ни мельчайшей водорослинке дела не было до того, что где-то высоко, над поверхностью воды рвут на себе волосы от злости почтенные волшебники — потому что опять что-то где-то недоглядели и выставили себя дураками. Ангуис держался достаточно высоко над дном озера — Гарри различал только смутные тени каменных глыб и поросших водорослями равнин. По всей видимости, змей хотел сталкиваться раньше времени с гриндиолу, наверняка прятавшимися в зарослях водорослей. А как раз именно времени-то им и не хватало. Отпущенный час истекал, вот-вот должны были очнуться оставшиеся на дне «жертвы», а Гарольд до сих пор понятия не имел, в каком направлении и как долго плыть до Большого Каньона. Оставалось полагаться на Ангуиса. Неестественная тишина нервировала, и в голову ровным строем лезли всякие глупости. Начиная с того, что жабросли легко могли оказаться просроченными (что за чушь? Когда это Снейп держал в лаборатории просроченные ингредиенты?), и заканчивая трагической смертью всех «жертв», которые вдруг-внезапно (а вот тут ручаться было нельзя — Мерлин знает, кто там чары накладывал) проснулись раньше времени. Утешаться было нечем. Разве что нервной руганью разной степени тяжести: то мысленно и особо заковыристо, то вслух — коротко и емко, выпуская пузырьки воздуха вместо слов. Стены длинного каменного коридора-каньона, по которому они плыли последние несколько минут, сначала раздвинулись, а потом с одной стороны резко ушли вниз вместе с исчезнувшим из виду дном. С другой же — оборвались, переходя в каменное плато, на котором, почти у самого обрыва, ютилось множество каменных хижин, слепленных прямо из булыжников и водорослей. Над ними сплошными темно-зелеными лентами кружили стаи гриндиолу. Ангуис предусмотрительно выкрутился узлом, гася скорость, и замер. — Не весело, — пробулькал Гарри, оценивая обстановку. Василиск согласно повел мордой и выпустил стайку воздушных пузырьков. — И что будем делать? — все с тем же отсутствием энтузиазма спросил у него Поттер. В нескольких футах под ними из непроглядной темноты каньона мелькнули чешуйчатые хвосты. Затем показались трезубцы. Еще через несколько секунд Поттера и его василиска окружила стая тритонов с редкими вкраплениями русалок с копьями. Морской народ настроен был отнюдь не дружелюбно, если не сказать — воинственно. — Мы тут с миром, — булькнул Гарольд. — За своими приплыли, — он для верности указал в сторону каменной деревеньки. — Спасать магов, — раздельно проговорил он, обеспокоившись, что откровенно обозленные тритоны его на раз-два на трезубцы поднимут, а русалки копьями только вслед помашут. — Ладно, и морской народ тоже. Всех спасать, — добавил Поттер, понимая, что уже никак не отвертится. Ну или во всяком случае — с начала. Морской народ настороженно помалкивал. И, похоже, вон те два тритона слева собирались-таки на пробу пару раз ткнуть его чем-нибудь острым. И трезубым. Трезубо-острым. Гарри на всякий случай поднял палочку, прикидывая, что ему делать, если не разумеющие английского подводные жители вдруг захотят учинить подводное побоище. Тритоны с русалками переглянулись, и большая часть отплыла обратно — за край каменной стены каньона, почти полностью спрятавшись в темноте. Только острые концы копий и трезубцев выделялись на фоне подводной темени, да явственно обозначались ниже шевеления хвостов. Это они так за гриндиолу наблюдают, понял Гарри. Выжидают момент, чтобы напасть. — Нам не нужна помощь магов, — произнес один из оставшихся тритонов на вполне себе сносном английском, убирая трезубец. — Плыви обратно. — Ладно, вам помогать не буду, — пожал плечами Гарольд. — Но там, — он указал на каменные дома, — трое… нет, с Диггори четверо будет… четверо магов, за которыми меня послал Альбус Дамблдор. Фраза была построена очень правильно: как и подозревал Поттер, упоминание имени директора Хогвартса возымело прямо-таки магическое действие на морской народ. Часть русалок с тритонами даже снова выплыли из укрытия. — Альбус Дамблдор? Тебя послал Белый Генерал? — Строго говоря, не совсем он. Но он тоже принимал участие. «…В посыле», — мысленно закончил Гарольд. — Тогда твоя помощь нам пригодится, — решил один из тритонов. Остальные поддержали его одобрительным бульком. — Кто-то должен отвлечь гриндиолу. — А с чего они вообще объявились? Зима же, спячка… — А с того, что вы, глупые маги, невесть чего с озером натворили! То порталы прямо посреди озера открывают, то заморозят его, то разморозят, — проворчала одна из русалок, — то на дно заявятся… Вот и перебудоражили стаю! — Гриндиолу же зимой крепко спят. По книгам помню… — скептически начал Гарри. — Помалкивай, маг! — русалка замахнулась на него копьем. — По книгам он помнит! А мы живем тут! — она зло сверкнула по-рыбьи выпученными мутно-серыми глазами. — Плыви вперед — отвлечешь гриндиолу на себя, а мы ударим сзади. — Но маг действительно прав, — заметил тритон, осуществлявший коммуникацию между Поттером и другими своими собратьями. — Странные дела творятся. В это время года гриндиолу крепко спят… — Цыц! — русалка замахнулась на него копьем. — Это не наши проблемы, — она зыркнула на Гарольда. — Дела магов — это дела магов. А кто не доволен, на корм гриндиолу пойдет! Судя по тому, что крайне недовольный таким с собой обращением тритон все же умолк и отплыл к остальным, злобствующая направо и налево русалка в их клане занимала не самое последнее положение. — Ну ладно, тогда мы к гриндиолу, — проинформировал морских жителей Гарольд и хлопнул Ангуиса по гребню. Тот нехотя поплыл вперед. — Да, знаю, знаю, нам крупно достанется, но что делать-то? Кроме нас некому больше. Я тебя заверяю, как только найдем Гермиону… ну и Диггори с Чанг и младшей Делакур, сразу плывем отсюда. Никаких геройств — пусть морской народ сам разбирается. Ты только отвлеки часть гриндиолу на себя, ладно? Змей только фыркнул — морда его мгновенно окуталась целым облаком пузырьков. — Можешь потом мне про недостойное поведение и юношескую глупость хоть вечера напролет лекции читать, — увещевал его Гарри. Он, конечно, сильно сомневался, что Ангуису не лень будет заниматься воспитанием и остужением буйной головы своего хозяина, но надо же хоть чем-то старика-василиска обнадежить. Василиск, подтолкнув Гарольда мордой в направлении каменных хижин, устремился вверх — честно и не по-слизерински отвлекать гриндиолу на себя. Ну или хотя бы часть из них. Поттер же с палочкой наизготовку поплыл почти над самым дном, дабы внимания поменьше привлекать, к каменным хижинам. Как ни странно, гриндиолу его не замечали в упор — они легко проплывали мимо, стремясь поучаствовать в массовом избиении неким василиском их сородичей. Не терпелось, по всей видимости, попасть под мощный змеиный хвост, чтобы потом с чувством исполненного долга и внутренним умиротворением отправиться в ускоренный заплыв до ближайшего каменно-скального препятствия. Или порадовать наверняка голодного змея своим водорослеподобным на вкус мясом. Мимо хаотически настроенных пустующих лачуг Гарри проплыл к местной площади — пустому пространству в центре деревни морского народа, где возвышалась статуя тритона, высеченная из цельного камня. Каменный трезубец отчаянно глодали несколько гриндиолу. За коим Мерлином им это взбрело на ум, Поттер, осторожно подплывающий ближе к статуе, не очень хорошо понимал. В голове настойчиво крутилась мысли о голодной зиме и окончательно сбрендивших вожаках. Но чтобы камень грызть…? Гермионы, Габриэль и Чжоу, которые, судя по обрывкам водорослей, должны были быть привязанными к хвосту статуи, нигде не наблюдалось. И Диггори тоже. Либо их всех уже сожрали, что Гарольду, как вариант, не нравилось в принципе, либо Седрик каким-то образом прорвался сквозь гриндиолу и, с тремя «жертвами» наперевес, умчался к поверхности. В последнее как-то и вовсе не верилось: уж двоих-то на себе тащить и плыть с ними — дело не легкое, а еще и заклинаниями отстреливаться от голодных и злобных гриндиолу и вовсе нечто заоблачное. Значит, в классическом образе пуффендуйского рыцаря вскрылась хитрость. Скорее всего тоже очень классическая и очень пуффендуйская. То бишь либо надо искать самое простое укрытие, либо же самое невероятное — в какую уж грань непревзойденная и непредсказуемая пуффендуйская хитрость заведет. А ее, между прочим, следовало бы опасаться. Особенно — в редкие моменты активизации. Ибо перед ней пасовала даже строго-холодная и логичная слизеринская же хитрость, которая и вовсе была воспета в легендах не одним поколением магов. Чуть выше чуткого поттеровского уха, перманентно подпалив буйные вихры и обдав горячей волной вскипевшей воды и пузырьками воздуха, прошел луч оглушающего заклинания. Гарри окончательно утвердился во мнении, что пуффендуйской хитрости (и иже с ней — изобретательности) спасаться надо. И чем быстрее, тем лучше. Все-таки жаль, что Диггори входит в число лиц, «обязательных к спасению». Личной неприязни к нему Поттер не питал, но количество проблем, исходящих от пуффендуйца, решившего сыграть в Героя Всея Хогвартса, грозило зашкаливанием. К тому же, останься Диггори на корм гриндиолу, Рон сильно обрадовался бы… Но нельзя. Повторная вспышка заклинания, снова едва не задевшая Поттера, целиком и полностью подтвердила наличие у Седрика Диггори истинно пуффендуйской изобретательности. И доказала незнание им сигнальных чар. Захоронился Первый Чемпион Хогвартса очень хитро: его бледное лицо, сквозь стенку воздушного пузыря больше напоминающее бугристый блин для пиццы, мелькнуло между камней одной из полуразвалившихся каменных хижин. Седрик, заметив, что Гарри смотрит в его сторону, замахал руками. Проплывавшие мимо гриндиолу остудили его пыл — Диггори тут же скрылся за поросшим снаружи водорослями валуном. Гриндиолу явно что-то почуяли и решили задержаться у заинтересовавшей их груды камней. Покрутились вокруг, разведывая, что да как, оценили заодно и степень съедобности Гарри Поттера, на всякий случай замершего в десятке футов от укрытия Диггори. Поттер в качестве обеда их не заинтересовал, и новопоявившеся гриндиолу решили присоединиться к разгрызанию каменной статуи неизвестного тритона. — Ну нако… хоть кого… посла…! — Диггори обрадовано хлопнул Гарольда по плечу. — Я тут … уже с … жду! Надо выби… отсюда скорее — скоро кон… время! Тот нахмурился, пытаясь разобрать, что же сказал Седрик. Окончания слов, а то и сами слова, слышны были с пятого на десяток — мешали чары воздушного пузыря. О печальном факте «технической» и магической несовместимости жаброслей и вышеозначенных чар Гарри знал давно — отец и мать, возвращаясь с заданий, связанных с выслеживанием нарушителей магического закона на (а на самом деле — «под») больших водных пространствах, кляли на разные лады изобретателей «воздушного пузыря». Хотя последние, в общем-то, ни в чем виноваты не были: время модификации чар под их современный вид и функции пришлось на период глобального дефицита жаброслей в Магическом Мире — аккурат в период войны с Грин-де-Вальдом. На тот момент вопроса коммуникации использующих «воздушный пузырь» с теми, кто предпочитает альтернативные варианты, за неимением последних не стояло вовсе. И некоторое время все с удовольствием пользовались относительно удобным и уж точно массово доступным новшеством, как умники из «ГринМагикПис» протолкнули-таки в правящие слои идею о создании международной подводной фермы для выращивания жаброслей. А вот тут-то и начались проблемы для рядовых авроров. Поскольку жаброслевые фермы работали, в основном, за счет государственного финансирования, эти самые государства обязали свои Аврориаты регулярно закупать партии жаброслей для внутренних нужд. Конечно же, стоило это прорву галеонов. Конечно же, на всех жаброслей не хватало, и выяснялся сей нюанс именно перед началом операции. Вот и приходилось половине отряда жевать водоросли, а другой беспокоиться о сохранности своего воздушного пузыря. А всем вместе страдать от отсутствия налаженной связи. Ничего странного и особенно нового, в общем-то, в этом не было. …Гарри огляделся. Обвалившийся потолок и часть стен каменной хижины (уж не гриндиолу ли постарались?) образовали вполне неплохое укрытие, пробраться в которое можно было только через разлом в камнях у самого дна. В качестве светильника — чтобы держать палочку наготове в случае чего — Диггори использовал мелкую светящуюся рыбешку. На пути к деревне морского народа Гарри уже видел их стаи — медленно курсирующие вдоль дна линии мелких огоньков, и чем темнее было вокруг, тем ярче они светились. Одну такую Диггори, не мудрствуя лукаво, и привязал тонкой водорослей за хвост. Кроме мечущейся туда-сюда светящимся пятнышком рыбки привязаны водорослями к остаткам кладки за выпирающий булыжник были и те, кого Поттеру вменялось спасать в первую очередь. Практичность Седрика Гарри оценил сразу же, понаблюдав за тем, как курсируют в воде по их укрытию обрывки тех же самых водорослей. — Что будем дел…? — Диггори кивнул на просвет в камнях, из которого он и следил за гриндиолу. — Я ви… змея и мор… наро… Они пыта… разогна… гри…? Скорее угадывая, чем разбирая, что тот говорил, Гарри закивал. — В первую очередь, надо разобраться с ними, — Гарри указал на привязанных водорослями девушек. Диггори замотал головой. — Не понима… ни сло… Некое подобие связи мало того, что работало с грехом пополам, так еще и в одну сторону. Гарри достал из кармана жабросли, которые ему дал профессор Снейп, и снова указал на девушек. Затем — на свои жабры. — Так у … есть жаборо…? — приободрился Седрик. — Это хоро… Можно не беспоко…, что мы не успе… Но что с гри…? Гарольд подплыл к просвету в каменной кладке. Снаружи, немногим выше статуи с обломанным трезубцем (таки догрызли?), лениво фланировал Ангуис. Явно нехотя и через силу он дожевывал гриндиолу из числа тех, кому «посчастливилось» оказаться в его пасти, — объелся. Василиск повернул морду в сторону укрытия Гарри и Седрика и приветственно махнул хвостом. Буквально в двух десятках футов над ним с гиканьем пронеслись четыре русалки, гнавшие остатки гриндиолу к Большому Каньону. — Гар…! — Диггори хлопнул его по плечу, привлекая внимание, и указал в сторону поросшей водорослями стены, к которой были привязаны девушки. Похоже, время, отведенное чарами, вышло. Первой зашевелилась Гермиона. Поттер подплыл к ней и, когда гриффиндорка рефлекторно попыталась вздохнуть, сунул ей в рот жабросли. Более или менее пришедшая в себя Гермиона с широко распахнутыми от ужаса глазами вцепилась в его руки. Гарри успокаивающе кивнул, и она проглотила жабросли. — Все нормально, сейчас сработает, — успокаивающе пробулькал он, разрывая связывающие ее водорости. — Мы… на дне Большого Озера? — спросила она несколько секунд спустя, одной рукой продолжая судорожно цепляться за Поттера, а другой ощупывая прорезавшиеся жабры. — Именно. Жабросли подействовали? Дышишь легко? — Гарри быстро ощупал ее шею. — Ой, а у тебя перепонки между пальцами! — Гермиона приблизила его ладонь к своему лицу, внимательно осматривая. — И ласты, — с мрачным весельем в голосе сообщил он. — У тебя, кстати, тоже. — Правда? — Гермиона тут же захотела лично убедиться в том, что благодаря жаброслям ее ноги трансфигурировались в ласты. — Гарри, смотри, там Чжоу вроде рукой шевельнула…
Чжоу Чанг, «жертва» Седрика Диггори, пришла в себя ровно на две минуты, которых хватило последнему, чтобы впихнуть в нее комок жаброслей. После глаза девушки закатились, и она снова отключилась. У нервически-хрупкой когтевранки, лишенной многолетней закалки нервов благодаря участию во всяких приключениях, не отличающихся особенной безопасностью, приключился глубочайший обморок. — И как мы будем выбираться на поверхность? — внимательно осмотрев их убежище, спросила Гермиона. — Точно так же, как я приплыл сюда, — Поттер подплыл к Габриэль Делакур, единственной из «жертв», которая еще оставалась во власти наложенных чар. — Что-то с ней не так, — нахмурился он. — Ну не знаю, — с сомнением пожала плечами гриффиндорка. Она явно была недовольна тем, что Гарольд так быстро переключил свое внимание на сестрицу Флер Делакур. И у Гермионы на этот счет имелись не слишком приятные соображения. — Чары на нас всех накладывали профессор Грюм и профессор Дамблдор. Вряд ли они что-то напутали… Постойте, а где Виктор? — она еще раз быстро обещала глазами развалины хижины. — Гарри, ты не видел Виктора? — Нет, — раздраженно отозвался тот. И тоже практически сразу обзавелся целой вереницей мыслей по поводу отсутствия присутствия среди них Виктора Крама и степени важности этого события. — Он должен был меня спасать, — обеспокоенно произнесла Гермиона, проплывая туда-сюда от одной полуразрушенной стены хижины к другой. — Меня назначили… — Да знаю я! — отмахнулся Гарольд. — Нет его тут. Гриндиолу сожрали. — Гарри! — испуганно воскликнула гриффиндорка. — Что ты такое говоришь! — Ладно, не сожрали, — сдался он. — Но я все равно понятия не имею, что с ним. А у Диггори спрашивать бесполезно — он не слышит. Ну ты знаешь — чары воздушного пузыря и жабросли… Расстроенная Гермиона только покачала головой и отплыла в сторону. — Просто прекрасно, — буркнул он себе под нос. — Да ничего с Крамом не случится! — проплыл следом и обнял ее за плечи. — Не беспокойся, гриндиолу к умертванцам ближе чем на сто футов и приближаться боятся. Нужен он им… Лучше давай-ка плыви наружу. Там уже должно быть безопасно. — А как же гриндиолу? — удивилась она. — Там морской народ вместе с Ангуисом их разогнали. Гарри знаками объяснил Седрику, что им пора выбираться, и, отвязав Габриэль, сместе с ней поплыл из развалин хижины сделом за Диггори. — Ты не подумай ничего такого, — Гермиона почитала нужным объясниться. — Просто… Гарри, ты меня слушаешь? Поттер, поудобнее перехватив Габриэль за талию, невнятно что-то пробулькал и поплыл вперед — к ожидавшему их василиску. — Виктору долго жертву выбрать не могли, и я согласилась поучаствовать — иначе бы его сняли с тура и заочно признали проигравшим. Понимаешь, мне так неудобно было из-за всей этой ситуации… ну ты помнишь… вот я и решила помочь. А теперь очень беспокоюсь. — Никакой логической связи не вижу. В упор. Кое-как удалось объяснить Седрику и Ангуису, что в ближайшие несколько десятков минут они плыть будут вместе. И если змей эту новость принял относительно спокойно, то Диггори еще уговаривать пришлось и объяснять, что его драгоценной Чжоу Чанг ничего не угрожает. А в условиях полного неконнекта это было довольно-таки сложно. — Ты злишься, да? — через некоторое время спросила Гермиона, вместе с Поттером пристроившись за плывущим к Большому Каньону василиском. — Я просто не понимаю твоей логики. Впереди плыл Седрик — одной рукой вцепившись в нарост на морде Ангуиса, а другой прижимая к себе Чжоу. У Гарольда возни с Габриэль было больше: максимальную грузоподъемность Ангуиса в подводных условиях он выяснять не стремился — змей и так ему помог, и заставлять его тащить аж четырех человек (а на деле и вовсе пятерых, потому что оставлять на их фоне Гермиону добираться собственными силами было бы не очень красиво) не очень-то хотел. — Это для меня не новость, — чувствуя себя до крайности неловко, сказала Гермиона. Вдруг она вся подобралась, вырвалась вперед и зависла в воде перед Поттером. — А почему ты не оставишь эту девчонку под водой? Пусть Флер сама за ней плывет или авроров отправит. — Издеваешься, да? — нахмурился он. — Мне Флер голову открутит. А потом придут кузены Малфоя и еще от себя добавят. Только нам еще проблем с Умертвием не хватало… — Ты согласился помочь и чувствуешь на себе ответственность. Так почему же тогда удивляешься, что я беспокоюсь за Виктора? — не отставала Гермиона, нагоняя обогнувшего ее по дуге Гарольда. — Я помогаю ему, как ты — этой Делакур. — Знала бы ты, сколько на мне ответственности, — буркнул он, выпуская целое облако воздушных пузырей вместо тяжелого вздоха. — Ладно, хорошо, ты чувствуешь ответственность за судьбу Крама. Просто прекрасно… мамуля. Грейнджер отвесила ему подзатыльник. — Не смешно. — Еще как смешно. Одно дело — мне спасать маленькую девчонку, — он втряхнул безвольной рукой Габриэль, — сестра которой даже пробиться на дно не смогла из-за гриндиолу. А другое — тебе переживать из-за восемнадцатилетнего лба, профессионального игрока в квиддич, почти что выпускника школы и, к тому же, мага Умертвия! Это просто… ну не знаю, небо и земля. Или вода и воздух. — Очень интересно узнать одну вещь: все слизеринцы такие уперты ослы, или мне лично так повезло? — недовольно покачала головой Гермиона. — О-о… над решением этого сложного вопроса бьется уже не одно поколения гриффиндорцев! — Поттер многозначительно повел бровями. — И никто до сих пор так и не получил ответа. — А почему только гриффиндорцы? — заинтересовалась она. — А остальным надоело уже, — он беспечно пожал плечами, отвлекшись и чуть не выпустив при этом Габриэль. — Очень похоже на правду, — Гермиона отвернулась, едва сдерживая улыбку. Через некоторое время она обеспокоенно спросила: — Гарри, а ты не знаешь, где заканчиваются земли морского народа? — Земель у них нет, — напомнил ей Гарольд. — И, неформально, все Большое Озеро — их территория. С еще большим беспокойством в голосе она задала следующий вопрос: — То есть то, что они за нами плывут всей стаей — это нормально? — Нет, это не нормально, — будничным тоном отозвался Гарри. — Но делать нечего. Держи, — он передал Гермионе на руки Габриэль. — Не отпускай, а то Флер меня действительно убьет. Совершенно серьезно говорю. Из общего строя тритонов и русалок, плывущих за ними, вырвались двое, уже знакомых Гарольду: тритон, говоривший с ним, и русалка, организовавшая нападение на гриндиолу. Эта парочка целеустремленно приближалась к ним. — Плыви к Ангуису, — коротко бросил Гермионе Поттер, на всякий случай доставая палочку. — Ничего подобного. Я останусь. — Гермиона, плыви к Ангуису, кому говорю! От тебя толку никакого не будет. — А ты мне не указывай, — уперлась гриффиндорка. — Никуда я не поплыву. И уж от кого тут точно толку нет, так это от младшей Делакур, — она встряхнула Габриэль. Тем временем обеспокоенный Ангуис остановился, вывернулся под немыслимым углом и, оставив Седрика с Чжоу на руках вяло трепыхаться в толще воды, вернулся к поотставшим Гарри и Гермионе. Он настороженно повел мордой в сторону морского народа, некоторое время продолжая только извиваться всем телом на месте, чтобы не пойти на дно. Затем совершенно спокойной развернулся и поплыл к Диггори. — И что это значит? — спросила Геримона. — Это значит, что все в порядке, — с явным облегчением в голосе пояснил ей Гарольд. — Эй вы, маги! — русалка подплыла к ним, в то время как ее спутник предпочел держать некоторую дистанцию. — Спасибо, что разогнали гриндиолу. Возьми, — она протянула Поттеру пучок бледно-желтых водорослей. — Это чтобы вы смогли подняться на поверхность. — В смысле? — Жабры убрать, — снисходительно пояснила она. — Кстати да, час еще не прошел, — Гарри переглянулся с Гермионой и снова посмотрел на русалку. — Спасибо. А то бы нам еще долго пришлось в воде торчать… — Что для нас нежелательно. Чем скорее уберетесь из озера, тем лучше, — поджала губы русалка. — Ваше племя и так уже наделало немало. — Мы постараемся, — напряженно отозвалась Гермиона. — Это мы постараемся, — широко улыбнулась русалка. Зубы у нее были мелкие и острые, как у какой-нибудь рыбешки. Она махнула рукой, и тритоны окружили Ангуиса с Диггори. — Мы сами доставим вас к поверхности. Пока вы еще чего-нибудь не натворили. — С-спасибо, — только и выдавил Гарольд, когда русалка легко и быстро проплыла мимо него. — «Спасибо, Ваше Величество», — поправил его один из тритонов.
* * *
Таким образом, к поверхности Большого Озера их оставили с немалым таким эскортом — Гарри подозревал, что правительница морского народа ради них собрала всех своих подданных. И они даже помогли доплыть до самой судейской трибуны, когда Поттер, решив не рисковать еще раз, отпустил Ангуиса. Со зрительских трибун послышались восхищенные восклицания — под солнечными лучами вода, казалось, полыхала. Чешуйки на хвостах и руках русалок и тритонов, плывущих почти у самой поверхности воды из тусклых и бледно-зеленых светились золотом. Правительница морского народа проплыла почти к самой судейской трибуне. К ней вышел Альбус Дамблдор и, ухватившись за опору трибуны, склонился почти над самой поверхностью воды. — Ты очень вовремя отправил к нам своего ученика, Белый Генерал, — произнесла она. — Был рад помочь, — улыбнулся сквозь бороду директор Хогвартса. Сквозь водную толщу слышно его было на удивление хорошо. И Гарри не сразу понял, в чем дело — Дамблдор говорил на языке морского народа. — Будь осторожен, Белый Генерал, среди магов есть предатель, — русалка высунула руку из воды и крепко сжала протянутую ей морщинистую ладонь Дамблдора. — Когда придет время, мы снова выступим на твоей стороне. — Спасибо, — директор Хогвартса благодарно кивнул и поцеловал ей руку. Русалка игриво улыбнулась, плеснула хвостом по воде и нырнула глубже — туда, где ждали ее подданные. А на судейской трибуне вовсю посмеивались и перемигивались — обмен любезностями со стороны Дамблдора и предводительницы морского народе незамеченным не остался. И только не на шутку озадаченный Министр Магии, беззвучно шевелил губами, вспоминая статистическую отчетность годичной давности по количеству обитающих в Большом Озере подводных жителей. Цифры не сходились. — Удачи тебе с твоей русалкой, — знакомый тритон на прощание хлопнул Поттера по плечу. — Норов у нее тот еще. Не хуже, чем у Ее Величества. Прекрасно расслышавшая его Гермиона мгновенно покраснела. Точнее, учитывая ее оттенок кожи, позеленела.
— Спасибо вам, — улыбнулся ему вслед Гарольд. — Вспылы…? — позвал их Седрик, указывая наверх. — Погоди, дай это Чжоу, когда поднимитесь на поверхность, — не забывая сопровождать свои слова поясняющей жестикуляцией, Поттер передал ему желтую водорослину. — Каждому по одной, будем экономны, — он повернулся к Гермионе, кого-то высматривающей на судейской трибуне. — А то, чувствую, с нами очередным сокровищем поделились, и если мы его растранжирим и ничего не оставим, профессор Снейп очень обидится, — он широко ухмыльнулся. — Держи. Я — следом. Гермиона? — Виктор! — она обрадовано улыбнулась и указала наверх. — Он там, видишь? Авроры его расколдовывают. — Кому — что… — закатил глаза Поттер. — Все, выбирайся из воды. Вовремя подоспевшие к краю Рон и Драко помогли вытащить из воды сначала Габриэль, а потом и сосредоточенно жующую желтую водоросль Гермиону. Жабры у нее уже пропали — оставались только перепонки на пальцах, но и те уже истончались. Гарри, обернувшись, еще раз посмотрев вслед уплывающим тритонам и, взявшись руками за деревянный настил трибуны, подтянулся. И тут же был обернут в теплый плед и оттащен от края. — Хвала Мерлину, Гарри, ну наконец-то! — Ремус Люпин крепко обнял крестника. — Что-то вы на поверхность не очень торопились — отпущенный Чемпионам час давно уже вышел, и мы порядком переволновались. Все в порядке? Никто не пострадал? — Отделались легким испугом, — с улыбкой отрапортовал Поттер. — Рассказывай, дружище, что там было, — подошедший сзади Рон хлопнул его по плечу. — О, вижу Диггори… таки всплыл. — Если вкратце, там были гриндиолу. Стаи гриндиолу. Насмотрелся на них на всю жизнь вперед. — Поттер, — из радостно галдящей толпы организаторов — все кончилось хорошо, никто не пострадал и зрители так толком и не поняли, что произошло — появился Ангол. — Поздравляю, справился на «отлично». — И где мое «спасибо»? Уже отошедший к Алгизу и Драэвалу маг Атаки махнул ему рукой, то ли прощаясь, то ли отмахиваясь. Посовещавшись, Триада решила, что на сегодня их миссия выполнена с лихвой, и поспешила скрыться. — Как все-таки хорошо, что они убрались, — пробормотал себе под нос Уизли. — У меня голова просто раскалывается. Рядом стоять — сущая пытка… — Рон? Ты что-то сказал? — озадаченно переспросил его Ремус. — Нет-нет, профессор, вам послышалось, — принужденно заулыбался он. — Поттер, — тот аж вздрогнул, когда его позвал вынырнувший из толпы с кружкой Бодроперцевого зелья Драко Малфой. — Пей. Я у мадам Помфри для тебя выпросил. — Ага, спасибо, — Гарри в два глотка осушил кружку. — Фу-ух, уже лучше, а то мне уже холодно стало… — А согревающие чары? — Малфой поднял брови. — Вообще-то, героям такими мелочами заниматься не положено, — он гордо вздернул подбородок. Краем глаза заметил Гермиону, стоявшую рядом с окружившими кого-то аврорами, и спросил: — А там что такое? — Да это Крама выловили полчаса назад, — отмахнулся Рональд. — И до сих пор трансфигурировать обратно пытаются. — Что, переборщил? — Поттер не упустил возможности позлорадствовать. — Тебе видней — в трансфигурации спец у нас ты, — Драко пожал плечами. — Но возятся с ним давно. И ругаются крайне заковыристо. — Значит, переборщил, — удовлетворенно резюмировал Гарольд. — Гарри, не стоит так говорить, — Люпин осуждающе покачал головой. — Так расскажи наконец, что там случилось, — напомнил Поттеру Рон. — А то мы битый час про этих гриндиолу от твоего братца выслушиваем, а так ничего и не ясно. — Похоже, их кто-то разбудил. И я вам всем больше скажу: они настолько оголодали, что грызли камень. Нормально, да? — Скорее — ненормально. До крайности, — Люпин нахмурился. — Похоже, тут замешаны не только чары… — Зелье? — вздернул брови Рон Уизли. — Разве такие существуют, профессор Люпин? — Невозможного в нашем мире нет. Так что если авроры в результате экспертизы обнаружат… -’Арри! На этот раз «отвлекающим объектом» стала Флер Делакур. — Дружище, ты сегодня крайне популярен! — Рон с ухмылкой ткнул Гарольда в бок. — Ну еще бы! — самодовольно улыбнулся он. — Ты спас Габ’гиэль, спасибо! — Флер смотрела на него сияющими от счастья глазами. — И как она? Уже расколдовали? — Поттер, напоминаю, у тебя, вообще-то, уже есть подружка, — громким шепотом произнес Драко. — Она еще не п’гишла в себя, — Делакур, проигнорировавшая высказывание Малфоя, печально покачала головой. — Ав’го’гы не знают, в чем дело — чары сна уже должны были п’гек’гатили свое действие, — в ее глазах блеснули слезы. — Моя бедная сест'генка… — Спорим, авроры и не найдут ничего? — задиристо и на удивление бодро ухмыляющийся высунулся из-за спины Флер. Та ойкнула от испуга и неожиданности и отскочила в сторону. — Неужели опять не знают, где искать? — Драко скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на родственника. — Верно, кузен! И куда смотреть — тоже, — Реджинальд ему подмигнул. А вокруг буквально на глазах оживала судейская трибуна, морально подготовившаяся к разборкам на высшем уровне за провал. Приободрившийся Фадж, размахивая опустевшей кружкой из-под Бодроперцевого зелья, гонял по периметру авроров. Дамблдор с Грюмом на пару допытывались от Седрика с Джереми подробностей их пребывания на дне. Часть все тех же авроров все еще возилась над Крамом, лицом уже гораздо больше напоминавшим человека, нежели акулу. Людо Бэгмен, успевший выпросить для себя пару кружечек Бодроперцевого зелья у мадам Помфри, чуть заплетающимся языком и с невероятным обилием литературных вставок и мелких подробностей вел задушевную беседу со зрителями. И, судя по всему, оглашение результатов ближайшие минут двадцать не предвиделось — увлекшемуся пересказыванием баек о морском народе Бэгмену было совершенно не до этого. Отдельно, в сторонке, в самом дальнем углу трибуны ютились Олимпия Максим и Игорь Каркаров — жаловались друг другу на тяжкую директорскую жизнь, безалаберное Министерство Магии Англии, раздолбаев-авроров и хитрюгу-Дамблдора. По этим статьям директора школ двух противоборствующих течений магии Умертвия нашли полное взаимное согласие. Ситуация потихоньку разруливалась. Люпин, сосредоточенно наблюдавший за столпившимися вокруг Грюма аврорами, коротко хлопнул крестника по плечу, привлекая к себе внимание. Гарри повернулся. — Гарри, я отойду ненадолго — Аластор собирает команду для проведения экспертизы. Ему может понадобиться моя помощь. О том, что Грюм Ремуса не очень-то жалует (а в связи со сложившейся ситуацией с преподаванием ЗоТИ и вовсе на дух не переносит) и к своему делу даже на пушечный выстрел не подпустит, Поттер деликатно решил не напоминать и поэтому только утвердительно кивнул. — Вот и мы пойдем, да, Флер? Там как раз всех участников второго тар собирают… — Реджинальд положил руки ей на плечи. — Подожди, — Делакур вывернулась из его объятий. — Я хотела поблагода’гить ’Арри. Реджинальд закатил глаза, демонстративно пожал плечами и отошел. — Не беспокойся, Флер, я поблагодарю его за нас обеих, — твердо произнесла Гермиона, подошедшая к Поттеру со спины, и взяла его за руку, переплетая их пальцы. Рон и Драко с понимающими усмешками переглянулись. Делакур пожала губы, гордо вздернула подбородок и, в сопровождении крайне довольного ситуацией Реджинальда, отошла. — Нам тоже надо идти, Гарри, — произнесла Гермиона, невинно улыбаясь. Рон исподтишка продемонстрировал ей большой палец. — Мадам Помфри сказала, чтобы я и тебя позвала, — продолжила гриффиндорка. — Она просила участников второго утра собраться в Больничном Крыле — хочет всех сама осмотреть. — И когда я получу причитающиеся благодарности? — с ухмылкой подначил ее Гарольд. — С процентами за задержку, между прочим.
* * *
В первую очередь мадам Помфри осмотрела тех, кто пострадал во время второго испытания меньше всего: из Чемпионов — Седрика, Джереми, Флер и, заодно, «припочковавшегося» к ним на тех же правах Гарри, и из «жертв» — Гермиону, Джинни и Чжоу. Осмотр прошел сравнительно быстро: школьная медсестра использовала несколько разнотипных диагностирующих заклинаний и дала выпить какой-то порошок, растворенный в укрепляющем зелье. Далее мадам Помфри рассадила их по койкам ждать конечных результатов, а сама занялась Виктором Крамом. Первыми ушли Седрик и Чжоу — этим двоим в Больничном Крыле делать вообще было совершенно нечего. Заклинание выявления, применяемое совместно с тем самым Красным порошком, показало, что все в порядке и вообще нечего по всяким пустякам отнимать время у школьной медсестры, когда ее дожидаются пациенты и посерьезней. Следом по своим делам отправились Джереми и Джинни. С младшей Уизли пришлось немного повозиться из-за довольно-таки странных результатов, выданных заклинанием выявления, невесть с чего показавшим остаточный след иных чар, кроме сонных. Но в конечном итоге, и так и сяк попытавшись выяснить, что же это за чары и не придя к четкому результату, мадам Помфри все списала в процент допустимых погрешностей действия Красной пыли, и двое доблестных гриффиндорцев направились в свою гостиную. Потом мадам Помфри спровадила из Больничного Крыла Виктора Крама — последствия неудачной трансфигурации, так и не исправленные аврорами до конца, она устранила. И заодно влила в Крама чуть ли не две пинты гремучей смеси укрепляющих зелий и зелий закрепления формы — чтобы случайно по его и так не страдающей изящностью внешности не ударил откат после весьма серьезных трансфигурационных чар, которые Виктор на свою голову (во всех смыслах этой фразы) исполнил неправильно. Флер Делакур задержалась из-за сестры — ни авроры, ни мадам Помфри не смогли определить, что точно случилось. Хотя первые должны были хоть что-то внятное высказать по этому поводу, поскольку их капитан участвовал в наложении сонных чар на жертв Чемпионов. Таким образом, и здесь оказался виноватым Энтони Кроули, в Больничное Крыло так и не явившийся и пропадавший неизвестно где. Похоже, что светило ему в ближайшем обозримом будущем кое-что похуже официального выговора от Министра Магии, заверенного личной печатью, и увольнения «по собственному желанию». Дело пахло разбирательством в Визенгамоте, полным составом и под председательством Альбуса Дамблдора, который навряд ли проявит милосердие — учинить директору Хогвартса столько разнокалиберных неприятностей и выйти сухими из воды до сих пор удавалось только Поттерам. Всему семейству скопом. Габриэль, в виду того, что с продолжающей свое действие магией сделать никто ничего таки не смог, было решено оставить в Больничном Крыле на попечении мадам Помфри — до тех пор, пока ее не заберут в клан Умертвия, либо же пока не станет ясно, чем же ее прокляли. Разрыдавшуюся кровати сестры Флер уводить пришлось едва ли не силой. Дольше всех задержался Гарри Поттер. Ну и Гермиона Грэйнджер, конечно же. Официальным предлогом было легкое недомогание в результате длительного пребывания на дне Большого Озера под действием жаброслей. На деле все ограничилось тем же осмотром и парой бутылочек извечного и искренне любимого школьной медсестрой укрепляющего зелья. Далее подразумевалось, что молодые люди вернутся в гостиные своих факультетов и напрямую займутся решением проблемы, связанной с упадком сил после этого самого длительного пребывания на дне. При помощи, например, плитки шоколада, чашки горячего чая и расслабляющей беседы ни о чем в кругу друзей. Решив, что честные и благоразумные молодые люди именно так и поступят, мадам Помфри предоставила их самим себе и ушла в свой кабинет писать отчеты для комиссии, которой наверняка захочется в самый неподходящий момент взглянуть на результаты медицинского осмотра Чемпионов. А к таким внезапным проверкам лучше готовиться основательно и заранее. Рассуждая в отношении Поттера и Грэйнджер так же здраво и логично, как и Поппи Помфри, профессор Северус Снейп сначала честно дожидался Гарольда в гостиной Слизерина, намереваясь устроить ему выволочку прямо там. Прямо с кружкой чая, шоколадом и разговором — очень серьезным и очень «о чем-то». Так и не дождавшись, Снейп направился в Больничное Крыло. И, само собой, заявился он туда крайне невовремя — Гарри было не до разговоров с деканом. В принципе, ему было даже не до разговоров с директором, к которому Мастер зелий собирался апеллировать, как к самой последней из самых последних инстанций. Гарри Поттера интересовала исключительно Гермиона Грэйнджер. Ну и разве что еще вопрос расстегивания пуговичек на ее блузке, чему она, конечно, сопротивлялась, но не особенно рьяно и как-то неубедительно. Снейп мысленно успел возблагодарить какое-никакое, а все-таки наличествующее у Поттера благоразумие — увлеченные друг другом молодые люди догадались-таки спрятаться за ширмой, и поэтому наткнулся на них зельевар не сразу. А если бы не сдавленные охи, шелест мантий и громкий шепот, то он и вовсе бы ушел ни с чем. — Двадцать баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер, — бросил профессор Снейп вслед метнувшейся к дверям Гермионе, на ходу застегивавшей блузку и запахивавшей мантию. — За недостойное поведение. И пятьдесят баллов со Слизерина, — он повернулся к Гарольду. — За безобразное поведение, недостойное звания старосты факультета, Поттер. Давно вам отработок никто не назначал? Тот с видом оскорбленной невинности поправил мантию на плечах и, не глядя на декана, попытался прошествовать мимо с гордо вздернутым подбородком. Ключевое слово — «попытался». Мастер зелий вздернул его за ворот мантии, как котенка за шкирку. — Поттер, вы спятили? Вы совсем не соображаете что творите? — Снейп встряхнул его. — Да что я такого сделал? — не понял Гарри. Вырвав мантию из захвата Снейпа, он отступил назад. — Делаете вид, что ничего не понимаете? — сощурился тот, скрестив руки на груди. — Значит, то, что вас вместе с моим крестником и мистером Уизли используют эти проклятые трое магов… И не надо делать удивленное лицо, вы знаете, о ком я! Входит, это, в вашем понимании, Поттер — «ничего особенного»? Да вы хотя бы понимаете, какой угрозе каждый раз подвергаете себя по их указке? Гарри так и замер с открытым ртом. Он-то ожидал, что выволочка будет посвящена теме излишней открытой (хотя какая тут открытость?) демонстрации (чего, в принципе, тоже не было) его отношений с Гермионой Грэйнджер. Но декан, оказывается, имел ввиду совершенно другое. — Ну что вы рот открыли, как вытащенная на берег рыба, Поттер? Я неправду говорю? — Н-нет, но… — Какое тут может быть «но»? — всплеснул руками Мастер зелий. — Поттер, не хотите о себе думать, так подумайте об окружающих! О своих друзьях. О своей матери. О мисс Грэйнджер, наконец! Должно же быть хоть что-то что вас приведет в чувство! — Профессор Снейп, сэр, но ведь до сих пор ничего серьезного не случилось, — совершенно потеряно произнес Гарольд. — Ничего? Не случилось? — Снейп с изумлением во взгляде уставился на него. — Все, Поттер, я понял, вы — клинический идиот. Вопросы снимаются за ненадобностью. Вам что-либо доказывать совершенно бесполезно. Мы идем к директору Дамблдору… Из своего кабинета вышла хмурая мадам Помфри. — Что за шум? А, это вы, профессор Снейп… Мистер Поттер! Почему вы еще здесь? Разве вы не должны были… — Мы уже уходим, — зельевар коротко кивнул ей. Он вытолкал Гарольда в коридор и вышел следом. — Я потребую, Поттер, чтобы директор прекратил ваши безумства. Потому что, уверяю, то, что вы сами называете «все в порядке», таковым совершенно не является, — он отошел на несколько шагов вперед. Гарри так и остался стоять у дверей Больничного Крыла. — Чего ждете, Поттер? Вы идете со мной. Возражения не принимаются. — Не думаю, профессор, что из этого что-нибудь получится, — произнес Гарри, когда они уже вышли к Залу Лестниц. — С какой стати? — Мастер зелий остановился на площадке этажа. — Потому что это была идея профессора Дамблдора — предоставить нашу помощь Триаде. К площадке пристыковалась лестница. Снейп даже не пошевелился. — Так значит, Триада? — спросил он, медленно поворачиваясь к Гарольду. Тот досадливо поморщился и хлопнул себя ладонью по лбу — проболтался-таки, великий конспиратор. Но особенной вины за собой Гарри все равно не ощущал — весь день был на нервах из-за проклятого Турнира, плавал на Моргана знает какую глубину, выполняя за авроров их работу… И под конец его еще и лишили достойного за спасение дамы сердца вознаграждения. Может пора уже Альбусу Дамблдору самому со всем разбираться? Чисто ради разнообразия. — Прекрасно, Поттер, просто прекрасно, — Мастер зелий скрестил руки на груди. — Это еще один повод поговорить с директором на чистоту. Он должен понимать, во что вас втравил.
* * *
Каменная горгулья, охранявшая вход в кабинет Дамблдора, впускать их отказалась наотрез. Даже после многократного повторения пароля. Даже под угрозой снятия оживляющих чар. Только рожи корчила и постоянно водила когтем перед горлом, указывая другой лапой на дверь к лестнице в директорский кабинет. И с огромной неохотой горгулья откатила постамент в сторону, чтобы пропустить выходящего в коридор Ремуса Люпина. — Гарри? Северус? Что вы тут делаете? — удивился он. — У нас с Поттером есть разговор к директору Дамблдору, — коротко произнес Мастер зелий. — Мне кажется, сейчас не самый подходящий для этого момент, — Ремус оглянулся на горгулью. Та усиленно закивала. — Альбус не в лучшем настроении… — Разговор не займет у него много времени, — Снейп хватил Гарольда за плечо и повел к двери за горгульей. — Там Фицджеральд, — торопливо произнес Люпин. — И они опять повздорили. Северус, сейчас лучше держаться от кабинета Альбуса как можно дальше. Они разве что до Непростительных не дошли. Зельевар молча стиснул зубы и отпустил Гарри. — Поттер, можете считать, что вам сегодня крупно повезло, — бросил он, а сам все равно направился к лестнице, ведущей в директорский кабинет. Ремус Люпин только неодобрительно покачал головой. — Опять что-нибудь натворил? — ласково взъерошив волосы на голове крестника, спросил он. — Да как сказать… — неопределенно отозвался тот, в задумчивости наблюдая за горгульей, откатывающей свой постамент обратно на место. — Ну, во всяком случае, на сегодня разбирательства ты избежал. Уже неплохо. — Наверное, — неуверенно произнес Гарри, нащупывая в кармане мантии влажный комок водорослей, которые ему дала Правительница русалок. Если бы только все было так просто…
Отправлено: 16.03.12 10:27. Заголовок: Глава 43. Весна ..
Глава 43. Весна
Альбус Дамблдор, незабвенный директор Хогвартса, почетный председатель Визенгамота и обладатель еще Мерлин знает какой кучи благозвучных званий, тонкостями своих гениальных планов делиться не любил. Он был бы совершенно не против и наличие самих планов держать в секрете до самого что ни на есть распоследнего момента, но все привлекаемые к делу исполнители его гениальных идей подобного могли не оценить. И не ценили. Тот же Северус Снейп, например. Ему долженствовало быть глубоко довольным тем, что его лучшие ученики высоко оценены, привлечены к делу и вообще не деструктивной деятельностью в стенах школы заняты, а творят добро (или что там еще им приходилось вытворять) на благо всего Магического Мира. Ан нет, не устраивало декана Слизерина то, что его крестник, его протеже и непутевое дите лучшей подруги его юности втроем регулярно вляпывались в смертельно опасные передряги. Причем ладно бы втроем — они же и других за собой тянули! Причем ладно бы сами — тут спросу особого нет: поймать, выругать как следует и отработками завалить, чтобы голова на место встала хотя бы от физического труда, если уж изначально она думать не способна без воздействия извне. А тут внезапнейшим образом выясняется — вдруг и сразу — что все это время к краю пропасти трех наивнейших сынов Магического Мира кто-то нарочно подводил «за ручку». Оставлял так — балансировать на самом краю — и садился наблюдать со стороны, ожидая, что же выйдет в результате. Пока что выходило много хорошего и только чайная ложка дегтя в бочке меда — плохого. Пока что ничего фатального не приключилось. Но где гарантия, что так будет всегда? И именно Альбусу Дамблдору, как гаранту всего благополучия и успешности Светлой Стороны, вменялось обязательное убеждение профессора зельеварения Северуса Снейпа в том, что ничего его подопечным не грозит. Во всяком случае — во время учебы в Хогвартсе. А дальше один Мерлин знает… Вот директор и попытался вернуть изрядно пошатнувшееся доверие. Да только не вышло. Профессор Снейп верить на слово в то, что все, де, будет очень хорошо и даже лучше, отказался наотрез. Не помогла даже пущенная в дело «тяжелая артиллерия» в лице Фицджеральда Сорвина. И даже не столько не помогла, сколько усугубила ситуацию. После пламенной речи Сорвина, в красках расписавшего, как трем молодым магам, подающим большие надежды в будущем, это самое благополучное будущие активно приблизили, ситуация повернулась совсем уж нелицеприятной своей стороной. Северус Снейп, дабы удостовериться, что в светлое будущее его лучших учеников не абы кто ведет, выставил ультиматум: либо его тут же, в срочном порядке знакомят с этой самой Триадой — чтобы обязательно в лицах и во всех подробностях, — либо… Об этой части он многозначительно умолчал. Дамблдор начал было юлить, отгораживаясь тем, что он магами Триады не командует и по первому свистку не явятся. И вообще он только с бесконечной благодарностью принимает предложенную помощь. Но выглядели эти оправдания не очень убедительно. Точнее — совсем неубедительно, о чем Мастер зелий тут же директору и сообщил. Тот оскорбился до глубины души и для верности попытался поотпираться еще несколько минут, уведя разговор в какие-то исключительно прострационные дали. Неудачная попытка перевести разговор на другую тему закончилась недовольным бурчанием на тему того, что все Дамблдоровы подчиненные в преддверие финального задания Турнира Трех Волшебников очень заняты и никого — а, особенно, такие ценные и полезные кадры, — он от дела ради всякой ерунды не будет. И все на этом. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Но если уж профессору Снейпу настолько хочется обсудить с Триадой безопасность его учеников, пусть или сам их разыскивает, или ждет конца Турнира. Или, раз вышеозначенному Северусу Снейпу так не терпится восстановить справедливость или что он еще там собирался учинить в пику директору, то всегда пожалуйста — пусть этим и занимается. Но в таком случае пускай всю ответственность за грядущую катастрофу общемагических мировых масштабов он берет на себя, а пресветлый и премудрый Альбус Дамблдор умывает руки и ни за что больше не отвечает. — …В общем, Гарри, ты очень невовремя проболтался, — подытожил Рон. Повозившись с пледом и закутавшись по самые уши, он с явной укоризной в голосе добавил: — Вообще-то мог бы и сам к профессору Дамблдору сходить извиниться, а не через меня все узнавать. Мне, между прочим, ой как досталось… — А зачем мне извиняться? — пожал плечами Гарольд. — Это не моя проблема, что профессор Снейп может что-то узнать. Главный у нас кто? Дамблдор. Вот он пусть и занимается всем. А я что? Я так просто, в озера нырять, драконов усмирять… я так просто! Ничего особенного! — повысил голос он и, не сдержавшись, хлопнул рукой по подлокотнику кресла: — Всего-навсего Дамблдоровы провальные планы спасаю! А вы все еще и недовольны при этом! — Поттер вскочил с кресла и, подойдя к камину, оперся о каминную полку. Уставился в огонь и, помолчав некоторое время, начал: — Я вообще, чтобы вы все знали… — Гарри, вот только не начинай все сначала! — прервал его Уизли. — Профессор Снейп был прав, что отчитал тебя. Целиком и полностью прав! Вы с Анголом вечно какие-то хитроумные планы вдвоем строите и никого них не посвящаете, а в результате, когда что-то происходит, никто кроме вас двоих не знает, что делать. И ты конечно гордо и в одиночку лезешь вперед, на вражеские волшебные палочки! — Я лезу? Я? — вспылил Гарри. — Я не лезу! Я ваши проблемы разгребаю! — рявкнул он. Старшекурсники, игравшие за столом во взрывающиеся карты, даже притихли. — Эй, Поттер, ты чего там разорался-то так? — окликнул его Джек Сандерс, раскачиваясь на стуле вперед-назад. — И, эта, отошел бы от камина подальше — еще мантию подпалишь… — «Эта»! — передразнила его Энни, несильно ударив кузена в плечо. Тот повалился вместе со стулом на пол. — Что, от Хагрида нахватался, соплохвостолюбитель? — Ничего подобного! — возмутился Джек, поднимая стул. — А что ты у загона с этими монстрами делал, а? — переглянувшись с сидевшими за столом, спросил у него широко ухмыляющийся Уэйзи. — Всю неделю там торчишь, как приклеенный! Старшекурсники разразились громким хохотом. — Детский сад просто, даром что седьмой курс! — процедил Гарри, наблюдая за тем, как покрасневший от смущения Сандерс оправдывается. Джеку-де мадам Помфри порекомендовала чаще на свежем воздухе бывать — из-за какой-то совсем недавно вскрывшейся болячки, лечение которой обязательно включало в себя ежедневные прогулки возле загонов с соплохвостами. А тезка Мари Стоун с Пуффендуя — семикурсница Мари Уилкинс — совсем тут непричем. Эта все всяческих сомнений достойная мисс совершенно случайно каждый раз оказывалась неподалеку, и Джек, как истинный джентльмен не мог не проводить даму до гостиной ее факультета. При этом совершая огромный крюк по всей территории Хогвартса с заходом в Хогсмид. И все это вместе — удивительнейшая цепочка совпадений, по странному стечению обстоятельств приключавшаяся с бедным Джеком Сандерсом несколько дней подряд. За столом снова грянул хохот. — Зато ты, Гарри, донельзя серьезный! — буркнул в сторону Рон. — Вечно из себя Мерлин знает что строишь… — Что? — мгновенно вскинулся Поттер. — Все! — властным тоном произнес Драко Малфой, приподнимаясь с дивана. Переход на личности в разговоре Гарри и Рона обычно грозил знатной склокой и обидой если не на всю жизнь, то на ближайшие пару недель точно. Со всеми вытекающими. Поэтому ситуацию срочно надо было разруливать, пусть даже вызывая весь «огонь» на себя. — Надоели вы мне. Чтобы на день рождения оба, — Малфой перевел взгляд с одного спорщика на другого, — оба, мне наколдовали новый сдерживающий амулет! А это эта ерундень из-за вашей беспросветной ругани уже совсем не работает. — Твои способности — сам себе и заколдовывай! — Гарольд вздернул подбородок и отвернулся. — Вот! — закивал Рональд. — Ты тут Мастер чар, вот и занимайся! — Вечно вы сразу так — двое на одного, — закатил глаза Драко, мысленно поздравив себя с успешным выполнением миссии по переводу разговора в другое русло и предотвращению массового побоища в локально взятой гостиной. — И вообще, я тебя просил на день рождения мне шеститомник Крацеуса «Древнейшая алхимия» достать! — Уизли решил припомнить старую обиду. — А что взамен получил? Нет, Гарри, ты помнишь, что он мне подарил? — он обернулся за поддержкой к Поттеру. Тот сразу закивал — помню-де, и тоже возмущен до глубины души таким коварством. — Самопомешивающийся котел! Да на каждом углу купить можно! У меня ж их десяток дома на чердаке валяется ненужных! — Важен не подарок, а внимание! — провозгласил Малфой, поднимая вверх указательный палец. — Вот и до «Люмоса» мне, какой тебе там амулет нужен! Возьму и подарю комплект самопишущих перьев, — Рон показал ему язык и, подхватив с пола сумку, направился к выходу из гостиной. — Так, ладно, я в библиотеку — задание по трансфигурации доделывать. — Отличная у него отговорка, — Драко сел и выглянул из-за спинки дивана, провожая того подозрительным взглядом. — Трансфигурацию доделывать, видишь ли, пошел… — Я все слышал, между прочим! — уже выходя, бросил Рональд. — Слышал он, как же! — фыркнул Гарольд. — Если бы Уизел столько времени на Трансфигурацию тратил, как он нам говорит, МакГонагалл давно бы его в лучшие ученики произвела, — прищурился Малфой. — Что-то наш рыжий друг скрывает. Причем, знаешь ли, уже давно. — Да опять наверное на свидание пошел, — выхватив наугад книгу из сумки, Поттер уселся с ней в кресло. — А то и не на одно — у него там еще пол Когтеврана не «выгуляно». Расслабься, Малфой, это же Ронни. — Ну уж нет, тогда прямо так и сказал бы, что когтевранскому фанклубу пошел. Говорю тебе, что-то здесь не то, — Драко скрестил руки на груди и уставился в огонь. — Терпеть не могу, когда Уизел секретничать начинает — вечно потом огромные проблемы вскрываются. — Да кто бы говорил! — хохотнул Гарри. — Уж явно не ты. Вот уж от чьих секретов точно одни проблемы! Первое место за тобой, Поттер. — Ну что ты, я всего лишь скромный ученик. До Дамблдора мне еще далеко — вот уж кто точно «номер один». Так намутит, так заморочит, что когда все узнаешь, даже и не рад будешь, — нахмурившись, серьезным тоном закончил Гарольд. — Но, слушай-ка, если Рон не в библиотеку пошел, то куда? Собственно, Рональд Уизли, сообщая друзьям, куда и зачем он направляется, ни единым словом против истины не погрешил. Только умолчал самую малость — в лучших традициях Альбуса Дамблдора. В библиотеку? Да, все верно. Доклад по трансфигурации делать? Ну само собой. Но только в процессе обучения сестренки азам премудростей Древней магии. В связи с чем Джинни вдруг воспылала бурным интересом к запутанным, сложным и иногда просто чудовищно мутным в своем смысловом содержании ритуалам далекой старины, Рон знать не знал. Младшая Уизли изволила его только поставить перед фактом, одним холодным мартовским утром заявившись в библиотеку и представ перед ним с непреклонным «учи меня!». Никого из друзей рядом не было (Малфой, нетревожимый ученической совестью за несделанные домашние задания, мирно спал, а Поттер умотал куда-то по своим секретным старостинским делам с утра пораньше), и никто своим многозначительным хмыком и ядовитыми замечаниями не мешал. И не напоминал, что такой внезапный интерес к древней темной магии — штука крайне подозрительная. И не советовал отослать сестренку подальше с коронным «мала еще для таких вещей» и «вот подрастешь, а там и посмотрим». И краснеть за сестру и свое предполагаемое решение было не перед кем. А Рону-то что? Взял и согласился. Слишком уж сложные чувства вызывала упрямо вздернувшая подбородок и сжавшая кулачки Джинни, требовавшая у него — у него! — обучить ее Древней магии. Та самая Джинни, которая в детстве всюду таскалась за Роном, пока родители из опасения, что кроха нахватается чего-нибудь лишнего от своего странноватого братца, не запретили ей совать свой нос в его дела. Та самая Джинни, которая вот уже третий год хвостом ходит за Джереми Поттером и попадает из-за него в неприятности точно так же, как сам Рональд — из-за Гарри. Та самая Джинни, которая на первом же курсе попала в лапы к Темному Лорду и, вероятно, до сих пор не избавилась от отпечатка, наложенного на нее знакомством с дневником Тома Риддла. Та самая Джинни, которая весь свой второй и третий курс проходила бука — букой, даже не общаясь ни с кем из братьев. А теперь она просила помощи у Рона. Не у Фреда с Джорджем, не у Перси и даже не у Чарли или Билла. — Джереми, как увлечется чем-нибудь, обо всем на свете забывает, — разглядывая хмурое вечернее мартовское небо сквозь толстые стекла окна библиотеки, произнесла она. — М-м-м? — невнятно промычал Рональд, судорожно перелистывая взятый у Гарри справочник по трансфигурации в поисках расшифровки цепочки исследуемого в домашней работе заклинания. — Да ты меня вообще слушаешь? — она повернулась к брату. — Джереми Поттер, да… Джинни пнула его под столом. — Больно же! — ойкнул Рон, потирая ушибленную голень. — Хотел знать, зачем мне это нужно? Объясняю, — сухо произнесла младшая Уизли, снова отворачиваясь к окну. — Его должен кто-то защищать! У Грэйнджер какие-то свои дела, ей вечно не до того. Робертс и Маркс… с ними Джереми разругался, — она фыркнула. — Хотя и правильно — толку от этих двух придурков! — Слушай, а ты уверена, что Шляпа ничего не… — начал Рональд. При упоминании Распределяющей Шляпы ему сразу вспомнился их разговор с Гарри. — Так что именно «Шляпа не»? — Забудь, — отмахнулся он. Нет, Шляпа никогда не ошибается. Она, в отличие от всех них, никогда не ошибается. И его предположение, что с распределением Джинни Шляпа напутала, действительно не более чем неуместная шуточка. — Я это все к тому веду, что кроме меня у Джереми никого нет, — Джинни скрестила руки на груди, в упор глядя на брата. — И помощи, кроме как от меня, ему ждать неоткуда. Помнишь переполох с избранием его Четвертым Чемпионом? Рон неразборчиво пробурчал что-то утвердительное, снова углубляясь в справочник. — Думаешь, хоть кто-нибудь ему верил? Кто-нибудь кроме меня с ним остался? — она повысила голос. — Даже Грэйнджер сомневалась. Да ей вообще наплевать! Бесчувственная зазнайка! Уж кого-кого, а Гермиону Грэйнджер Рон бесчувственной не считал. И сильно сомневался в правдивости слов сестры на этот счет — со времен соперничества обеих за внимание Джереми Поттера в их отношениях мало что изменилось. Даже если одна условно победила, а другая просто отказалась в пользу куда более выгодного, по мнению самого Рональда, варианта. — Я единственная, кто поддерживал Джереми до сих пор. И защищать его тоже буду я. — Ну так пошла бы к Грюму. — Думаешь, не ходила? — Джинни глянула не него исподлобья. — Он сказал, что мне слишком рано во все это лезть. — И правильно сказал. — Но я хочу! — воскликнула она, вскакивая с места. В секции трансфигурации повисла напряженная тишина. Чинно и мирно занимавшиеся студенты недовольно воззрились на нарушителей их учебного спокойствия. — А ты все заваливаешь меня какой-то ерундой — эти свитки, книги… Мусор какой-то. Рон, мне нужна практика! — уже тише произнесла младшая Уизли, усаживаясь обратно на скамью. — Тебе терпение нужно, а не практика, — Рональд со вздохом захлопнул справочник. — В изучении Древней магии нужно много терпения. С наскока она не берется. — Пф-ф! Так каждый про свой предмет говорит! — отмахнулась гриффиндорка. — Джинни, я четыре года копался в том, что ты назвала мусором. Зубрил. Ничего не понимал, ничего сделать не мог из того, о чем читал, но все равно зубрил. От корки до корки. А потом еще долго разобраться не мог. И до сих пор многого еще не знаю, не понимаю и не могу исполнить. А ты за две недели уже все заклинания с седьмого круга по первый хочешь знать! — Рон, я к тебе пришла, потому что доверяла больше, чем другим. А напрасно. И совершенно зря, видимо, считала, что ты можешь мне помочь, — с явным разочарованием в голосе произнесла Джинни, поднимаясь и забирая сумку со скамьи. — Вместо того, чтобы помочь и объяснить, ты передо мной хвалишься, какой ты гениальный, как перед своими подружками с Когтеврана, и ничего толкового не даешь. — Ничего я не хвалюсь! — мгновенно вспыхнул он. — Извини, но мне кажется, я в тебе ошиблась, — скучающим тоном произнесла Джинни и нарочито медленно пошла к выходу. Рональд прекрасно понимал, что это провокация. Сестренка из него (да и из всех старших братьев) еще в детстве легко веревки вила — когда ей что-то было нужно, Джинни всегда знала, на что нужно надовить. У младшего из братьев это всегда была гордость. Велся он на все — начиная от банального «слабо» и заканчивая вещами куда как серьезнее. И повелся снова, много лет спустя, с полным осознанием этого. Наконец-то кто-то из родных оценил его интересы. К нему обратились, как к опытному специалисту. Это не родители, из жалости и любви к непутевому сынку простившие ему все прегрешения на сто лет вперед. Не Билл с Чарли, давным-давно нашедшие себя в жизни и на всю школьную возню младших братьев, какой бы опасной она не была, смотрящие с ностальгическим умилением: «У нас все точно так же было… да-да! Ну один в один так же!». Не Перси, получивший высокий пост в Министерстве и решивший, что ему теперь море по колено, и он может с высоты своего опыта всех учить жизни. И даже не Фред с Джорджем, от которых только и жди серьезного отношения к делу, но которые даже из своего извечного балагана, похоже, умудряются извлечь выгоду. Джинни пошла именно к нему. Рон верил, это потому, что она в глубине действительно ему действительно доверяет. В конце концов, в них есть нечто схожее, и пускай даже за это приходится благодарить Темного, Моргана его подери, Лорда. — Подожди, — окликнул Рональд сестру. — Жду, — она остановилась. По голосу Джинни чувствовалось, что она улыбается. Пусть это ради Джереми Поттера. Да ради кого угодно! Особенность любого вида по-настоящему древнего и сложного магического искусства — Рон это знал, и прекрасно отдавал себе отчет в этом, — заключалась в том, что исходная цель обучения рано или поздно терялась. Оставалась только чистая гонка за знанием. Ну или за властью у тех неуравновешенных и жадных до нее магов, по которым в результате всех и судили. Что было крайне печально. У него будет ученик — младшая сестра, разделяющая его интересы. Нет, ну кто в здравом уме и твердой памяти в состоянии отказаться от такого подарка? — Будет тебе практика, Джинни. — Правда? — она с радостным визгом кинулась ему на шею. Всю угрюмость как рукой сняло. — А где мы будем заниматься? Чисто теоретически, если Гарри и Дамблдор говорили правду, и Шляпа никогда не ошибалась, то все это зачем-то да нужно. И то, что Том Риддл оказался в свое время в Слизерине, а Питер Питтегрю — в Гриффиндоре. И то, что сам Рон, и его друзья слизеринцы, а Джинни — гриффиндорка. И даже Дамблдор. Наверное, все это давным-давно было кем-то запланировано. — Есть одно надежное место, где нас никто не засечет, — Рон смахнул в сумку учебники и свитки. — На восьмом этаже. И кто это решил, он не может рассказать сестре о Выручай-Комнате, если Гарри уже давно все разболтал своей драгоценной Грэйнджер?
* * *
Шумиха, связанная с вторым заданием Турнира Трех Волшебников и тем, как оно прошло, не стихала долго. Подробности того, кто как и кого спас смаковались с особым удовольствием. Определенная доля — причем, не самая лучшая — известности перепала «Мантикорам» за их исключительно продуктивную деятельность во время второго тура. Грюм предстал в образе великого мученика, которому пришлось возиться с неадекватными в работе кадрами и спасать всех на своем горбу. Дамблдор как всегда оказался «в белом», Министр — ни при чем, а Робертса-старшего и оказавшегося ну совершенно не в то время и не в том месте Кроули уже дожидались весьма крупные неприятности — одна другой серьезнее и краше последствиями. Долго не утихала буча по поводу явления себя магам морского народа, окопавшегося (фактически — прибульковавшегося) в Большом Озере, что для общественности, конечно же, было большой новостью. Единственным плюсом вспыхнувшего интереса к делам подводных младших братьев магов было то, что под ним была погребена вся случайная информация о неких змеях, свободно рассекавших по Большому Озеру. Едва ли не каждый второй зритель готов был долго и в красках расписывать, как уважаемый директор Альбус Дамблдор мужественно призвал на помощь недотепам-аврором морской народ, который-то и выволок застрявших на дне Чемпионов Турнира. Заодно помянули и невовремя отошедших от спячки гриндиолу — главную причину всей заварушки с Чемпионами. Фадж не поленился и даже вызвал комиссию из Департамента Контроля Магических существ, чем последняя была крайне недовольна — весь именитый состав повыдернули с отпусков на очень далеких и очень теплых островах. Тем не менее, собрав волю, опыт и желание работать в кулак, специалисты Министерства сплавали на дно Большого Озера (за что Дамблдор получил дополнительную порцию недовольства со стороны Правительницы морского народа) и даже сумели выяснить причину раннего пробуждения гриндиолу. Затем быстренько отчитались, свернули все исследования и укатили обратно по отпускам. Как выяснилось, кто-то не поленился отправиться на самое дно и выпустить над Плато Водорослей, где зимой мирно спали всеми своими стаями гриндиолу, не меньше двадцати пинт концентрированного зелья драконовой бодрости, используемого исключительно драконологами на их питомцах. Из зелья этого не делалось никогда особенного секрета, и готовилось оно достаточно быстро, но, как считалось, не действовало ни на кого, кроме самих драконов. Никто и предположить не мог, что с его помощью можно пробудить стаю гриндиолу — подобное казалось слишком глупой вещью. Зачем зелье, изобретенное сугубо для драконов, использовать на ком-то еще? Авроры, в очередной раз выставленные бесполезными проедателями денег всех честных налогоплательщиков Магической Британии, слушая много позже четкий и краткий доклад по проделанной комиссией Департамента Контроля Магических Существ работе, кусали локти с зависти и досады — рейтинг популярности Аврориата в глазах обычных магов падал все ниже и ниже. Кое-кто в правящих верхах даже позволил себе вполне явственные и открытые намеки на то, что отсоединение авроров в отдельную структуру, неподвластную Министерству, было большой ошибкой. Каким-то немыслимым чудом удалось избежать особо крупной утечки информации об участии в спасении всех и вся Гарольда Поттера. То есть по школе, конечно же, долго ходили разговоры о том, что Поттер неспроста на судейской трибуне крутился, но на уровне слухов дело и осталось. И Гарри даже не знал, радоваться ему по этому поводу или расстраиваться: вроде как с таким размахом проводил спасательную операцию, уже морально готовился к тому, что придется переносить новый всплеск интереса к своей персоне, а тут почему-то обошлось. В конечном счете, к концу пасхальных каникул и началу нового семестра пасхальных каникул внутришкольный интерес к событиям второго задания Турнира Трех Волшебников схлынул. Одной из причин были надвигающиеся экзамены, с которыми все оказалось не так просто, как хотелось бы: часть занятий в течение года по некоторым предметам пропадала по чисто «техническим» причинам — преподавателей в качестве специалистов-консультантов вызывали на «объект», связанный с новым туром. Дешево и сердито: куда проще попросить местных, чем откуда-нибудь из Лондона приглашать посторонних, которые непременно заломят непомерную цену. Или все время будут жаловаться на горькую судьбу госслужащих, как министерские специалисты. Чаще всего непосредственные консультации переходили в многочасовые споры с магами, занимавшимися реализацией технической стороны Турнира, и еще более долги переделки полученных результатов. В результате по одной только Трансфигурации сразу у нескольких курсов пропало с полдесятка занятий, на которые приходилось по две-три темы, в обязательном порядке присутствующие в экзаменационных заданиях. Удалить их оттуда Минерва МакГонагалл не имела никакого права — утвержденная Министерством школьная программа никаких вольностей в этом отношении не позволяла. А это означало только одно — увеличение материала, оставленного на самостоятельное изучение. Дело могли бы спасти дополнительные занятия, но в число пострадавших вошла самая главная «группа риска» — пятые и седьмые курсы, которых ожидало нечто посерьезнее ежегодного переводного экзамена. Поэтому все внимание было сосредоточено на них. Аналогичная ситуация сложилась и еще на двух «основных» предметах — Алхимии и Чарах. И если профессор Флитвик, зная особенности экзаменов, увеличил количество практик, максимально безущербно урезав теорию, то от Мастера зелий никаких послаблений не последовало. Вместо этого студенты получали непомерные домашние задания, увеличение количества проверочных работ и ужесточившийся контроль практики. Зато частично выправилась ситуация с Защитой от Темных Сил. Грозный Глаз, и так изрядно насвоевольничавший в учебной программе, теоретическую часть экзамена (и, соответственно, все лекции) отменил вообще, сопроводив это длительным монологом на тему того, что в реальном бою от книжных истин толку будет маловато. На его выходку в «верхах» милостиво посмотрели сквозь пальцы: учитывая постоянную смену преподавателей, заслуги самого Грюма и всю ситуацию в целом, один разочек можно и допустить подобное безобразие. Четвертый курс Слизерина, до которого довели эту новость осчастливленные товарищи по факультету, горестно взвыл в один голос: они-то должны были сдавать своему декану! А ждать в предэкзаменационной лихорадке от Северуса Снейпа каких-либо послаблений (особенно на фоне «закручивания гаек» по фронтам Алхимии) было делом бесполезным. Таким образом к маю Хогвартс погрузился в беспробудное ежедневное учебное уныние, прерываемое только особенно яростными гуляниями старших курсов по выходным: в Хогсмид валили всей толпой и засиживались там допоздна, обеспечивая таким образом небывалый прирост выручки всем кафешкам и магазинчикам. Преподаватели, чувствуя накал обстановки и взвинченность учеников, особенных препятствий не чинили и даже делали некоторые послабления по части отлова нарушителей школьных правил. Весь Хогвартс с замиранием сердца ждал экзаменов и окончания Турнира Трех Волшебников, после чего наконец можно будет вздохнуть спокойно и с кристально-чистой совестью уйти на каникулы. А до тех пор приходилось протирать юбки и брюки в библиотеке, сталкиваться в коридорах с откровенно приунывшими аврорами и осторожничать с доведенными до белого каления всей этой нервотрепкой преподавателями.
Отправлено: 16.03.12 10:28. Заголовок: * * * После двух не..
* * *
После двух недель застоя в занятиях с Джинни, связанного с тем, что на Рона навалилась неподъемная куча заданий и долгов, которая едва-едва поддавалась разгребанию — и то в ущерб дополнительным занятиям по алхимии (что автоматически привело к увеличению заданного Снейпом), наконец-то обозначилось свободное «окошко» в выходные. Встретиться решили в библиотеке, чтобы уже оттуда идти к Выручай-Комнате. Каково же было удивление Рональда, когда сестру он обнаружил в секции нумерологии в компании Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер, занимавшихся, судя по обилию исписанного пергамента и наваленных на стол книг, расчетами по курсовой работе по нумерологии. При виде откровенно кривоватых строчек с преобразованиями, острым и аккуратным почерком Грэйнджер вплотную втиснутых в один уже свернутый свиток, Рон испытал панический ужас от осознания того, что же именно ему придется сдавать Басшебе Бабблинг. Джинни, оставив сумку под надзором брата, пошла относить книги в соседнюю секцию низших чар, где окопались ее однокурсники. — Как идет работа? — осведомился Рон, усаживаясь на скамью напротив Гарри с Гермионой. — И вообще мы что сдаем-то? — Никак, — «обрадовал» его Поттер, быстро просматривая табличный справочник по нумерологии. — Сдаем усеченную версию того, что собирались вначале. Как перевел его слова про себя Рон, это означало, что повешенный Дамблдором в начале года на них с Драко «проект» Гарри в целях конспирации решил в некотором роде ужать и использовать иные свойства той цепочки чар. — Ну, это уже лучше, — нервно хихикнул Уизли. — Я тогда хотя бы какое-то представление имею… — Ничего подобного, — мрачно буркнул тот, швырнув справочник в груду свитков на столе. — Надо доказать, что комплексные чары вида два «психо»-элемента плюс трансфигурация неживое-живое… — Ты же говорил, что трансфигурации там быть не должно? — прищурился Уизли, вспоминая давнишний разговор. — А он неправильно сказал, — Гермиона подняла глаза от свитка. Гарольд сделал скорбную мину. — Трансфигурация там есть. Третья разновидность первой группы преобразований. — Третья первой — чего? — не понял Рон. — Не важно, — мотнул головой Поттер. — Так вот, надо доказать, это такие чары не работают. Точнее, что их невозможно исполнить. А как я это докажу, когда… — Да не работают они, Гарри! — Грэйнджер закатила глаза. — Это в принципе невозможно! — А у меня по расчетам — вполне, — уперся он. — Значит у тебя там ошибка, — мягко заметила она. — Да никакая это не ошибка! — Ошибка. — Не ошибка! — Ошибка, Гарри, говорю же! — А как, по-твоему, тогда чары создания големов работают, а? — Там только один «психо»-элемент уровня подчинения. — А, ну да, — стушевался Поттер. — Но я тебе говорю, эти чары все равно работают! — О, Мерлин Великий! — Гермиона со стоном откинулась на спинку скамьи и устало прикрыла глаза. — Все-таки насколько Малфою хорошо, — подперев подбородок кулаком, заметил Гарольд. — Ни ему Древних Рун, ни ему Нумерологи… — А по Прорицаниям сплошное ничегонеделанье, — поддакнул Рональд. — Трелони его, вон, вообще от домашних работ освободила. И Малфой теперь до самых экзаменов может дурью маяться сколько влезет. Оба слизеринца огласили секцию Нумерологии крайне тяжким вздохом, содержавшем в себе всю их тоску по наличию хоть какой-то справедливости мироустройства. Гермиона, глядя на них, с улыбкой покачала головой. Затем внезапно встрепенулась и полезла в гору свитков на столе, лихорадочно что-то выискивая. — Ну что, снова пересчитывать будем? — с вселенской тоской в голосе спросил у нее Гарри. — Подожди, пожалуйста, — напряженно отозвалась гриффиндорка, — мне кое-что надо в своих черновиках посмотреть… Она выдернула сомнительного вида огрызки пергамента из-под поттеровского локтя и, положив их рядом со свежеисписанным вычислениями свитком, принялась за сравнение. — Если сейчас выяснится, что нам снова все по новой начинать надо, у меня просто голова взорвется, — обращаясь, преимущественно, к Рону (Гермиона по части нытья на тему работы была непреклонна и тверда аки гранит), пожаловался Гарольд. Тот только и смог что растянуть губы в подобие ободряющей улыбки — самым страшным кошмаром Рона была внезапная идея подключить к подготовке курсовой работы его самого. На этом фоне хроническая неуспеваемость по программе курса Трансфигурации, уже который год исправляемая титаническими усилиями как самого Рональда, так и его друзей, только перед самыми экзаменами, выглядела сущей ерундой. — Гарри, ты меня сейчас убьешь, — честно заявила Гермиона, подняв на Поттера по-гриффиндорски открытый и кристально-невинный взгляд. — М-м-м? — Расчеты у нас были совершенно правильными с самого начала. — Гиппогриф твою налево! — он столкнул со стола чернильницу, в порыве чувств всплеснув руками. Рон буркнул под нос очищающие чары, убирая с пола вызывающе-черное пятно чернил вместе с расколовшейся чернильницей. Мадам Пинс их вряд ли по головам погладит за разведение вопиющего бардака в священных стенах библиотеки. — Просто мы кое-чего не учли, — виновато опустив взгляд, продолжила Грэйнджер. — Ну неплохо же не учли! — нервно хмыкнул Гарольд, скрещивая руки на груди. — Так не учли, что пришлось потратить на пересчеты две недели, угрохав все выходные и все свободное время! — Ты сам, знаешь ли, тоже хорош! — мгновенно взвилась Гермиона, почувствовав, что всю вину за их научный конфуз «коллега» собирается возложить на нее. — Давно мог бы уже заметить! Ты — единственный, кто из нас двоих разбирается в темной магии, а там подобное в формулах более древних заклинаний едва ли не на каждом шагу встречается! — Погоди-ка… — Поттер просветлел лицом. — Ну надо же! — Я вам тут не мешаю? — спросил Рон, наблюдая затем, как уже Гарольд начинает сличать столбцы цифр на разных пергаментах. Уизли явно чувствовал себя неуютно в компании двух гениев, после длительного застоя в работе набредших на какое-то им одно понятное озарение. По его мнению, Джинни давно уже пора было сворачивать болтовню с однокурсниками — могли бы и в гостиной свои дела обсуждать хоть каждый Мерлинов день! — и идти спасать своего старшего брата из лап этих вычислительных монстров, которых заботят только совпадения в столбцах с цифрами. В конце концов, Рон тут исключительно ради их с Джинни занятий. — Не мешаешь, — успокоила его Гермиона. — М-да, просто здорово, — Гарри в задумчивости почесал подбородок. — Но зато теперь все понятно. — Что понятно-то? — спросил окончательно запутавшийся Уизли. — Почему мы думали, что в расчетах ошибка — по всем параметрам выходило так, что наша связка заклинаний на практике вполне может быть исполнена. То есть, на самом деле никакой ошибки в действительности и нет. Все совершенно верно — чары можно исполнить, но при условии, что работать над ними будет связка магов навроде той, или даже слабее, что мы… что маги Триады использовали во время первого Тура. Помнишь? Умножение магических сил. — …А поскольку в обычных условиях даже для мага ранга профессора Дамблдора это невозможно, — с нарастающим энтузиазмом продолжила Гермиона, — то мы, фактически, требуемое и доказали. По поводу возможностей мага ранга Дамблдора — его настоящего «ранга» — Рональд мог бы высказаться вполне определенно, но Поттер вовремя показал ему исподтишка кулак, и Уизли смолчал. — Для меня одна радость — теперь только с оформлением возиться придется, — умиротворенно улыбнулся Поттер и облегченно повалился лицом в свитки. — Считай, отмучались, — глухо произнес он. — Значит, закончили? — из-за стеллажа с книгами высунулась Джинни. — Тогда мы пошли. Рону совершенно не понравилось, как, старательно сдерживая улыбки, переглянулись Гермиона и Гарри. А последний еще хитро так ему подмигнул — мол, все знаю, ничего ты от меня не скроешь. Вообще, смотрелись они вдвоем на удивление органично. Особенно посреди такого легкого бардака с намеком на истеричное «уже подходят сроки сдачи, а ничего толком не готово». Горя свитков, под которыми спят мирным сном раскрытые фолианты. Густо пропитавшая воздух и еще не успевшая толком повыветриться с момента ее раскрытия тайна. И обязательно — лишенное смысла для всех, кроме посвященных, бормотание. И зубодробительные термины и понятия, ясные, опять-таки, только этим самым посвященным. Двум посвященным. Собравшаяся с духом Грэйнджер весьма знатно приструнила своего не в меру зарвавшегося кавалера, решившего вдруг, что раз ему Большое Озеро по-колено, то можно теперь и поприставать к главной Гриффиндорской Невинности. Рон это видел невооруженным взглядом, и все именно на это указывало. Начиная с идеально отмеренного расстояния, на котором друг от друга сидели Гарри и Гермиона (вот хоть сейчас линейкой меряй!) — ровная середина между «лучшие друзья» и «уже готовая оформиться ячейка Магического Общества» и почти что доходящее до «юные и пылкие влюбленные». И заканчивая взглядами: что чисто девичье-бессознательное «объект захвачен, операция завершена успешно, теперь можно и расслабиться» Грэйнджер, что вполне соответствующее возрасту и совершенно сознательное «а я все равно свое получу, пускай и позже» Поттера. И покорно следуя за Джинни в Выручай-Комнату, Рон только предавался горестным мыслям о том, почему же ему до сих пор не удается точно так же сидеть вечерами в библиотеке с Чжоу, а все только приходится по вине Блэйз сталкиваться на переменках в коридорах с Луной Лавгуд.
Отправлено: 16.03.12 10:31. Заголовок: Глава 44. Тьма сгуща..
Глава 44. Тьма сгущается
Май прошел очень быстро. Не прошел — прошмыгнул откормленной замковой мышью, успевшей только что уволочь с кухонного стола лакомый кусочек и скрыться в укромной норке. Раз — и нет ее, только самый кончик розового хвоста мелькнул в углу. А майский «хвост» еще и на последок очень хорошо «вильнул»: из-за последнего задания Турнира Трех Волшебников, которое должно было проходить в июне, сдвинулся график ежегодных экзаменов. Чемпионов все эти житейские мелочи, конечно же, не касались — их освободили от всех экзаменов вплоть до выпускного ЖАБА, а вот «простым смертным» пришлось несладко. Особенно тем, кто понабрал дополнительных курсов — сдачи по ним и переставили на злополучный конец мая и втиснули между экзаменами по основным предметам. А все ради того, чтобы к знаменательной дате — двадцать четвертое июля, день третьего тура — все экзамены были сданы, а все отчетные бумажки — поданы. Первым в списке шли Прорицания — головная боль для, как минимум, трети студентов с третьего по седьмой курсы (включая тех несчастных, кто решился сдавать этот предмет на СОВ и ЖАБА). Пока одних мучила экзаменаторская комиссия, другие, в строго отведенное их курсу время выстроившись перед кабинетом профессора Трелони (на самом деле — рассевшись на ступенях под люком и обложившись справочниками и энциклопедиями), ожидали своей печальной участи. В их числе были и Рон Уизли с Драко Малфоем. — Ну почему Трелони включила в список экзаменационных вопросов гадания по звездам? — возвел очи горе Рональд. — Нам-то это зачем? Главные звездочеты Магического Мира — кентавры. Вот им бы и оставили эту муть! — Не муть, а наиболее точный тип предсказаний из всей той ереси, что вы изучаете, — Гарри, явившийся в качестве «группы поддержки», зевнул, прикрыв рот ладонью. — Сам ты ересь, — вяло огрызнулся вышагивающий туда по лестничной площадке Малфой. — И вообще, Поттер, а что ты тут забыл? У вас же с Грэйнджер в самом разгаре подготовка к сдаче работы по нумерологии. — Между прочим, еще и по Древним Рунам, — влез Рон. — И я тоже участвую. — Ну да, на уровне держателя для свитков, — хмыкнул Драко. — Так, Поттер, не хочешь отбыть в сторону библиотеки? А то твоя гриффиндорская подружка уже, наверное, и не знает, чем бы ей заняться… — Гермиона сейчас дооформляет все, — потянувшись, лениво произнес Гарри, — ну там — на беловик все переписать, схемки подклеить и тому подобное. — А тебе такую сложную работу доверить нельзя? Руки отвалятся? — После того как я случайно облил чернилами титульную часть свитка и наставил клякс на списке литературы, Гермиона меня отправила погулять. — Уизел, да твоя неуклюжесть, оказывается, заразительна! — Радуйся, что только моя, а не Долгопупсова, — буркнул в ответ Рон, не отрываясь от учебника по предсказаниям — пытался, наивный, зазубрить еще хоть что-нибудь. — О да, тогда бы от Слизерина и камня на камне не осталось! — закатил глаза Драко. — Слушай, Малфой, а чего ты вообще беспокоишься так? — прищурился Гарольд, пересаживаясь на самую нижнюю ступеньку и прислоняясь спиной к стене. — У тебя же вроде все схвачено, разве нет? — А может мне всеобщее волнение передается? — смущенно пробурчал Малфой-младший, отворачиваясь к витражному окну. — Ну как же! А у профессора Снейпа ты вчера весь вечер просто так торчал, — с ухмылкой ввернул Уизли. Учебник был с чистой совестью убран в сумку — исходя из мудрой поговорки «перед смертью не надышишься». — И никаких амулетов вы там, конечно же, не переколдовывали до самой ночи. — Ну ладно, ладно! Я тоже беспокоюсь, что вопрос мне какой-нибудь не тот перепадет, — сдался Драко. — То же гадание по звездам, например. Ты по этой части прав, Уизел, там столько всего учитывать надо — и высоту над горизонтом, и угол наклона, и Мерлинову кучу каких-то непонятных коэффициентов… Гадость. — Э, так ты же величайший провидец современности, чего беспокоиться-то? — насмешливо вздернул брови Поттер. — Если бы эти прозрения случались тогда, когда нужно, а не когда там, высших сферах, кому-нибудь в ночной горшок на голову наденется… Вот ей Мерлин, проку больше было бы! — Уизли, профессор тебя вызывает! — передали Рону сидевшие почти под самым люком когтевранки. — Ну все, не поминайте лихом! — бледный, как подкроватная бука, случайно извлеченная на свет Мерлинов посреди бела дня, Рональд махнул на прощание рукой и со скорбной миной — будто на всю жизнь расставались! — и поднялся к люку в кабинет Сивиллы Трелони. А оттуда уже «выпал» на негнущихся ногах Дэви Маркс — неописуемо счастливый и безмерно довольный тем, что уже отмаялся хотя бы с одним предметом. Весь праздник портила только робко наметившаяся хмурая складочка на лбу — бывший друг и товарищ Героя Магического Мира был чем-то озадачен. — Да ну ее, стрекозу старую, и бред ее тоже! — решил вслух бравый гриффиндорец после кратких раздумий и поспешил в гостиную. Гарри с Драко переглянулись. — И что это было? — провожая взглядом Дэви Маркса, спросил Поттер. Малфой почесал в затылке. — У Трелони иногда случаются провидческие приступы. Совсем как у меня — ударит невесть с чего, и начинает говорить. Со стороны послушать — бред бредом, а ведь сбывается потом… Видимо Маркс и попал под один из этих приступов. — Интересно, что он такого мог услышать? — Предлагаешь догнать, прижать к стенке и пытать, пока не ответит? — Малфой, ты все-таки слишком сильно нервничаешь. — Да я учебник не открывал, дай Мерлин памяти, с декабря-месяца! — воскликнул Драко, вспугнув своим порывом раскаянья парочку мирно задремавших пятью ступенями выше пуффендуек, ожидавших своей очереди. — Да и тогда-то он мне совершенно случайно в руки попался — нечем котел прикрыть было. — Ай-яй-яй, какое неподобающее отношение к такому важному предмету! — пожурил его Гарольд, мысленно прикидывая, во что бы вылилось аналогичная «почтительность», скажем, к Древним Рунам. Этим же вопросом он задался уже на самих Древних Рунах, в то время как Гермиона отдувалась перед Бабблинг за них троих. Рон, как и предрек Малфой, исполнял функцию свиткодержателя, параллельно изображая на лице глубочайшую и напряженнейшую работу мыли — чтобы сразу было видно: не надо его спрашивать, он сильно занят. Во всяком случае — по данной работе спрашивать не надо. Рон ее, собственно, в полном и оформленном виде-то проглядел один только раз — перед тем, как в кабинет зайти. Развернул, наспех просмотрел первые две страницы, тут же свернул и передал Гарри с Гермионой. А потом долго про себя удивлялся — как они умудрились из совершенно простых и понятных, по его мнению, Древних Рун начудить какую-то пакость. И вполне бодро ее сдавать, пока другие (исключая Миллисенту с Панси, тоже взявших на себя проектную работу по Рунам и Нумерологии сразу) пишут годовую контрольную. На воле вполне успешной сдачи работы по Древним Рунам (два «выше ожидаемого» и одно «превосходно») вполне бодро прошел экзамен по Трансфигурации. МакГонагалл даже почти не зверствовала. На Травологию шли, как, образно выражаясь, на курорт — копайся себе в земле, изредка комментируй вслух, что делаешь, и все. Тем более что Спраут постоянно куда-то отлучалась в сторону авроров и организаторов Турнира Трех Волшебников. Некоторые личности, страдающие острой формой параноий, по старой привычке любые мелочи увязывать друг с другом в единую картину готовящегося происшествия, сложили «два и два». Результат не порадовал — наличие магических растений, как, в равной степени, и магических существ (зычный бас Хагрида, доносившийся с квиддичного поля, к которому периодически удалялась Спраут, явно на это указывал), на третьем туре ничего хорошего не предвещало. Особенно для участников Турнира. А вышеозначенные личности с обостренным чувством долга, чувством справедливости и, конечно же, вышеозначенной паранойей, подозревали, что они вполне могут оказаться в числе этих самых участников. Экзамен по Чарам сдали все. И почти все — на «превосходно». Потому что изначально профессор Флитвик собирался принимать по-одному и устраивать краткий опрос по всем пройденным темам, но ему это сделать никто не дал. Ученики набились кучей в класс, и эта куча, с шепотками и малоразборчивым бурчанием, начала медленное и осторожное мигрирование в сторону профессорского стола из дальнего угла кабинета. И к тому времени, как треть курса отправилась восвояси после сдачи экзамена, крошка-Флитвик оказался буквально погребен под нависающей над ним толпой галдящих, подсказывающих, доказывающих что-то друг другу учеников. Зато всем было весело. Даже Флитвику, решившему, что можно ради разнообразия один раз ученикам и послабление сделать. К сожалению, его мнение разделяли не все преподаватели. И во главе приверженцев «старых традиций», как ни странно, встала профессор Вектор. — Ну что, сдали? — Малфой «отлепился» от стенки при виде выходящих из класса Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер. Не то, чтобы его особенно интересовали успехи гриффиндорки, но они с Поттером в последнее время уже примелькались вдвоем, поэтому спрашивать о чем-то обоих было навроде нововыработавшейся привычки. — Что Вектор поставила? — тут же подскочил Рон, вместе с Драко ожидавший друга с экзамена по Нумерологии. Гарольд мрачно глянул на ожидавших его ответа товарищей, поправил ремень сумки на плече и молча поплелся к лестницам. — Профессор Вектор ему «удовлетворительно»- поставила, — без энтузиазма пояснила Рону и Драко Гермиона. — Э? Как так? — изумился Уизли. — Почему? — Потому что Гарри опять полез куда не надо. — Никуда я не полез! Вектор спросила — я ответил, — огрызнулся тот, не пройдя и с десяток шагов. — Так я и знал, что ты ляпнул что-то не то, — закатил глаза Драко. — Поттер, научись сдерживать свой словесный поток в некоторых ситуациях, а? — Что значит «не то»? — вспылил Гарольд, размашистым шагом возвращаясь к стоявшим у кабинета Нумерологии друзьям. — Вектор спросила, можно ли преобразовать нашу цепочку чар, я ей и набросал в общих чертах… — Поттер, спасибо большое за возможность списать! — проходивший мимо Теодор Нотт подмигнул и хлопнул его по плечу. — И за то, что нам с Панси на сдачу работы времени не осталось совсем, — Миллисента злобно зыркнула на Гарри и Гермиону. — Надо же было так разболтаться… — Постой-постой, так ты Вектор показал нашу наработку по комплексным чарам для профессора Дамблдора? — обеспокоенно переспросил Рональд. — В общих чертах. Ты же и сам понимаешь, что вот так сходу все нагромождение выдать маловозможно, — ответил ему Гарри, сверля мрачным взглядом спину направлявшейся в сторону Зала Лестниц Септимы Вектор. — И что на это Вектор? Ей не понравилось, что ли? — не понял Малфой. — «Не понравилось» — это еще слабо сказано! — всплеснула руками Гермиона. — Вместо того чтобы сказать, что нет, никаких работоспособных преобразований больше быть не может… — Да может же! — Гарри ударил кулаком по стене. — Может! И эти чары вполне пригодны к использованию! Даже одного мага достаточно будет! — Мерилн Великий, да не может быть такого! — заспорила с ним Грэйнджер. — Если даже рассматриваемая нами цепочка чар предполагала… — Они же совершенно разные! — упер руки в бока Гарольд. — То, что изучали мы, и о чем говорил я! Я ж специально так подбирал, чтобы… — Гарри, ну не бывает так! Не бывает! — Ага, а до позапрошлого года все считали, что василиски повымерли. И что выяснилось в результате? Гермиона со стоном закатила глаза. — Вот из-за того, что ты так уперся и отказываешься других слушать, профессор Вектор и снизила тебе баллы! — Как будто она их только мне снизила, — криво ухмыльнулся Гарольд. — Что, прости? — насторожилась Грэйнджер. — Она же и тебе «удовлетворительно»- поставила. — Что?! И мне? — ахнула Гермиона. — Ага, — кивнул довольно лыбящийся — не все ему одному страдать — Поттер. С выражением дикого ужаса на лице, гриффиндорка и кинулась за Вектор. — Ты это серьезно? — помолчав, спросил Драко. — Совершенно. Постояв некоторое время у кабинета нумерологии, они направились к Залу Лестниц. Ни профессора Вектор, ни отчаянно спешившей нагнать ее Гермионы, чтобы выяснить-таки свою оценку, уже не было. — Это ж как должна была психануть Вектор, чтобы поставить Грэйнджер «удовлетворительно»-? — размышлял вслух Рон. — Я даже и не понял, что случилось, — признался Гарри, спускаясь на несколько ступеней по подошедшей к этажной платформе лестнице. — Вектор вся как-то с лица спала, когда я формулы начал писать. — А помните, — задумчиво начал Драко, — Дамблдор нашим результатам тоже не очень обрадовался? — В каком смысле? — Гарри, отвлекшись, чуть не встал на исчезающую ступеньку. — Ну, когда еще мы ему принесли ваши с Уизелом наработки. Он глянул в свитки, тоже с лица сошел весь и запретил нам дальше с этими чарами возиться. — Еще как помню, — усмехнулся Рональд. — Это ты к тому, что у нас теперь должен возникнуть вопрос «а что же это такое было»? — Вот именно, — закивал Драко. — Вряд ли Дамблдор с Вектор на пустом месте шум подняли. Я правильно говорю? — Зная Дамблдора — это еще Моргана надвое сказала, а вот зная Вектор… — Гарольд покачал головой. — Да еще и непонятно, почему же тогда Бабблинг никак не отреагировала, если мы что-то не то получили… — Знаете что? Зря я спускался, сбегаю-ка лучше в библиотеку, пожалуй, — Уизли остановился у арки Зала Лестниц на первом этаже. — Просмотрю еще раз книги по комплексным чарам. Что-то мне это все совсем не нравится — мы наобум практически составляли, следуя только дамблдоровым подсказкам, а вышло Мерлин знает что. И при этом мы еще, куда не посмотри, кругом виноватые, — он порылся в сумке, выискивая чистый пергамент и чернильницу с пером. — Гарри, дай, пожалуйста, вашу с Гермионой работу — попытаюсь разобраться, что там к чему. — Ее Вектор забрала, — развел руками Поттер. — Черновики-то, конечно, еще с осени у меня остались, но где они — уже и не помню. По нынешней работе я тебе сейчас дам оставшиеся пергаменты, но толку с них никакого — там сам Мерлин ногу сломит. Да и вообще, Рон, что ты в библиотеке найдешь-то? Там книг — всего ничего, да и те в Запретной Секции. — Мне Снейп разрешение дал, — поделился секретом тот, мельком оглядев переданные Гарольдом записи, — перед контрольной кое-что посмотреть. — Ага, и ты совершенно так случайно из секции зелий мигрируешь в секцию комплексных чар? — недоверчиво фыркнул Драко. — По-твоему, мадам Пинс ничего не заметит, Уизел? — Да какая там «секция комплексных чар»! Так, один стеллаж от силы, да и то не весь, — на ходу отмахнулся Рон, возвращаясь к лестницам. — Но вдруг хоть что-то найду — все одно лучше. Прихватите мне с обеда чего-нибудь, ладно? — Да куда уж денемся, — буркнул ему в спину Малфой-младший. — Кстати, Поттер, а ты в курсе одной очень интересной новости? — И какой именно? — Гарри толкнул двери Большого Зала. — Великий Мерлин! Все, что мне сейчас нужно для полного счастья — чем-нибудь заесть свой провал по нумерологии, — расплывшись в довольной улыбке и предвкушая сытный обед, он устремился к факультетскому столу. — Как какой? Что наш Уизел в тайне ото всех… Эй, погляди-ка! А Грэйнджер-то не промах! Решила к делу сразу высшую инстанцию подключить! Гарольд посмотрел туда, куда указывал Драко. Дамблдора, не успевшего даже к своему директорскому трону подойти, перехватили возле самого помоста, на котором располагался преподавательский стол, всерьез обеспокоенная творящимся в головах ее студентов Септима Вектор и недовольная своей оценкой Гермиона Грэйнджер. Последняя, в основном, стояла в сторонке, печально шмыгала носом, терла кулаком совершенно сухие — это даже от слизеринского стола видно было — глаза и старательно изображала из себя жертву преподавательского произвола. Вектор же в процессе жалоб директору размахивала руками, постоянно срывалась на крик и судорожно-резким движением поправляла сползающие на самый кончик носа огромные — чуть поменьше размером, чем у Трелони — очки. Альбус Дамблдор, как истинный руководитель, доброжелательный как по-отношению к своему персоналу, так и по-отношению к своим ученикам, обеспокоенно косился на Гермиону и внимательно выслушивал Вектор, периодически призывая ее поберечь нервы и голос. — Ты очень плохо влияешь на Грэйнджер, — резюмировал Драко, пробираясь к свободным местам на скамье за факультетским столом. — После такого представления ей пора паковать вещи и переезжать в девчачьи спальни Слизерина. — Расслабься, просто на кону годовая оценка по Нумерологии. Ради нее Гермиона в лепешку расшибется, — меланхолично пожал плечами Гарри, нацелившись на блюдо с жареными колбасками, стоявшее с их края стола. — Если она при этом не только расшибется, но и тебе баллы поднимет, это будет совсем неплохо, — хмыкнул Малфой, опускаясь на скамью рядом с Ноттом и Блэйз. — Маловероятно, — еще более меланхолично заметил Поттер, садясь напротив и перекладывая на свою тарелку в дополнение к колбаскам тушеную капусту. — Кто бы мог подумать, да? — от души веселясь, с улыбкой до ушей обратился к сидевшим поблизости Теодор. — Вот так Грэйнджер! Кое-кто на нее очень плохо влияет! — продолжая многозначительно улыбаться, он перевел взгляд на бодро опустошающего тарелку Гарольда. Тот только глаза закатил и покачал головой. — Мне теперь это весь факультет по очереди скажет? — невнятно произнес он, доедая капусту. — Благодаря растрепавшему всем Тео — да, — ехидно покосившись на залившегося краской Нотта, кивнула Миллисента. — Поттер, ты отвратительно влияешь на свою гриффиндорскую подружку. — Дальше давайте, кто там следующий? — приглашающее взмахнул рукой Гарри, оглядываясь на сидевших рядом. — А, Нотт, так ты записался в личную армию сплетников Блэйз? — подперев подборок кулаком, осведомился Драко, в упор глядя на него. Теодор покраснел еще гуще. — Ты просто не видел, какое шоу тут Вектор устроила, — попытался оправдаться он. — Дамблдор даже к столу подойти не успел! — Ему теперь, небось, несварение до вечера обеспечено, — фыркнула Миллисента. Хлопнула по рукам продолжавшего крутиться с призывами поторопиться ему все высказать Гарольда. — Что ты разбушевался так? — Раздражает, — огрызнулся тот. — Лучше держи свою птицу, — подошедший Джек Сандерс сунул ему в руки орущего нечто крайне замысловатое на своем птичьем языке кейнерила. — Я его покормить хотел, а этот стервец меня чуть не заклевал! — Плохая птичка, — без намека на осуждение в голосе пожурил Ракшаса Гарольд. Магический ворон громко каркнул и, изловчившись, как следует клюнул Джека. Тот, конечно же, разжал руки. Кейнерил перелетел на вазу с фруктами. — Вот зараза, — прожигая своенравную птицу ненавидящим взглядом, Сандерс тряс пораненной рукой. — Ничего, вот пущу тебя на зелья! — Но-но! Почту-то Ракшас все-таки носит, — отвязывая от лапки ворона послание, примиряющее заметил Гарри. Развернул свиток и углубился в чтение. — Так. Так-так-так. На зелья я его сам пущу, — прищурившись, заявил он. — А потом Флинт — меня, — уже тише добавил Поттер и, вскочив с места, кинул Малфою сумку. — Отнесешь в гостиную, ладно? Он начал быстро пробираться к выходу из Большого Зала сквозь толпу разбредавшихся после обеда по замку студентов. — Э! Ну ничего себе! — оторопело пробормотал Драко, глядя в быстро удаляющуюся спину друга. — Так, Нотт, сумки на тебе, — бросил он Теодору и кинулся следом. Целеустремленно направлявшегося куда-то Гарри Малфой-младший нагнал уже в холле. — Ты куда так опаздываешь? И причем тут Флинт? Тот переводил напряженный взгляд с главных дверей замка на подошедшую к площадке первого этажа лестницу, первый десяток ступеней которой было видно из холла. — Что быстрее — по главной дороге до Хогсмида идти или через ход на пятом этаже? — Ты что, с Гремучей ивы упал? Конечно через ход за зеркалом! — Мерлин, точно! — Гарольд хлопнул себя по лбу и бросился в Зал Лестниц. — Совсем после Нумерологии, Моргана ее побери, не соображаю… — Поттер, ау! Да в чем дело? — на бегу спросил отчаянно непоспевающий за другом Малфой. Лестницы как будто специально для них выстроились к нужным этажам. — Маркус Флинт хотел сегодня встретиться в Хогсмиде, — перепрыгивая через ступеньки, сообщил Гарри. — Если бы не эта Морганова магическая курица, по-ошибке себя считающая кейнерилом, я бы об этом знал уже неделю назад! Ну зачем я Ракшаса купил? — Это был риторический вопрос? — Драко остановился на лестничной площадке пятого этажа, чтобы отдышаться. — И что ты так несешься? Если уже опоздал, то можно не торопиться. — У меня еще десять минут. — И ты думаешь, что успеешь добраться до Хогсмида за десять минут? — Драко поднял брови. — По-моему, после Нумерологии у тебя с головой стало гораздо хуже, чем мы предполагали. — Оно того стоит, — непреклонно заявил Гарри и зашагал вглубь по коридору. — Тебя я с собой, кстати, не звал. — И не надо, я сам пойду, — Малфой его нагнал. — Так что особенного выяснил Флинт? — Он знает, кто в замке шпионит для Темного Лорда и что они хотят сделать, — коротко ответил он, снова ускоряя шаг. — В письме сообщить не мог — за ним и так следят постоянно. — Как он умудрился? В смысле, когда Маркус в прошлый раз с тобой связывался, он ничего точно сказать не мог. — Написал, что долго изучал заметки Дерека Мальсибьера и благодаря им понял, куда нужно было смотреть и на что обратить внимание. — С ума сойти, Мальсибьер нам до сих пор помогает. Даже после своей смерти, — покачав головой, с грустью пробормотал Драко. — И как это тогда Уизел умудрился… — Сам не знаю, — пожал плечами Гарри. — Судьба? Они помолчали некоторое время. — Кстати об Уизеле, — начал Малфой, собираясь свернуть с неожиданно всплывшей неприятной темы. — Я ведь тебе так и не сказал, что он свою младшую сестрицу вдруг взялся учить Древней магии? — Я знаю, — Гарольд остановился у зеркала в бронзовой оправе. — Не помнишь, чем мы его открывали? — Apertio! — Драко указал палочкой на зеркало. — Что-то, Поттер, ты совсем расклеился. Все забыл … И что значит, что про рыжего и ее сестру ты уже знаешь? А почему мне не сказал? — возмутился он, шагая за зеркало. — Потому что это личное дело Рона. И Джинни. — «И Джинни» — передразнил его Малфой-младший, подсвечивая им путь «Люмосом». — Умный ты какой стал… Забыл, что за тобой и Уизелом глаз да глаз нужен, иначе вляпаетесь в ерунду какую-нибудь? — Да ладно тебе, учит и учит сестру, нам с этого что? — рассеянно произнес Гарри, мыслями явно пребывая очень далеко. — Джинни все равно ничему за такой короткий срок научиться не успеет. Тут нужны годы и годы тренировок. — Все равно мне это не нравится, — поджал губы Малфой. — Ты это сейчас говоришь как главный хогвартский оракул? — Нет. — Тогда все нормально. — Да ни Морганы это не нормально, Поттер! — мгновенно вскипел Драко. — Эта мелкая Уизли… от нее постоянно проблемы! Она повсюду мотается с твоим братом, она гриффиндорка, она… она… У нее в голове Темный Лорд побывал! Он ею управлял! — И что? — Гарольда доводы друга не впечатлили. — Мы тоже… не слишком уже «чистенькие». А про Дамблдора вообще речи нет. Драко, так ли уж… — Ну так это же мы! — уверенно заявил он. — Ты так уверен? — Гарри остановился и, прищурившись, посмотрел на Малфоя. — Считаешь, что раз мы — это мы, то нам можно что-то, чего нельзя другим? — Пф-ф-ф, Поттер, с тобой сегодня точно что-то не то! — нервно рассмеялся тот. — Да ты же и есть самое наглядное подтверждение моих слов! — Это не так, — помолчав, бросил Поттер и, не оглядываясь, поспешил вперед по подземному ходу. Малфой-младший только неодобрительно покачал головой и покорно последовал за другом. Преодолев оставшуюся часть хода и поднявшись по земляным ступеням к потайному выходу, они оказались в Хогсмиде. Буквально в нескольких домах от Кабаньей Головы. И в нескольких шагах от довольно многочисленной и недобро настроенной группы сильно спешивших куда-то по своим делам авроров. — Ме-е-рлин Великий! — Драко присвистнул. — Откуда столько авроров? Мимо небольшого тупичка между домами, куда выводил подземный ход, прошли еще двое стражей магического порядка. Солнце, неописуемая жара и целая толпа авроров. «Лучших» места и времени для встречи с Флинтом просто придумать нельзя. — Мне это все не нравится, — напряженно оглядываясь, сказал Гарри. Стараясь не привлекать к себе внимание взвинченных стражей порядка, мелкими группами сновавших туда-сюда по главной улице Хогсмида, двое слизеринцев направились к Кабаньей Голове. — Смотри! — Гарольд дернул Малфоя за рукав, указывая вперед. — Вон там Маркус! Из Кабаньей Головы, провожая проходящих мимо авроров настороженным взглядом, вышел Маркус. Явно недовольный отсутствием Поттера, он достал карманные часы на цепочке и, посмотрев время, начал подкидывать их в ладони, нервно прохаживаясь туда-сюда. — Если бы только он один! — упавшим голосом произнес Драко. В дверях бара появилась укутанная в дорогую шаль Нарцисса Малфой. Она взяла Флинта за локоть, разворачивая его к себе, и о чем-то с ним заговорила, размахивая другой рукой и постоянно показывая на авроров. Затем к ним присоединилась Тонкс, отошедшая на несколько шагов от группы товарищей, с которыми она патрулировала Хогсмид. — Или мне кажется, или ваша встреча откладывается, — уходя с дороги еще одной группы авроров, заметил Малфой-младший. — Да что здесь вообще творится? — он нахмурился вслед направлявшимся куда-то вниз по улице стражам магического порядка. — Виктор Крам найден! Всем аврорам немедленно проследовать к месту его обнаружения! — разнесся по Хогсмиду усиленный магией голос командира подразделения «Мантикора». Над одним из дальних домов вниз по улице вспыхнул сигнальный огонь. — Так… — Гарри стиснул кулаки. Малфой обреченно вздохнул и повернулся в сторону Флинта. — Мне идти к Маркусу, а ты — туда? — спросил он, предугадывая реакцию друга. Поттер, молча кивнув и хлопнув его по плечу, рванул следом за торопившимися исполнить приказ начальства аврорами. Однако Драко его нагнал гораздо быстрее, чем тот на это рассчитывал, и, запыхавшиеся и взмыленные, сквозь толпу галдящих (совсем как школьники, ожидающие сенсационного заявления от директора) слуг магического закона слизеринцы пробирались уже вдвоем. — Что-то ты слишком быстро, — недовольно пробурчал Гарри, намеренно наступая на ногу зазевавшемуся стражу порядка, чтобы тот, ойкнув и отскочив в сторону, пропустил их вперед. — Мать с Флинтом порталом ушли, — едва отдышавшись, сказал Малфой-младший. И остановился, согнувшись и уперевшись ладонями в колени, чтобы успокоить дыхание. — Фу-у-ух… Она как только меня заметила, сразу схватилась за Тонкс и Флинта и… Эй, Поттер, ты меня хотя бы слушаешь? Тот только раздраженно отмахнулся и продолжил пробираться сквозь толпу, что по жаре и с учетом повышенной нервозности окружающих было делом нелегким и малоприятным. Но вот, наконец, Гарри выбрался на свободное пространство и огляделся. Старый и дом с обвалившейся крышей (и откуда только такой взялся в совершенно «пряничном» Хогсмиде?) напоминал Визжащую хижину. Разве что только на два этажа выше и из камня, а в остальном — почти то же самое, включая заколоченные изнутри окна, лишенные стекол. Небольшой пятачок земли перед полуразвалившимся крыльцом со скособоченной распахнутой дверью, успевший зарасти высокой травой и мелкими невзрачными белыми цветочками, когда-то мог быть цветущей клумбой. Как раз в те времена, когда молодой и тонкий стволом дуб с неровной пожухлой кроной, уже потихоньку прорастающий корнями сквозь неровную каменную кладку дороги, был всего лишь саженцем. Но тень от дерева тем не менее была неплохая. И именно в ней от палящего солнца пряталось незабвенное аврорское начальство. — Эй, мальчик, тебе сюда нельзя! — вытирая красное и потное от жары и нервов лицо собственным же галстуком от униформы, окликнул Гарольда Алистер Кроули. Вгляделся, нахмурился и разрешающе махнул рукой. — А, это ты… — И как только везде успеваешь, Поттер, — Аластор Грюм, сидевший на корточках рядом с примятым участком травы и внимательно осматривавший место возможного происшествия, окинул пришедшего слизеринца цепким взглядом с ног до головы. — Я прямо диву даюсь. Или ты тут с самого утра торчишь, и бежать было недалеко? — недобро прищурился он. — Только что с экзамена по нумерологии, — отрезал Гарри. — Что случилось? И причем тут Крам? — Да вы поглядите на него! — всплеснул руками Грюм, поднимаясь с корточек. — Мне перед тобой отчитаться, что ли, мальчишка? — Грюм, не забывайте, из-за чего вы здесь, — неожиданно властным тоном оборвал его появившийся из полумрака дома на крыльце Игорь Каркаров. Отряхнув запыленную и запачканную паутиной мантию, он быстро спустился по остаткам каменных ступеней. И наконец удостоил своего взгляда Гарри и выбравшегося следом за ним на пустое пространство перед домом Драко. — Появление мистера Поттера и мистера Малфоя — наименьшая из всех ваших проблем. — Да что случилось-то? — не выдержал Малфой-младший. Директор Дурсмтранга поджал губы. — Учитывая, кто ваши родственники, мистер Малфой, — сухо начал он, — может быть как раз вы и скажете, что здесь случилось? — Каркаров отошел за клумбу и указал в направлении лестницы к задней двери в дом. В тени молодого деревца, буквально в паре шагов от Грюма, в высокой траве без сознания лежал Виктор Крам. Драко поперхнулся и закашлился. — Вот именно, — кивнул обмахивавшийся галстуком на манер веера Кроули. — И мы не знаем, в чем дело. — Вам же лучше будет узнать, — процедил сквозь зубы директор Дурмстранга, наблюдая, как авроры грузят на носилки его ученика. — И поскорее.
Отправлено: 16.03.12 10:32. Заголовок: * * * Всю дорогу до..
* * *
Всю дорогу до Больничного крыла, куда авроры, за неимением под рукой собственного полевого госпиталя и своих же специалистов, несли Крама, Гарри недовольно бурчал на Малфоя, что он-де не успел перехватить Маркуса. Драко лениво отнекивался, виня во всем удивительную расторопность Нарциссы Малфой, за каким-то Мерлином (а было понятно, за каким именно) появившуюся в Хогсмиде. Да и Поттеровское бурчание не несло в себе особенного обвинения — он прекрасно понимал, что сделать ничего было нельзя, но сорвать обиду на ком-нибудь хотелось. Сначала нумерология, потом Грэйнджер, потом Ракшас с Флинтом, а теперь вот еще одно привалило — Крам. И со всеми проблемы сплошняком просто валятся и валятся… Каким образом их допустили в Больничное крыло следом за аврорами, оставалось только гадать. Точнее, догадка-то была и, похоже, единственно верная — Дамблдор. Но вот в качестве кого он представил двух слизеринцев-«активи-стов» аврорам оставалось вопросом — то ли его собственными представителями, то ли представителями Триады, о которой стражи магического порядка и так были наслышаны и за действиями которой (и самого гари Поттера в том числе) успели понаблюдать воочию. Как бы то ни было, присутствие у постели потерпевшего Гарри Поттера и Драко Малфоя вопросов не вызывало — и это уже было большим делом. — Это ответная акция со стороны Старшей ветви клана, — Игорь Каркаров, покосившись на соседнюю кровать, на которой лежала до сих пор не пришедшая в себя Габриэль Делакур, продолжил ходить туда-сюда. — Даже больше — провокация! — Вы заблуждаетесь, господин Ка’гка’гов, — невозмутимо сообщила ему Олимпия Максим. — Мои ученики и их… клан к этому не имеют никакого отношения. — Подтверждаю, — лениво отозвался Гербиус Малфой, приведенный мадам Максим в качестве представителя того самого «клана». — А кто тогда? Кто? — потрясая кулаками, завопил директор Дурмстранга. — Старшая ветвь сочла, что на вашу девочку напали мы, и решила отомстить. Но тут вы просчитались! — он упер бешеный взгляд в Гербиуса. — Просчитались, чтоб вас всех пожрала гхака! — Вы бы поосторожнее бы с такими пожеланиями… — буркнул тот, зябко поводя плечами. — Не трогали мы эту девку! Это все твои сопляки, Грюм, прошляпили! Это они не уследили! — А что за гхака? — шепотом спросил у друга Малфой-младший, наблюдая вместе с ним с подоконника соседнего окна за происходящим — именно там они, по выражению Грозного Глаза «никому под ногами не мешались». — Да какая-то мифологическая ящерица, — пожал плечами Поттер. — Не помню уже. Гибрид василиска с драконом вроде. Причем, по легендам, зверюга очень злобная. — Одним словом — ничего хорошего, — понимающе вздохнул Драко. Гербиус, расслышавший их обмен репликами, ухмыльнулся и показал кузену язык, а потом с совершенно серьезным выражением лица повернулся к оравшему на него и брызгавшему слюной Игорю Каркарову. — …За Виктора вы мне все ответите! Он был полномочным послом к британским магам! Младшая ветвь такого издевательства не потерпит! Это объявление войны!.. — Это не мы, — прервал его Гербиус Малфой. — Могу магической клятвой поклясться. — Пхе! — презрительно фыркнул директор Дурмстранга и отвернулся. — Знаем мы эти магические клятвы… — Священная клятва на крови вас устроит? — еще более спокойно и миролюбиво спросил у него Гербиус. — Знаем мы эти священные клятвы… — без прежней убежденности и с ощутимой дрожью в голосе бросил Игорь Каркаров. — Так, слушайте, клятвы, конечно, клятвам рознь, — Аластор Грюм, поерзав, откинулся на спинку стула, — но в обоих случаях был обнаружен остаточный след этой вашей умертванской магии, — он скрестил руки на груди. — Меня, откровенно говоря, совершенно не волнует, кто из вас, уродов несчастных, кого перебить хочет. Ну и вообще. Но устраивать побоища на территории Магического Мира Британии я, как Глава Аврориата, позволить не могу. Надеюсь, достаточно ясно мысль излагаю? — А вот по поводу у’годов, господин Г’гюм, будьте-ка поосто’гожней в вы’гажениях! — угрожающе повысила голос Олимпия Максим. — Вот-вот! — поддакнул ей директор Дурмстранга. Потом спохватился и скривился. — Я от своих слов не отказываюсь, — заносчиво произнес он, вздернув подбородок. — Вся информация о происходящем будет предоставлена совету Младшей ветви, и их решение… — Игорь, я ж спросил, доступно ли я мысль свою изложил, — раздраженно прервал его Грозный Глаз. — Мне до «Люмоса» ваши межклановые проблемы. Травите друг друга, режьте, душите… Да, Моргана побери, что угодно творите! Но за пределами Британии. И нас не втягивайте в свои проблемы. — Грюм, ты слишком… — попытался возразить ему Каркаров. — Молчать! Я еще не закончил. Своим советам докладываться будете только после окончания Турнира и после того, как разъедетесь по своим… — он поджал губы, с явным трудом удерживаясь от выражений покрепче, — по своим домам. Вот тогда — пожалуйста. — Это возмутительно! — взвилась мадам Максим. — Вы не имеете никакого права ограничивать меня! — Тем не менее, дорогая Олимпия… Прошу прощения, — только что подошедший Альбус Дамблдор раскланялся с охраной на входе в Больничное Крыло. — Так вот, если позволите, это наиболее разумное решение на данный момент. Хотя, конечно, Аластор перебрал с крепостью выражений, — он укоряющее покачал головой. — И, само собой, он ни в коей мере не собирался ущемлять ни чьих прав. — Я вижу, как он не собирался, — свирепо сжав кулаки и с явной неприязнью посмотрев на Грюма, резко произнес Игорь Каркаров. — Таких как он… — Но-но! — хохотнул тот, покачиваясь на стуле вперед-назад совсем как вчерашний школьник. — Ты бы сам поосторожней, Игорь, поосторожней. Это не твоя драгоценная Болгария, и тут не Дурмстранг. Могу и припомнить, чем ты в юности занимался — до тех пор, пока не шмыгнул под крылышко к умертванцам. — Да я тебя сейчас…! Разом спавший с лица Каркаров собрался было уже и за палочку схватиться, но Дамблдор успокаивающе положил ему руку на плечо. — Игорь, Олимпия, нам слишком мало известно на данный момент, чтобы делать поспешные выводы и серьезные заявления, — мягко напомнил директор Хогвартса. — Если хотите знать мое мнение на этот счет, — неожиданно влез Кроули, до сих пор державшийся дальнего угла Больничного крыла, того, что поближе к каморке мадам Помфри, — то все это неспроста. — Гениальное заявление, — саркастически ухмыльнулся Грозный Глаз. — И как же мы до сих пор не догадались, а? Эй, Поттер, даже ты не догадывался, что тут все, как тут Алистер сказал, «неспроста»? — Нет, — буркнул тот. — Но он прав. Кланы и так на грани войны. Отправили на турнир своих послов, — Грюм прищурился, — и тут вдруг такое. Стравить хотят. — Слишком уж очевидно все, — поддержал его Драко. — Сначала на Габриэль напали, а потом на Крама. И везде были следы магии умертвия… — А откуда вам вообще известно об остаточном следе? — неожиданно спросил у Главы Аврориата Гербиус. — Ну, кое-что мы все-таки можем, — не без гордости заметил тот. — Тип остаточного следа мы определить в состоянии, но вот специфика — увы, — развел руками. — Но зато мы можем! — сразу воодушевился Гербиус Малфой. — Позову Флер и Реджи, и мы вместе… — По-твоему, мальчик, я вам поверю? — прошипел Каркаров. — Ну вызовите тогда ваших экспертов, — стараясь свести конфликт к минимуму, Гербиус снова перешел на миролюбивый тон. — Раз нам не доверяете. — Они остались в клане, — отвел взгляд директор Дурмстранга. — И в этом вся Младшая ветвь! — всплеснула руками Олимпия Максим. — Прошу прощения, Альбус, господин Г’гюм, господин К’гоули, но мне нужно идти. Молодые люди, всего вам доб’гого, — она кивнула Гарри и Драко. — Ге’гбиус, будь так любезен, сообщи, к чему в конце концов п’гидут эти достойные джентльмены. — Вот видите! Видите! — указывая в спину директору Шармбатона, завопил Каркаров. — Она уходит! Просто уходит! Что это может означать, как не… — Мадам Максим не входит в клан Старшей ветви! — перекрикивая его, сказал Гербиус Малфой. — Она просто оказывает нам посильную поддержку, — уже тише добавил он. — И мы ей очень благодарны. А если вы настолько нам не доверяете, директор Каркаров, пускай остаточный след проанализируют посторонние, — Гербиус указал на сидевших на подоконнике слизеринцев. — Я даже близко не предоставляю, как это делать, — совершенно честно сказал Гарольд. — Да причем тут ты, Поттер! — отмахнулся тот. — Я о Триаде, с которой вы контактируете. Гарри и Драко переглянулись. Ага, так они тут были в статусе «контактеров-с-той--самой-Триадой». Грюм и Дамблдор одновременно посмотрели в их сторону. С характерным таким прищуром «и думать забудьте», хотя оба, само собой, имели в виду совершенно разное. — И они тоже не могут, — поспешно ответил Малфой-младший. — Тогда я умываю руки, — с явным разочарованием вздохнул Гербиус и направился к дверям. — Но перед уходом еще раз хочу сказать, что мы ни в коем случае не желаем войны. Надеюсь, вы это учтете. — Голову морочит, — Каркаров в сердцах сплюнул на пол. Альбус Дамблдор неодобрительно покачал головой. — Игорь, я повторюсь, у нас слишком мало информации. Это действительно походит на инсценировку. И на попытку вас стравить. Те, кому это нужно… — А что если тут есть не двойное, а тройное дно, а Альбус? — понизил голос директор Дурмстранга, озаренный внезапной идеей. — Что если сыграть хотели как раз на том, что прямое нападение слишком очевидно? А что если на самом деле все очень просто и… — Каркаров, попридержи драконов, у тебя паранойя разыгралась, — оборвал его Грюм. — Тройное дно, четверное дно… Пойди, хлопни на ночь стопочку Огденского, проспись как следует, успокой нервы… И всякие третьи и четвертые дна тебе мерещиться перестанут! — Все смеешься, Грюм, — прищурился тот. — Недолго тебе осталось, если все так, как я подозреваю. — Сколько мне осталось, я сам решу, — резко произнес Глава Аврориата, поднимаясь со стула. — Успокойтесь! — Дамблдор встал между ними. — Нам надо решать, что будет с Турниром. — Да что с ним будет… — презрительно фыркнул Грозный Глаз и, выглянув из-за воинственно уперевшего руки в бока Игоря Каркарова обратился к Гарри и Драко: — Эй, ребетня, идите отсюда. Для этих своих магов информации вы уже набрали предостаточно. Так что давайте-ка, выметайтесь. — И я его еще подозревал, — буркнул себе под нос Поттер, выходя в коридор. — В смысле? — переспросил Драко. Авроры за их спинами встали у дверей в Больничное Крыло на манер рыцарей-стражников.- Только без алебард. — Говорю, прав был Сорвин, — вздохнул Гарри, — что нам всякие глупости мерещатся. Я тебе как человек, проведший полдетства у родителей на работе, говорю, что это самый что ни на есть настоящий Аластор Грюм. Зря подозревали — только время и внимание перевели напрасно. — Зато одной кандидатурой меньше, — философски пожал плечами Малфой-младший. — Но с Флинтом обидно вышло, в самом деле. Жаль, что мать его раньше успела перехватить. И Тонкс там еще была… Уж ей-то что надо было от него? — Мы этого в ближайшее время точно не узнаем… Так, оп-па! Гермиона, если ты к Краму, то туда сейчас нельзя. Появившаяся из-за поворота Грэйнджер остановилась. — Там сейчас Дамблдор, Грюм и Каркаров какие-то сверхвлажные вопросы решают, — пояснил Гарольд. — Жалко, — вздохнула гриффиндорка. — Тебе, кстати, профессор Вектор просила передать, чтобы ты к ней на днях по поводу оценки зашел. — Да? Ну ладно… Драко, прекрасно помнивший, как эти двое разошлись после экзамена по нумерологии, поразился миролюбивости тона их разговора. — Пойдешь с нами в библиотеку? — сделав приглашающий жест рукой, спросил Гарри. Грэйнджер на несколько секунд замерла в раздумьях и, кивнув своим мыслям, взялась за предложенную Поттером руку. Покорно последовавший за быстро ушедшей вперед парочкой Малфой-младший сделал для себя определенный вывод: походы в библиотеку тоже можно использовать в качестве извинения и повода для общего примирения. В этом же мнении утвердился и Рональд Уизли (точнее, обрадовался, что его успешный опыт распространяется и на его друзей), столкнувшийся с ними у самого входа библиотеки. Точнее, подобные мысли у него промелькнули неким бессознательным фоном, потому что в целом и в частности Рон был категорически недоволен и даже обозлен. Практически впервые на его памяти, известная по всему миру и служившая предметом большой зависти многих магических школ Хогвартская библиотека не смогла предоставить должной теоретической базы по беспокоящему его вопросу. Виной всему, конечно, была тотальная зачистка, проведенная одним хорошо всем известным лицом, однако настроения это никак не улучшало. — Полный ноль! — недовольно сообщил подошедшим Гарри, Драко и Гермионе (ей — по чистой случайности) Рональд, беспомощно всплеснув руками. — Облазил весь стеллаж, потратил свой разовый пропуск в Запретную секцию, но так ничего и не нашел! — А я предупреждал, — ввернул Драко. — Да иди ты, Малфой, Запретным Лесом! — мгновенно вскипел убивший полдня на бесполезную возню с книгами Уизли. — Куча толстенных фолиантов, а никакой информации нет! Только отсылки к другим книгам, где якобы что-то должно быть. И теперь угадайте, что с этими книгами? Правильно! Нет их в библиотеке! Ни клочка! — М-м, Рон, а что ты искал? — робко спросила Грэйнджер. Рон примолк. — Да так, ерунду одну… — В Запретной секции? — Да, и что? — он с вызовом уставился на гриффиндорку. — Стоп, а вы чего убитые такие? Что случилось? — Пошли в секцию трансфигурации, — Поттер со вздохом подтолкнул друга обратно к входу в библиотеку, — там все объясню.
Отправлено: 16.03.12 10:36. Заголовок: Глава 45. Последний ..
Глава 45. Последний шаг
Близился конец июня, и вместе с ним надвигалось последнее состязание Турнира Трех Волшебников. Невнятные травяные наросты на квиддичном поле, проконтролировать рост которых постоянно бегала профессор Спраут, наконец-то обрели более или менее внятный вид и куда больше стали походить на стены чего-то очень большого и, несомненно, малоприятного. Даже листьями на ветру они шелестели как-то слишком мрачно и таинственно. Ни дать ни взять — лабиринт, зеленый, сумрачный и, конечно же, далеко не простой, потому что организаторы Турнира в целях повышения интереса к происходящему и усложнения финального испытания обещали разнообразить лабиринт всеми возможными способами. И эти самые способы, само собой, держались в строжайшем секрете. Три оставшихся Чемпиона (и не только они одни, а все, кто имел даже малейший доступ к курсирующей по школе информации о финальном туре) только презрительно отфыркивались на разведение торжественной секретности буквально из ничего — ну что такого, скажите на милость, можно было изобрести за каких-то четыре месяца? Особенно, если учесть, что всерьез подготовкой к третьему состязанию занимались только последние два. И уж тем более если считаться с тем, что и конкретно без финального состязания у организаторов, их спонсоров и вообще у всей высокопоставленной и наделенной властью «верхушки» хватало проблем еще с предыдущего тура. Да и без оного тоже проблем хватало… Одним словом, все попытки образовать над подробностями третьего задания страшную тайну выглядели не очень-то убедительно. То же самое во время первого тура не слишком удалось — о появлении драконов все равно стало известно, а уж связать два и два не смогла только профессор Трелони. И то исключительно из-за магических бурь в прорицательском подпространстве, мешающим ясно зреть в будущее. Со вторым туром вышло чуть получше, потому что до самого конца никто не знал, кого надо будет вызволять (зато ясно было — откуда) и что там, в озере, Чемпионов будет ждать. И если на тот момент борьба с подводными монстрами казалась чем-то невероятно экзотическим, то теперь все то же самое (пускай, возможно, и без «жертв», которых надо будет спасать), но на суше и в стенах лабиринта, свою изюминку и новизну частично подрастеряло. А если не монстры, то что тогда? Другие маги в качестве противников? Не интересно. Что против магических существ, что против собратьев магов заклинания, в сущности, для волшебника, не подготовленного в полной мере по части дрессуры и дуэлей, нужны одни и те же. И еще непонятно, кто будет более быстрым, опасным и хитрым противником — то ли невыспавшийся аврор, патрулировавший ночью территорию замка, то ли месяц некормленая мантикора. Помимо волшебных существ могли быть магические ловушки, что тоже, в общем-то, далеко не ново. Для начала, ловушек нельзя понаставить слишком много. Высококонцентрированная магия на сравнительно небольшом участке (например, тропа между «стен» лабиринта) в самих ловушках, да еще и если их попытаться замаскировать, либо сама себя перемкнет напрочь и ничего не сработает, либо шарахнет так, что мало никому не покажется. Причем, сделать и то, и другое она может в любой момент, а для второго варианта Чемпиону даже не обязательно будет близко подходить. То есть подорваться вполне могут и те, кто ловушки устанавливает. А может быть оно и само по себе рванет — скажем, в ночь перед третьим туром. Или уже после прохождения Чемпионами лабиринта и определения победителя. К тому же на установку ловушек требуется масса моральных и магических сил — напряжение и того и другого в процессе работы даже над какой-нибудь ерундовейшей исчезательной плитой очень большое. Особенно, если маг не занимается подобным профессионально. Помимо этого, само место установления гипотетических ловушек сразу сужает их разнообразие — даже исходя из банальнейшей логики. Кто станет на лесной тропке помещать зыбучие пески? Или ту же простейшую исчезательную плиту? Более того, часть ловушек вообще не терпит посторонней магии на определенной расстоянии от себя — срабатывает сразу и с совершенно непредсказуемым результатом, отличающимся от того, что было заложено. Проблемы могут возникнуть даже со стыковкой «заминированного» участка с не отличающимися особенной сложностью и объемами энергии чарами потери пространственной или конкретно географической (по направлениям света) ориентации. Для их решения обычно требуется исполнение одного (а лучше сразу всех) из трех условий. Либо заклинания накладывает очень сильный маг (или группа магов). Либо установка чар идет на исключительно стабильном пространстве (вот почему всеми подобными «чудесами» так и кишат веками не перестраевыемые по-крупному особняки древних аристократических семейств). Либо же приходится отказаться от всех ловушек с «противопоказанием» к ориентационным чарам. То есть сверх меры ловушками лабиринт не набьют. Более того, подготовленный маг, столкнувшись на своем пути хотя бы с двумя-тремя, уже сможет навскидку определить, чего ждать в дальнейшем. Учитывая же, что на Турнире Трех Волшебников смертельных ловушек быть не должно, в эти самые «две-три» вполне можно будет и попасться. Почему смертельных не должно быть? Так просвещенный двадцатый век, а не какое-нибудь там средневековье! Демократия! Трепетное отношение к разумной, колдующей личности! А если у этой личности еще и большой счет в Гринготтсе и заявилась она из-за границы, то и вовсе пылинки сдувать надо… Что еще могло быть помимо ловушек и монстров? Разве что давящая атмосфера и совершенно не несущее позитивной окраски «чувство локтя». Точнее — постоянное ощущение присутствия соперника прямо за спиной. Так что тут даже можно авроров-дуэлянтов не подключать к делу — при хорошем раскладе, Чемпионы и сами между собой перегрызутся. И дешевле выйдет. И такой анализ ситуации шел во всех четырех противоборствующих «лагерях». Вычленив основные составляющие будущего тура, трое оставшихся Чемпионов усиленно готовились к предстоящему испытанию. И все больше и больше их в этом плане радовало отсутствие экзаменов. А вот все те, кто в Турнире Трех Волшебников участвовал только в качестве зрительской массы, тоже усиленно, но страдали. От тех же самых экзаменов. Если расписание СОВ и ЖАБА не тронули — как-никак Министерские экзамены, два важнейших события в жизни студента Хогвартса, то на сдаче обычных ежегодных экзаменов отыгрались максимальным образом. И это привело к массовой путанице и неразберихе. Разные курсы могли одновременно сдавать один и тот же предмет — и теоретическую, и, Мерлин упаси, практическую части. Сдавали не в свое время, не в своих кабинетах… Да ладно хоть профессорам своим! Благо, преподавательский состав по-умолчанию обеспечивал стабильность хотя бы по этой части. В результате экзаменационной гонки, один предмет все равно «вылез» за рамки даты окончания сдачи. То была несчастная «История Магии», которую из-за неприхотливости как самого предмета, так и всех «особенностей» преподавателя и самих методов его подачи материала, задвигали в самый конец списка. Считалось, что сдать ее будет легче легкого даже тем, кто весь год на квиддичном поле на метле гонял — профессор Биннс за списыванием не особенно следил. А если кто-то по чистой случайности и собственной абсолютной неуклюжести (или глупости) попадался и, традиционно, изгонялся из аудитории, то он мог тут же постучаться и зайти, прикинувшись опоздавшим по самой что ни на есть уважительнейшей причине. Биннс все равно из-за собственной забывчивости не успевал отметить фамилию провинившегося в журнале. Именно поэтому четвертый курс, которому выпало последними сдавать Историю, да еще и буквально перед самым обедом, как раз после которого, как всем хорошо было известно, начиналось финальное состязание Турнира Трех Волшебников, не особенно волновался по поводу экзамена. И студенты, выходившие из аудитории смешанной разнофакультетской толпой, наконец-то распрощавшиеся со всеми ученическими бедами, были как никогда счастливы и довольны. Их ждал на редкость вкусный обед — в честь большого события домовики должны были особенно расстараться — и интересное зрелище. Ну и полная свобода, само собой. Что может быть лучше? — Эй, Гарри, глянь-ка, это не твои родители, случаем? — Рон Уизли, вовсю размечавшийся о сочной отбивной (а то и сразу двух) и каком-нибудь умопомрачительном десерте, был вынужден вернуться с небес на землю. Чисто из солидарности с другом, которого при виде радостно трещавшего с родителями на весь Большой Зал брата аж перекосило. — Просто фантастика, — упавшим голосом прокомментировал Гарольд, наблюдая за размахивающим руками и счастливо смеющимся Джереми. И кто там говорил, что Главный Гриффиндорец пребывает в чернейшей депрессии? — Ну как, все написали? — к слизеринцам вполне привычным образом присоединилась Гермиона Грэйнджер, обращаясь, главным образом к Поттеру. — Нотт с собой учебник протащил, — пребывая в прострации от увиденного и, главным образом, от самого факта появления в школе Лили и Джеймса, сказал тот. — А Панси — конспекты, — добавил Драко, — так что мы всем рядом с них обоих вполне успешно списывали. Мы ж не гриффиндорцы какие, чтобы о честности методов сдачи беспокоиться… — Интересно бы знать, что они тут делают… — продолжая наблюдать за вполне реальной с такого расстояния (от стола слизеринского до стола аврорского, возле которого и происходило счастливое «воссоединение» семьи) идиллией, размышлял вслух Гарри. — А ты не знал? Перед третьим туром полагается приглашать семьи Чемпионов, — объяснила ему Гермиона. — Что-то вроде последнего прощания перед третьим туром? Он уныло оглядел ломившийся от еды факультетский стол. Настроение было испорчено, а аппетит — начисто отбит. — Наверное, — пожала плечами Грэйнджер. — Последнее задание всегда считалось самым трудным и опасным, поэтому, видимо, и стало традицией для Чемпионов проводить весь день до него с родными. — Фа фы фе ффафал фто… — в срочном порядке прожевав и проглотив всю набитую в рот картошку, Рон уже гораздо более внятно произнес: — Так вот, я бы не сказал, что нынешнее последнее задание должно быть особенно трудным. Ну магический лабиринт, ну и что? — Откуда ты знаешь? Не ты же в него полезешь, — без энтузиазма отозвался Гарольд, весьма конкретно намекая, кто именно, случись вдруг какая неприятность, полезет в лабиринт. — Да ладно! Ничего нового все равно не придумают! А все, что использовали раньше, я тебе как знаток говорю, при грамотном подходе… — Уизел, заткнись! — свои слова Драко сопроводил маканием друга носом в его же тарелку с картошкой. Рональд в отместку облил его соком. Гермиона, присевшая на самый краешек скамьи рядом с Гарри (просто чтобы не стоять, конечно же), только закатила глаза. Во всем ее виде читалось «Ох уж эти мальчишки!». А сам Поттер, обхватив голову руками и уткнувшись взглядом в крохотную трещинку на столе аккурат между его вилкой и стаканом, размышлял о том, насколько сильно ему не хочется опять ввязываться во что-нибудь очень грандиозное и обязательно с риском для жизни. Но все равно придется. Потому что иначе ввязаться должны будут Рон с Драко или Джереми или даже Гермиона. Или, что еще похуже, родители. Или Дамблдор лично. А то и все скопом сразу. Так дело совершенно не пойдет. Зато Лили Поттер, подуставшая от непрекращающейся трескотни Джереми, жутко обрадованного тем, что его попытка заставить родителей встретиться и вместе куда-то отправиться увенчалась успехом, уже шла к слизеринскому столу. Ее очень интересовало, как обстоят дела у второго сына и что это за юная мисс совершенно спокойно сидит рядом с ним, будучи при этом с совершенно другого факультета. И, говоря по секрету, слизеринская «территория» была единственным местом, куда Джеймс за ней не последует. И куда одержимый идеей помирить родителей, «чтобы все снова стало как прежде» Джереми не потащит отца. — Обедаете, молодые люди? — судорожно вспоминая, как там у молодежи нынче обстоит с приветствиями и тому подобной разговорной мишурой, улыбнулась Лили. — Здравствуйте, миссис Поттер, — ответствовал ей нестройный хор душой (и самую капельку — телом) отходящих от экзаменационной мороки слизеринцев. — Привет, мам, — отчетливо мрачно прозвучало посреди почти что восторженных шепотков («Это же та самая! Та самая Лили Поттер!» и «Балда! Ни какая она не Поттер, а Эванс!». — Здравствуйте, миссис Поттер, — вежливо поприветствовала ее Гермиона. — Здравствуй, а ты..? — Лили вопрошающе уставилась на гриффиндорку, мысленно уже оценивая, к какому из подвидов «подруг» она может относиться, и почему это о некоей барышне из Гриффиндора Гарри ни разу не упоминал в своих и без того немногочисленных письмах. — Гермиона Грэйнджер, мэм, — интуитивно почувствовав, что с миссис Поттер отношения надо наладить как можно раньше и как можно прочнее, Гермиона перешла к предельной вежливости. — Я с Гриффиндора, учусь вместе с Джереми. — И дружишь с Гарри? — в голосе Лили слышалось благоразумно опущенное «и даже при всем этом», с которого, в общем-то и стоило начать вопрос. — У нас много общего, — старательно выверяя тон, улыбнулась гриффиндорка. — И по части учебы он мне помогает… Гарольд, слушавший всю эту словесную эквилибристику только краем уха, аж встрепенулся и собрался было переспросить, в чем именно и когда конкретно он успел помочь в учебе, но короткий удар локтем в бок и благодарно-радостная улыбка Гермионы заставили его захлопнуть рот и снова уткнуться взглядом в стол. Но уши у него покраснели ничуть не хуже, чем у Рона в особые моменты волнения. Две возможно самых главных в его жизни особы женского пола что-то затевали. И по их исключительно дружелюбным улыбкам, обращенным друг к другу никак нельзя было понять — то ли это объявление масштабной магической войны, то ли объединение в тайную противомужскую коалицию. К тому моменту, когда Гермиона в красках расписывала преспокойно усевшейся рядом с ней на скамью Лили Поттер этапы подготовки их с Гарри проекта по Нумерологии и Древним рунам, он сам страстно желал срочно удрать куда-нибудь подальше от понимающих усмешек, которыми обменивались новообретенные собеседницы. И от их исключительной благожелательности, нацеленной исключительно друг на друга, но при этом расходящейся по Большому Залу приторно-удушливой волной неестественности. — Помню, как я сама по Нумерологии работу делала на шестом курсе… — Лили, вдохновленная возможностью поделиться воспоминаниями о бурной молодости, перевела разговор с совершенно неудобной для Гарри темы (вот-вот Гермиона просветит его мать и по поводу «конечных результатов» сдачи проекта, и обе ему хором заявят, что нечего болтать много было) на другое. Гермиона внимательно слушала, вовремя поддакивала и, там где надо было по ходу повествования, кивала с понимающей улыбкой. Поттер с тоской уставился на сидевших напротив друзей, ожидая от них хоть какой-нибудь моральной поддержки. А зря. Рон, наполовину сползши под стол, невнятно хихикал куда-то в кубок с соком, едва-едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в полный голос. Драко подозрительно долго откашливался в платочек с вышитым в уголке фамильным гербом и еще более подозрительно всхрюкивал время от времени, пытаясь все замаскировать под приступ простуды с жесточайшим насморком. — Поттер, Малфой, Уизли, вас ожидают в кабинете профессора Дамблдора. Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны — как никогда мрачный и недовольный Северус Снейп едва ли не за шкирку выдернул из-за стола Драко и Рона и коротко прищурился в сторону зазевавшегося Гарольда. — Поттер, живее! — В чем дело? Что-то случилось? — Лили, прервавшись на середине своего рассказа уже об ее остаточных впечатлениях от курса Древних рун, повернулась к Мастеру зелий. — Эванс, их ждет директор, — коротко бросил тот, подгоняя нерасторопных мальчишек. — Извини, дорогая, продолжим в следующий раз, ладно? — ласково потрепав удивленную быстрым уходом Гарри Гермиону по плечу, Лили бодро вскочила со скамьи и в несколько шагов нагнала ушедших вперед, к дверям Большого Зала, Снейпа и трех его учеников. — Северус, какого Мерлина Дамблдору опять нужно от детей? — достаточно резким тоном осведомилась миссис Поттер, проходя следом за спешащими к директору деканом Слизерина и его подопечными в холл замка. — Не имею ни малейшего понятия, Эванс, но мне это нравится не больше, чем тебе, — сквозь зубы процедил тот в ответ. — Но подозреваю, что это имеет прямое отношение к третьему туру. — Только этого мне еще не хватало! — закатила глаза она. — Мам, да ладно, хуже, чем во время второго тура, уже не будет, — без особого энтузиазма попытался ее утешить Гарольд после требовательного тычка от Рона. — Это еще Моргана надвое сказала, — поджала губы Лили Поттер, первой поворачивая у Зала Лестниц в боковой коридор, одно из дальних ответвлений которого оканчивалось потайным ходом между этажами, ведущим к директорскому кабинету. Эта дорога была гораздо короче. — Взгляни, — Снейп, свернув следом, передал ей небольшого объема склянку с мутной жидкостью болотного цвета. Распознать с первого взгляда ее сумел не только Рон Уизли. — Оборотное зелье? — охнула волшебница. — Это еще зачем? — Попробуй угадать, Эванс, — мрачно хмыкнул Мастер зелий. Она недовольно скривила губы. — Дамблдор с его планами как всегда перегибает палку. — Мам, — позвал ее Гарри, вместе с друзьями поотставший от старших магов на пару шагов, — ты Маркуса Флинта случаем не видела? — А почему я должна была его видеть? — Лили остановилась посреди лестницы, сверху вниз глядя на сына. Тот спокойно выдержал ее испытующий взгляд. — Ну ладно, видела. И даже слышала, как Люциус с ним ругался. — Отец с Флинтом ругались? — встрепенулся Драко. — Само собой, — фыркнула она, разворачиваясь и снова начиная подниматься вверх по широким каменным ступеням. — И, по-моему, Люциус даже не такую уж и большую выволочку устроил, как стоило бы, чтобы мозги на место встали. — Эванс, Маркус Флинт и такое понятие как «головной мозг» между собой связаны весьма сложным образом, — отпустил комментарий по этому поводу декан Слизерина. — Это наследственное — Флинта-старшего вспомни… Хотя, признаю, некоторое улучшение в данной области все же есть. — Все равно это было чудовищным безрассудством, — шмыгнула носом миссис Поттер. — Вот так запросто в нынешней обстановке отправиться чуть ли не аврорам в руки и выложить им, что… — Гриффиндорский кретинизм твоего сына заразен, — прервал ее Снейп, явно предостерегая от распространения излишней информации. Шедший сзади Гарольд очень демонстративно обиженно засопел. Хотя, конечно, сам он наличия этого самого гриффиндорского кретинизма не отрицал. Наследственность все-таки — с ней не особенно-то поспоришь. — Я просто удивляюсь, как Цисси успела перехватить Флинта, прежде чем Белла узнала об его отсутствии. С нее бы сталось самолично появиться в Хогсмиде и… И я просто не представляю, что могло бы произойти! — Зная Лестранж, могу сказать — ничего хорошего. Стена, скрывавшая потайной ход, с сухим скрежетом отошла в сторону, и они вышли как раз к каменной горгулье. Та даже пароля не спросила: оглядела всех, недовольно скривилась при виде Гарри и покорно отползла в сторону, укатив за собой постамент. — Ты ее прямо выдрессировал, — усмехнулся Рон. — Всего-то пару раз палочкой пригрозил, — пожал плечами тот. — Надо бы прикормить ее, что ли… Не знаешь, что любят каменные горгульи, а? — Поттер, совсем с головой плохо стало? — неодобрительно воззрился на него Малофой-младший. — Вот только директорских горгулий ты еще не прикармливал! — А что, по-моему, мысль неплохая, — Рон сделал вид, что всерьез задумался над идеей приручений горгульи. — Да ну тебя, Уизел! Вы с Поттером прямо-таки братья по духу — оба без Мерлина в голове. — Мальчики, да что вы там застряли? — с винтовой лестницы в кабинет Дамблдора их позвала Лили Поттер. Громкая ругань наверху, за каменными стенами, дверью из цельных досок и массой защитных заклинаний, была слышна с самых первых ступеней. С полдесятка одновременно спорящих голосов, прерывающих и перекрикивающих друг друга… — Джеймс уже тут, — Лили нахмурилась, останавливаясь на верхней площадке. — Мерлин, да что они так разорались? — она толкнула дверь в кабинет и вошла первой. Внутри действительно собралась целая толпа. На подоконнике, то и дело оглядываясь на виднеющееся за стекло квиддичное поле, ставшее площадкой для последнего испытания, внаглую расселся Гербиус. Среди прибывших в Хогвартс членов Старшей ветви клана Умертвия он, похоже, был кем-то вроде главного по работе с общественностью. У дальнего шкафа с деланным интересом разглядывал корочки книг Игорь Каркаров. На диванчике у стеллажей, напряженно выпрямившись, сидел Джереми Поттер. Похудевший, осунувшийся и какой-то слишком уж дерганный. Гарри, наконец увидевший брата ближе, чем с противоположного конца класса или другого угла Большого Зала, немало удивился. Поттер-старший, опираясь на кресло перед директорским столом, яростно доказывал Дамблдору абсурдность и невозможность некоей идеи, которую тот, видимо, и вынес на всеобщее обсуждение. С появлением в дверях Снейпа и Лили он замолчал, обернувшись и недобро так глядя на вошедших. У камина Грозный Глаз и Ремус Люпин, внешне напряженный и какой-то подавленный, тихо что-то обсуждали с еще одним аврором — женщиной средних лет с толстым малахитовым браслетом на левой руке. Насколько помнил Гарри то, что ему еще в детстве объясняла мать, малахитовые браслеты с выточенными на них рунами гебо, надеваемые в присутствии высших аврорских чинов, означали, что маг имел тесные связи в криминальной магической среде. В большинстве случаев так «среди своих» опознавали либо вышедших в отставку двойных агентов, с которыми не всегда дела шли ладно, либо настоящих перебежчиков, которых обратно приняли только в силу каких-то очень серьезных обстоятельств и под неусыпное наблюдение. — Пэтти? Пэтти Маркс? — охнула Лили и, сделав пару шагов навстречу, остановилась. Женщина обернулась. Практически всю правую половину ее лица покрывали ужасные шрамы — следы от когтей, начинавшиеся над бровью и уходившие вниз по подбородку под высокое горло ее свитера. Ремус Люпин, нервно переминаясь на месте, старательно отводил взгляд в сторону. — Уже снова Уилсон — после смерти мужа решила вернуть себе девичью фамилию, — голос у бывшей миссис Маркс оказался сиплым и каким-то… булькающим. Вероятно, шрамы, уходившие под горловину свитера, проходили и по гортани. И не просто так. — Давно не виделись, Лили, — вроде бы и дружелюбная улыбка перекосила половину лица, собрав покрытую шрамами кожу в отвратительные складки. — Что ты здесь делаешь? — голос Лили Поттер дрогнул. Декан Слизерина за ее спиной подтолкнул к другому краю диванчика, на котором сидел Джереми, своих учеников, замерших столбом посреди кабинета и неприлично долго пялившихся на Пэтти Уилсон. — С твоим уходом, Эванс, мне потребовался новый добытчик информации, — кашлянув, сообщил Грозный Глаз. — И Уилсон любезно согласилась помочь, — на редкость дипломатично закончил он. — Мы здесь по другому поводу собрались, — резко произнес Джеймс Поттер. — Да, Джеймс, ты прав, — Дамблдор устало потер лоб. — Итак, Северус, ты принес зелье? — Зелье у меня, — Лили продемонстрировала колбочку с Оборотным зельем. — И пока мне не объяснят, что здесь происходит, его никто не получит. Директор Хогвартса, явно ожидавший, что все вопросы проясняться будут несколько иначе и без постановки ультиматумов, с недоумением уставился на Северуса Снейпа. А тот только меланхолично плечами пожал. — Директор Дамблдор считает, — раскачивая вперед-назад стул, на спинку которого он опирался, начал Джеймс, — что нашему сыну угрожает опасность. И поэтому… — Какому из наших сыновей? — сухо переспросила Лили, в упор глядя на мужа. — Джереми может грозить опасность во время третьего тура, — сквозь зубы процедил Поттер-старший. — Аластор сказал, что у Пожирателей намечены грандиозные планы на конец турнира и… — …И я считаю, что будет вполне целесообразно, использовав Оборотное зелье, отправить вместо него кого-нибудь другого, — продолжил за него Дамблдор. — Аластор проконсультировался с Барти, а я поговорил с представителями… других школ. Протеста никто не выразил. — Отправлять, как я понимаю, господин директор, будут одного из моих учеников? — ледяным тоном поинтересовался декан Слизерина, скрещивая руки на груди. — И я против! — тут же рявкнул Джеймс Поттер. — Я уже не раз говорил, и готов повторять столько, сколько потребуется: мой сын имеет право протии главное испытание турнира! — Джеймс, ты с ума сошел, да? — тихо спросила у него Лили. — Его же убить могут! — Его убить могли Мерлинову кучу раз до этого, — ядовито прошипел он в ответ. — В том числе — в течение двух предыдущих заданий турнира. — Но там постоянно были рядом те маги и профессор Дамблдор, — подал голос Ремус. — И… И я, конечно, тоже против замены, но… — Слышала? — гаркнул Поттер-старший. — А к третьему туру меры безопасности только усилили. — Мы оба знаем, как они усилены, — Лили в упор посмотрела на него. — Это все треп Аластора для журналистов из «Пророка»! — Эванс! — прикрикнул не нее Глава Аврориата. — Джереми имеет полное право пройти турнир до конца и стать победителем, раз уж ему выпала такая возможность! И я никому не позволю его лишить этой возможности! — Джеймс грохнул креслом об пол. Лили, скорее по привычке, чем осознанно, успокаивающе положила руку ему на плечо.
— Значит, Джереми может участвовать? Даже, возможно, ценой его жизни? — спокойно спросил у него развалившийся в кресле Альбус Дамблдор и вопросительно посмотрел поверх своих очков-половинок. — Для того чтобы он эту цену не заплатил, есть мы, — тот вздернул подбородок и дернул плечом, сбрасывая руку жены. — Минуточку, — аккуратно — и даже практически бережно — отстранив Пэтти Уилсон, Грюм вышел вперед. — Поттер, ты против, чтобы твоего сына кто-то заменял, но охрану Джереми от всяких ублюдков-Пожирателей усилить не против, так? — И? — Джеймс, хмурясь, обернулся. — А Дамблдор все равно собирался использовать мальчишку, — он указал в сторону смирно сидевшего вместе с друзьями на диванчике Гарри. — Подожди, Аластор, — торопливо заговорил директор Хогвартса, — я никого не собирался, как ты выражаешься, использовать… — Ага, а я в Аврориате не начальством являюсь, а вчера нанятой поломойкой! — рассмеялся Грозный Глаз. И, резко оборвав смех, совершенно серьезно продолжил: — У нас все равно проблема с Крамом, правда, Игорь? — Каркаров, так и не поворачиваясь, коротко кивнул. — Так почему бы не совместить выход из двух неприятных ситуаций? Поттера, который со Слизерина, оборачиваем Крамом — и пусть себе помогает в защите брата! — Насколько это опасно? — тут же спросила у него Лили. Как ни странно, никаких «это невозможно» и «его могут убить» от нее, как от матери, не прозвучало. И это уже определенным образом охарактеризовало ситуацию. Джереми Лили все еще считала своим маленьким сыночком и тряслась над каждым его шагом, выпытывая подробности жизни сына всеми правдами и неправдами. И только чудом в лице Дамблдор, Грюма и обоих Малфоев-старших ее удалось удержать от срочной поездки в Хогвартс с целью забрать сына и увести его куда подальше. За Гарри Лили практически не беспокоилась. И ее забота относилась больше к разряду «вот он какой у меня замечательный, уже совсем вырос, совсем взрослый и сам все знает». Для нее старший — формально, старший — сын уже вырос. Уже стал взрослым и в ее опеке не нуждался вовсе. И все ее письма, ее интерес к Гермионе Грэйнджер той степени одержимости, с которым мамаши обычно присматривают на еще несовершеннолетними сыновьями, уже не содержали. Для нее Гарри вырос уже давным-давно. Хотя на самом деле разницы в возрасте между братьями было от силы несколько минут. — Опасностей не больше, чем во время первого или второго утра, — пожал плечами Аластор Грюм. — Ничего нового не будет — эти придурки из Министерства вряд ли что-то особенное придумают. — Погодите, а причем тут Гарри? — подал голос с подоконника Гербиус. — У вас же есть те маги. Пусть кто-нибудь из них примет Оборотное зелье. Директор Хогвартса поднял брови и вопрошающе уставился на оценивавших со всех сторон новую идею Гарри, Рона и Драко. — Не выйдет, — наконец нехотя сказал Малфой-младший. — У них, — для Альбуса Дамблдора подразумевалось «у нас», — ничего не выйдет. — Это еще почему? — не понял его кузен. — Потому что… — грамотную отговорку для общественности вот так, сходу, придумать было сложно. — Потому что они хотели на самих себя завязать какие-то защитные чары для квиддичного поля, — «подсказал» ему Гарольд и поднял на Дамблдора кристально-честный взгляд. — Профессор, какие, вы говорили, там были чары? Тот быстро понял, что придумывать придется нечто максимально достоверное и убедительное — чтобы отказ выглядел достаточно мотивированным. — Рассеянные щитовые чары, слышали о таких? — наконец заговорил он, оглядывая свой кабинет. — Это которые недавно в разработке были? — заинтересованно переспросил Аластор Грюм. — В деактивированном состоянии они, по сути, существуют в виде мельчайших и незаметных для глаза частиц. В случае срабатывания тревоги наглухо опечатывают пространство. Я подумал, нам может что-нибудь подобное пригодиться. Но эти чары требуют постоянного контроля территории и большого магического напряжения на отдельных своих участках… — Понял, — Гербиус поднял руки перед собой. — Не выйдет, так не выйдет — я просто на пробу предложил. — Нет, почему же, вышло бы, — покачал головой Дамблдор, — но дело в том, что у магов Триады и без этого будет масса дел. Именно поэтому я рассчитывал на помощь Гарри — он мальчик подготовленный, лабиринт пройти сумеет. Ну а если он заодно и за братом приглядит и от проблемы с Виктором нас избавит — спасибо за идею, Аластор — то все выйдет как нельзя лучше. Поттеры-старшие молча переглянулись. Джеймс, явно выступавший за последний вариант, одобрительно закивал. Лили неуверенно пожала плечами. — Вы забыли спросить, чего хочет сам Поттер, — сухо напомнил Каркаров. — Ну, вообще-то… — начал Гарри, но сразу же замолк под странными взглядами старших магов — он никак не мог разобрать, что означает подобное выражение лиц. А потом сообразил. Каркаров, да и все остальные, имели в виду не его. Спрашивали мнения Джереми. С ним самим для них все было ясно и понятно заранее, с самого начала, так что можно было даже не беспокоиться. Никто, разве что кроме незнакомого с метсной «кухней» Гербиуса, даже не засомневался в том, что он, Гарри Поттер, вечная Дамблдорова палочка-выручалочка, главная каждой-бочке-затычка Хогвартса, откажется участвовать. Это же совершенно невозможно! Конечно, а как же иначе? — Эй, так ты против или нет? — Гарольд грубо дернул брата за плечо. — А? Что? — Джереми оторвал испуганный и забитый взгляд от ковра на полу и недоуменно уставился на него. А потом, скользнув взглядом по обращенным к нему лицам собравшихся, умоляюще посмотрел на отца. Джеймс коротко кивнул. — А… Д-да, ладно. Дамблдор резко поднялся с кресла. — Так, хорошо, тогда приступаем, не будем больше тратить время зря, — раздраженным тоном произнес он. — Аластор, передай Кроули, чтобы он выставлял своих людей на позиции. Лили, вы с Гарри, Северусом и Игорем идите в Больничное крыло, к мистеру Краму. И проводите заодно Джереми до Зала Лестниц. — Мы с Уилсон и Джеймсом на всякий случай еще раз проверим целостность чар в лабиринте и доставим кубок, — проинформировал директора Хогвартса Грюм. Джеймс Поттер согласно кивнул. — Тогда я пойду к Флер, — Гербиус соскочил с подоконника. — Последние приготовления и все-такое… ну, вы и сами знаете, — туманно изрек он, уходя. — Ремус, найди, пожалуйста, Нимфадору и сообщи ей ситуацию, — продолжил Дабмлдор. — Пусть она со своим отрядом — Кроули ведь ей выделил отряд, так, Аластор? — займут места у трибун. — А мне что делать? — спросила Лили, нервно наблюдая за тем, как все расходятся выполнять вои обязанности. — После того, как в Больничном крыле… — Ты останешься там с Виктором, когда он примет облик Гарри. Это будет выглядеть достаточно правдоподобно. — Что? Но я… — Лили, — Дамблдор подошел к ней и, положив руку на плечо, внимательно посмотрел в глаза. — Ты нужна будешь нам именно там, а не у лабиринта. — Профессор прав, мама, — надтреснутым голосом сказал Гарри, гладя куда-то в стену. — Хорошо, — нехотя соглашаясь, кивнула она. — Северус, если все пройдет успешно, после того как Гарри обернется, не мог бы ты помочь Минерве уладить кое-какие организационные вопросы? Она будет у трибуны. — Да, господин директор, — свое отношение — отрицательное, стоило бы заметить — к решению Дамблдора Снейп сдержал при себе. — Вот и прекрасно. А мистер Уизли и мистер Малфой ненадолго задержатся у меня и кое с чем помогут, — закончил Дамблдор и коротко кивнул оставшимся, давая им понять таким образом, что разговор окончен. — Нам действительно придется использовать рассеивающиеся щитовые чары? — обеспокоенно спросил Драко Малфой уже после того, как дверь директорского кабинета закрылась за выходившим самым последним Северусом Снейпом. — Возможно, — неопределенно пожал плечами Альбус Дамблдор. — Это не главная наша проблема на данный момент. — Вот уж точно, — криво усмехнулся Рон, поднимаясь с диванчика. — Вам бы лучше за Гарри побеспокоиться. — Он хорошо натренирован и пройдет лабиринт безо всяких проблем, — коротко, будто бы отмахиваясь от этой темы, сказал директор Хогвартса. — А вам, молодые люди, я напомню, что в этот раз дуплицированные тела вы контролировать не будете. — И? — напрягся Драко. — Будьте начеку, — на удивление серьезно отреагировал Дамблдор.
* * *
Оборотное зелье оказалось просто отвратительным на вкус. Как и практически все в этот день: Гарольд уже почти уверился в том, что удачная сдача Истории Магии и окончание экзаменов — единственное по-настоящему позитивное событие. Из Больничного крыла они вышли вдвоем с Каркаровым — Лили Поттер, как ей и приказал Дамблдор, с небольшими запасами Оборотного зелья, выданного ей на всякий случай, осталась вместе с Крамом, выглядящим теперь в точности как Гарри. Северус Снейп, недовольный ситуацией, Дамблдором, сговорчивостью Лили в отношении ее сыновей, сговорчивостью Гарри в таком сложном вопросе и вообще всем, что происходит, ушел еще раньше — к МакГонагалл, у которой, как ни странно, возникли какие-то там проблемы с решением организационных вопросов. — Ведите себя естественно, Поттер, — напомнил Каркаров, пока они поджидали лестницу на первый этаж. — Вы с Виктором во многом похожи характером, так что правдоподобно сыграть его роль вам больших трудов не составит. — Вы так считаете? Ощущал себя Гарри довольно таки странновато. И собственный голос, звучащий совершенно непривычно и как-то иначе был только мелкой верхушкой айсберга. Крам был на голову выше его, шире в плечах и ощутимо массивнее в целом. Даже странно, что при его внушительной комплекции из него вышел один из лучших ловцов мирового уровня. Пожалуй, радоваться можно было лишь одной, самой главной вещи: изменились только внешний облик и голос. — Эй, Виктор! — из спешащей к трибунам на бывшем кивддичном поле — а ныне лабиринте — толпы Поттеру махнула рукой девушка. По форме — из делегации Дурмстранга. Ухватив за локоть еще одного дурмстрангца, она вместе с ним направилась к Гарри и Игорю Каркарову. — Если вы еще спрячете вашу палочку, мистер Поттер, то будет и вовсе прекрасно, — прошипел тот, дернув Гарри за руку. Тот сначала непонимающе уставился на свою палочку. Потом сообразил в чем дело и занервничал, придумывая все возможные места, куда бы ее до поры до времени можно было бы спрятать так, чтобы это не выглядело подозрительным. Сунул в рукав и поежился от неудобно-непривычного ощущения. — Виктор, ты наконец-то выздоровел, — окликнувшая его девушка с пышной рыжей шевелюрой и смеющимися голубыми глазами до ужаса напоминала внезапно повзрослевшую Джинни. Только какую-то другую Джинни — ту, у которой младший брат не учился в Слизерине, а на втором курсе дневник Тома Риддла не изломал психику. — Мы так рады! — Ага, — высокий и нескладный парень, которого она привела с собой, неловко улыбнулся и хлопнул Гарри — для них Виктора — по плечу. — Это круто, друг, что мы не сдадимся вот так, в шаге до финала. Мы еще поборемся за победу, да? — Дмитрий, ну причем здесь турнир? — девушка, хмурясь, одернула его. — Надо радоваться тому, что Виктор поправился! — она виновато улыбнулась Каркарову. — Директор, вы простите, что мы так задерживаем, просто вы понимаете… — Ковалевская, вы можете побыстрее? У нас мало времени, — коротко бросил тот, отводя взгляд в сторону. — Да, извините, — дурмстрангка смутилась. — Друг, а как тебе удалось-то? — оглянувшись по сторонам, тихо спросил у Гарри Дмитрий. — Мы слышали, тебя Старшая ветвь прокляла, это правда? — Марков, это, во-первых, конфиденциальная информация, а, во-вторых, мы опаздываем, — ответил вместо Поттера директор Дурмстранга, недовольно поморщившись. — Мы уже уходим, — закивала Ковалевская. И быстро, пока никто не успел ничего сказать, приблизилась к Гарри и, чмокнув его в щеку, шепнула: — Удачи, Виктор. И, направляясь к главным дверям Хогвартса, потащила за собой опешившего Дмитрия, на прощание махнувшего Гарольду рукой и крикнувшего сквозь гомон толпы: — Мы будем за тебя болеть, друг! Удачи! — Вот видите, Поттер, все, что вам нужно — стоять столбом и не открывать рта. И вы вполне сойдете за моего ученика, — бросил Каркаров. — Идемте, нас уже ждут у лабиринта. Гарри его не слушал. Он был занят убеждением себя в том что вся эта толпа, все проходящие мимо них дурмстрангцы, шармбатонцы и студенты Хогвартса, машущие ему рукой и желающие ему удачи в последнем туре, они видят не его. Вся эта слава, все это внимание, все эти пожелания победы и удачи — они не ему принадлежат. И смотреть идут не на то, как он будет проходить лабиринт. Не с надеждой на то, что он победит. Это все не его и не для него.
Отправлено: 16.03.12 10:41. Заголовок: Глава 46. Лабиринт ..
Глава 46. Лабиринт
Малфой нервно крутился на скамье, обводя беспокойным взглядом постепенно заполняющуюся зрительскую трибуну — Блэйз успела занять для них хорошие места неподалеку от судейской площадки, так что с обзором проблем не было. Рядом сидел откровенно скучающий Рон, уже успевший пожалеть, что ничего не прихватил с собой почитать. Вокруг сновали однокурсники с других факультетов. Винни Номара, оставшаяся без Поттера руководить факультетом в одиночестве, вполне неплохо утихомиривала разодевшихся младшекурсников. Семикурсники, разместившиеся ярусом выше, разворачивали плакат в поддержку Виктора Крама. Кто-то из них уже успел поцапаться с болевшими за Джереми гриффиндорцами, и назревала серьезная склока. Авроры, разойдясь в широкую цепочку вокруг трибун, ставили прочный защитный купол на всякий случай сразу от всего — и от непогоды (с юга надвигалась вполне однозначная масса грозовых туч), и от неприятностей, имевших более «приземленный» и менее погодный характер. Туда-сюда курсировали по двое или по трое преподаватели — на них возложили контроль за слишком оживившимися перед последним туром студентами на трибунах. Вроде бы все было в порядке. Вроде бы все даже было хорошо. — Успокойся, — Уизли, упершийся затылком в край дощатого пола следующего уровня скамей, зевнул и, поерзав, попытался устроиться поудобнее. — Сам успокойся, — огрызнулся Драко. — А еще лучше — проснись уже наконец. — Амулет барахлит? — участливо спросил у него тот, садясь ровно и с беспокойством заглядывая другу в лицо. — Не знаю, — Малфой нервно дернул плечами. — Странное чувство какое-то. Неприятное. Погоди-ка, — он полез в карман мантии, — Уизел отсядь немного, а? Я на пробу сорко разложу для Гарри — посмотрю, что его ждет. — Сейчас уже турнир начнется, какие сорко? Ты же не успеешь нормально результаты расшифровать, — не понял Рональд, все же отодвигаясь в сторону. — И как ты для Гарри гадать собираешься, если он эти сорко даже раскладывать не будет? — Очень просто, — буркнул Драко, прикладывая к извлеченному из кармана мешочку с гадательными камнями свой эмпатический амулет. — Достань три камня, Уизел, — он протянул мешочек Рону, — и складывай в ряд значимыми рисунками вниз. Снова ничего не понявший Уизли послушно последовал просьбе друга и выставил камни в нужном порядке. — Теперь два возьму я… — Малфой-младший положил два камушка: один над вторым, вытащенным Роном, а другой — под ним. И развернул на девяносто градусов получившийся крест. — Вытаскивай любые два и снова составляй в ряд. Можешь даже местами поменять какие-нибудь. — Вот так? — уточнил тот, убрав два камня (центральный и — для него — «верхний») и сдвинув оставшиеся в один ряд. — Угу, а теперь посмотрим результаты, — Драко, напряженно хмурясь и, будто бы даже собираясь с духом, провел ладонью в воздухе над камнями и быстро их перевернул. — Слушай, а насколько твой способ ве… Малфой? — не докончив фразу, всполошился Рон, видя, как побелело лицо его друга. — Малфой, все нормально? Тот медленно покачал головой. — Ничего не нормально, Уизел, — бесцветным голосом ответил Драко, лихорадочно переводя взгляд с одного камня сорко на другой — как будто рисунки на них могли взять и запросто измениться. — Все очень… очень плохо, — он резко вскинул голову и с мрачной решимостью во взгляде посмотрел на Рона. — Быстро беги к Поттеру и передай ему, — снова полез по карманам мантии, — вот это. Пускай сразу использует, если почувствует неладное. — Это… портал? — с сомнением спросил Рональд, разглядывая тонкое серебряное колечко, которое ему показал Малфой-младший. — Тот самый? У тебя же его вроде бы забрали… — Мать прислала с письмом вчера. На всякий случай, — перенаправляя портал и выставляя новые координаты перемещения, быстро ответил тот. — Говорю же, иди и передай его Поттеру. А я — к Дамблдору, — он поднялся со скамьи и решительно зашагал по направлению к судейской трибуне, на ходу сунув Рону в руки кольцо-портал. — Директор обязательно должен узнать об этом. — Подожди-ка! О чем именно? И что там такого было на этих камнях? — крикнул ему в спину Уизли. — Два красных и один черный, — Малфой остановился, но так и не обернулся. — Все три — черепа. Смерть, Уизел, вот что означают эти камни. — И кому это выпало? Рон аж вздрогнул от неожиданности — у него за спиной, небрежно позвякивая арморумом, стоял Драэвал. — Гарри. Мы только что камни разложили, — серьезно ответил Драко, разворачиваясь к ним. — Мне нужно срочно сообщить обо всем Дамблдору — пускай придумывает что-нибудь другое. Задействует другой план, на худой конец. Не верю, что он не припас что-нибудь на экстренный случай. Нельзя подвергать опасности… — Он сам согласился, — с другой стороны по межъярусной лестнице к ним поднимался Алгиз. — Ваш Поттер — я имею в виду. Он сам согласился участвовать. И с командиром обо всем договорился, — он указал в сторону судейской трибуны, где мелькнул плащ Ангола. — Мало ли на что этот дурень согласился! — взвился Малфой-младший. — У меня три «черепа» выпало — это вам не штуки! Директор должен знать! — Не вопи, — устало одернул его Алгиз, коротко переглянувшись поверх голов Драко и Рона с Драэвалом. — Никто из вас никуда не пойдет. Дамблдору мы сами скажем, а если сунетесь к Поттеру, кто-нибудь может заподозрить неладное. — Он знал, на какой риск идет, — поддакнул маг Времени, — и наверняка готовился заранее. — Вы, кажется, не поняли, — для больше уверенности вцепившись в свой амулет, угрожающим тоном начал Малфой, — мне наплевать, на что соглашался или не соглашался Поттер и знал он о чем-то или нет… — Послушайте, ну серьезно, что такого случится, если мы сходим к Гарри? — прервал его Уизли, чувствуя, что друг на взводе и может сказать что-нибудь лишнее. — Мы с Крамом не в таких уж и плохих отношениях, чтобы, например, пойти и пожелать ему удачи было настолько странно. Да и кто увидит-то? Тут, конечно, народу полно, но все своими делами заняты, и вряд ли до нас кому-то дело есть. — Глаза и уши есть везде, Рональд Уизли, — Драэвал предостерегающе положил руку ему на плечо. — Вы сами знаете, в Хогвартсе есть шпионы Пожирателей Смерти, и возможно они только и ждут ошибки с нашей стороны, чтобы воспользоваться ею и начать действовать. — Это уже форменная паранойя, — фыркнул Драко, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая полное несогласие с магами Триады. — А эти камушки твои — не паранойя? — ехидно подначил его Алгиз. — Верить неточному предсказанию, сделанному впопыхах, да еще без участия того, кому предсказывают судьбу… Да просто фестралам на смех! И с этим вы собирались к Дамблдору идти? Не смешите меня, — фыркнул он и неожиданно резким тоном продолжил: — Запрещаю вам обоим покидать трибуну. Даже и не думайте рвануть к Поттеру и сорвать нам все планы. — Эй, все в порядке? — окликнул их с небольшого постамента перед зрительской трибуной, предназначенного для Чемпионов, Гербиус Малфой. По всей видимости, он пришел пожелать удачи Флер и, заметив прямо-таки подозрительное скопление директорских помощников в одном из секторов, решил узнать, что происходит. — Герб, поднимись ненадолго, а? — крикнул ему Драко, воровато оглянувшись на магов Триады. Тот, пожав плечами и коротко буркнув Флер, мол, отойдет на секундочку и тут же вернется, вспрыгнул на первый уровень трибуны и легко взобрался вверх по рядам. — Передашь от нас Флер пожелания удачи, ладно? — попросил Малфой-младший, при этом как-то странно, с прищуром, глядя на Гербиуса. — Скажи, мы за нее болеем. — Да как скажешь, кузен, — напряженно отозвался тот, смеривая Драко точно таким же взглядом. — Она еще собиралась к Виктору подойти… Вы как, не против? — он обернулся на Алгиза, шептавшегося о чем-то с подошедшим к нему Драэвалом, который легко обошел ребят по верхнему ярусу скамей. — Думаю, со стороны это будет смотреться не слишком подозрительно, — помявшись, неуверенно ответил маг Времени. Алгиз, явно собиравшийся что-то добавить на эту тему, коротко вздохнул. И, помолчав, некоторое время, будто собираясь с мыслями и тщательно выстраивая фразы, произнес: — Тогда мы на всякий случай обойдем периметр — Грюм с Уилсон и Джеймсом Поттером уже должны были вернуться, — он прихватил Драэвала под локоть и повел его за собой вниз по деревянным ступеням. У самой земли он обернулся. — Помните, что я сказал, — коротко бросил Алгиз, переводя сумрачный, совершенно нечитаемый взгляд с Драко на Рона. — Передай это Флер — пусть отдаст Краму, — Малфой-младший, глядя им вслед со смешанным ощущением тревоги и непонимания, наощупь выхватил у Рональда из рук кольцо-портал и передал его Гербиусу. — Он настроен на судейскую трибуну. Ее защищают лучше — случись что, проблем с защитой не возникнет. Министра Магии авроры будут стеречь, как родную мать. — Так плохо? — спросил Гербиус, переводя взгляд с Реджинальда и Делакур на уходящих за лабиринт магов Триады. — Три черепа. — Может мы действительно напортачили? — Уизли нервно передернул плечами, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. — Не думаю, — Гербиус подкинул кольцо на ладони. — Кузен же провидец. А у них, когда совсем прижимает, одна правда выходит. — Мы еще в начале года гадали, — невпопад заметил Драко, усаживаясь обратно на скамью и кутаясь сильнее в мантию, — на то, что нас ждет впереди. Я сорко раскладывал, а Поттер — свои закорючки нумерологические выводил. — И что? — Кошмар полный. Но ни единого знака не было, что… — Что выпадут черепа, — закончил за него со вздохом кузен. — Понимаю. — Да что вы так к этим сорко привязались? — воскликнул Рон, начиная нервно расхаживать туда-сюда по проходу между рядами. — В самом деле, мы могли что-нибудь не так сделать — в этих прорицаниях дурацких никогда нельзя быть уверенным на сто процентов! — Пойми, ты этого просто не чувствуешь, — виновато развел руками Гербиус Малфой. — Тут смертью несет так, что хоть нос зажимай. — Да все он чувствует, — Малфой-младший снова стиснул в руках амулет — по привычке, так ему спокойней было. — Просто придурка из себя разыгрывает. Гербиус ненадолго перевел взгляд на Рона. А затем со скучающим видом оглядел ряды скамей над ними. Трибуна постепенно заполнялась учениками — все рассаживали по местам, доставали — кто припасенные с обеда бутерброды и чай в термосах, кто — плакаты в поддержку своего чемпиона. Некоторые особо учебостойкие и библиотекоживучие, несмотря на конец триместра и отсутствие занятий, даже полезли по сумкам в поисках дополнительной, нелегкой к пониманию литературы для углубленного изучения по тому или иному предмету. — Ладно, я пойду, — Гербиус, чувствуя, что молчание между ними затягивается, направился к лестнице. Ему снизу махнул рукой Реджинальд, привлекая к себе внимание. — А то еще Флер не успеет вашему Краму пожелать удачи, и это будет не очень хорошо. Малфой коротко кивнул — к нему подсела вернувшаяся из своей разнофакультетской компании сплетниц Блэйз Забини, а при ней особенно деталей не обсудишь. Рон, чтобы хоть как-то поднять себе испортившееся настроение, углубился в энциклопедию редких ингредиентов для зелий высших порядков и в спину Гербиусу только что-то невнятно буркнул вместо прощания. — Вы чего какие пришибленные сидите? — спросила через некоторое время Блэйз. — Последний тур же, скоро все закончится! — Вот именно, что закончится, — вздохнул Драко, следивший за Чемпионами, к которым подошли Бэгмен и, как ни странно, Перси Уизли. По всей видимости, Крауч снова был занят решением проблем мировой важности и прибыть на заключительную часть Турнира Трех Волшебников не смог. — Может я действительно ошибся? — теребя край рукава мантии, неуверенно спросил Малфой, ни к кому конкретно не обращаясь. — В чем? — переспросила Блэйз. — Мы тут сорко с Уизелом раскинули. Решили на окончание турнира погадать, — соврал он чисто интуитивно. Не хотелось сообщать вот так сразу всю правду. Ту самую правду, которая особого позитива не несла. — И что? — Там кошмар один, — не вдаваясь в подробности, ответил ей Рональд, отрываясь от книги. Блэйз неожиданно рассмеялась. — Ой, тоже мне — удивили! — всхлипнула от смеха она. — Так, Драко, ну-ка подвинься! Забини пересела на освободившееся между Малфоем и Уизли место и приобняла обоих за плечи. — Ребят, ну вы просто как маленькие, честное слово, — она перевела взгляд с одного на другого. — Носитесь со своими предсказаниями… Да это же одна из самых неточных наук! К тому же сами помните, как в начале года, в поезде, тоже сидели и что-то там напредсказывать пытались. И тоже какая-то пакость вышла. И что? До сих пор все в порядке было. — В порядке? — Рон отодвинулся, деликатно сняв руку Блэйз со своего плеча. — Я бы не сказал. Джереми Поттер участвует четвертым Чемпионом, за директором и всеми остальными Пожиратели Смерти шпионят. А что случилось с сестрой Флер и Крамом? И это ты называешь — в порядке? А то, что во время каждого тура… — Погоди-ка, Уизлик, — Блэйз предупреждающе выставила ладонь. — Ты не понял. Какая разница, что вокруг происходит? С нами-то все нормально. С тобой, с Драко, со мной. С Гарри. Даже с Грэйнджер ничего толком не случилось — она после второго этапа Турнира только легким испугом отделалась. Вы вдвоем что-то совсем уже не о том думаете. За весь мир радеть — дело Дамблдора. И Министра Магии вместе с аврорами. А то, что Гарри в Больничном Крыле валяется вместо Крама — ну так сам виноват, нечего в благородного гриффиндорца играть было, — она пожала плечами. — Гарри в Больничном Крыле? — послышалось сверху удивленно. — Грэйнджер, ты совсем глухая, нет? Вся школа уже знает, что наш Поттер решил восстановить справедливость — как распоследний гриффиндорец, ей Мерлин! — и помочь Краму, — не оборачиваясь, резко произнесла Блйэз. Гермиона, под удивленным взглядами повернувшихся к ней Малфоя-младшего, Рональда и собственных соседей начала пробираться сквозь рассаживающуюся толпу к лестнице. — Тоже прямо как маленькая, — фыркнула Забини. — О, глядите-ка, на нас Виктор Крам смотрит. Недоволен, небось, что Грэйнджер не будет наблюдать за его победой. Если он еще выиграет, конечно… — А может и совсем наоборот, — пробормотал Малфой, наблюдая за тем, как Крам, коротко мазанув взглядом по удаляющейся по направлению к замку фигуре Грэйнджер, снова повернулся к ним и едва заметно кинул. Кажется, Гарри был доволен тем, что они отправили Гермиону подальше от эпицентра проблем. — Что-что? — переспросила Блэйз. — Да ничего, ерунда, — отмахнулся Драко. — Слушай, а вот ты сам, лично, ничего насчет всего этого… ну… не чувствуешь? — вдруг спросил у него Уизли. — В смысле, никаких предсказаний сделать не хочешь? — Издеваешься, да? — возмутился тот. — Я что, по-твоему, когда в голову взбредет, тогда и предсказываю? — Забудьте вы про свои предсказания! — воскликнула Забини, отвесив обоим по подзатыльнику. — Все нормально будет. Даже без участия Поттера. Зачем, по-вашему, столько авроров вызвали? Даже личная гвардия Министра здесь. Целая толпа взрослых магов, и никто ничего сделать не сможет, что ли, в случае опасности? — Обычно так и бывает, — скептически хмыкнул Малфой, скрещивая руки на груди. — Да ну вас обоих, — надулась Блэйз. — Все бы вам другим настроение портить… — Ладно, ладно, извини, мы действительно лишнего уже навыдумывали, — смягчился Драко. — Вон, смотри, на судейской трибуне уже все собрались, сейчас наверное начнут. И в самом деле, коротко переговорив о чем-то с Альбусом Дамблдором, раскланявшись с директорами других школ и поприветствовав Фаджа, Людо Бэгмен, как и прежде, исполняющий почетную роль комментатора Турнира, вышел на небольшой помост. Авроры, занимавшиеся установкой купольных щитовых чар, замкнули их и разошлись по местам. — Добро пожаловать, уважаемые зрители, на финальное испытание Турнира Трех Волшебников, — начал он, усилив магией голос. — Сегодня, после полных опасностей предыдущих этапов турнира и долгого ожидания, мы наконец-то узнаем имя школы-победительницы и Чемпиона, который приведет ее к победе! — Началось, — бесцветным голосом произнес Драко Малфой. — Теперь точно — началось. Его слова потонули в поднявшемся после приветственной речи Бэгмена гвалте.
* * *
В пол уха слушая болтовню Людо Бэегмена, Гарри неторопливо шел к одному из входов в лабиринт. Виктор Крам не должен открыто демонстрировать свое волнение. Виктор Крам с виду должен как всегда напоминать кирпич, погруженный в глубины самопознания, чтобы восторженные дурмстрангцы и часть студентов Хогвартса, поддерживавшая его, случайно не заподозрили, что с их героем что-то не так. А толпа уже начинала раздражать. Вопли «Победи, Виктор! Сделай этих сопляков!» и «Принеси славу Дурмстрангу!» и хлопающие на ветру огромные транспаранты в поддержку своих Чемпионов откровенно действовали на нервы. Все дружное зрительское стадо сидит себе на трибунах под нагромождениями защитных чар, распивает сок из термосов и вселюбимых «согревашек», жует оставшиеся с обеда булочки и ожидает действа. Толпе что надо? Хлеба и зрелищ. Вот и готовятся получить и то, и другое. — Удачи в последнем туре, до`гогой `годственник, — холодно бросила Флер, проходя мимо и чуть задевая Гарри плечом. Ему в ладонь лег тоненький ободок кольца. — Твои друзья передали, — шепнула она и, гордо вздернув подбородок, прошествовала к своему входу в лабиринт. Поттер сунул руку в карман, даже не собираясь рассматривать на переданное кольцо — он и так знал, что это Малфоевский портал. Слишком уж резьба наощупь знакомая. И, к тому же, что еще ему мог передать Драко, который наверняка в преддверие самого последнего — и уж точно самого опасного утра — ударился в свою фирменную всепоглощающую паранойю? У входа в лабиринт — третьего с конца, что соответствовало третьему месту по очкам — Гарольда уже ждал Игорь Каркаров. Скрестив руки на груди и вперившись мрачным взглядом в судейскую трибуну, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос — то ли организаторов ругал на все лады, то ли молился умертванским божествам. — Будь осторожен в лабиринте, — предупредил он. — Ловушки расставляли авроры Грюма. Напороться можно будет на что угодно. — А как же просвещенный двадцатый век и обязательное отсутствие жертв среди Чемпионов? — переспросил Гарри, останавливаясь перед входом в лабиринт и поворачиваясь к судьям, ожидая сигнала к началу тура. В его голосе — голосе Крама — никакого удивления не прозвучало. — У этих придурков все сикось-накось выходит, из самой простой ловушки гхака знает что натворят, — Каркаров пренебрежительно передернул плечами. — А где Аластор Грюм? — поинтересовался Поттер, выглядывая на трибунах своих друзей, чем вслушиваясь в то, что вещает стоявший рядом директор Дурмстранга. — Он же должен с Джереми стоять. — Не знаю, — мотнул головой тот. — Небось где-то застрял с Поттером-старшим и Уилсон своей. Гарольд невнятно что-то промычал в ответ — куда больше Грозного Глаза его интересовала Гермиона Грэйнджер, пробиравшаяся к лестницам с зрительских трибун. Похоже, Драко с Роном хватило ума отправить ее подальше от эпицентра возможной опасности. И за это им тоже спасибо. — Не отвлекайся, — одернул его Каркаров. — Сейчас Бэгмен объявит начало турнира. С появлением на помосте бессменного комментатора Турнира, Людо Бэгмена, зрительская трибуна взорвалась овациями. Поттер только поморщился. Раздражение нарастало. Конечно, они там все радуются, что четверо неудачников — а как их всех, вляпавшихся в такую передрягу, еще назвать? — отправятся бродить по напичканному Мерлин знает чем лабиринту. А потом кто-нибудь один вернется и, неимоверно крутым жестом смахнув со лба истинно геройский пот, продемонстрирует завоеванный Кубок Турнира. И тогда можно будет радостно вопить до сорванной глотки, гордясь за себя и свою школу. Можно будет ощущать собственную причастность. Можно будет доставать круглые сутки и набиваться в друзья к получившему известность и признание студенту из своей школы. И получив от ворот поворот — грязью поливать за его спиной. Это все Гарри уже проходил на примере своего брата — настоящих друзей, как таковых, у него не было. Или сам рассорился — как с Терри Робертсом, или судьба развела — как с Дэви Марксом. И остался он в результате — гол как сокол — с одними только Джинни, которая еще может подрастет, поумнеет и тоже уйдет, и Гермионой, которая и помогает-то только из жалости. Хуже девчачьей жалости только жалость сверстников-ребят, но и от первой толку мало. — …Итак, первым на покорение лабиринта отправляется мистер Седрик Диггори. Напомню, уважаемые зрители, — вдохновлено вещал Бэгмен, — благодаря высоким баллам, выставленным ему судьями в прошлом туре за участие в спасательной операции на дне Большого Озера, он вырвался в лидеры турнира. Удачи вам, мистер Диггори! Седрик с улыбкой оглядел неистовствующие зрительские трибуны, махнул на прощание друзьям рукой, кивнул кому-то из знакомых — Гарольд только презрительно фыркнул и глаза закатил на всю эту показуху — и вошел в лабиринт. Профессор Спраут умиленно промокнула уголки глаз безразмерным зеленым в коричневых разводах платком и помахала им вслед своему студенту. — Напоминаем вам, уважаемые зрители, что в целях безопасности периметр патрулируют отряды авроров и часть преподавательского состава школы Хогвартс, поэтому если вы заметили опасность, достаточно будет выпустить красные искры из волшебной палочки. То же самое относится и к Чемпионам: если вы окажетесь в беде… — Уже в который раз повторяет, — пренебрежительно хмыкнул приближавшийся со стороны Флер Аластор Грюм. — Они там все совсем от страха с ума посходили, что ли?.. — он неодобрительно покачал головой. Флер, скривившись, отступила назад, пропуская вальяжно прошествовавшего мимо Грозного Глаза. — А ты, Поттер, — он ткнул пальцем в сторону Гарри, — помни, зачем в турнире участвуешь. — Грюм, да это ты тут с ума сошел! Сам же все планы сорвешь! — вспыхнул Каркаров. — Какой гхаки… — Цыц, умертванец! — гаркнул на него Грозный Глаз, подходя к ним.
Отправлено: 16.03.12 10:42. Заголовок: И Гарольд отчетливо ..
И Гарольд отчетливо понял, почему так морщилась Флер — от Грозного Глаза ощутимо разило Огденским виски. С вполне уверенной походкой и серьезным, собранным взглядом это не вязалось никак. Ну разве что это только перед ними Грюм делал вид, что он пребывает в относительно трезвом уме, а гипотетическим шпионам-Пожирателям достанется исключительного качества актерская игра в аврорскую высокопоставленную пьянь. — Не забудь, парень, ты тут ради своего брата, — дохнув в сторону Поттера перегаром, наставительно произнес Глава Аврориата, — а не чтобы эти умертванские крысы потом кубком Турнира Трех Волшебников у себя дома хвалились. — Между прочим, сейчас это мой ученик, который обязан принести победу своей школе! — директор Дурмстранга полез за своей волшебной палочкой. — Думай что несешь, Грюм! — Окстись, говорю, — презрительно фыркнул тот. И напряженно-ясным взглядом — как будто от него не разило, как от магического спиртзавода — смерил с ног до головы Гарри. — На первых шести развилках иди на запад, — четко произнес он. И, чуть покачиваясь, прошел дальше — к посеревшему от волнения Джереми, который, похоже, уже меньше всего хотел лезть в лабиринт и защищать честь школы. — Совсем старый пень с катушек слетел, — презрительно сплюнул ему вслед Игорь Каркаров. — Странно только, что Джеймса Поттера и этой Уилсон нет. Где их носит? — Наверняка целостность чар решили еще раз проверить, — безразлично пожал плечами Гарольд. На самом деле он догадывался, по какой причине эти двое могли задержаться — уж как раз в этом-то никакой странности и не было. Собственно, он лет эдак с восьми знал — много куда совал свою любопытный нос, и успел убедиться, что откровенно жутковатая внешность Пэтти Уилсон (тогда еще Маркс) если ей в жизни и мешала, то только в школьные времена. А его отцу иногда так и вообще ничто не могло помешать. — Следующим в лабиринт отправляется мистер Джереми Поттер. Удачи и вам, мистер Поттер, Хогвартс болеет за вас! — напутствовал Бэгмен Джереми. Трубины взорвались криками и аплодисментами. Хогвартс болеет и еще как. Целый Мальчик-Который-Выжил, ну как же… Только Гарри в непосредственной близости было видно, как откровенно трусит братец, нехотя шагая по направлению к входу в лабиринт. В принципе, он ничуть не осуждал Джереми за это. Даже больше того — страх свидетельствовал о том, что у брата голова на плечах все-таки есть, и наследственный кретинизм Джеймса Поттера не так ярко выражен. — Готов идти? — тихо спросил Каркаров. Он вообще себя по отношению к Гарри вел на удивление сдержанно и даже как-то более дружелюбно. На это, конечно же, была вполне себе весомая причина в виде валяющегося в Больничном крыле под Оборотным зельем Крама, но было и кое-что иное. То, что Поттер ненавидел с самого детства, еще до Хогвартса и до всего, что случилось. Когда они еще жили всей семьей, и маленький Гарри никак не мог из дома никуда деться, как бы он этого ни хотел, приходилось терпеть множество вещей. Начиная с хвостом ходившего за ним со своими дружками братца и вечно раздраженного отца с отстраненной, пребывающей глубоко в своих собственных мечтаниях матерью и заканчивая гостями из Аврориата, вечер через два непременно заглядывающих к отцу в гости. Пока они собирались дружной толпой в гостиной или у Джеймса в кабинете, чтобы наболтаться за весь день о том, как им все надоело, как мало платят честным аврорами и как зажралась вся верхушка Магического правительства, доля пристального внимания перепадала не только Джереми, но и Гарри. И внутрисемейным отношениям Поттеров вообще. Гарри все это время удивлялся, как при абсолютной невозможности в аврорской среде утаить хоть что-то из своего прошлого и удержать при себе какие-либо сугубо личные моменты из жизни, почти никто не знал о том, что его мать Грозный Глаз на высокий пост в Аврориате пропихнул исключительно из-за серьезной протекции со стороны Дамблдора. В первую очередь в шоковое состояние приходили те, кто близко с Джеймсом и Лили знаком не был, либо же соприкасался исключительно в рабочих условиях. Для них картина «идеального семейства» двух самых известных грюмовых ставленников разлеталась вдребезги в течение первых же пяти-десяти минут. Помимо вышеперечисленных, среди друзей и знакомых Джеймса Поттера, как ни странно, совсем редко попадалась и люди более или менее адекватные. Ну или просто их не успевали еще на тот момент настолько испортить служба и коллектив. Вот этих-то Гарольд ненавидел еще сильнее — за то, что они понимали, что в дружной и распрекрасной семье Поттеров все не так ладно, и пытались вмешаться, а не игнорировали происходящее с постной миной на лице и вздохом в стиле «Какие ж нынче неблагодарные дети пошли!». За то, что видели в еще-одном-Поттере не маленькое чудовище-змееуста, а брошенного и забытого ребенка. О, Великая Моргана, как же Гарри их ненавидел! Потому что нечего было без спросу чужую правду на свет Мерлинов вытаскивать. Они искренне жалели, они пытались наставить Джеймса на путь истинный… Что с практически стопроцентной вероятностью приводило к разрыву отношений, потому что рядом с постоянно капающими на мозги на тему неправильного подхода к воспитанию сыновей товарищами Поттеру-старшему было категорически неуютно. А он комфорт любил. И хорошее, верное ему и его взглядам окружение. Но перед тем как звучно, с руганью и упоминанием родственников друг друга и их отношений вплоть до десятого колена, разругаться с Джеймсом и объявить друг друга врагами на всю жизнь, слишком-умные-друзья успевали своим бесполезным сочувствием как следует испортить жизнь Гарольду. Тем, что жалостливо смотрели и пытались втюхнуть в обход отца какой-нибудь мелкий подарочек. Детям же принято всякие финтифлюшки дарить, разве нет? А детям богатых авроров — богатые финтифлюшки. И конечно, никто не учитывал, к чему это приведет у Поттеров, если какой-нибудь навороченный подарочек попадал не в руки к Джереми. Еще жизнь Гарри портили тем, что пытались до Джеймса достучаться и преподнести успехи второго (вообще-то — старшего и первого, если уж заходить с формальной стороны) сына с положительной стороны. Вон, мол, умник какой растет — несмотря на то, что вовсе не Мальчик-Который-Выжил и который же день-деньской рассекал на метле на заднем дворе. Гарри после таких задушевных бесед между взрослыми доставалось за то, что он ко всем лезет со своими темномагическими штучками. Еще все сильно осложнялось тем, что потерпев неудачу с Поттером-старшим, друзья-авроры обязательно лезли к Лили. И она, снедаемая острым приступом жалости к себе и чувством вины за то, какая она отвратная мать, либо отправлялась плакаться на жизнь подругам со школы, успешным слизеринкам, у которых все в жизни шло, как по маслу, либо устраивала разборки Джеймсу. И все скатывалось в очередной скандал, от которого точно никому ничего хорошего не выходило. А еще больше все эти умные, честные и благородные взрослые, которых лучше бы и не было вовсе, портили жизнь маленькому Гарри тем, что лезли к нему со своим дурацкими утешениями. И заверениями, что, мол, вот подрастет он немного (и родители поднатореют в воспитании слегка), и все у них наладится… Ну как же. Наладилось. Все это Гарри раздражало неимоверно — он и так знал, что надо держаться, надо терпеть и совершенствоваться. Что надо зубы стиснуть и лезть вперед. Это ему и без чужих подсказок давно было известно. А сующие свой нос не в свое дело взрослые только сбивали его с накатанной дорожки «Я вам не нужен? Вот и вы все мне не нужны!». Это все было так давно, так противно и болезненно — по-детски обидно и неприятно — что столкновение с тем же самым уже определенное количество лет спустя, после того, как на него рукой махнули (и чему Гарольд был несказанно рад), выбивало из колеи. Каркаров его, кажется, жалел. Жалел, мантикора его задери! Совершенно чужой человек, не Снейп-старый-друг-матери и не Люпин-крестный, не все те люди, с которым Гарри был худо-бедно знаком и кого он считал эталоном адекватности. Жалел точно так же, как и те единичные нормальные взрослые, чудом попадавшие в компанию к Джеймсу Поттеру и со свистом из нее вылетавшие. Просто как ребенка жалел — как того самого ребенка, которым Гарольд себя никогда не считал и считать не хотел вообще. Жалел несмотря на все те пакости, которые Поттер вытворял по отношению к всей Дурмстрангской общности в Хогвартсе. Жалел — и все тут. Совершенно иррационально. Банально постояв пару минут на общем собрании у Дамблдора и понаблюдав за распределением ролей в грядущей пьесе «Третий Тур и Все-все-все». И Поттеру его за это отчетливо хотелось удавить своими же руками. В гробу он эту жалость видел. Пусть лучше бывший Пожиратель Смерти, хронический неудачник и никакущий директор сам себя жалеет за то, что его идиотом выставляют все, кому не лень. Или Крама своего — за то, что под раздачу попал. — Сейчас твоя очередь, — напомнил Игорь Каркаров и, сжав плечо Гарри — Виктора Крама — громко, слишком громко в наступившей после объявления Бэгменом очереди третьего чемпиона тишине произнес: — Победи во имя Дурмстранга, Виктор! Принеси нам Кубок! Все, кто болел за Крама, поддержали его радостными воплями и аплодисментами. «Принесу, ну как же», — с нарастающей злостью подумал Гарри и дернул плечом, чтобы стряхнуть руку Каркаров. Не оборачиваясь и ни с кем не прощаясь, он зашагал вглубь лабиринта. Ничего, ему можно. Пусть от его нынешней личины хоть какой-то толк будет.
* * *
За свои рассредоточенность, вскипевшие чувства и отсутствие внимания к деталям Гарольд поплатился очень быстро — всего через пару поворотов выйдя в длинный и прямой, как стрела коридор, в начале которого еще были слышны овации публики по поводу подошедшей очереди Флер, он вляпался в цепную ловушку. Началось все с вполне обычных зыбучих песков. Побарахтавшись в них некоторое время и обозлившись еще сильнее (уже на себя — за несобранность), Гарри оплавил поверхность песков и по-пластунски, как по льду зимой, выбрался. Правда в процессе использования огненных чар умудрился и себя подпалить слегка, но на общем фоне это казалось сущей мелочью. Стоило ему выбраться из песчаной ловушки, как к делу порчи настроения и усложнения жизни Чемпиону от Дурмстранга приступили ожившие стены — пришлось на бегу уворачиваться и отстреливаться режущими заклинаниями от норовящих его оплести и затащить глубоко в мрачно шуршащую листву веток. Третий сюрприз «оформлявшие» половину препятствий авроры решили совместить с четвертым: сначала Поттера накрыло дезориентационными чарами, а потом неожиданно поползли навстречу друг к другу, смыкаясь, стены лабиринта, благодаря эффекту от чар поменявшиеся местами с полом и потолком. Оказаться начинкой для зеленого «бутерброда» Гарольд не очень-то хотел и потому, несмотря на выплясывающие перед глазами небо, землю и стены-кусты в виде импровизированных «пола» с «потолком», припустил к следующей развилке. Успел чудом — край мантии, правда, все равно «зажевало» и ободрало в схлопнувшихся стенах. Зато освежился, приободрился и успокоился, едва ли не силой заставив себя отвлечься от неприятных воспоминаний, выбравшихся из надежно запечатанных закромов с пометкой «Осторожно, детство!» из-за проклятущего, чтоб ему пусто было, Игоря Каркарова и его не к месту проснувшейся совести. Еще Гарри только не хватало теперь из-за всяких глупостей попасть в ловушки посерьезнее. И это уже после того, как он такую ерунду — позорище-то какое, даже рассказывать потом стыдно будет — проглядел. Постояв у развилки еще некоторое время и на всякий случай сверившись с заклинанием направления — оно, о чудо, оказывается работало — Поттер направился к ходу, уводящему в западном направлении. Грюм зря советовать не станет, если на кон поставлена безопасность Джереми. Параллельно с проверкой стен и земли лабиринта на разнообразные заклятия и ловушки (вот она, польза концентрации и сосредоточенности), которая из-за обилия магии вокруг результаты давала откровенно плохонькие, Гарольд обдумывал план дальнейших действий. Во-первых, та же самая работоспособность заклинания направления говорила о многом — можно было вычеркнуть целый класс ловушек, которые его блокировали начисто, а не просто теряли главный идейный смысл своей установки, как, например, чары дезориентации, которые авроры почему-то все равно впихнули. Видимо, до кучи. Во-вторых, беспокоила эта самая кучность ловушек. На один длинный «коридор» приходилось до пяти-шести штук, причем не очень-то и совместимых и не совсем чтобы особенно гуманных. Первое приводило к тому, что разряжать их дистанционно было не так-то легко — можно было нарушить хрупкое магическое равновесие и просто-напросто подорваться. А второе обеспечивало при обезвреживании неприятный холодок, мурашки и мысль из разряда «как хорошо, что я туда не попал». Те же, например, пространственные плиты, встав на которую можно было в одностороннем порядке переместиться в любую часть лабиринта, а потом блуждать, не зная, где именно находишься. Или распополамящие плиты, после которых нужно было думать не о Кубке и победе, а о том, куда могла сама по себе убрести нижняя половина тела и как ее найти. Или плиты со скрытым измерением — вот уж воистину вершина магической мысли! Наступил и либо сам провалился Мерлин знает куда, либо оттуда выскочила гадость какая-то. Например, остро заточенные колья. Самое печальное, что нельзя было использовать любимое «Barathro Donare», снимающее всю наложенную магию. Во-первых, оно и сработать могло как тот самый детонатор, а, во-вторых, Гарри и сам бы на некоторое время магии лишился, что в нынешних условиях где-то близко к отметке «опасно для жизни». Утешало одно — ловушки более или менее определяемые и находимые. И их можно было обезвредить без ущерба для себя, если постараться. Четвертая по счету развилка с выбором западного направления привела Гарри к соплохвосту. Заботами Хагрида из мелких и уже тогда не слишком безопасных зверушек, Соплы, как их ласково звал сам лесничий, выросли во вполне себе приличных размеров монстров. Помесь скорпиона с морским коньком и при этом с еще какой-нибудь мерзостью на десерт. Подразумевалось, что они должны неплохо плеваться огнем, весьма душевно жалить, ну и просто прекрасно кусать. Да и видом специфическим отпугивать. Для Гарольда после унылой полосы ловушек, обезвреживание которой требовало титанических усилий воли, внимания и концентрации, встреча с соплохвостом была просто праздником для души. Хагридов питомец его узнал — Оборотное зелье запах не маскировало — и был очень рад встрече. Настолько, что случайно едва огнем не обплевал. Потом, правда, долго извинялся и терся уродливой мордой об уже изрядно попорченный чемпионский плащ, грозя ненароком его прожечь-прослюнявить. А после даже просился пойти вместе с Поттером, но тому просто духу — и совести — не хватило пустить зверюгу вперед себя по ловушкам, и соплохвоста пришлось оставить. Выбор западного — и единственного нетупикового — направления на пятой развилке привел к сфинксу, и это была первая по-настоящему неожиданная «ловушка». Сфинкс — точнее, самка сфинкса, если судить по верхней части — подняла голову, сонно моргнула пару раз, разглядывая гостя, и, приосанившись, села. — Твой путь в глубины лабиринта лежит через меня, юный маг, — откашлявшись, начала сфинкс, — знаешь ли ты, что это означает? — А вы правда зимой линяете? — задал встречный вопрос Гарри, который всю Хогвартскую библиотеку в свое время облазил в поисках информации о сфинксах и мечтал хотя бы одного увидеть вживую, после того как на первом курсе у них был обзор мифологических существ Африки. — Э? — опешила сфинкс. — Юный маг, я повторяю, знаешь ли ты… — Да все я знаю, — отмахнулся тот. — А у вас правда по пластинкам на когтях можно прожитый возраст узнать? Сфинкс быстро втянула выпущенные при виде Поттера для большей внушительности когти. — Ну может быть, — осторожно кивнула она. — А длина и пушистость кисточки на хвосте определяет положение в стае, так? — с фанатичным блеском в глазах продолжал напирать Гарольд. — А Грива — показатель магической силы? Сфинкс попятилась. Потом спохватилась и снова уселась посреди коридора, перегораживая проход. — Хватит, маг. Пришло мое время спрашивать, — произнесла она, нервно поводя хвостом. — Я загадаю тебе три загадки, и лишь единожды ты можешь ошибиться с ответом. — Я знаю правила, — кивнул Гарри. Сражаться со сфинксом не хотелось совершенно, а вот знать, что удалось пройти через знаменитые «три загадки» было бы очень приятно. Во всяком случае, это бы немного сгладило ощущение собственной дурости, так и лезущее в голову начиная с момента беседы в директорском кабинете. — Слушай же первую загадку, — сфинкс прикрыла глаза и произнесла нараспев: — Владеет истинным мечом и отличает короля от самозванца. Что это? — Истинным мечом, значит… — Поттер, задумавшись, начал расхаживать туда-сюда. — И отличает короля от самозванца. Сфинкс вздохнула, тряхнула гривой и, видимо, из жалости решила хотя бы намекнуть на то, что может быть ответом: — Вспомни, юный маг, какими описываются в легендах подлинные правители? — Нет-нет, вот уж подсказок-то мне точно не надо, — он возмущенно замахал на сфинкс руками. — Сейчас зам догадаюсь. Короля от самозванца отличает… Ну ладно, действительно будем из легенд исходить. Во-первых, король должен быть мудрым. И умным. Причем ум в какой-то степени тоже меч. Метафорический. Говорят же — «острый ум». Острый, как лезвие. Но не то, чтобы это сильно отличало короля от самозванца. Не подходит. Во-вторых, король должен быть… так, нет, щедрость с честностью — это как-то не совсем то, что нужно. Так можно половину казны разбазарить и сорвать важные переговоры, ляпнув что-нибудь лишнее, или же ценного союзника потерять. — Похоже, ты уже примерил на себя роль правителя, юноша, — тонко улыбнулась сфинкс, опускаясь львиным брюхом на землю и укладывая голову на передние лапы. — Что же еще… Погоди-ка, — осененный мыслью Поттер остановился. — Справедливость! Точно, справедливость! Король должен быть справедливым. И справедливость «держит в руке» карающий меч. — Неверный ответ, — выдохнула сфинкс, прикрывая глаза. — Это еще почему? — опешил он. — Чем справедливость-то не подходит? — Потому что она для каждого будет своя, юный маг. Нет единой справедливости — для каждого она своя. Но есть милосердие. И истинный меч — тот, что находится в ножнах, тот, что способен миловать, а не только карать. — Бред какой-то, — мотнул головой Гарри. — Глупости. Как это — милосердие? — Оно одно для всех, как един и истинный король, и быть не может так, чтобы милосердие по отношению к одному стало злом — к другим. — Еще как может! — заспорил тот, уперев руки в бока. — У тебя осталось еще две загадки, юный маг, — повысила голос сфинкс, поднимая голову с лап, — и ты больше не имеешь права ошибиться. Слушай же вторую загадку. Я исторгаю голоса не живших никогда людей и порождаю призрачные царства. Что это? — Небось опять какая-нибудь слезливая ерунда навроде любви и всепрощения, — буркнул себе под нос Гарольд. — Это и есть твой ответ? — зловещим шепотом спросила сфинкс, судя по всему, обиженная тем, что ее первую загадку — и отгадку на нее — сочли глупостью. — Еще чего! — фыркнул Поттер. — Так, никогда не жившие — это, получается, и не инферналы даже, — он почесал в затылке. — Призрачные царства… То есть — не существующие в реальности. Иллюзия? Что у нас есть такого иллюзорного-то… О, это же сон. — Верно, — кивнула сфинкс. — Ты ответил правильно. Так слушай же мою последнюю загадку. Она подскажет, что ждет тебя сегодня в конце пути. — Сегодня? — невольно вскинулся Гарри. Получается, и предсказание от сфинкса вот так запросто перепало? Обычно это считалось большой честью среди магов, поскольку предсказания сфинксов (чаще всего — благоприятные) были не только исключительно точны, но и иногда даже каким-то странным способом меняли будущее. В свою пользу, само собой — чтобы с вышеуказанной точностью и благоприятностью сбываться. Пару раз даже эксперименты на эту тему проводили, но что показали результаты, осталось непонятно. Так что до сих пор стоял вопрос — то ли это сфинксы так будущее предсказывают, то ли они его изменять могут. Но это с одной стороны. С другой же бытовало мнение, что это у восточных собратьев такой маркетинговый подход был своеобразный: экзотическая разумная зверушка предскажет какую-нибудь приятную мелочь, а они потом бегут притворять ее в жизнь — вот и пожалуйста вам, уважаемые гости, все сбылось. Приезжайте к нам еще — оставлять свои кругленькие симпатичненькие золотые монетки в бездонных карманах местных. Кроме шуток, у сфинксов, привезенных со своей далекой, песчаной и жаркой родины на земли дождливого, мрачного и скептически настроенного к иноземным чудесам Туманного Альбиона предсказания сбывались с пугающей точностью. Если они, конечно, еще соблаговолили их высказать вслух (и причем не туманно и непонятно, а четко, ясно и разжевывая смысл каждой фразы), а не презрительно фыркнуть и отвернуть лицеморду куда-то на юго-восток. — Слушай же! — сфинкс откашлялась. — Со мною здесь друзья и братья, с которыми я в бой вступил против врагов. Однако же не гость я тут и не захватчик. Обители я сей принадлежу, хоть это и не дом мне. И вскорости я встречу здесь семью свою, — закончила она и выжидательно уставилась на слизеринца. — О чем я веду речь? Тот, не на шутку озадаченный, снова начал ходить туда-сюда. — Не гость и не захватчик. То есть — не случайно туда попал, так?... С ним друзья и братья, которые помогали сражаться с каким-то врагом. Значит, они там вместе… Принадлежит той обители, даже если это и не дом… Моргана побери, знакомое что-то… — Подумай хорошенько, юный маг. И твой ответ предскажет, чем окончится твоя дорога. — Да чем она у всех заканчивается-то? Все одним и тем же… — легкомысленно отмахнулся он, продолжая ровным шагом отмеривать расстояние от одной стены лабиринта до другой. — Скоро встретит там свою семью… Не дом, но принадлежит… Х-м-м… Гарри вдруг замер. И, весь сошедший с лица и побледневший, повернулся к сфинкс. — П-погоди-ка..! — Ты нашел ответ, юный маг, — торжественно произнесла она, поднимаясь на лапы. — Озвучь его и сможешь пройти дальше. — Да вот мне уже как-то и не очень хочется, — нервно рассмеялся тот, отступая на несколько шагов назад. — Каков твой ответ? Говорить в самом деле не хотелось. И дело было вовсе не в суеверности. К подобного рода вещам Поттер относился довольно скептически — приметы всякие, страшные истории, мало подкрепленные реальными фактами, совсем уж невероятные легенды… да что в них такого может быть? Споткнуться, случайно палочкой взмахнуть и левитировать себе на затылок что-нибудь тяжеленькое и так в любой день недели можно. А всякие там мнительные личности после того, как им шарлатан какой нагадает невезение в течение всего дня, сами, без чужой помощь приведут горе-предсказание в действие — силой ужасного и могучего самоубеждения. Но все-таки сфинкс же! Да и не шутят с такими вещами — это ведь даже и не оступиться и ногу подвернуть из-за невнимательности и собственной мнительности… Гарольд на всякий случай вернулся к развилке. Центральный коридор, по которому он шел до этого, схлопнулся прямо перед ним же — сработала ловушка, не дающая вернуться и выбрать на одной из развилок другой путь. То есть, бегство с «поля боя», несмотря на слова самой сфинкс, не предусматривалось изначально. Еще два ответвления оканчивались тупиком. Причем, не скрытым, на которые Гарри уже натыкался и вполне успешно прожигал себе путь вперед или пользовался спрятанными плитами открытия и переноса, а вполне себе самыми настоящим — гордо игнорирующим любую направленную на них магию. Оставался последний вариант — подать сигнальное заклинание аврорам, и пусть его вытаскивают отсюда хоть целым отрядом, потому что, согласно сфинксову предсказанию, перспективы у Поттера вырисовывались отнюдь не радостные. Вплоть до смерти. С вызовом авроров лично он в глазах общественности ничего не терял — отдуваться Краму, когда его потом свои маги из Умертвия приведут в сознание. Ну продует Дурмстранг и сам Гарри лично, ну и не больно-то и хотелось… Только это еще как посмотреть. Может мнением всего Хогвартса плюс узкого круга особых «посвященных» лиц он и не очень-то дорожил, но на первый план выходила другая проблема — если Гарри сейчас, как выражаются у магглов, резко вдарит по тормозам, весь год фактически уйдет насмарку. Все приготовления, все контр-меры по-отношению к действиям Пожирателей… Да вообще все! И конечно же, по закону подлости (в который Поттер не верил, но вероятность существования которого предполагал и допускал), именно когда он откажется от участия и пойдет придумывать для Дамблдора достойное оправдание своему позорному бегству, с Джереми случится какая-нибудь пакость. Вот просто непременно случится. И именно когда Гарольда рядом не будет, чтобы все разрулить с минимальными потерями. А он вроде как на себя обязательства брал определенные. Во всяком случае, перед самим собой и перед Анголом, о чем никогда и не перед кем не распространялся, но что, тем не менее, имело место быть. И позорен будет не сам факт побега, что есть не акт трусости, а грамотный тактический ход, и не страх перед сфинксовым предсказанием. А то, что из-за Гарри все сорвется в самый ответственный момент. В самом деле, всего-то половина последнего тура осталась. Перетерпеть — и он свободен аки кейнерил в свободном полете клювом вниз с крыши совятни. Ну, хотя бы до следующего учебного года будет свободен точно. — Маг, ты только зря тянешь наше общее время, — сообщила вернувшемуся к ней Поттеру сфинкс, с большим интересом разглядывавшая свой внушительный маникюр в полумраке лабиринта. Похоже, ее ничуть не беспокоило то, что в свете факелов, находившихся не так уж и близко, степени аккуратности заточки когтей оценить достаточно проблематично. Хотя… фактически ну кошка же. Пускай и наполовину. — Ладно, — сдался Гарольд. — Ладно. Разгадка — смерть. И это же меня ждет в конце сегодняшнего пути, — скучающим тоном произнес он. — Правильно, — важно кивнула сфинкс. И, поднявшись с места, прошла чуть назад — к расширению в лабиринте, специально предназначенному для того, чтобы она могла в нем разлечься и освободить хотя бы пару футов свободного пространства. — И помни: самый простой путь чаще всего бывает самым верным. — Ну уж куда вернее-то, — недовольно пробурчал Гарри, быстро проходя мимо. Нет, суеверным он не был, да и не положено магам такой ерундой страдать — какие тут к Мерлину суеверия, когда и так все возможно? Но вслух признавать, что в конце лабиринта (в конце тура? В конце сегодняшнего дня вообще? Да Мерлин разберет!) его ждет нечто столь же неприятное и равнозначное, как «Авада Кедавра» в лоб, это уж как-то… Ну не вдохновляет на дальнейшие подвиги совершенно! Еще через два поворота Гарри от мысленных проклятий в сторону оставшейся далеко позади сфинкс перешел уже к ругательствам в полный голос — вместо здравой подозрительности благодаря третьей загадке в нем в полную силу разыгралась фирменная наследственная паранойя. Та самая, которую в себе холил, лелеял и культивировал Джеймс, а до него и многие-многие поколения столь же неадекватных предков. И Гарольд теперь разве что не от собственной тени шарахался с поднятой наизготовку палочкой и вертящимся на языке Непростительным. Что, впрочем, было в какой-то степени оправданно — количество ловушек на квадратный фут возрастало пропорционально пройденному пути. И магический кустарник, из которого были выращены стены, шумел больно подозрительно. И редкие факелы больше чадили и искрили, чем давали свет. А тратить палочку на «Люмос», что лишит возможности приложить противника каким-нибудь увесистым проклятием, не очень-то хотелось. И вообще было сумрачно, прохладно, тихо и неуютно. Хмурый и уже откровенно передергавшийся к этому времени Поттер остановился, глубоко вдохнул и выпалил на весь коридор: — Моргана же вас всех за ногу да со шпиля Астрономической башни побери! После того, как эхо в третий раз донесло «за ногу и со шпиля», стало ощутимо легче. И нервы отпустило. И нагнетание обстановки сначала Дамблдором (чтоб ему пусто было, чертовому старику!), потом Каркаровым (и этого туда же, нашелся тут!), а потом и Грюмом (чтоб он упился своим Огденским вусмерть!) показалось сущей ерундой. Ну предсказала сфинкс и предсказал. Мало ли какая дурь в ее голову придет? Она вообще в первую очередь не разумное магическое существо, а женщина. Что всю разумность автоматически уводит в минус. Так что все, хватит глупостями заниматься. Вернувший себе бодро-обозленный на весь белый свет настрой Поттер со всего размаху впечатался посреди прямого, как стрела, коридора в невидимую преграду. Послышала звон бьющегося стекла. Но ни осколков, ни какого-либо еще подтверждения тому, что он опять вляпался в какую-то ловушку, не последовало. Не было времени особенно долго ждать, когда же чары наконец сработают и можно будет понять, в чем, Моргана задери криворуких инженеров лабиринта, дело — Гарри знал, что он уже изрядно подзадержался с отгадыванием загадок сфинкс. А это означало, что придется довериться собственной гипотезе о том, что кто-то таки напутал и разместил рядом две несовместимые ловушки. Ну и заодно простенькому заклинанию проверки, которое — ну кто бы сомневался! — ничего не показало. Гарри на всякий случай постоял еще некоторое время на месте, озираясь по сторонам (две из которых все та же густая листва) и ожидая в любой момент чего-нибудь этакого на свою голову за разгильдяйство. И, так и не дождавшись мало-мальски заметной магической реакции на свое присутствие, шагнул вперед. И лабиринт мгновенно погрузился в густой молочно-белый туман.
Отправлено: 16.03.12 10:45. Заголовок: Глава 47. Поттер в З..
Глава 47. Поттер в Зазеркалье
Первым, что пришло в голову, была, конечно же, проклятущая сфинксова загадка. Но паническое «Моргана побери, неужели я умер?» практически сразу перебило здравое и холодное «Ну что за бред?». Хотя бы потому, что тем самым светом это место быть никак не могло. Уверенность Гарри, как вкопанного замершего в густом непроглядном тумане — руку протяни и волшебной палочки уже не видно, — основывалась на отложившихся в памяти заметках из трактатов об умертванской магии. Не то чтобы в них конкретно и подробно описывалось, как и кто именно встречает свежепреставившегося мага «на той стороне», но кое-какая информация содержалась — умертванцы все-таки с потусторонщиной знались на «ты». И не только потому, что с высокой регулярностью призывали духов, поднимали из земли мертвяков и оживляли — в прямом смысле, без трансфигурации и «обычных» чар — всякие вещи. Например, в селениях Умертвия в Восточной Сибири (Главная ветвь клана до фанатичного блеска в глазах обожала огромные и, фактически, безлюдные пространства, на которых можно спокойненько расселиться и творить все, что их больным разуму и духу вздумается), помимо массового наплодения мелких духов всяких видов и размеров (они же — домовые, лешие, кикиморы и прочие результаты работы фантазии магов), до одури обожали утварь оживлять. Казалось бы, что такого в том, что ползет себе по разбитой проселочной дороге кадушка с колодезной водой, ползет и напевает что-нибудь под несуществующий нос? А потом к ней присоединяется еще одна, а потом скачет к ним растрескавшееся коромысло и грузно ковыляет бочка со стираным бельем. Собравшись же вместе посреди поля, вся эта компания начинает бурно обсуждать хозяйскую жизнь и новости из ближайшего оплота маггловской цивилизации. А потом к ним присоединяется дряхлый трактор, оставшийся от не прижившегося на землях магов колхоза, и начинается настоящее веселье. Ну и что тут такого? Да вроде и ничего. А магглы почему-то пугались. Хотя им исключительно везло — или не везло, что уж как посмотреть — пропадать в этих милых деревеньках с концами. Иначе вместо более или менее сносной участи быть третьей поварешкой с четвертого крючка у какой-нибудь добродушной хозяюшки и ужином для ее же семейства на ближайшие пару дней, их ждало бы долгое и безрадостное коротание отпущенного века в ближайшей психиатрической лечебнице. В имевшейся у Фицджеральда Сорвина в заначке умертванской литературе это все описывалось достаточно подробно и красочно. Даже процесс кратковременного отбытия на тот самый свет, пребывания там и утаскивания с собой обратно за компанию кого-нибудь еще. Так вот, никакого белесого тумана, по ту сторону не подразумевалось. Там вообще все выглядело совершенно иначе, причем, утверждалось об этом далеко не в одном источнике, что могло в определенной степени послужить гарантом правдивости информации. Ну, более или менее — если разные, зачастую незнакомые друг с другом и работами друг друга маги пишут о сходных вещах, о чем-то это да говорит. И вообще, с точки зрения здравой логики можно было предполагать, что этот самый тот свет для всех одинаков… Ну и Гарри пока не стоит ожидать немедленной радушной встречи с его обитателями. «Люмос» ничего конкретного кроме собственной тени не давал, да и вокруг было достаточно светло. Точнее — белым-бело. И туманно. В принципе, можно было заподозрить и наличие какой-то сложной иллюзии навроде более высокого уровня чар пространственной ориентации. То есть, по сути, Поттер все еще находился в лабиринте, но просто этого не осознавал. — Нет, это уж как-то слишком просто, — пробормотал себе под нос он, все еще не двигаясь с места и держа палочку наготове. — К чему бы это не относилось, согласен целиком и полностью, — неожиданно раздался голос над самым его ухом. Гарольд аж подскочил и тут же завертелся на месте, пытаясь разглядеть в тумане хоть что-нибудь и срочно это самое «что-нибудь» угостить замечательным связывающим заклинанием. Ну или оглушающим на крайний случай. — Не крутись ты так, — посоветовал голос. — Голова же закружится! Определенно, если это и была иллюзия, то какая-то особо изощренная. Таких в лабиринт Турнира Трех Волшебников ставить не должны были явно — из особо гуманных соображений. А еще это могли оказаться какие-нибудь случайно (ну как же, у авроров либо «ой, я случайно!», либо «простите, я не нарочно!», что в сущности одно и то же) не снятые чары пространственного перемещения. Что было уже гораздо хуже. Или и вовсе чары межпространственного хранилища, что было ну уж совсем отвратительно и мгновенно подводило к ответу на третью загадку сфинкса. Потому что создавались подпространства относительно ненадолго, с целью выгрузки в них на время — например, в ходе строительства — какого-то очень большого и громоздкого объекта, который потом требовалось водрузить на то же место, но чтобы вокруг него уже, скажем, был возведен целый дворец, и обязательно красоты неписанной и богатств невиданных. Стандартное для таких случаев решение. Маленькая и удобная лазейка для ленивых, если только к лени комплектом не шла слабая память. Потому что живым людям в эти «дырки» попадать не рекомендовалось — найти проход в такое подпространство без постоянного удержания в памяти точных координат и еще целой массы данных было невозможно. Ну и конечно только Гарри Поттеру могло настолько повезти, что он попал не просто в ловушку, а в… — Не беспокойся, это не результат аврорской забывчивости и расхлябанности, — успокоил его голос. Ну да. В подпространствах обычно невидимых собеседников не наблюдалось. — Одну минутку, — попросил голос, судя по всему, каким-то образом выяснив, что Поттер успокаиваться никак не собирается и на конструктивную беседу или хотя бы благожелательное молчание не настроен. — Сейчас туман разгоню — старая привычка просто, не сообразил сразу. И действительно разогнал. В определенных границах. Вокруг Гарольда образовалось свободное пространство — цилиндрический столб, лишенный тумана и уходящий куда-то в белую-белую и окруженную все тем же туманом высоту. Под ногами обнаружился каменный — к сожалению, тоже белый — пол. Скорее мраморный, судя по тоненьким сероватым прожилкам. Напротив Поттера прямо на полу, скрестив ноги по-турецки, сидел он сам. В слизеринской форме, с палочкой в руках и валяющейся рядом сумкой, из которой торчал уголок бордовой корочки учебника по трансфигурации за четвертый курс. — Flagrum! — Гарри резко взмахнул палочкой, надеясь, что общий эффект внезапности свое дело сделает, и это нечто, спокойно рассевшееся в нескольких футах от него, не успеет среагировать. Фокус не прошел. — Неплохо, — оценило оно, легко отклоняя заклинание. — Главное — быстро и неожиданно, — и одобрительно показало большой палец. — Но не сработает. «Авада Кедавра» — тоже. Мои соболезнования, — саркастически добавило оно. — А что тогда сработает? — машинально спросил Гарольд, прикидывая в уме, можно ли что-нибудь сделать, и если можно, то как. — Для начала — сесть и все обсудить, — делано пожало плечами оно — Гарри передернуло от наблюдения за собой же со стороны — и указало перед собой. — Садись. Поговорим. Могу даже чаю предложить. Или еще чего-нибудь. — Нет спасибо. — Травить не буду, не волнуйся, да и к тому же… — Пол холодный, — оборвал нечто Гарри. — Сидеть вредно. Отражение, как окрестил он про себя существо напротив, озадаченно посмотрело на ровный, без единой трещинки мрамор. — Послушай-ка, и вправду, — оно растерянно почесало в затылке. Поттер снова дернулся — видеть знакомые жесты, исполняемые самим собой, стоя при этом в сторонке… Это было еще хуже чем с Анголом и дупликацией. Там хотя бы такого мерзкого психологического пост-эффекта не было. Зато голова после обычного «сеанса» дупликации болела. Сильно. А тут — вообще ничего. — Тогда что предпочитаешь? — Отражение поднялось с пола и отряхнулось. — Пуфик? Коврик? Кресло? — Предпочитаю убраться отсюда, — лаконично ответил Гарольд, стараясь смотреть в другую сторону — так выходило проще и спокойнее. И не хотелось рискнуть и таки попробовать нечто вроде Смертельного проклятия. А то и вовсе сразу применить «Молитву», а там уж будь, что будет. — Это конечно можно устроить, — понимающе закивало оно, — но не сразу. А пытаться против меня использовать чары навроде «Молитвы» или «Проклятия» не советую, — будто читая мысли Поттера, добавило Отражение. — Пустая трата времени. Заблокирую магию — и все. — А сам ее не лишишься? — Гарри все никак не мог решить, какую линию поведения ему выбрать — ситуация-то шоковая. Когда еще он нос к носу с самим собой окажется, и это не будет ни бредом, ни результатом использования кем-то Оборотного зелья, ни иллюзорной магией, ни чем-либо иным. — Так это же не чары «Barathro Donare» будут, я только тебе колдовать не дам, себя-то зачем ограничивать? — оно закинуло руки за голову и растянулось на полу, словно это не холодный мраморный пол был, а зеленая лужайка, и сверху еще солнышко пригревало. А оно и пригревало. И вместо унылого белого тумана во все стороны до горизонта расходилось поле с редкими деревцами. Одно из которых как раз давало тень на Гарри и валяющееся у его корней Отражение. — Что это была за магия? — не утерпел Поттер. Раз пытать и убивать его пока никто не собирался, а так же стирать память с личностью и творить всякие прочие непотребства, можно оглядеться, попробовать на зуб сочно-зеленую травинку, прищуриться на солнце и поковырять носком ботинка землю. И удивиться происходящему. Воистину, пути Магии неисповедимы. — Пра-а-авильный вопрос! — Отражение продемонстрировало ему большой палец. — Собственные мысли на этот счет? Гарольд стянул мантию чемпиона — солнце откровенно припекало — и, расстелив ее на земле, уселся сверху. Предварительно пришлось нащупать в кармане запасную порцию Оборотного зелья и отложить флакончик в сторону, чтобы ненароком не придавить. А заодно и положить под руку волшебную палочку, чтобы, случись что, тянуться было не далеко. — Если это не иллюзия… — начал он перечислять. — Та-а-ак! — …и не чары пространственного переноса… — Ага-а-а! — …и не дополнительное измерение… — Вот тут, конечно, вопрос остается открытым, но в целом — дальше. — …то ловушек иного типа я просто не знаю, — сдулся Гарри. Отражение фыркнуло. — Знаешь, ты просто не подумал как следует. — Это еще почему? — Я — это ты, — заявило Отражение, подтверждая, в общем-то, всем известную истину. Гарри и так видел, что выглядит оно ну в точности как он сам. Но выводы из этого оно делало довольно странные: — Раз я-как-ты знаю, то и ты сам должен знать. Ну, хотя бы догадываться. — Нет, ну мало ли что ты можешь знать или нет. То, что мы внешне похожи, еще не… — Секунду, — оно село. — Я что-нибудь про внешнее сходство говорил? — Сам же сказал, что ты — это я… — нетерпеливо начал Гарольд. — Я — это ты, — прерывая его, монотонно повторило Отражение. — Выгляжу так, как выглядишь ты. Знаю все, что знаешь ты. Думаю так, как думаешь ты. Полная копия, исключая некоторые частные моменты. Привет, Поттер, — оно помахало рукой, изображая приветствие, — будем знакомы. А тот, собиравшийся был развить свою мысль дальше, замер с раскрытым ртом, не зная, реагировать на такие новости. Одно дело, когда какой-нибудь метаморф или просто магическое существо — да, Мерлин великий! — даже самый захудалый маг с помощью Оборотного зелья принимает облик кого-то другого. Внутренний мир объекта копирования в таком случае никто имитировать не может — если только, конечно, не был знаком с жертвой достаточно долго и не успел ее как следует изучить. С такой тварью, как это Отражение, Гарри столкнулся впервые. Ну и какого, собственно, Мерлина тут творится? — …Поэтому против меня бесполезно пытаться применять какие-либо чары из твоего арсенала, Поттер — успею чем-нибудь похлеще залепить в ответ еще раньше, чем за палочку схватишься, — Отражение подперло подбородок рукой. — Так как, хочешь? Тогда сами собой отпадут терзания на тему использовать против меня магию или нет. — Предлагаю оставить это в качестве крайних мер, — напряженно произнес Гарольд, внутренне подбираясь. Если Отражение действительно способно на подобное, плюс ко всему уже имеющемуся, то шутки с ним плохи. И ситуация плоха. И вообще все плохо, но хорошо при этом только одно — с Поттером все еще намерены разговаривать. А это значит, что не только сразу не убьют и не замучают насмерть, но и есть весомые шансы вызнать что-нибудь полезное. Нужно тянуть время. Столько, сколько получится. И там уже держать ушки на макушке и искать лазейки. — Вот как теперь заговорил-то… — Отражение поцокало языком. — На попятый пошел. И думаешь, раз все еще сидишь здесь, напротив меня, еще есть какие-то шансы. Они есть. Пока я хочу, чтобы так было. И пока я хочу, чтобы ты мог что-то выяснить. — Ладно, — Гарольд поднял перед собой ладони в защитном жесте, — как скажешь. Готов цивилизованно, как нормальные, здравомыслящие люди, обсудить ситуацию. — Люди, — оно в задумчивости склонило голову набок. — А ведь правильно… Что касается твоего вопроса — мы находимся в параллельном измерении определенного свойства. Магический карман, навроде тех, что создают министерские маги. Только имеющий безграничную длительность существования. Гарри присвистнул, представляя, сколько на такую штуку должно было магической энергии уйти. И продолжало уходить. И откуда она должна в таких количествах браться, потому что даже оставшегося у них с первого курса Философского камня хватило бы только ненадолго. — Упреждая твой вопрос, я магически замкнут сам на себя. И поскольку обмена с миром извне нет — система циркуляции магии полностью стабильная и без потерь. Поттер даже свистеть не стал. Просто попытался прикинуть, как такое возможно и кто бы на такое решился, и в плане нарождения гениальных идей сдулся окончательно. — Ты — артефакт? — только и спросил он. — Бинго. Есть идеи по поводу того, какой именно? — Сначала солнце убери. Или пусть не так жарит хотя бы, — Гарольд перебрался поглубже в тень. — Дышать нечем совсем. — Правда что ли? — Отражение в прямом смысле слова высунуло нос на солнце и, прищурилось. — Извини, забыл. Давно никого не было уже. Небо немедленно заволокли тучи. Стало ощутимо прохладнее. — Так идеи по поводу артефакта будут? Сразу говорю: ты про меня знаешь. Догадаешься в два счета, если пораскинешь мозгами как следует. — Знаю — не знаю… А может не помню я? — лихорадочно перебирая в памяти информацию обо всех артефактах, с описаниями которых он когда-либо сталкивался, пробурчал Поттер. — Напоминаю: я знаю все, что знаешь ты, — сказало Отражение. — Ты уже про меня читал. И не только. Точнее, не совсем про меня, но кое-что на правильные мысли навести может. Гарри все вспоминавшему и примерявшему на нынешнюю ситуацию и своего собеседника характеристик артефактов, с которыми он когда-либо сталкивался, казалось, что он упускает нечто очень крупное и важное. Вопрос в одном — что именно? Если идти с самого начала, с лабиринта Турнира Трех Волшебников… — Мерлин Великий, турнир! — воскликнул он, вскакивая с места. Что-то под ногами хрустнуло. Пока он тут сидел и в ус не дул, время уходило с бешеной скоростью. И могло так статься, что Джереми уже добрался до Кубка. Или это сделал кто-то другой. Или же турнир все еще продолжается, но случилось что-нибудь серьезное и очень неприятное. — Расслабься, — Отражение лениво отмахнулось, снова откидываясь на спину. — Внешнее время здесь не движется. — Это как еще? — подозрительно переспросил Гарольд с тоской разглядывая раздавленный-таки в мелкое крошево пузырек с Оборотным зельем. Довскакивался. — Очень просто, — пожало плечами оно. — Если помнишь, на кабинете Дамблдора чары замедления времени лежат. А здесь — полная остановка. Схожая схема. — Я все равно не знаю, как они работают, — Поттер присел на корточки, осторожно разбирая осколки. Зелье уже успело впитаться в землю. А его руки уже не были руками Виктора Крама. Отпущенный Оборотным зельем час истекал. Отвратно. — Локальная свертка. Создается точка прерывания, и область выносится из общего потока. Муторно, долго, очень емко в магическом плане, но само себя стоит. Не знаю, умеет ли так кто-нибудь сейчас, а если и умеет, то хочет ли пользоваться — слишком громоздко. Современные маги, насколько я знаю, гонятся за скоростью исполнения. — Если у тебя нет никакого обмена с внешним миром — сам сказал, я помню — то откуда ты знаешь об этом? — мысленно махнув рукой на зелье и уже вовсю обдумывая, как он будет выкручиваться, когда придется возвращаться после лабиринта к зрителям, спросил Гарри. Разговор он поддерживал чисто между делом — чтобы отвлечься от мрачных перспектив. — А это возвращает нас к вопросу о происходящем, — Отражение зевнуло и, повернув голову к Поттеру, непоследовательно поинтересовалось: — Есть хочешь? — С чего вдруг такая забота? — Говорю же, здесь давно никого не было. Забыл уже как правильно гостей принимать, — оно встало и, разминаясь, прошлось туда-сюда. — Ладно, если идей нет никаких, дам прямую наводку: Еиналеж. — Ну да, директор каким-то образом поместил в него Философский Камень на хранение, — Гарри потер лоб. — Но причем тут трансфигурация? Создание замкнутых пространств неограниченного существования и остановка времени должны, если бы они по идее в таких масштабах действительно существовали, относиться к области Чар. — Нет, все верно, он использовал трансфигурацию, — Отражение выловило откуда-то из воздуха бутерброд и, подозрительно его обнюхав, откусило кусок. — Для изменения структуры внешнего зеркала. Гарри под аккомпанемент урчащего желудка решил, что рассмотреть идею о внеплановом перекусоне все же стоит. — Могу такой же сотворить, — снова угадывая его мысли, что, в общем-то, уже не было так удивительно, предложило Отражение. — Но эффект утоления голода будет временным. Когда вернешься обратно, еда исчезнет. Ну или то, чем она к тому времени станет. — Так я могу отсюда выйти? — встрепенулся Поттер. — Можешь. Если мы придем к определенному соглашению. А для этого нужно прояснить некоторые вопросы. И, похоже, лучше это сделать мне самому, потому что наша игра в «угадайку» уже начинает терять весь свой интерес. И да, когда ты отсюда выйдешь, съеденное исчезнет вовсе не из-за того, о чем ты думаешь. Увлеченный мыслью о всерьез озвученной и рассматриваемой возможности его возвращения в обычный мир Гарри расслабился. — Ну и почему же тогда? — Энергию терять не хочу. Могу, конечно, и оставить, но только в обмен на нечто, имеющее такую же магическую ценность. Склянку и зелье, кстати говоря, могу вернуть. Но только в том виде, в каком они есть сейчас. Правда, если ты сам пузырек восстановишь, то могу в него влить. — Было бы здорово, — Поттер поерзал на месте. — Так что там с тем, какой ты артефакт? Отражение почесало в затылке, оценивающе оглядев рассевшегося на травке Поттера, обернулось, чуть прищурившись, на видимый сквозь тучи диск солнца и махнуло рукой. — А, ладно. Все равно момент упущен. Читал про Великий Лондонский пожар в семнадцатом веке? — Ну вроде как. Считается, что он начался в пекарне некоего Фарринера на Пуддинг Лейн. — А про Великую чуму 1665 года? — Чума-то тут причем? Из-за умертванцев, что ли? Это они тебя создали? — Да нет, не в них дело, — отмахнулось оно. — Просто пожар помог избавиться от чумы. А все дело в ней. — Каким это образом? — В общем, Томас Фарринер не был магглом. Тогдашнее правительство Волшебников из-за Второй Англо-Голландской войны решило, что имеет смысл расселять магов вперемешку с магами. Это, кстати, с них пошло. Кого-то в продуктовые лавки сажали, кого-то в писчие и так далее. Кому как везло. И приказывали следить за волшебниками из-за границы — мало ли что. Шпионов тогда побаивались. В общем, Фарринеру досталась пекарня. Занятие по большому счету непыльное, особенно если правильно определенные чары наложить и за магглами присматривать, чтобы про колдовство не прознали. И у Фарринера, работавшего в некотором подобии современного Отдела Тайн, было достаточно времени для исследований. — А чума? — напомнил Гарри. — А чума не щадила даже магов, — ответило Отражение, пожав плечами. — Умертванцы доигрались в очередной раз. Экспериментаторы, Мерлин их побери… А может и нарочно они, потому что после Великого пожара засуетилось правительство и сильно их прижало — тех, кто был на территории Британии, да и вообще всех умертванцев, которые под руку попались. И это была последняя крупная вспышка заболевания. Наводит на мысли, да? Так вот, про Фарринера. Догадываешься, к чему я дело веду? — Это он тебя создал, верно? — В точку. Тогда многие либо пытались создать исцеляющие чары, либо искали способ и место как-то переждать болезнь. Часть уезжала в провинции и развозила чуму за собой. Часть ударилась в исследования. Из-за них тоже народу прилично померло, кстати. Все их попытки создать что-то из ничего обычно и заканчивались ничем. И ладно бы, если это просто было так. Томас Фарринер обнаружил манускрипты интересного содержания в одном из архивов. И совершил соответствующее должностное преступление — забрал их себе. «Трактат о расслоении материи и делимости всего сущего», ты должен был слышать о нем. — Официально считается утерянным во время Великого пожара, — кивнул Поттер. — На самом деле грешат на египетских магов — мол, передали в качестве жеста доброй воли, на весь мир раструбили об этом, и сами же во время транспортировки подстроили что-то. Отдел Тайн из-за этого манускрипта в петлю лезть готов всем составом — жутко ценная штука была. А до сих пор следов найти не могут, что самое странное, даже и те самые египетские маги. — И не найдут, — Отражение жестом фокусника извлекло из-за спины ветхий свиток, перевязанный красной ленточкой. — Потому что он здесь у меня. И я никому отдавать его не собираюсь.
Отправлено: 16.03.12 10:50. Заголовок: — А как он здесь ока..
— А как он здесь оказался? — Гарольд вытаращился на свиток. — Сейчас узнаешь. И все сразу станет понятно, — оно склонило голову на бок, как-то странно глядя на удивленный «оригинал». — Ты же прекрасно представляешь, что с людьми делает страх скорой смерти, да, Поттер? Так вот, у Томаса Фарринера от чумы погибла жена. И сам он заразился. Я, конечно, могу сейчас в красках и с подробностями описать, какая из этих двух причин оказала наиболее сильное воздействие на него. Но не буду, потому что ничего нового тут нет. В общем, Фарринер, боясь, что и он сам скоро отправится на тот свет, вляпался в темную магию по самую макушку. И «темной» она была отнюдь не потому, что в тогдашнем магическом правительстве ее включили в реестр запрещенных, — Отражение скучным голосом продекламировало: — Намекаю: горы трупов и реки крови. На самом деле, все именно в это и упирается — достижение любой цели, я имею в виду. В жизни других, — оно помолчало некоторое время и продолжило: — Одним словом, все это было возложено на алтарь создания некоей «безопасной зоны», пространства, в котором можно было бы дождаться изобретения вакцины, не опасаясь, что болезнь будет прогрессировать. И что самое интересное, Фарринер в ходе экспериментов — тоже могу описать подробнее, но лучше как-нибудь потом, во время первого знакомства такие вещи не рассказывают — добился, чего хотел, при всей кажущейся невозможности подобного. Отражение зевнуло и, потянувшись, встало. — Правда, получилось у него это с некоторыми, как потом выяснилось, оговорками, — оно прошлось туда-сюда перед Поттером. — Во-первых, пространство было, но ты сам видел какое. — Не располагает к длительному ожиданию, согласен, — закивал увлекшийся рассказом Отражения и проблемой создания подпространств в частности Гарольд. Ну а почему бы и нет? Его же обещали отпустить. И условия — это ерунда, Гарри уже Темного Лорда один раз обдурить умудрился. А там ведь было кое-что похлеще «условий»: магическая клятва — это вам не шутки. — Во-вторых, время останавливалось, как и сейчас, — продолжало перечислять Отражение, сцепив руки в замок за спиной и прыгая по извилистым корням дерева. — Соответственно, присутствующие здесь не старели, болезни не прогрессировали и все тому подобные плюшки. Если, конечно, на это тратилась магическая сила. Но представь трагедию: возвращались отсюда люди точно в тот момент времени, когда исчезали из реального мира. — То есть никаких «переждать» и «дождаться»? — полуутвердительно произнес Гарри. Отражение одобрительно закивало. Судя по тому, как оно реагировало на участие Поттера в беседе, кое-кому здесь отчаянно не хватало собеседника. И уже давно. — В третьих, на тот момент система не было замкнута, и требовалась прорва энергии на ее поддержание. А это тебе не маггловская настольная лампочка, чтобы щелкнул переключателем — включилась, щелкнул снова — выключилась. Если вся магическая энергия ушла, пришлось бы создавать по-новой. А это и так был процесс не из легких, — Отражение гордо хмыкнуло. — Так вот, сам понимаешь, что требовалось для ее поддержания. — Жизни? — Само собой. Самая сильная, самая магически емкая, самая… не представляю, как еще это описать, но ты уже сам понял. В общем, наилучшее «топливо» из всех возможных. У Гарольда дернулась бровь. Конечно, здоровый цинизм никому не мешал, но такие разговорчики — это уже серьезно. — Автор трактата, которым активно пользовался Фарринер, в своей работе представил результат синтеза нескольких видов магии. Это в последствии их разнесут по разным областям, часть вообще запрещенными станет, из одной части выделится Древняя Магия, еще из одной — Умертвие с Магией Крови и ее облагороженным и «высветленным» вариантом — Магией Кровных Уз… Тогда-то, в Древнем Египте, такой чушью не заморачивались и пользовались всем, что умели. А вот Фарринеру с этим всем уже было сложнее. Тебе сейчас — в разы сложнее. И не надо так на меня смотреть — все то, что сейчас разбросано по разным типам и школам заклинаний имеет общие корни. И, по сути, является одним и тем же. — Да знаю я, — Гарри запустил пятерню себе в волосы на затылке, взъерошивая их. — И кому ты это говоришь, Поттер? — хохотнуло Отражение. — Так получается, Фарринер сначала использовал людей в своих экспериментах, а потом — и для подержания энергии в… тебе? — спросил тот некоторое время спустя, после того как примостившееся на одном из корней Отражение насмешливо улыбнулось и кивнуло, будто бы одобряя предполагаемый вопрос. Собственно, так оно и было. Ход мыслей Гарри он знал, как свой собственный. И метафорой это не было. — Именно. Под прикрытием пекарни это делать было не так удобно, как с мясной лавкой… в некотором роде. Но тут уж как повезло, — Отражение пожало плечами. — И ты как хочешь, конечно, а лично я собираюсь выпить горячего чая. С мясным рулетом, — оно неприятно ухмыльнулось, заметив, как передернуло Поттера. — Предлагаю присоединиться. Чисто самого ритуала ради, потому что ты помнишь мою ремарку по поводу еды, да? Гарольд даже ответить не успел: пространство вокруг снова изменилось. На этот раз, как ни странно, на хорошо знакомую кухню в доме семейства Уизли. — Мне просто это место понравилось, — объяснило свой выбор Отражение. — И до того, как Фред с Джорджем все разнесли, и после. Уютно. И вообще, я маленькие пространства люблю. Парадокс, да? — оно странно передернуло плечами. — Почему ты меня постоянно переспрашиваешь? — поинтересовался Гарольд, отряхивая чемпионскую мантию, ставшую ему к этому времени уже ощутимо великоватой, и собирая с пола осколки флакончика от Оборотного зелья. Мысленно, он себе напомнил перед уходом обязательно склянку восстановить. Грех не воспользоваться предложением зелье в него вернуть — надо же будет как-то по окончании Турнира со всем разбираться. Волшебную палочку Гарри переложил в карман мантии. — Говорю же, давно никого не было, — Отражение знакомым — ну конечно знакомым! его собственным же! — жестом потерло лоб. И, неспешно проведя кончиками пальцев по неровной поверхности стола — почетный хэндмэйд имени Артура Уизли, увлекшегося тогда столярным делом «по-маггловски» — тихо произнесло: — Здесь чудовищно скучно в одиночестве. — Погоди-ка, но разве… — Гарри уже начал кое о чем догадываться. — Чай же тут? — приподнявшись на носки, Отражение заглянуло в верхний ящик старенького кухонного гарнитура. — Нет, не тут. А где? Поттер только развел руками. — Значит, и я не знаю, — разочарованно подытожило Отражение. — Ну ладно, тогда сыграем нечестно. На столе материализовался поднос с чайным сервизом и выложенным на большое белое блюдо рулетом. Отражение разлило им чай по чашкам. — Хотя самим, конечно, было бы в разы интереснее, — вздохнуло оно, садясь за стол и пододвигая к себе чашку. — Но если уж «от» и «до» не получается по правилам отыграть, то нет смысла и пытаться. Рулет порезать? — предложило оно. — Нет, спасибо, — Гарольд уселся напротив. — Ладно, об основном «материале» Фарринера ты догадался… Причем, знаешь, самое странное, что они ведь сами все соглашались, — сделав глоток из своей чашки, меланхолично протянуло Отражение. — Представляешь? Сами. Как только слышали о вакцине или о возможности где-то переждать эпидемию, лезли сами. Даже заставлять не пришлось никого. А про магглов вообще и речи не было — отгонять приходилось, — оно вздохнуло и снова сделало глоток. — Хотя это тогда для меня странным было, точнее — для Ферринера. Теперь — нет. Короткая, почти незаметная оговорка только утвердила Гарри в его догадках. — А знаешь, сколько проблем было? — внезапно оживилось Отражение. — Например, люди не всегда возвращались обратно, хотя это было не в пример легче, чем сейчас, — оно гадко ухмыльнулось. Гарри скривился, наблюдая такое на своем лице. — Тогда не было меня, и все, что требовалось — найти внутреннее зеркало. Но некоторым хватало воли — или безволия, как посмотреть, и даже безумия — пытаться остаться здесь. Слабая людская психика, чего хотеть… И это же, кстати, приводило к тому, что число пропавших без вести росло. Ты же понимаешь, что Фарринер во имя своего спасения не мелочился? Он не один десяток угробил на одни только конечные эксперименты с переходами. Нет, все было понятно: эпидемия бушевала, людишки мерли как мухи, — у Отражения на лице снова мелькнула та мерзкая ухмылка. — Да и Фарринер старался подбирать не совсем уж больных и психов, — оно задумчиво крутануло блюдо с рулетом на подносе. — В общем, попался Томас. Сам подумай: лекарства адекватного все нет, выхода не предвиделось, дети его, оставшиеся после жены, тоже заразились. На службе его к тому времени уже подозревали, правда, не в том: в связях с голландскими магами, с Умертвием, с французами… да с кем угодно. У этих параноиков какие только версии не водились! — Отражение фыркнуло. — Только когда его с помпой и фанфарами брать пришли, Фарринер схватил детей, прихватил книги со свитками и… ты понимаешь, бежать-то некуда больше. А эти придурки решили, что он в портал пригнул! И сиганули следом! — оно звонко расхохоталось, как будто в жизни, если тут вообще было применимо такое понятие, не слышало шутки лучше. — Короче говоря, они все оказались здесь. И магический контур, сделанный Фарринером, замкнулся на нем же — как на создателе. И так появился я, — скромно закончило Отражение. И отхлебнуло еще чаю. — Знаешь, это было очень интересно — осознавать себя, — продолжило оно некоторое время спустя, рассматривая свои — Гарольда — руки. — Квинтэссенция вложенных в это пространство сознаний. А хочешь, покажу как это было? Прочувствуешь на себе. Это здорово, честно! Круче, чем смерть, — с энтузиазмом предложило оно. Поттеру сразу вспомнилась третья загадка сфинкса. — Обойдусь. Не думаю, что мне нужен такой опыт, — он покачал головой. — Ну как хочешь, — Отражение явно обиделось. — Просто поделиться хотелось. Между прочим, я не каждому такое предлагаю. Впрочем, тебе-то все равно… — оно примолкло, смеривая Гарри пытливым взглядом, а потом просто махнуло рукой и, отрезав кусок рулета побольше, набило им рот. — А что было дальше? После того, как Фарринер замкнул контур? — спросил Гарри. — А дальше началась большая скука, — сделав мощное глотательное движение и отхлебнув еще чаю, призналось Отражение. — Был пожар — кто-то разбил масляную лампу, когда за Томасом всей толпой ломанулись. Все выгорело. И никому даже в голову не пришло меня спасать! — оно фыркнуло в чашку, обдав стол брызгами с чаинками. — Уф, извини, а что не пьешь-то? Эрл-Грей, высший сорт, — оно примиряющее подняло чашку. — Могу и что-нибудь другое, если хочешь… — Не надо, спасибо, — Поттер торопливо отпил немного из своей чашки, чтобы Отражение удостоверилось, что ему ничего не нужно. — Так вот, меня достали несколько дней спустя. Магглы-мародеры, ты понимаешь, — продолжило оно после еще одного куска рулета. — Унести не смогли по понятным причинам — нечего было пальцами поверхность мацать. Так продолжалось еще некоторое время с соответствующими последствиями, пока на меня не наткнулся присланный патруль магов правительства. А то у них, видишь ли, все начальство куда-то делось, и магглы регулярно пропадают — и все на одной улице. И пока они не сообразили, в чем дело, пара-тройка тоже успела ко мне попасться. Хоть какое-то разнообразие было… Потом меня забрали в то, что потом реорганизуют в Отдел Тайн. Интересное местечко, кстати, — Отражение довольно зажмурилось. — Они мне обеспечили постоянный приток… гостей. И, соответственно, новостей из внешнего мира. Правда, что самое смешное, до сих пор до истины так и не докопались. Считают, что я некий трансформатор-ретранслятор. И сплавляют мне преступников после поцелуя дементора. Никогда не думал, почему это у вас Азкабан от заключенных не лопнул до сих пор? — насмешливо поинтересовалось оно. — А как же замкнутая система? И привнесение магии извне? — в тон ему переспросил Гарольд. — Как это ты до сих пор не лопнул, если только магов поглотил? — А кто сказал, что я их просто так поглощаю? — оно потянулось. — Излучение энергии с поверхности идет ой-ей-ей. И поэтому в Отделе Тайн я работаю зарядником для артефактов. Отсюда и их идея, — Отражение прыснуло. — Нормально, да? — Погоди-погоди, все те, кого ты поглотил, они… — Они живы. Или мертвы. Смотря, как сами захотели, — оно пожало плечами и поднялось. Комната мгновенно изменилась: исчезли плита с кухонным гарнитуром, и распахнутая дверь в гостиную закрылась. Потолок исчез, а стены раздались вширь и ввысь, уходя далеко вверх. И на них рядами, через равное расстояние друг от друга, возникли двери. Самые разнообразные: из дерева, металла, стекла или пластика. Или всего сразу. Некоторые вообще были просто ширмами или занавесочками. С самыми разнообразными узорами и разных цветов. С различными ручками — от резных львиных голов до простых металлических «крючочков», чтобы быстро подцепить и распахнуть. — Они все здесь. Ну, большинство, — Отражение развело руки в стороны. Гарри, оставшийся сидеть за столом в центре уже огромной залы, выпустил чашку из руки. Пола она так и не достигла. Как и не разлился чай. — Они хотели жить дальше и, в благодарность за то, что я смог прожить все вместе с ними еще раз, это желание реализовано. Я создал для каждого продолжение его жизни. Такое, какое он хочет — вырезать весь район и жить посреди моровой свалки трупов или стать Министром Магии и править Британией. Или сделать величайшее открытие в маггловской науке. Или встретиться с погибшей семьей. На любой вкус. — А те, кто не захотел? — Ушли, — Отражение пожало плечами и отвернулось к той стене, возле которой находилось, разглядывая ряд дверей на ней. — Перешли в чистую энергию. Я никого насильно не заставляю. И в качестве благодарность за воспоминания, которыми со мной поделились, готов выполнить любое желание. В рамках разумного, естественно. Иногда даже — отпустить наружу, в реальный мир. Если мне кажется, что это будет выгодным вложением, и когда человек снова вернется ко мне — а вы всегда возвращаетесь, поверь, Поттер — я увижу еще больше интересных воспоминаний. И проживу еще больше. — Ты проживаешь чужие воспоминания, так? — тихо просил Гарольд, склонив голову набок. — Верно, — так же тихо отозвалось Отражение, не поворачиваясь к нему. — Мне скучно, а это — единственное развлечение. Потому что, несмотря на то, что снаружи время фактически остановилось, для меня оно тоже есть. И тянется чудовищно медленно. — Так почему бы не попросить разбить тебя, если все так плохо? — А я не говорил, что плохо, — оно посмотрело на Гарри через плечо. — Просто большую часть времени — скучно. Знаешь, я могу в подробностях продемонстрировать пять тысяч семьсот четыре способа съесть одну и ту же овсянку на один и тот же завтрак, но для тебя, Поттер, это чудовищно утомительно и не так интересно. Ты просто плохо представляешь, в чем эта ценность. А я слишком ценен, чтобы просто взять и разбить только потому, что меня заела скука. Представь, сколько во мне жизней, а? — Совсем не представляю, — с дрожью в голосе ответил Гарри. — И не собираюсь. Это уже было слишком. Слишком много информации, слишком много невероятного — того, что даже в Магический Мир, в котором возможно было практически все, не вписывалось. Вообще — слишком много. — Ты говорил, что отпустишь меня. Каковы условия? — продолжил он, поднимаясь из-за стола. — А не хочешь посмотреть…? — Отражение взмахнуло рукой, указывая на ряд дверей перед собой. — Нет, — отрицательно мотнул головой Поттер. — Как знаешь, — Отражение вздохнуло и взъерошило волосы себе на затылке, в точности повторяя жест Гарри. — По большому счету, я не имею права с тебя что-то требовать, поскольку, можешь мне поверить, твои воспоминания на фоне большей части того, что мне доставалось последние две-три сотни лет, пиршество. Настоящий подарок. С удовольствием буду пересматривать. Это комплимент, если что, — на всякий случай пояснило оно. — И? — И я уверен, что ты все равно вернешься сюда. Если выживешь после сегодняшнего, конечно. Тебе потребуется информация. А она у меня есть. Только у меня. И если выживешь, если догадаешься, как меня найти, а значит, обеспечишь меня потрясающими воспоминаниями, я расскажу все, что ты захочешь узнать. — Выживу после сегодняшнего? То есть сфинкс в своей загадке говорила не о тебе? — нахмурился Гарольд. — Нет. Я поглотил того, кто устанавливал меня в лабиринте. Поверь, Поттер, я — далеко не самое страшное, что тебя ждет, — Отражение засунуло руки в карманы брюк. — Я не могу сказать, что именно это будет, но если ты справишься… Обещаю праздник в твою честь, — оно развернулось, широко ухмыляясь. — То есть ты вот так запросто меня отпускаешь? — подозрительно переспросил тот. — Не совсем запросто. В конце концов, ты поделился со мной своими воспоминаниями, выслушал мою болтовню… и не бегал все это время кругами, с обезумевшим взглядом и хватаясь за голову. — Слушай, если я сделал так много, то почему бы тебе не рассказать, что меня ждет? — осторожно начал Гарри. — Это гарантирует мое возвращение. — Ты не понимаешь, — вздохнуло Отражение. — Самый вкус не в результате, а в процессе. Догадка, озарение, восторг, который она приносит — вот что самое ценное! Я хочу пережить то, каким образом ты выберешься из всего этого. Как догадаешься, что именно делать. И что сделаешь в конце. Вот что важно, — оно ненадолго замолчало. — Но хорошо. Одна маленькая подсказка, чтобы немного повысить твои шансы, если, конечно, сможешь ее использовать с умом. Так вот, меня поставили здесь, чтобы убить тебя. А ты сам… все это время упускал очень важные детали. Тебя водили кругами, Поттер, весь день. Путали, морочили голову. Ты был весь на эмоциях, на нервах, и пропустил — безвозвратно, к сожалению — кое-что жизненно важное. И поэтому придешь к тому, к чему придешь. Но если сумеешь вернуть себе трезвый взгляд на вещи, то мы снова встретимся. — Тебя установили по приказу Грюма? — прямо спросил Гарри, сжимая в кулаке волшебную палочку. О да, он прекрасно знал, что голову морочили ему уже давно. И что он сам, как бы ни было противно это признавать, с удовольствием позволял водить себя за нос. Отражение промолчало. Что и требовалось доказать. — Ты говорил с ним так же, как со мной? — Нет, — оно покачало головой. — О нем и его намереньях я знаю от того, кто меня устанавливал. Послушай, он — тоже не самая главная проблема. Тем более что Грюм нарушил данный ему приказ. Ты нужен для совершенно иного. Для вещи, в моем понимании куда более неприятной, чем смерть. Это все, что я могу сказать. — Но я в любом случае могу умереть, так? — Это будет самым верным решением. Самое простое, инстинктивное — самое верное, — странным голосом произнесло Отражение. — Так ты готов уйти, Поттер? Через один поворот тебя ждет Кубок. Соберись. — Ладно, — Гарри глубоко вздохнул. — Дверь темного дерева с медной ручкой позади тебя — выход, — Отражение снова повернулось к нижнему ряду дверей перед ним. Те же, к которым подошел Гарри, разъехались в стороны, оставляя пространство для новой — простой и темной, безо всяких узоров, с маленькой медной ручкой. Поттер медленно повернул ручку и, когда замок отщелкнулся, открыл дверь. Впереди был лабиринт. — Удачи, — бросило ему в спину Отражение.
* * *
Гарри вздрогнул, распахнул глаза и дернулся в сторону. Факелы чадили нещадно, и впереди виднелся только один поворот. Шестой по-счету. Самый последний. Его занесло в какую-то совершенно несусветную ловушку. Скорее всего, даже психологического толка, поскольку такого бреда в реальности… быть не могло вообще. И похоже, на этот раз авроры действительно перегнули палку, потому что такие штучки и близко не стоят с внеплановым озверением драконов и проснувшейся в конце зимы стаей гриндиолу. Это действительно серьезно — подобных вещей на турнире не должно было быть. Во всяком случае, в просвещенный двадцатый век магии и технологий. Не средневековье, чтобы на Чемпионов сначала василисков натравливали, а потом мозги потрошили в прямом и переносном смыслах. И навряд ли Фадж мог дать разрешение на нечто подобное, учитывая плачевность перспектив при нынешней внешней политике Министерства. С другой стороны, Министр-то мог и не знать ничего. Ему можно, ему прощалось — Фадж же, что с него брать? А вот недогляд со стороны других, куда как более весомых и значимых инстанций, настораживал. Грюм бы просто так по ложному пути не пустил — вопрос безопасности Джереми стоял ребром, спасибо их больному на всю голову папаше и совершенно покорной Дамблдоровой воле, когда это никак не надо, мамочке. Значит, и он не был в курсе, что за ловушки ждут Гарри. Это если не обращать внимания на тот бред, который под действием психической магии — ну наверняка что-то такое было, иначе никак просто — долго и со вкусом мерещился Поттеру. И если позабыть о том, что весь первый триместр они с Драко и Роном как ужаленные бегали с идеей Грюма-предателя. Вот, небось, и всплыло-то оно, когда Поттер полез в ловушку с психомагией — из чары подсознания образов понадергали и отправили обратно владельцу с горячим приветом. Так, положим, Грозный Глаз не знает, что творится в головах авроров из отряда «Мантикора». И тоже оказался не в курсе того, что те совместно с министерскими наваяли в лабиринте, а честно указал самый короткий путь. И, положим, он даже наплевал на то, что они с Гарри друг друга на дух не переносят. Все во имя безопасности братца-Джереми, само собой. Тогда что же получается? С Фаджа спросу нет, Грюм проморгал, и кто остается в сухом остатке? Дамблдор? И как он мог не знать, что творится? И что будет в лабиринте. Организаторы должны были все заранее согласовывать, и ловушки такого уровня — тоже, потому что все-таки уровень опасности совершенно иной, чем, например, даже в обычных дезориентационных чарах. Гарольд, когда готовился к своему предполагаемому участию в третьем туре (тогда еще чисто для подстраховки) даже не рассматривал возможности того, что могут поставить психочары — это все в Азкабане с защитой балуются, эксперименты ставят и вплетают жуть всякую в щиты. Да еще авроры практикуются в облавах. Там-то как раз и оно: навести ворох чар на целую территорию, и как ступит кто, унесет его в глубины подсознания — глючить далеко, глубоко и надолго. Кстати о «надолго». Следовало поторапливаться, потому что пробыл в ловушке Поттер, судя по тому, что как минимум руки у него уже не походили на мозолистые Крамовы лапищи, преизрядно. И как только выбраться-то сумел вообще… Гарри на всякий случай пошарил под ногами в песке — он помнил, что, когда попал в ловушку, что-то прямо перед ним разбилось. Но осколков нигде не было. И магических следов, как оказалось после проверки, тоже. Вообще ничего. Не то, чтобы это было так уж и странно — звук бьющегося стекла мог быть сигналом о срабатывании чар. Такое тоже случалось. А еще в мыслях стало чище и яснее. И спокойнее как-то. Наверное потому, что после таких бредней уже сам Волан-де-Морт не страшен. Только все равно не покидало ощущение, что он конкретно упускает что-то из виду. Причем, не только не в первый раз, но и в устрашающих объемах. Гарри мотнул головой, крепче сжал волшебную палочку и зашагал вперед. За поворотом оказалось небольшое расширение коридора, к которому выводили еще три других пути. В центре на каменном постаменте возвышался Кубок Турнира. А из коридора напротив к нему на всех парах несся Джереми. — Да чтоб тебя! Кубок мой! — крикнул он на бегу. — Я первый! — Ага, сейчас. Accio, Кубок! — Гарольд взмахнул палочкой. Что самое странное, чары сработали в обратную сторону — это его дернуло к Кубку. И ручек с разных сторон они с Джереми коснулись одновременно. И в портал провалились — тоже.
Отправлено: 16.03.12 10:54. Заголовок: Глава 48. Возрождени..
Глава 48. Возрождение Темного Лорда
Они вывалились из портала, каковым оказался Кубок, в густую траву старого кладбища. Судя по пошатнувшимся памятникам, иссеченным трещинами каменным надгробиям и высокой траве, которой заросло все вокруг, никто уже давно за ним не ухаживал. — Это что вообще было такое? — Джереми, встряхнув головой, сел. — Где мы? — Мне-то откуда знать, — раздраженно буркнул поднявшийся на ноги Гарольд. Вокруг стояла неестественная тишина. Ни дуновения ветра, ни шороха листвы старого вяза, проросшего корнями и частью ствола сквозь железную ограду. Видно в сгустившейся темноте было плохо. — Может это продолжение задания, — вслух подумал Джереми, поднимаясь следом. — Эй, погоди-ка. Оборотное зелье! Почему ты снова стал самим собой? — Вот черт! — Гарри хлопнул себя по лбу. Все-таки забыл. И разбитый флакончик, и вытекшее зелье остались там. Стоп! Так не означает ли это, случаем, что все, что происходило внутри ловушки… — Смотри, там кто-то есть, — Джереми указал вперед. — Lumos! — Опусти палочку, придурок! — тут же зашипел на него брат. Про то, что с освещающих чар потом на боевое заклинание переключаться придется случись что, напоминать было и вовсе странно. И чему только Грюм учил? Из темноты, сопровождаемый зловещим шелестом высокой травы, к ним вынырнул коротышка в потертой мантии темного цвета. Его лицо успешно скрывал капюшон, а в руках что-то копошилось и подергивалось, старательно спеленатое тряпьем. Гарри мысленно ругнулся: рассмотреть издалека ничего не удалось, в том числе и кого опасаться больше — свертка или же того, кто его бережно нес на вытянутых руках. Тем не менее, в фигуре неизвестного мага что-то показалось Гарри смутно знакомым. — Эй, лучше нам убираться отсюда… Джереми? — он обернулся на коротко вскрикнувшего брата. Тот, схватившись руками за лоб, с воплем рухнул на четвереньки. — Добро пожаловать, — прошелестело нечто из свертка в руках коротышки и тут же скомандовало: — Давай, Хвост. Хвост? Гарольд резко дернулся в сторону, к ближайшему укрытию в виде небольшой ямы у полуразвалившегося надгробия. А Хвост, приснопамятный Питер Питтегрю, тем временем, подчиняясь приказу, взмахнул волшебной палочкой, освещая пространство вокруг. Гарри опасался высовываться — в него могли запустить и чем похуже обычного «Оглушителя». Шутки, судя по всему, кончились давно. Еще в лабиринте. Только деваться все равно некуда, и как-то узнать, что происходит с братом, нужно. Джереми, скуля и завывая от боли, катался по траве, держась за кровоточащий шрам — в ярком свете вспыхнувших над кладбищем маленьких шариков, полыхающих белым огнем, размазанную по его лицу густую, темно-багровую кровь было видно неожиданно четко. Питтегрю. Кладбище. Кровоточащий шрам. Кубок откатился далеко в траву, а следом за ним и палочка Джереми — героический идиот, как только наконец-то понадобились все его знания, природный гонор, недюжинная смелость и все прочие наследственные качества Поттеров, оказался совершенно беспомощен. А Гарри не успел утянуть его в укрытие за собой, о чем уже успел сильно пожалеть. Хвост-кладбище-шрам. Шрам-кладбище-Хвост-сверток. Шрам! — Волан-де-Морт, — скорее утверждая, чем спрашивая, пробормотал Гарри, чувствуя металлический привкус еще-не-ужаса-но-мерзкого-страха во рту. Вот и доигрались они с Дамблдором, вот и допрыгались. — Верно, юный Поттер, — отозвался все тот же тихий голос. — Добро пожаловать на церемонию моего возвращения из мира духов. Темный Лорд был на удивление безмятежен. Хотя о чем ему беспокоиться? Все идет по плану. И даже лучше. Это Гарольд теперь должен ломать голову, изобретая варианты того, что делать и как выкручиваться. Можно было призвать манящими чарами сначала Джереми, а потом Кубок — чтобы Пожиратели следом не переместились с его помощью. И использовать кольцо-портал. И плевать на палочку этого идиота. Можно было призвать сначала Кубок, взяться за кольцо и… нет, нельзя, без брата обратной дороги нет. Можно сразиться с Хвостом, успеть сорвать ритуал, в чем бы он ни заключался, и удрать вместе с братом к Дамблдору. К тому самому Дамблдору, который должен был знать о ловушках в лабиринте и предупредить Гарри. Самый лучший и, чего уж греха таить, сложнореализуемый вариант. Но только он и подходит. Следовательно, вопрос теперь в одном: как? Как, Мерлин, Моргана и Великие Основатели, как это провернуть? Шелест травы и надсадный хрип мучающегося от боли Джереми удалялся. Похоже, Хвост куда-то шел и волок того за собой. Два портала — по-одному на каждого, практически беспройгрышный вариант. Но Гарри замешкался, потерял драгоценное время и теперь Джереми не схватится за Кубок, даже если швырнуть тот заклинанием ему прямо в руки. Хвост не позволит так просто все закончить. — Вы собираетесь принести Джереми в жертву? — наугад выкрикнул из своего убежища Гарольд, с трудом удержав себя от порывистого желания высунуться в полный рост. Тьфу, гриффиндорское наследие, мантикора его за ногу, покоя не дает! Только в этот раз ошибиться нельзя. Это даже не Белла с Визжащей хижине, приманившая их с Гермионой, как мышек на сыр. И не дневник-воспоминание. И даже не Квиррел. — Нет, не собираюсь. И этим Волан-де-Морт поставил старшего из братьев в тупик. Потому что насколько Гарри знал, не существовало в принципе ритуалов воскрешения, способных обойтись без жертвоприношения. Тем более — такого класса, когда объект давно почил и связи его с миром живых носят очень непростой характер. Тут кое-что очень мощное нужно, чтобы все прошло. Например, чужая жизненная энергия, основа всех основ. — Можешь безбоязненно выбираться из своего убежища, Гарри Поттер. Твоей смерти нет в моих планах. «А вот в сфинксовых — есть!», — чуть не ляпнул тот, но вовремя прикусил язык. Верить таким словам, верить Темному Лорду вообще — это абсурд еще больший, чем то, что привиделось под психическими чарами магической ловушки в лабиринте. А потом в боку неожиданно кольнуло. И полезший дрожащими руками в карман Гарри обнаружил там осколки флакона из-под Оборотного зелья. При этом ткань кармана оставалась сухой — как если бы склянка разбилась, будучи уже пустой. Поттеру сразу захотелось сползти поглубже в яму — чью-то раскопанную могилу — и сделать вид, что его тут нет вообще. Иррациональное, незнакомое желание. Последнее «прости» и финальное «прощай» от инстинкта самосохранения, который должен был у него иметься, как и у всякого уважающего себя слизеринца, но глушился гриффндорским бесстрашием (оно же в миру — безрассудство). Итак, какова диспозиция на данный момент, и что из нее можно выжать для себя? Кубок далеко. Джереми уволок куда-то Хвост. Они Моргана знает где, и в довершение всего именно сегодня Волан-де-Морт решил возродиться. А Гарри тут валяется в чьих-то полураскопанных костях и представляет, как здорово было бы подремать под пледом на диване у камина в факультетской гостиной. А еще он целиком и полностью провалил задание Дамблдора. Оберегать брата — в смысле. Потому что живыми они отсюда уйдут вряд ли. Да что там уйти! Едва ли уползти смогут. Причем братец-то ладно, чем Мерлин не шутит — герой же, Мальчик-Который-Выжил, вдруг подфартит неведомая сила? А кое-кому другому сфинкс недавно предсказал, что этот самый кое-кто сдохнет. Прямо сегодня. И может быть прямо сейчас — как только высунет макушку из-за надежно скрывающего его камня. Как ни странно, осознание этого факта сработало как, своего рода, маггловский переключатель — щелк, и цепь разомкнулась. И стало… нет, не все равно. Спокойно стало. Как с четким планом в уме, как с надежным прикрытием, как с чьей-то поддержкой. Как с подкреплением, которое вот-вот придет. И Гарольд отряхнулся и вылез из могилы. Хвост маячил где-то в конце заросшей травой аллеи, дожидаясь, пока последний гость присоединится к празднеству по всем уже ставшему известным поводу. Смешно, но Гарри был совершенно спокоен. Он размеренно шагал навстречу Питтегрю, булькающему на медленном огне котлу и собравшимся в полукруг магам в масках Пожирателей Смерти, чьи размытые силуэты-кляксы выступали из темноты. Поттера не трясло, и сердце не бухало так, что, казалось, прямо сейчас выскочит и само поползет по траве к Кубку Турнира. Палочка не выскальзывала из мгновенно взмокших и похолодевших рук. Гарри был спокоен — тем самым уверенным и обреченным спокойствием, которое наступает рано или поздно у смертельно больных магглов, да и магов тоже. Если все предопределено и известно заранее, зачем ему дергаться лишний раз? Ну убьют и убьют, ну что теперь? И никаких лишних мыслей. — Молодец, — одобрил его поведение сверток в руках Хвоста. Свернувшийся калачиком Джереми мелко вздрагивал и тихонько подвывал у подножия одного из памятников — высоченного каменного креста, иссеченного глубокими трещинами и сколами. Гарольд машинально поднял глаза, скользя взглядом выше. Мудрое сознание как-то до сих пор хранило от этого. Выключало из области внимания часть картинки. А потом оно устало, сдалось, и он просто увидел. И Гарри вывернуло наизнанку остатками того, что успел съесть до начала третьего тура, желудочным соком и желчью прямо себе под ноги. К каменному кресту был привязан Джеймс Поттер. Или то, что им раньше было, судя по верхней половине тела. Что там творилось с нижней — сказать было трудно. Гарри не разглядел сразу, а повторять опыт, уже чувствуя гадостный привкус собственной рвоты во рту, не хотелось. Но что-то внутри, самое темное и жуткое, сладко замирающее в предвкушении, так и тянуло снова посмотреть на потерявшего связь с реальностью подергивающегося Джереми. Чуть задержаться взглядом на нем, отследить борозды в земле от скребущих ее застывших крючком пальцев, а затем плавно и медленно, чтобы каждую деталь ухватить, поднять взгляд выше. Недавнего просветления как будто и не было. И спокойствия — тоже. Один ступор остался. Из разряда не-вижу-зла-не-слышу-зла-не-говорю-о-зле — вдруг пропадет само? Потому что сколько бы не предсказывали сфинксы смертей, сколько не мерещилась всякая ересь под действием магии, есть определенный предел и человеческому сознанию. Пусть оно и принадлежит магу. Особенно, если оно принадлежит четырнадцатилетнему магу. — Полегчало? — хрипло рассмеялась над ухом Беллатрис, фамильярно приобнимая пошатывающегося Гарольда за плечи. — Мы тут уже второй час развлекаемся, пока ждем кое-кого… Она стянула с лица свою грязно-белую, всю в кровавых разводах маску и попыталась нацепить на Гарри, но он отбил ее руку, и маска отлетела в сторону, куда-то в траву. — Вот умора-то, — хихикала Лестранж Поттеру прямо в ухо. — Ты представь только! Второ-о-ой ча-а-ас. И кого мы ждем, а? Джереми Поттера? Или Гарри Поттера? А вот и нет! — Белла, хватит, — приказал из своего вороха тряпок Темный Лорд, и она тут же умолкла. Почтительно кланяясь, отпустила Гарри, на прощание скользнув испачканной в земле ладонью по его лицу, и попятилась в нестройный полукруг Пожирателей. Слишком мало их было — явившихся на зов. Похоже, лишь немногие решились, когда Волан-де-Морт действительно призвал их. Но ничего, скоро и остальные подтянутся — как только поймут, что на этот раз дело выгорело. И что примкнуть к предполагаемому победителю лучше заранее. А то вдруг потом не успеют засвидетельствовать свои почтение и верность? — Зелье готово, Повелитель, — с дрожью в голосе доложился Питтегрю. Среди Пожирателей прошли тревожные шепотки. — Начинайте, — властно отозвался сверток. Шепот смолк, и снова стало тихо. Ненадолго. — Кость предка, отданная без согласия. Возроди своего сына! — торжественно и нараспев произнесла Беллатрис Лестранж, извлекая из складок платья осколок берцовой кости. Приблизившись к котлу, она с поклоном опустила свое подношение в кипящее зелье и выдохнула в самые лопающиеся пузыри на его поверхности: — Anima. — Плоть слуги, отданная добровольно. Возроди своего хозяина, — выдавил Хвост, горбясь и сжимаясь, и становясь еще меньше. Опасливо оглядываясь, он почти что подполз к котлу и, вытянув над ним руку, после недолгих колебаний смахнул ее по самое запястье режущими чарами. И провыл куда-то в огонь, кутая кровоточащую культю в тряпье: — Corpus! — Жизнь противника, взятая насильно. Стань ключом к возрождению, — бросил, чересчур внимательно разглядывая покосившийся деревянный крест над одной из могил, Люциус Малфой. Его платой за возвращение господина к жизни стало вязко плещущееся содержимое склянки. Темное и густое, распространяющее сладковато-мясной запах. Малфой вылил всю кровь из склянки и отчеканил: — Ars magica malefica. — Что дальше, Поттер? И над кладбищем снова повисла тишина. Как на странно, Пожиратели действительно ждали реакции Гарри. Будто он должен был знать. Будто он был участником заговора. Будто он был одним из них, и только поэтому оставался жив — иначе все та же Беллатрис не преминула бы раз и навсегда прояснить вопросы относительно ее погибших дочери и зятя. Да и не у нее одной к Поттеру были счеты. Ко всем Поттерам. — Последнее слово за тобой, Гарри, — терпеливо произнес Темный Лорд. Он ничуть не торопился. Вообще. И не дергался. И не нервничал. И, похоже, не был подвержен ни одной нормальной эмоциональной реакции, применимой к людям, годы спустя достигшим чего-то уже давно страстно желаемого и боящимся, что прямо сейчас все сорвется к чертям. Вместо того чтобы лихорадочно соображать, как бы вытащить из этого кошмара хотя бы самого себя, если размазывающий сопли и слезы по траве и явно неадекватный Джереми навряд ли подлежит спасению, Гарри думал совершенно о другом. О том, почему Волна-де-Морта совершенно не волнует возможность провала. Была же вероятность, что его ритуал, его драгоценное возрождение, может накрыться медным котлом. Какой бы малой не была эта возможность, она все же есть. А это значит, что человек, шедший к своей цели так долго, как бы ни был идеален его план, просто обязан испытывать волнение. Будоражащий трепет. Хотя бы нервную дрожь чувствовать, на крайний случай. Хоть что-нибудь. Хоть чуть-чуть. Самую капельку. Если только не одно-единственное «но», в их случае перевешивающее все разом. Гигантское, жуткое, невыносимо страшное и самое отвратительное «но» из всех известных Гарри Поттеру. Подстава самых невероятных масштабов. То самое главное, что он пропустил и от чего ему отводили глаза весь этот день и задолго до него. — Завершай ритуал, Ангол. И Гарри понял, что действительно говорит — губы шевелились против его воли. Как будто им управлял посторонний. А он сам уже несколько секунд без единой мысли в голове пялится в спину болтающего о каких-то пустяках с Министром Дамблдора.
* * *
— Дамблдор. Получилось невнятное клокотание вместо оклика. Гарри прокашлялся. Горло саднило, тело слушалось с трудом, и он все еще никак не мог понять, что происходит. То есть понять-то умом понимал, но помогало это не шибко. — Профессор Дамблдор. Уже лучше, но тот все равно будто бы и не слышит — беззаботно треплется с Фаджем о шансах Хогвартса на победу, о результатах отборочных матчей по квиддичу и еще о какой-то абсолютно не имеющей ни смысла, ни отношения к происходящему чуши. Гарольд с трудом подавил подкатывающую к горлу тошноту. Пока они стоят тут, обсуждают погоду и ставки на Чемпионов, Джереми остался на кладбище в окружении Пожирателей совершенно один. А телом Гарри Поттера управляет Ангол. А на кресте подвешена за вывихнутые и посиневшие запястья верхняя половина тела отца. И эта картина будто намертво отпечаталась на внутренней стороне век — стоит только глаза закрыть, как… — Дамблдор, черт вас подери! — Поттер дернул его за плечо, разворачивая лицом к себе. — Ангол, что за… — вскинулся директор. — Ангол — там. Непонимание на лице Дамблдора слишком быстро сменилось обреченностью. Еще одно «слишком» в длинной цепочке роковых событий этого дня. Знал он все, старая сволочь. Заранее, очень давно, еще наверняка до того, как провел ритуал призыва духов Триады в этот мир. Не мог не знать — у него был Сорвин, еще раньше был верный товарищ, с которым они даже умудрились сорвать свое посвящение. А такие штучки без детального понимания сути вопроса не провернуть. Перед глазами неожиданно четко вспыхнула картинка с кладбища: бурлящий котел, Хвост, держащийся на почтительном расстоянии, и Джереми в кругу Пожирателей Смерти. Из тьмы, из отбрасываемых надгробиями могил выходят все новые и новые маги — все как один в мантиях с капюшонами и масках. То ли еще будет. — Где они? — уже Дамблдор схватил Гарри за плечи, встряхивая его. — Где? — Не знаю я! — сорвался тот, отшатываясь. — Заброшенное кладбище, там до черта Пожирателей, Волан-де-Морт хочет возродиться… — Тише, без истерик, — со спины Дамблдора к ним подался из мило беседующей судейской компании Грозный Глаз Грюм. — Аластор, у нас крупные проблемы. Мы должны немедленно… — начал директор Хогвартса, но тут же замолчал, когда конец волшебной палочки Главы Аврориата уткнулся ему в спину. — Крупные, Альбус, очень крупные. Но только очень медленно, — оскалился тот. — Торопиться теперь некуда. Я так понимаю, все пошло по плану, — он коротко глянул на Гарри. — Раз ты выжил и стоишь тут, то тот маг, Ангол, уже у Лорда? — Аластор, так все это время тем таинственным «шпионом» был ты? — на удивление миролюбивым тоном спросил у него Дамблдор. Даже вроде как с издевкой. С дружеской подколкой. Таким тоном обращаются к приятелям, которые не предавали в опасной ситуации, когда на кону каждая секунда промедления. — И не я один, — широко оскалился Грюм. Другие авроры как по команде выхватили палочки, взяв на прицел министерских служащих и судей. К Грюму с разных концов трибуны вышли Драэвал и Алгиз. — У нас тут государственный переворот, дамы и господа, не трепыхайтесь слишком, — неприятно кривясь, будто вся эта затея ему не слишком-то нравилась, объявил о состоянии дел маг Защиты. — Расслабься, вы с Дамблдором уже ничем не поможете, — маг Времени покровительственно хлопнул Гарри по плечу. — Ангол опять всех обставил и сделал все, как хотел. — Отряд «Мантикора» на нашей стороне, — вторил ему боевой товарищ. И повернулся к притихшим в ужасе магам: — Во избежание кровопролития, рекомендую не пытаться сбежать. Министерские маги, парочка высокопоставленных гостей, жалкая кучка волшебников из личной охраны Фаджа, он сам, да еще судьи. Из разношерстной компании заложников разве что последние, да и то — не все, могли что-то противопоставить Грюму и его людям. Котел забурлил, оживленно перешептывающиеся Пожиратели подались назад. Гарри тряхнул головой, отгоняя странное видение. Он был здесь, Ангол в его теле — на кладбище, Аластор Грюм с аврорами оказались слугами Темного Лорда, и все это случилось в один день. Лучше просто не бывает. А если приплюсовать оставшегося с Пожирателями брата, крест-с-отцом — Гарри аж передернуло, когда перед глазами снова вспыхнула та мерзкая картинка — и собирающегося возродиться Волан-де-Морта… — А чего мы ждем? — нетвердым голосом осведомился он у Алгиза, пока Грозный Глаз, не забывая контролировать действия Альбуса Дамблдора, распинался о том, как за последние десять лет ему и все осточертело, а шанс разобраться представился только что.
Отправлено: 16.03.12 10:55. Заголовок: — Мы ждем, когда Тем..
— Мы ждем, когда Темный Лорд договорится с Анголом, и они всей компанией прибудут сюда, — буднично отозвался тот, словно появление Темных Лордов с их слугами на турнирах межгосударственной важности — дело плевое и обыденное. Каждый раз такое происходит, пора перестать удивляться, что уж там… — А вы ждете, пока этому клоуну надоест жаловаться на жизнь, — маг Защиты кивнул в сторону не на шутку разошедшегося Грюма. Дамблдор, которого держали на прицеле волшебных палочек помимо Грюма еще с десяток авроров, выглядел на удивление спокойно. И даже посмеивался над особо заковыристыми выражениями, в которых Глава Аврориата расписывал, как, на чем и в каком виде он вертел всю нынешнюю власть Магической Британии. Директора даже, похоже, забавлял свершающийся прямо на его глазах «переворот». А последний, между прочим, грозил массовыми убийствами прямо здесь и прямо сейчас — вот только дождутся, когда Темный Лорд чайку выпьет с кексами, чтобы традиционный «файф о’клок» не пропускать совсем в такой замечательный день. Дамблдор наверняка втихаря дожидается, пока Гарри что-нибудь изобретет и как-нибудь спасет ситуацию. Хитрый старый хрыч, Моргана его побери. Вот и не дождется! Пусть сам берет лопату и разгребает драконий навоз, ушата которого только что, в метафорическом смысле, вывалились им на голову. На зрительских трибунах заминку в болтовне Бэгмана, которого быстренько снова подключили к делу массового убалтывания, не заметили. Как и появившихся на лестницах авроров, напоминающих больше оцепление на случай, если кто захочет удрать раньше времени с места событий. Даже преподаватели, давно уже уставшие от шатаний вверх-вниз по лестницам и бесполезных замечаний во всю развлекающимся ученикам, мирно посиживали где-то в толпе. — И как еще не надоела эта возня в песочнице, — пробурчал Алгиз, провожая взглядом еще одну группу авроров, направляющуюся уже к лабиринту. — А разве должно? — из вежливости спросил Гарольд. Делать все равно было особенно нечего — против такого количества противников идти, да еще и без привычной палочки, а с непонятной махиной на руке вместо нее… Тьфу, да не совсем же он огрифиндорился-то! А вот отвлечься стоило — голова не работала совсем. Точнее работала, но не в том направлении — вместо того, чтобы наскрести худо-бедно исполняемый и реалистичный план спасения, чудились — размытыми вспышками перед глазами — какие-то сцены с кладбища с участием Волан-де-Морта, брата, Пожирателей и им самим в главной роли. — Поперек горла уже все эти войны стоят, — помедлив, ответил маг Защиты. — Никак не дадут упокоиться с миром на том свете. Обязательно надо вытащить, втравить в очередные разборки, а все только ради того, чтобы наш командир наконец-то обрел мировое господство. Да меня это все уже за… — Не жалуйся, — примирительно хлопнул его по плечу Драэвал, с арморумом наизготовку курсирующий по судейской трибуне — а вдруг все-таки найдется кто-нибудь настолько безбашеный, что полезет грудью на палочки авроров, пытаясь всех спасти? — И не ругайся. Ангол свое получит — и ждет нас всех вечный покой. — Ждет, как же, — фыркнул Алгиз. — Заждался уже. Истомился в ожидании. Драэвал виновато развел руками и от них с Гарри направился к разбушевавшейся мадам Максим. Ее стоило бы успокоить и более или менее мягко, с уважением к высокому статусу — не хватало только с Умертвием рассориться еще до появления Темного Лорда. — Поттер, тебя «пробивает»? — удостоверившись, что его товарищ ушел, тихо спросил Алгиз. — Чего-чего? — нервно переминавшийся с ноги на ногу — ожидание затягивалось, паника и сопротивление были погашены еще в зародыше, а Грюм продолжал нудеть — Гарри повернулся к нему. — Сконцентрируйся. Ты можешь почувствовать Ангола? Вышеупомянутые умертванцы тем временем, угомоненные Драэвалом и видом демонстративно поигрывающих волшебными палочками авроров, подозрительно притихли. Представители противоборствующих ветвей клана Умертвия на редкость смирно простаивали в сторонке, выглядывая на трибунах своих учеников — уже заволновавшихся, не иначе как общеумертванское чутье подсказало, что дрянь какая-то творится вокруг — и лениво перебрасываясь короткими фразами. Мадам Максим снисходительно улыбалась, поглядывая на мага Времени, юлой крутящегося по трибуне и организовывающего уже начавшие расслабляться и растекаться по углам силы «народно-аврорского восстания». Каркаров, напротив, хмурился и без конца теребил свою жиденькую бородку. Ни первое, ни второе ничего не говорило о планах уважаемых директоров на дальнейшее развитие событий. Ровно как и понимающий и даже одобрительный смех Дамблдора над особо заковыристыми пассажами Грозного Глаза, в кой-то веки ощутившего безнаказанность, вседозволенность… и возможность крыть полуобморочного от ужаса Министра Магии и его многочисленных покровителей многоэтажными словесными конструкциями ругательного свойства. Гарри накопившегося напряжения не подрастерял несмотря на складывающуюся на судейской трибуне обстановку общей непринужденности. Внешнее опять не вязалось с внутренней сутью, которая заключалась в целом отряде предателей-авроров, и в перспективе — еще и толпе Пожирателей Смерти. Уж последние-то, под предводительством своего хозяина наверняка скоро нагрянут. И навряд ли им теперь кто-то помешает. Но ни Альбуса Дамблдора, ни явно просекших ситуацию умертванцев это внешне никак не волновало. Казалось бы — еще немного, и они вообще следом за Грюмом сбросят личины послушных граждан магического сообщества и тоже окажутся какой-нибудь премерзкой пакостью, которая давно хочет поработить мир. Хотя, в общем-то, оно в действительности так и было. Даже сбрасывать нечего. То есть, ничего качественно нового. Глядя на вяло и без особого напряжения (что уже было для представителей двух извечных противников большим прогрессом) переговаривающихся Олимпию Максим и Каркарова, Гарри даже представил, какая чехарда начнется, если они вдруг договорятся до мировой между кланами. И заодно сами выполнят всю ту грязную работу с трупами, магическим геноцидом и всем прочим, которую щедрой рукой хотели спихнуть на британских магов. Тот еще номер был бы. Вообще, весь этот пере-недо-совсем-ворот все больше напоминал цирк в чистом виде. Другое дело, что он таковым мог оставаться только до прибытия Темного Лорда, но как раз последнего пока видно не было. А передающие друг другу по кругу фляжку с Огденским авроры, их брызжущий слюной и срывающийся на визг начальник, обещавший в сердцах всех по три, а то и четыре раза четвертовать особым заклинанием — вполне себе присутствовали. И впечатление с них какое-то не такое было. Не походило все на захват власти, предваряющий массовое и беспощадное уничтожение всех магов. Если бы Гарольда не было на кладбище — и там он не в определенном смысле оставался до сих пор — черта с два бы поверил во весь этот выездной театр. Джереми у Пожирателей, Волан-де-Морт вот-вот возродится, и никто ничего не делает. Чудеса какие-то. Подлинное волшебство. — Эй, не спать! — пихнул Поттера в бок локтем Алгиз. — У тебя, в отличие от Грюма, нет времени на ерунду. Так ты чувствуешь Ангола или нет? — Смотря что под этим понимать, — осторожно произнес тот. — Вспомни, как вы управляли двумя телами одновременно. Постарайся увидеть то, что видит он. И шевелись уже, Поттер, мы с Дамблдором не сможем должно прикрывать тебя. Он и так Драэвала «тормозит» из последних сил и связь глушит по-максимуму. У Поттера как глаза раскрылись. Или открылось второе дыхание. И бессмысленный балаган сразу же обрел толки соприкосновения с реальностью. Вот директор Хогвартса, склонив голову на бок, с интересом наблюдает за метаниями Грозного Глаза Грюма от одного края судейской трибуны к другому. А сам невзначай поглаживает волшебную палочку. Драэвал в дальнем углу как сонная муха — едва-едва ноги переставляет, все норовит привалиться к деревянной опоре и утомленно глаза прикрыть. Вот Олимпия Максим растягивает пухлые и чересчур ярко накрашенные губы в улыбке, и авроры, держащие ее на прицеле палочек, вздрагивают, по их лицам проходит едва различимая рябь. В затуманенных глазах не остается ни искры сознания. А вот сплевывает в сердцах и цедит длинную, замысловатую тираду Игорь Каркаров, когда Грюм, в очередной раз порывисто разворачиваясь, протаптывается по его ноге. По дереву волшебных палочек охраняющих его лже-стражей магического порядка ползут тоненькие трещинки. И все нет-нет, да глянут в сторону Поттера и Алгиза. Ждут сигнала. Ждут возможности. — Ну как? — нетерпеливо переспрашивает маг Защиты. — Погоди, не могу вот так сразу. Он не видит лица Алгиза, Алгиз — не видит его. Но это не важно. — Вы с ним связаны, и куда как сильнее, чем я и Драэвал — с твоими друзьями, — торопливо произносит тот. — Как не можешь от Ангола закрыться ты, так не может от тебя и он. Все работает в обе стороны. Ваш директор глушит Драэвала, работая по их с ним остаточной связи. Драэвал, в свою очередь, «тормозит» меня и Ангола — уже по нашему уровню связи. Потом все возвращается обратно на Дамблдора, а часть — на Волан-де-Морта. И только в последнюю очередь — уже к вам. Передача идет строго вертикально — сначала к самым «старшим», а потом, откатом, обратно вниз. Конкретно ты в этой цепочке — самое последнее звено, поэтому затронуть должно мало. Давай, Поттер, на тебя вся надежда! Легко сказать. Впрочем, и сам принцип не так уж и сложен, если брать на словах. Почти то же самое, что пытаться делать два дела одновременно — и каждое одной рукой. Правая пишет, а левая в чернильницу свежие чернила заливает. Правая зелье в котле помешивает, а левая шинкует ингредиенты. Правая василиска по морде гладит — вверх-вниз, вверх-вниз по чешуйкам, а левая грязь стирает круговыми движениями. Что-то одно важнее и сложнее, и требует больше внимания. Что-то другое должно быть легче, и не нуждаться в усиленном контроле. Поэтому пока один действует, другой должен изображать из себя каменную статую. — Расслабься, постарайся сначала просто скопировать его движения. Или речь, на крайний случай. Не пытайся концентрироваться на чем-то одном — концентрация усиливает связь, но зарубает на корню попытки проникнуть в чужой разум, — продолжал тихо говорить Алгиз. — Она нужна, когда ты уже перехватишь управление над телом. Давай, Поттер, давай, надежда вся на тебя! Гарри честно попытался расслабиться. Алгиз с арморумом наизготовку замер и, кажется, почти не дышит от волнения — выйдет или нет? — Учти вот еще что, — сухо начал он, — когда начнется бой, не трать силу понапрасну. В нас ее не так много вложено — Дамблдор после того, что вы ему выдали во время первого тура, решил перестраховался. Длинные по-старчески узловатые пальцы Дамблдора, стиснувшие волшебную палочку, побелели от напряжения. Вот-вот ее раздавят в щепки. Он точно все знал. — Ангол растратил почти большую часть своего запаса на переход в твое настоящее тело, Поттер. И каждая твоя попытка связаться с ним тоже в определённой степени отнимает часть силы. Поэтому есть вероятность того, что он просто рассыплется в песок, когда вы снова поменяетесь. И даже если этого не случится, магии ему хватит на пару-тройку заклинаний, а дальше — все. Улыбка мадам Максим превращается в кривой, уродливый оскал, и уже видны крупные белые зубы. Сейчас зарычит, и вцепится в горло. — Что бы ни случилось, помни: это искусственные тела, их жизнь поддерживает вложенный изначально создателем запас сил. Сами они магию не генерируют и пополнить его не могут. Я верю, что у тебя все получится. Но если вдруг… просто держи в голове то, что я сказал и не распыляйся понапрасну. Синюшный с лица Каркаров сейчас задохнется-захлебнется, лопнет, а вместе с ним, как в трансе, и предатели-авроры. Выгорит или нет? Не закрывать глаза, не поможет. Напротив, отвлечет. Правая рука должна знать, что делает левая. — …наши люди должны были установить направитель, который задаст координаты на ваши индивидуальные порталы. Без него вот так просто ни попасть на территорию Хогвартса, ни убраться оттуда, когда все закончится, не выйдет… Горло саднило так, будто изнутри по нему наждачкой прошлись. — Молодец, — шепотом одобрил Алгиз. — Подстраивайся под него. Только незаметно. Узнай, как их можно остановить. — …все готово, Волан-де-Морт, твои слуги могут приступать, — Ангол перевел взгляд с высокой фигуры в черной мантии на сгруппировавшихся вокруг опустевшего кола Пожирателей. — Направитель уже установлен, координаты есть. Порталы одноразовые, считают координаты с направителя и перенесут вас на площадку перед лабиринтом. Я с Лестранжами и Питтегрю останусь здесь — кто-то должен охранять Джереми Поттера… — Мерлин побери! — взвыл Алгиз, отпихивая в сторону Гарри и разрывая его «контакт» с Анголом. — Дамблдор, сейчас! Поднимай защиту, они вот-вот будут здесь! Директор, только и ждавший сигнала к началу действий, крутанулся на месте, оглушая и связывая в один присест сразу нескольких авроров. Оказавшийся рядом с Грюмом Каркаров с четко написанным на лице удовольствием заехал тому кулаком в солнечное сплетение и «спеленал» какими-то хитрыми чарами, чтобы тут же отпихнуть ногой безвольное тело в дальний угол и заняться аврорами. Мадам Максим чертила в воздухе светящимся концом волшебной палочки какие-то знаки — передавала послание своим. Вокруг нее, несмотря на хаос и толкотню, поднявшиеся на трибуне, в которых не то что сражаться, протолкаться к выходу сложно было, образовалось пустое пространство. Фирменные умертванские чары развеивали в пыль любое воинственно настроенное живое существо, оказавшееся в трех-четырех футах от нее. — Всем преподавателям! Срочно эвакуировать учеников в замок! — прогремел директор Хогвартса, усиливая свой голос так, чтобы слышно было в самых дальних секторах. Ученическая масса, сначала заметившая неладное у судей, а теперь и получившая звуковое подтверждение этому неладному, взволновано зашевелилась. Алгиз, прикрывая спину очень смутно представляющего, как управляться с арморумом Поттера, выдавал ему последние указания: — Мы уже опоздали, так что главная цель теперь — вытащить с кладбища твоего брата, — протараторил он, возводя над трибуной переливающийся всеми цветами радуги, как мыльный пузырь, щит. — Займись этим, а все остальное — наше дело. Понял? Ты должен вернуть сюда брата. Гарольд и рта раскрыть не успел, как тот уже рванул к лестницам, за последними уходящими с трибуны — Дамблдором и вполне бодрым Перси Уизли, легко разобравшимся, когда пришел его черед, со своими противниками. Драэвал, во всеобщей свалке не участвовавший, скривился, оглядывая поверженных авроров. А потом покачал головой и, забористо выругавшись, бросился следом. Похоже, он тоже со своей «стороной» переопределился. В считанные секунды на судейской трибуне не осталось практически никого — кроме Поттера, валяющегося без сознания где-то под дальним рядом скамей Аластора Грюма и неподвижных тел предателей-авроров. Последних по части «кого» можно было не упоминать — несмотря даже на обманчивую мягкость действий Дамблдора, который, в отличие от «коллег», напрямую никого не убивал, в живых остались немногие. Да и они уже готовились отправиться на встречу с праотцами. Гарри, надежно укрытый двусторонне прозрачной переливающейся в огне факелов всеми цветами радуги пленкой щита, подошел к самому краю трибуны, вглядываясь в происходящее внизу. Эвакуация сходу не удалась. И помешали даже не оцепившие зрителей авроры, которые сами первое время ничего сообразить не могли и прошляпили целую толпу — прежде чем спохватились и вспомнили про свои волшебные палочки. Главным препятствием стал купол общих защитных чар, натянутый перед самым началом третьего тура, якобы «ради всеобщей безопасности на всякий случай». И он, оказывается, не только не впускал — погоду, неприятеля, еще Мерлин знает кого, но и не выпускал — всех тех, ради защиты кого и ставился. К ключевым точкам, на которых были завязаны чары, в панике кинулись преподаватели с учениками, намериваясь если не с помощью контр-заклятий, то «перегрузкой» от обилия магии ударить по слабым точкам купола и пробить купол. Вот тут-то проснувшиеся авроры наконец взялись за дело, и нижняя часть трибун и свободное пространство перед чемпионским помостом и лабиринтом осветились яркими вспышками. В толпе полыхнуло разноцветным заревом — возводимыми щитами и ломающими их боевыми чарами. Мелькнул Дамблдор — он прорывался к укрывшейся у самого помоста группе магов, наворачивающей на него какую-то непонятную штуку — тот самый направитель, который должен был защитить созданные за пределами территории Хогвартса порталы от хитроумных защитных чар замка, путающих координаты и делающих обратное перемещение невозможным. Сначала раз, а потом еще один и еще полыхнуло у дальнего края трибун — в одной из ключевых точек, на которую «опирался» купол защитных чар. Там вместе с Флитвиком и МакГонагалл работали «на пробив» все мало-мальски подкованные в области боевых заклятий и не поддавшиеся стадному паническому инстинкту ученики. А закрывал их, выбиваясь из сил и каждые десять-двадцать секунд меняя и восстанавливая щитовые завесы, Драко Малфой. Где-то в толпе метался Рон — искал ненаглядную Чжоу Чанг, чтобы побыстрее забрать ее под защитные заклинания, возводимые его другом. Но найти кого-то в таком хаосе было невозможно. Как, впрочем, и нормально сражаться, не боясь задеть товарища. Или затоптать его. И кого-то, кажется, уже. Насмерть. Сбившиеся в кучу пуффендуйцы с воем метнулись к трибунам — спрятаться внутри деревянной конструкции, переждать-перетерпеть и хоть как-то выжить. Десяток выстроившихся в цепочку авроров накрыл их электрической «сетью», били в спины карабкающимся на самый верх. И попадали. Конечно же, попадали без особого напряжения — на пустых и открытых зрительских трибунах грех было не попасть. Когтевранцы помогали своему декану. По двое-трое сменяли ненадолго Драко, чтобы тот успел передохнуть. Били самыми мощными заклятиями по «точкам схода» щитового купола. Кажется, даже пытались помочь раненых подлечить на скорую руку — число последних неумолимо росло. Гриффиндорцы, вместе с оставшимися преподавателями, где-то больше мешая, а где-то — помогая, удерживали на расстоянии более или менее организовавшихся авроров и часть переметнувшихся на их сторону магов из личной гвардии Министра Магии. Самого Фаджа, кстати, видно нигде не было — как в воду канул. А вместе с ним — может, правда, и по-отдельности, кто их знает-то? — запропал куда-то всем составом четвертый факультет школы Хогвартс, Слизерин. Впрочем, ничего особенно странного в этом и не было — не стоило ожидать от слизеринцев посильной помощи в борьбе… с их же семьями. Самоубийц и идиотов на зелено-серебряном факультете не водилось. Не пойдут они против планов родителей. Во всяком случае, пока не найдут способ прикрыть себе и им же спины, если у кого-то что-то незаладится. Объединенные ученическо-преподавательские силы все еще долбили купол щитовых чар. Гарри, наблюдавший с верхотуры судейской трибуны, покачал головой. Им бы специалиста по пробиву щитов — и давно уже все были бы в замке. Рон где-то в толпе, все ищет свою Чанг, а она — ждет возвращения из лабиринта Диггори. Так что ему сейчас не до спасения десятка-другого чужих жизней. Малфой и так на себя всю защиту учеников и министерских гостей замкнул — тронь, искры посыпятся в разные стороны. Куда тут еще поверх сплетенных чар его дергать? И МакГонагалл с Флитвиком подсказать-то, по большому счету, некому — направить, показать, как действовать. Напомнить, что бессистемно лупить по куполу всеми известными заклинаниями бесполезно. Они все равно «Рассеянный щит» перегрузить не смогут — объем подаваемой на него магии слишком низок, и близко не доходит до порогового. Уж преподаватель Чар-то должен знать — защита и его специализация в некотором роде тоже. Для выбивания щита «грубой силой» нужно, чтобы весь покрываемый им объем пространства переполнили магической силой. Чтобы бурлило, кипело, вырывалось наружу и подтачивало защиту и изнутри, и снаружи. Им бы сюда кого-то, кто сможет вычислить «слепую зону» в опорной точке купола. Но Снейпа, который сумел однажды на раз-два вырубить простенькими чарами щекотки собственную защиту «Проклятия», среди преподавателей не было. И однокурсников Гарри, которым тот долбил все их занятия простую истину — в критической ситуации нельзя усложнять, самое простое решение и есть самое верное — тоже. А без тренировки, без крепко-накрепко вбитых в подкорку знаний невозможно в стрессовой ситуации на-гора выдать полновесное чудо. Будь ты хоть сто раз магом. Импровизация — она тоже не из воздуха берется. — Ничего у них не выйдет — такую махину чета с два перегрузить магией удастся. Погребенный под скамьями у дальней стены трибуны, откашлявшись, зашевелился Грозный Глаз Грюм. По всей видимости, сковывающие чары прекратили свое действие. — Даже Алгиз ни черта не сделает — «Рассеивающийся щит» специально против него затачивали. Грюм отряхнулся, вытащил из встрепанной копны седых волос щепки и пыль и уселся на возвышении, образовавшемся из перевернутых и проломленных скамей. — Что, Поттер, прижало вас всех с Дамблдором во главе, да? Облажались? Выглядел Грюм так себе. И дело было не в том, что его недавно очень крепко приложило одной из усиленных модификаций «оглушителя». Хотя и в этом тоже крылась некоторая странность — на фоне давно уже отправившихся к Мерлину на файф о’клок авроров, которых грозные директора «угостили» чарам ясно не детского арсенала, Глава Аврориата даже со своим кашлем выглядел очень оптимистично. Оставили, чтобы допросить потом? Почему тогда о связывающих чарах никто не подумал? Опять на Гарри все оставили? — Уже пробовал отсюда выбраться? — кое-как поборов кашель, спросил у него Грюм. И подбородком указал на лестницу с судейской трибуны. Поттер, до сих пор больше увлеченный наблюдением за происходящим внизу, на пространстве перед лабиринтом, и попытками достучаться до сознания Ангола, как-то о бегстве с трибуны не думал. — И не выйдет, — словно бы читая его мысли, предупредил Грозный Глаз. И, снова откашлявшись, смачно сплюнул себе под ноги. И, что самое странное, потом очень долго вглядывался в разноцветных отсветах боевых чар. — Ну Дамблдор, ну старый хрыч! — с долей восхищения пробормотал он, придя, по всей видимости, к определенным выводам по поводу консистенции своего плевка. — Как меня уделал-то, подлюга этакая… Поттер, слушай внимательно, два раза повторять не буду, — Грюм поднял на него глаза. — Алгиз, мантикора его забери, тут все настроил очень тонко: пока ты брата своего сюда с кладбища не вытянешь, защитные чары тебя с трибуны не выпустят. И никому из твоих друзей там, внизу, помочь не дадут. Что, не заметил еще? Ни разу никто не пытался на судейскую трибуну пролезть и заныкаться тут. Никто не атаковал тебя, хотя торчишь на самом видном месте — палочка сама в руки просится. — Они нас не замечают? — бросив короткий взгляд на перегруппировывающихся аккурат под балкончиком судейской трибуны авроров, спросил Гарри. По большому счету, Алгиз поступил вполне логично: нужно спасать Джереми, и Гарольд ни на что другое отвлекаться не должен. Только почему-то руки дрожат. А потом буквально на пару секунд тело и вовсе будто деревенеет. Последствия траты магической силы и первый предупреждающий «звоночек»? — Маглоотталкивающие чары знаешь? То-то и оно. Модификация, видимо, — Грюм поцокал языком. — Так вот, Поттер, есть рациональное предложение. Твои защитные чары завязаны на мне. И как только они спадут, а спадут они, когда ты младшего своего, папочкиного слюнтяя сюда вернешь, у меня сразу же начнутся большие проблемы. И не только из-за недовольства Лорда. Поэтому давай-ка вот как договоримся: ты про своего брата забываешь и ни в чью голову не лезешь ради его спасения. А я успеваю разобраться с тем, чем меня чертов старикашка Дамблдор проклял, — новый приступ кашля сопровождался странным бульканьем и тяжелыми всхрипами. — И с тем, что тут Алгиз наворотил. А потом постараюсь тебя перед Лордом выгородить, если получится. Ну как тебе такой расклад? Гарри никогда не переставал удивляться одной-единственной вещи: каждый раз, когда он оказывался в весьма сложноразрешаемой и просто очень муторной ситуации один на один с врагом, ему предлагали сменить сторону. Каждый, Мерлин побери, раз, что бы он при этом не наворотил до. Нет, он себе, конечно, специально соответствующую репутацию нарабатывал. Но и отказывался от таких предложений не менее регулярно, чем они приходили. И после наворачивал еще больше проблем противникам, чем до проявления такой «щедрости» с их стороны. Но ему все равно предлагали перейти под вражеские знамена. В чем логика? Хоть иди и у Снейпа консультируйся по данному вопросу.
Отправлено: 16.03.12 10:57. Заголовок: Глава 49. Последняя ..
Глава 49. Последняя загадка. Часть первая
Самое странное, что Пожирателей все еще не было. Ангол уже должен был настроить порталы и отправить всех прямиком на площадку перед лабиринтом, но что-то, по всей видимости, не заладилось. Вполне может быть, что виной всему оказалась бурная деятельность, разведенная Дамблдором и Алгизом вокруг направителя и охранявших его авроров. Мешали правильные настройки выставить — без-них защитная магия Хогвартса, успешно распространяющаяся чуть ли не до дальней кромки Запретного Лес, могла прилично поболтать по миру, только так путая координаты. Итого — никакой аппарации, никаких «несанкционированных» порталов и вообще ничего лишнего. Прямо-таки странно, что Пожиратели Смерти не предусмотрели в своем плане возможных задержек с реализацией главной их задачи. — Ну что, Поттер, по рукам? Надсадный булькающий кашель Грозного Глаза Грюма наводил на определенные размышления по поводу того, чем же таким заковыристым его проклял Дамблдор. «Посмертная гниль», не иначе. Сгниет заживо, а после смерти прихватит следом за собой и всю органику в паре футов вокруг себя. Видимо, именно Алгизовы защитные чары, которые не давали Гарри покинуть судейскую трибуну, или гниение само по себе кое-как сдерживали или просто не давали Грюму раньше времени потерять разум и сознание. Вот Грозный Глаз-то и беспокоился — процесс нужно максимально замедлить, пока это возможно, а потом и вовсе обратить вспять. И у него это никак не выйдет в качестве разумной чавкающий массы гнилого мяса. — Давай на чистоту, Поттер. Поможешь мне сейчас — поможешь себе в будущем. У слуг Темного Лорда на тебя зуб. У него самого к тебе… достаточно претензий скопилось. Я могу помочь со всем этим разобраться. — Это каким образом? — поинтересовался Гарри, наблюдая за попытками Дамблдора с Алгизом и подключившегося к ним Драэвала снести направитель к Мерлиновой бабушке. Кроме них этим больше никто не занимался — своих проблем по горло хватало. Директора Шармбатона и Дурмстранга давно вывели своих учеников подальше от эпицентра битвы и теперь гордо отсиживались под своими собственными магическими щитами. Разбираться с «Рассеивающимся щитом» даже и не думали. Равно как и участвовать в битве — оно им просто не нужно. Все равно умертванцы (что одни, что другие, общей численностью едва-едва до полсотни дотягивающие), собирались иметь дело только с победителем. Да и вообще нечего им лезть в личные разборки английских магов, не заручившись до этого официальной поддержкой одной из сторон. Преподаватели все бились над «точкой схода» купола накрывающих лабиринт и трибуны чар. С точки обзора, занимаемой Гарольдом, сложно было разобрать, поняли ли они, что перегрузить купол не удастся или продолжали «биться лбом об стену» дальше. Хотя Драко Малфой-то уже должен был сообразить, что ничего из их затеи не выйдет. А, значит, и подсказать, на что лучше силы направить. Но то ли его там вообще не было (успел свинтиться куда-то незаметно), то ли он имел на этот счет другие мысли. — Поттер, среди Пожирателей Смерти я занимаю куда более высокое положение, чем вконец зажравшийся Малфой и обнаглевшая Лестранж. Поверь на слово, если все пройдет успешно, перед Лордом я за тебя словечко замолвлю. — А зачем тогда пытаться меня убить? Там, в лабиринте. Я же на себя наверняка большую часть ловушек собрал. На Грюма он по-прежнему не смотрел — местоположение Главы Аврориата и так можно было определить по тяжелому свистящему дыханию и периодическим приступам кашля. Да и не до того Гарри было — он все пытался наладить «связь» со своим телом, захваченным Анголом. А заодно унять усиливающуюся дрожь. Похоже, Алгиз забыл сообщить, что магическую силу растрачивала не только сама связь с магом Атаки, но и сам факт поддержания жизни в искусственном теле. А может быть, он это и сказал, просто Поттер как всегда услышал только то, что хотел и что считал важным на тот момент. — Потому что Лорд вполне мог бы обойтись без твоего участия в ритуале, — сварливо произнес Грозный Глаз. — К тому же Анголу так было бы только удобнее. Но раз не вышло, значит не вышло. И от тебя тоже может быть толк. Поможешь мне — твои проблемы решатся. Гарантирую. — Значит, привилегированнее положение среди Пожирателей, так? — задумчиво переспросил Гарольд. Все-таки они были правы, когда еще в начале учебного года забили тревогу — не Аластор Грюм это, а кто-то, занявший его место. Причем очень-очень давно. Потому что поймать его было практически не на чем — выдал только запах, который Гарри случайно уловил во время обострения обоняния перед полнолунием. А без этого не обратили бы внимание, что что-то не так. — Ладно, согласен, — вздохнул он, — что мне нужно делать? — Пока — ничего, — сразу же ответил Грозный Глаз. — Мне нужно разобраться с проклятием Дамблдора. Так что просто не расшатывай Алгизовы чары. А дальше уже разберемся. Когда определится победитель — а это будем мы — Умертвие поможет. По поводу Альбуса Дамблдор указаний особых не было, но у меня руки давно уже чешутся. Одним словом, дождись, пока прибудет основной отряд, и там решим, что делать дальше. — И все-таки кто вы? — лениво осведомился Поттер. Настолько спокойно и безразлично, как будто только что не перешел на сторону противника и не предал своих. Алгиз говорил, нужно расслабиться. Эй, он же всю жизнь эти занимается, нет? — Барти Крауч-младший, будем знакомы, — пробулькал Грюм, выводя перед собой волшебной палочкой неясные каракули. Слова-нити повисали в воздухе, тускло отсвечивая белым и делая и без того перекошенное лицо Грозного Глаза — Барти Крауча-младшего — мертвенно-серым. — Уже без малого двадцать лет на посту Главы Аврориата, милостью и приказом Темного Лорда, — продолжил он, удовлетворившись, по всей видимости, качеством магической вязи. — Готовили восстание все это время? — Вроде как. Обрабатывал молодое поколение. Дамблдор, Алгиз, преподаватели, даже переметнувшийся на их сторону — вот уж юла-то! — Драэвал расхлебывают общие проблемы. И никто не говорит, что сделает только вот это и вон то, а остальное его не касается — берут на себя столько, сколько могут взять. Так что ну его, Алгиза, к черту с дурацким «спасай Джереми, а об остальном забудь». Пусть к Мерлин и Моргане катится. — Папашу твоего, вон, тоже хорошо воспитал. Как надо Лорду, — продолжал выбулькивать лже-Грюм. Руки у него уже знатно подрагивали, и выписывать ровные плетения заклинаний удавалось все хуже и хуже. Странно, что он не просил помощи Гарри — тот же сам предлагал поучаствовать. — Или, думаешь, он сам бы догадался, что второго Салазара под боком вырастил? Не-е-ет, тут надо целенаправленно на мозги капать, — очередной приступ кашля оборвал его довольство. — И мамаше твоей после того, как ей Дамблдор все выложил, как на блюде, пришлось изрядно понавешать лапши на уши. Чтобы тоже не отвлекалась, так сказать, на воспитание детей. Темному Лорду два послушных Дамблдор аврорских выкормыша ни к чему — Так это вы отца против меня настраивали? Почему-то даже не обидно. И ничуть не удивительно. Отцу все эти годы успешно пудрили мозги и навязывали чужое мнение — и ничего. Идиот идиотом. Причем, доверчивый. Хотя и они не лучше — слушают во всем Дамблдора, тоже доверяют ему и все недомолвки и тайны принимают как должное. А потом вляпываются в такие вот… проблемы. — Поттер, ну ты еще расплачься, — хмыкнул Барти Крауч-млаший. — Сам подумай, что тебе нужнее: чистая и ясная от всякого идеологического мусора голова и минимум сковывающих руки привязанностей, или сопливые кущи, разведенные вокруг твоего братца? Что лучше, а? Ты еще скажи, что все эти годы я на муштру вашей семейки зря потратил. Кладбище опустело. Пожиратели использовали Кубок, но направитель, похоже, пока не сработал — защитная магия замка его все еще глушила. Дамблдор постарался, не иначе. Наверняка сейчас слуг Темного Лорда только так по миру болтает. Волан-де-Морт, худой как жердь, в накинутой на плечи и пузырящейся на ветру мантии прогуливается по тропке мимо могил. В десятке шагов от него, подвывая от ужаса и давясь собственными соплями напополам со слезами, уползает на четвереньках Джереми Поттер. Куда ползет — непонятно. Все равно не сбежит. Ангол, привалившись спиной к надгробию, наблюдает за суетящимся вокруг котла и погасшего кострища Питтегрю. Где-то у самого края видимости маячат Лестранжи. — Как вам вообще это все удалось? Я же читал в архивах Министерства о суде над Пожирателями после того, как Волан-де-Морт пал. И про Барти Крауча, сына Главы департамента международного магического сотрудничества, говорилось вполне однозначно: Азкабан, Поцелуй дементора — и все, конец истории. — Ты чем слушал, паршивец? — пропыхтел-прохлюпал лже-Грюм, возясь с особенно трудной цепочкой чар. — Я к этому времени уже на скамье рядом с Дамблдором сидел. А эти ослы судили настоящего Грозного Глаза. Он как раз под «Империо» был. — Необратимая трансфигурация? — со знанием дела спросил Гарольд. — Если не Оборотное зелье, то только она. — Зелья вообще легко выявить при магической проверке. Если это не быстро распадающийся яд. А такая штука — она надолго. Навечно. — Но собственную внешность потом уже не вернуть. — А она-то зачем, Поттер? Мое превращение в Грозного Глаза Грюма подразумевало полное и бесповоротное исчезновение из этого мира Барти Крауча-младшего. Чтобы никаких улик не оставалось. Внизу, в более или менее распавшейся на отдельные кучки сражающихся куче-мале, наконец-то появился Северус Снейп. Но помогать в борьбе против авроров он даже не собирался. Как и с пробивкой защитного купола. Даже наоборот — судя вспыхнувшему в стройных рядах защитников беспорядку, он пытался разубедить преподавателей в необходимости этого шага. И заодно доказывал, что они последние — сколько уже, полчаса? час? — ерундой занимались, а не важным делом. — Глянь-ка, а Северус как всегда в своем репертуаре, — хмыкнул ненадолго оторвавшийся от своего личного сражения с коварным дамблдоровым проклятием лже-Грюм. — У него чутье на подставы получше, чем у Питтегрю. А тот-то уж крыса крысой дальше просто некуда. — Подставы? — встрепенулся Гарольд. — Смотри, что дальше будет. Надо же тебе чем-то заняться, пока я тут не разбираюсь. А дальше одновременно произошло две вещи: на помосте возникла группа Пожирателей Смерти, а стенки «Рассеянного купола» на несколько секунд исчезли, пропуская Пэтти Уилсон вместе с круговым оцеплением в лице привилегированных отрядов Грозного Глаза Грюма. А потом купол снова сомкнулся над бывшим квиддичным полем. И, кажется, даже стал еще плотнее — заклинания сработали в полную силу. И бросившиеся было врассыпную от Пожирателей ученики с преподавателями едва не напоролись на новоприбывшее «подкрепление». — Это только цветочки были, — хмыкнул лже-Грюм, наблюдая со своего «насеста» за тем, как ученическая толпа, отхлынув от бывших границ купола, концентрируется у трибун. Палочки подняты, в глазах — решимость биться до конца. И преподаватели там же. Даже Снейп. Но без слизеринцев — и за это ему спасибо. — Думаешь, с чего я так в лояльности Умертвия уверен был с самого начала? Они ж не дураки совсем — видят, на чьей стороне сила. Джереми визжит, как резаный, когда развеселившаяся Беллатрис поднимает его в воздух левитирующими чарами. Ангол молча наблюдает. Он полностью расслаблен. — Почему в ритуале использовали отца, а не брата? — спросил Гарри. — Вы же легко могли выкрасть и Джереми. Ну, если судить по произошедшему, особого труда это не составило. Если бы кто-то решил его похитить всерьез. — Ну знаешь ли… — Грюм, пожевав губами, продолжил: — Дерьмовый из твоего сопливого братишки противник вышел бы. Я его как мог муштровал, но из рохли стойкого к невзгодам героя не сделаешь. Тем более, что сам до этого изрядно его превращению в рохлю и поспособствовал. Столкнулся с делом рук своих. А для ритуала нужен сильный враг. Настоящий. Который ненавидеть умеет. И ненавидит — как дышит. А папаша твой, даром что идиот, Темного Лорда ненавидел. Ох как сильно-то, причем. И за семью свою, и за семью девчушки-Эванс… И за детей своих: один черт знает какой вырос, а другой, против отцовских надежд и мечтаний — сопля соплей, только с самомнением еще. Джеймс дурак был, но кое-что тоже понимал. И что семья его не просто так распадается на части — тоже. Он ж вашу мать-то любил, между прочим, — криво ухмыльнулся лже-Грюм. — И очень страдал из-за того, что они не могли найти общий язык. Все мне в жилетку плакался… Тьфу! Зато как из-за всего этого Лорда ненавидел — любо-дорого посмотреть. Свалил на него все своим неудачи, и счастлив… Так что для ритуала Джеймс — самое оно. Ангол по-кошачьи мягко и бесшумно следует за Волан-де-Мортом. Ни Питтегрю, ни Лестранжи на него внимания не обращают. — А я? — А ты-то что, Поттер? Вот скажи, ты Темного Лорда ненавидишь? Не абстрактно, как главное зло, а как, скажем, убийцу близких. Он вообще у тебя из близких друзей кого-нибудь убил? Да ты ж сам таких дел наворотил — поболее нас всех будет! На фоне авроров, из которых Грюм, похоже, собрал почти всех, кто был под его началом — то бишь весь Аврориат, группа новоприбывших Пожирателей Смерти смотрелась вяловато. Но первому впечатлению верить не стоило. Вперед вышел Долохов. И поднял волшебную палочку. Лабиринт за спинами Пожирателей Смерти зашуршал листьями и пошел рябью. Он оживал. Оставшимся внутри Флер Делакур и Седрику Диггори, судя по всему, очень неповезло. — Началось, — довольно прокомментировал лже-Грюм. Преподаватели встроились в единую линию, отгораживая, насколько это возможно, учеников от возможной опасности. В их ряд прорвалась часть присутствующих старшекурсников — с криками, с вздетыми палочками и желанием защищать. Ни Драко с Блэйз, ни Рона в толпе видно не было. И Гарри снова облегченно выдохнул — на этот раз мысленно благодаря уже Мерлина за то, что друзья усели где-то захорониться. И за то, что им хватило мозгов хотя бы сейчас не лезть. А лабиринт тем временем начал видоизменяться: сены сдвигались, схлопывались и прорастали друг в друга. Только когда огромное нечто из песка, земли и стен-кустов оторвало один свой конец от земли, стало понятно, на что оно больше всего похоже. На гигантскую змею, поднявшую голову. В какой-то момент — самый нужный, самый важный — Ангол просто исчез. Гарри поднял голову и встретился взглядом со спокойно смотрящим на него Волан-де-Мортом. — Ну что же, попытайся, — только и произнес тот, без тени страха и беспокойства поворачиваясь к Поттеру. Из-за одного из дальних надгробий с криком выпрыгнул Джереми, во весь опор несясь к отвлекшемуся Темному Лорду. Подумать только, он все еще был готов сражаться. Что там Крауч-младший говорил про рохлю и соплю? — Ты погоди, Поттер, мне с этими чарами совсем немного осталось, — пропыхтел он, почти роняя из гниющих пальцев волшебную палочку. Несло от разлагающегося Лже-Грюма знатно — вонь стояла та еще. — Еще чуть-чуть, и процесс повернется вспять. Лорд легко уклонился, и Джереми по мокрой траве пронесло-проскользило мимо. Тут спохватились Лестранжи, направляя на них палочки. — Портал у меня в кармане, — шепнул Гарольд на ухо свалившемся на него брату. И отпихнул его в сторону, чтобы не попал под заклятия. — Avada…! — грянуло в два голоса.
* * *
— …Kedavra, — сухо закончил Гарольд, направляя раскрытую ладонь с арморумом на Барти Крауча-младшего. Тот даже вскинуться не успел. Полыхнуло зеленым, и он рухнул, как подкошенный. Однако ж чары разложения, видимо, частично снять все-таки смог, поскольку максимум, что сгнило следом — превратившиеся в труху обломки скамей, на которых он сидел. Саму трибуну искусственное гниение никак не затронуло. Гарри ничего не почувствовал. Вообще ничего. Просто вторая картинка происходящего — кладбище, брат, заливающая все зелень — в какой-то момент исчезла. Даже не пришлось сражаться за контроль над оставшимся телом. Все. И искусственное тело не распалось, хотя Алгиз предупреждал, что и такое может случиться. Спали защитные чары, наложенных на судейскую трибуну. Вот тут-то как раз всплыл еще один просчет Алгиза — зачаровывал до возвращения Джереми, а теперь-то что делать? Брата же теперь как-то защищать нужно. Значит, еще одно-два заклинания, прежде чем он рассыплется по ветру песком? Собственно, Гарри впервые сам использовал арморум — все оказалось на удивление просто и понятно, никаких лишних заморочек. А еще, если отбросить детали, он впервые, по-настоящему, не косвенно, убил. И даже не жалел об этом, потому что наверняка Крауч-младший собирался и с ним покончить, как только разобрался бы с наложенными на него чарами. Не очень-то верилось, что лже-Грюм собирался на полном серьезе выгораживать Поттера перед Лордом. Только не после попыток замаскировать все под несчастный случай там, в лабиринте. И не после всего того, что творилось по милости предателей в Хогвартсе с самого начала этого учебного года. Нет, такие как он поблажек не делают. И выбалтывают свои секреты только ради того, чтобы усыпить бдительность и внушить доверие, а потом хладнокровно воткнуть нож в спину. Поттер всегда и себя считал таким же. В конце концов, волк волка издалека чует. В конце концов, сегодня ему ничего страшнее смерти не грозит. А Гарольд Поттер уже… ознакомился с ней максимально близко. День открытий. Неприятных, очень неприятных и откровенно отвратных. Где-то в общей толчее и снова нарастающей панике — гигантская змея, нависающая над трибунами пугала, пожалуй, уже побольше, чем блокирующие все подходы к «точкам схода» купола авроры с Пэтти Уилсон — мелькнули Дамблдор с Алгизом и Драэвалом. В какой-то момент Гари показалось, что директор повернулся к судейской трибуне и смотрит прямо на него. Понял сам, что произошло? Или Алгиз почувствовал смерть своего командира и сообщил? А потом они растворились в толпе. Маг Защиты направился к остаткам скучковавшихся у трибун учеников, собираясь помочь с усилением старых и установкой новых щитов. Драэвала, попытавшегося пробиться к пока еще недвижимой из-за не до конца установленной связи с создателями змее-голему, блокировала часть Пожирателей Смерти, заставив уйти в глухую оборону. А Дамблдор просто исчез — будто и не было его. Наверняка бережет силы, ожидая, когда следом за слугами к всеобщему веселью подтянется и Темный Лорд собственной персоной. Незримо присутствует везде и нигде одновременно. Защищает как может свою школу и своих учеников. Наверняка ведь понял, что случилось с Гарри. А еще понял, что помощь ему уже не имеет никакого смысла. Тем временем, у самой лестницы с воплем вывалился из портала Джереми. Оказалось, он успел прихватить с собой кое-что еще. Гарольд без особого энтузиазма уставился на свое мертвое тело. И в который раз поблагодарил Мерлина за то, что на эмоции у него сегодня уже просто не было сил — ни на собственную смерть, ни на убийство Грюма… ни на что вообще. Он ужасно устал, и держаться продолжает только за счет подъема сил после полнолуния. И потому что обещал. А ведь еще предстоит разбираться с Пожирателями, аврорами, Пэтти Уилсон, гигантской змеей-кустарником и… И до утра еще так далеко. Джереми, хватаясь за перила, кое-как поднялся. И застыл с приоткрывшимся ртом — наверняка надеялся на куда более теплый прием. Во всяком случае, уж точно не ждал, что с одного поля битвы тут же попадет на другое — и отсюда-то уже точно деваться некуда. — Что здесь происходит? — он жалобно оглянулся на Гарри, которого, по всей видимости, считал единственным взрослым и способным что-то предпринять магом в ближайшей досягаемости. — Что нам делать? Маска же. Расшитая рунами мантия и арморум. И слава помощника Дамблдора. Джереми ни малейшего понятия не имел, что перед ним стоит чудом выживший — все, теперь придется на пьедестале «Мальчика-Который-Выжил» постесниться — брат. Он видел Ангола. Того самого, кстати, который их предал. И все равно ждал от него помощи и совета. Странно, что это все так гармонично уложилось в отгриффиндоренной насквозь головенке, так ровно и аккуратно, что ни отторжения, ни лишних вопросов не вызывало. А, может, и не ровно, и даже не складно. И именно царящий в мыслях брата хаос спас Гарри от его неконтролируемой истерики, потому что Джереми в таком состоянии Мерлин знает что мог выкинуть. Так что, может быть, братец тоже просто-напросто устал удивляться. И думать, и принимать решения, стоящие по степени важности куда выше, чем выбор модели новой метлы в магазине. И после смерти отца — они своими глазами видели, что из него сделали Пожиратели Смерти — после всего, что случилось и еще только могло случиться… после того, как собственный брат его закрыл от «Авады Кедавры», Джереми уже все равно. Он просто хочет выжить. И других спасти. Потому что когда слетает весь внешний лоск, вся ненужная мишура, вскрывается самое главное, самая суть. Под лестницей что-то зашуршало, завозилось, приподнялись доски, и в полумраке показалась макушка Джека Сандерса.
— Моргана задери… — присвистнул он, оглядываясь. А потом увидел кукольно-бездвижное тело Гарри Поттера. — Ох ты ж черт! И поспешил выбраться из-под лесов трибуны наружу. Вот где все это время так ловко прятались слизеринцы. Защитная магия, наложенная Алгизом, охватывала, по всей видимости, только верх трибуны — саму площадку и скамьи. Но рассеивающие внимание чары вполне могли отвадить лишних наблюдателей и от нижней ее части, которая была, по большей части, полой. И в нее-то вполне успешно поместились слизеринцы с первого по седьмой курсы — Снейпу, как опытному легилименту, контролировать сознание было не в пример проще остальных. И рассеивающие внимание чары он переборол достаточно легко. Так что дальнейшее было чисто делом техники. И быстрой ориентации в происходящем. — Там ход был, чуть в стороне от трибуны, — деловито сообщил Сандерс, выбираясь на лестницу и подавая руку Энни, лезшей за ним. — И уязвимое место в щите. Нам мелкие, которые с Поттером в этом году дополнительно занимались, помогли временно прореху в защите создать. И младшекурсников мы подальше отправили. — Правда, непонятно, успели ли они до замка добраться — там все авроры окружили, — отдуваясь, сообщила Грисер. За ними в приличных размеров — пришлось еще пару досок выдрать — дыре посреди лестницы показались и другие слизеринцы. — Мы бы тоже свалили, но не смогли — щитовые чары затянулись, — признался Рой Йоркхард. — Вместе с малышней успели часть четвертого курса вытащить, и все. Эй, а с Поттерами что? — он указал сначала на свесившегося с перил, чтобы разглядеть происходящее внизу, Джереми, и туда, куда Гарри сам все-таки предпочитал не смотреть. Во избежание. Джереми, услышавший вопрос, сразу сгорбился, вжал голову в плечи и весь как-то сжался. — Пожиратели Смерти убили, — буднично, как будто это его ни в коей мере не касается, ответил Гарольд. — Пока брата вытаскивал с ритуала возрождения Темного Лорда. Кто-то из девушек всхлипнул и уткнулся в плечо стоящим рядом друзьям. Кое-кто понимающе переглянулся. Похоже, в курс дел касаемо вполне себе возможного явления Волан-де-Морта никого посвящать не нужно было. — Так его же не должны были… — непонимающе начала Грисер. — То есть, говорили, что Лорду Поттер нужен! — Значит, перестал быть нужным, — так же спокойно пожал плечами Гарри. — Эй, секундочку, — повысил голос Дерек. — Мы на каких условиях соглашались не вмешиваться, а? — сжав в кулаке волшебную палочку, он оглядел друзей. — Что никто из наших не пострадает. — Ты про семьи забыл, — мрачно напомнил Дональд Уэйзи. — Мне не улыбается на пепелище вместо родного дома возвращаться. — Но они обещали, что никого из наших друзей не тронут! — вторила Сандерсу Винни Номара. — Послушайте-ка, а как вообще Поттер оказался у Лорда? — нахмурилась Мари Стоун, скрещивая руки на груди. — Он же в замке находился, разве нет? Вместо Крама принял на себя заклятие, чтобы тот смог участвовать. Или я чего-то недопонимаю? — она требовательно посмотрела на Гарри. — Сэр? Вы знаете, какого черта здесь вообще творится? — В самом деле, — поддакнул ей Йоркхард. — Вы в курсе, что происходит? Насторожившиеся слизеринцы — все оказалось и близко не так, как они себе представляли или им расписывал таинственный «некто» — ждали ответа. — Это все из-за меня, — шмыгнул носом Джереми, наблюдая, как бледные вплоть до нездоровой зеленоватой Роджер Мун и Теодор Нотт аккуратно переносят тело Гарри Поттера к дальней стене трибуны. То ли чтобы на глаза не попадалось и общий настрой не опускало ниже плинтуса — черт подари, их однокурсника, одного из лучших на потоке вот так запросто кто-то взял и… — то ли из общего чувства долга… То ли Мерлин пойми из-за чего еще. — Чего-чего? — нахмурился Эйвери. — Ты-то тут причем, а, крыса? Или, хочешь сказать, это твоя вина? — Урою гадов, — изрек Уэйзи. — Они же обещали, что Поттера не тронут, даже если он полезет на рожон! Вы же все помните, Белла Лестранж нам самолично обещала! И Малфоя с Уизли… стоп, а они где? — Как-то мне все это не нравится, — передернула плечами Энни Грисер, вглядываясь в сражение между изрядно убавившимися в численности аврорами и преподавателями. — Что будем делать? Честно, я не очень хочу ввязываться — как бы мы и того хуже, чем есть уже, не вляпались. Бить в спину наших преподавателей как-то не комильфо. А с Пожирателями сражаться… ребят, там же дядя Энтони. И другие. И что нам теперь, против своих же идти? — Вот и зачем тогда вылезали? — вздохнул Рой, почесав в затылке. — Ой, кстати! А почему это до сих пор никто нас не заметил, а? В смысле — мы тут такая шикарная мишень, а… — А они пока заняты, — прервал его Гарольд. — Пожиратели помогают Долохову со змеем управляться, вон, уже в круг становятся — ему, похоже, сил не хватает в-одиночку на такое масштабное оживление. — А авроры? — Этим бы с преподавателями разобраться — когда они не пробивом щита заняты, а учеников защищают. Уилсон все еще зачем-то держит оцепление и никого в сражение не подпускает. Наверное, ждет чего-то. — Мне уже заранее очень не по себе от того, что они там ждут, — пробурчал Дональд. — А вот Умертванцы явно без дела стоят… — оценил кто-то деспозицию. — Слушайте, но заклятие, рассеивающие внимание, так просто не снять — это ж не щиты все-таки, другой тип совершенно, — прохаживавшаяся туда-сюда по трибуне Стоун задумчиво закусила губу. — Наверняка остаточная магий все еще действует. Надо же это как-то использовать… Ребята, есть идея! — она просветлела лицом. — Мы сможем под трибунами добраться и до Умертванцев и до других учеников, которых преподаватели щитами закрыли. И выведем их отсюда. А авроров кто-нибудь уберет по-тихому, пока мы… Собравшийся с мыслями и явно что-то задумавший Джереми рванул вниз по лестнице, к Дамблдору и преподавателям, чтобы сражаться до последнего, но очень вовремя был цепко схвачен Грисер за ворот мантии. — Куда собрался, герой? — сухо осведомилась она. — Я хочу им помочь сразиться с Пожирателями! — тот с силой дернулся в сторону, надеясь оставить в руках Энни ворот, а сам благополучно слинять. Ткань мантии затрещала, но не порвалась. — Да угомонись ты, Поттер, нагеройствовался уже — любуйся на последствия, — Джек кивнул в сторону сиротливо прикрытого аврорской мантией тела в дальнем углу трибуны. И, в два шага оказавшись рядом, грубо отпихнул Джереми к стене. — Брат твой за тебя сполна получил. Так что не мешайся и сиди тихо! — Эй, смотри, — Номара, прервав Сандерса и подергав его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание, указала на небо. — Там летит что-то. — Дамблдор метку призыва на себя поставил? — Энни перегнулась через перила, выглядывая фигуру охваченного бледными всполохами директора. — Интересно, что он… — Горгульи! Это же замковые горгульи! — Теодор аж подпрыгнул от восторга. Даже сквозь муть «Рассеивающегося щита» было видно, как отделившееся от шпиля ближайшей башни темное пятно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах и распадаясь на отдельные группы. Замковые горгульи. Дамблдор, пользуясь возможностями директорской связи с защитными чарами Хогвартса, призвал их на помощь. И каменная стая, обычно день-деньской дремлющая под теплым солнышком на крышах башен, снялась с гнездилищ и поднялась на крыло. Если бы не темнота и не давно минувшее полнолуние, за день до и после которого у Гарри обостряются зрение, слух и обоняние, он бы даже попытался разыскать среди каменных защитников старую знакомую — горгулью, охранявшую вход в директорский кабинет. Она наверняка не могла пропустить такое веселье. Самое удивительное, стая прошила купол насквозь, будто его и не было вообще. Как это оказалось возможно, с учетом всех особенностей купола, оставалось загадкой. Тем не менее, Дамблдор сумел его обмануть. Но только чего ему это стоило? В первую очередь горгульи попередавили — пикируя и на немалой скорости плюхаясь сверху всем своим весом — авроров, с особым энтузиазмом напиравших на прятавшихся под щитами учеников. Потом, видя, что есть проблема и посущественнее, Дамблдор перенаправил их на борьбу с оживленным Пожирателями лабиринтом-змеей. Который в ответ решил предельно сократить их количество. С последним безуспешно пытались справиться Спраут и Флитвик. Боролись они, по большому счету, с делом своих же рук и волшебных палочек, что, к сожалению, победы еще не гарантировало. Да, Спраут знала, что саженцы для основы лабиринта брались особые, с повышенной сопротивляемостью к магии — сама высаживала большую часть и следила, как росли. Еще и подкармливала на совесть. И даже умиленно платочком уголки глаз промокнула, когда увидела, как лихо все вымахало. Но в ходе сражения знания способствовали только возможности глубокомысленно констатировать, что-де, можно даже не пытаться — слабые чары змеюка просто отразит, а для чего-то куда более серьезного преподаватели уже вымотались на аврорах. Флитвик все страдал от собственного перфекционизма — когда делал «аградительные уровни для заклинаний и ловушек, чтобы те после косорукости и «художественной одаренности» авроров, помноженных на их бурное воображение, не подорвались сразу до начала последнего тура. Сделал преподаватель Чар все на совесть и работой своей гордился… Но ровно до момента осознания причастности к усилению общих боевых характеристик неведомой травяной зверушки, которая очень бодренько отбила даже чары негасимого огня. Ладно хоть в кого-то из замешкавшихся авроров отклонила — тоже хорошо, меньше мельтешить будут. Самое странное, Долохов-то лабиринт каким-то образом все же оживил, несмотря на общий уровень отражения магии. Видимо, и тут постарались предатели — всунули спусковой крючок оживляющих чар до того, как Филиус Флитвик закончил накладывать на стены лабиринта слой за слоем заграждающие чары. МакГонагалл, в отличие от коллег с их тщетными попытками совладать с тем, что сами намудрили, занималась больше организационной деятельностью. Потому что без грамотной организации не получалось ничего и не у кого, а Дамблдора слишком уж занимало претворение в реальность воспоминаний о бурной воинственной юности. И горгульи. И весь творящийся бедлам. А распределять обязанности, тем не менее, кто-то должен был. Например, чтобы Синистра и Вектор в порыве чувств на пару не полезли на передовую. Волшебницы-то они, может обе и неплохие, но их исходная специализация — астрономия и нумерология — в ходе сражения помочь могла мало. Ну, разве что только если засветить в глаз кому-нибудь тяжелым телескопом. Или талмудом с таблицами треснуть по затылку. Хагрид орудовал своим зонтом, чаще протыкая противников, чем заколдовывая, но и на том Мерлину с Морганой и великому Провидению спасибо. Минерва МакГонагалл даже позволила себе выразить сожаление по поводу того, что ему не позволили на поле прихватить любимых соплохвостов. Парочка таких сейчас очень бы сгодилась в деле. Профессор Бабблинг в контроле не нуждалась, да и не очень-то ему поддавалась, если говорить начистоту. Зато ловко расправлялась с противниками с помощью длинных, монотонно растягиваемых заунывным голосом, рунических цепочек. Впрочем, вгоняющая в сон и дрожь попеременно заунывность иногда переходила в поражающую своей глубиной эмоциональность. Что же до смыслового содержания песнопений, то тут вопрос оставался открытым. Но общую литературность и наличие множества средств выразительности отмечали все «слушатели». Перед тем как со счастливой улыбкой на губах — приобщились к высокому, теперь и помирать не страшно — отойти на тот свет. Остальные преподаватели послушно кучковались под щитами, завязывая часть из них на собственный запас магических и — была ни была, ради своих учеников-то! — физических сил. Последнее за счет связи магии и жизненной энергии действовало особо эффективно — порядком поуставшие авроры, чья численность неуклонно сокращалась, не могли с наскока пробиться через чары. Вроде бы все было хорошо. Если бы не почти неразличимые в ночной темноте тела погибших, причудливо очерчиваемые в отсветах вспышек заклинаний. Если бы не отступающие шаг за шагом учителя. И не снесшая мощным хвостом часть зрительских трибун змея-лабиринт. И не сплоченный ряд авроров, под предводительством Пэтти Уилсон безмолвными тенями окруживших бывшее квиддичное поле внутри защитного купола. Они не участвовали в битве, не лезли помогать своим — ни оставшимся аврорам, ни Пожирателям. Просто держали окружение, защищая «точки схода» купола и отражая любые направленные заклинания, не ввязываясь в бой. Ждали чего-то. Наверное. Может быть, ждали, пока с судейской трибуны спустится Грозный Глаз — Барти Крауч-младший — и отдаст приказ бить на поражение, не оставляя в живых никого. А может, ждали Темного Лорда, так и оставшегося на заброшенном кладбище. А может быть, во всеобщей кутерьме, криках, вспышках и гуле защитных чар, они уже и сами забыли, чего ждут. И только продолжали держать свое окружение — «никого не впускать, никого не выпускать». Но если они, не дай Мерлин, все же вступят в бой, преподаватели Хогвартса и все ученики, стоящие плечом к плечу с ними или же скрывающиеся под щитами, проиграют. Они и так измотались, устали и держатся на одой только вере в лучшее. В то, что сейчас Дамблдор снова взмахнет палочкой, и всех спасет, призвав на головы противников что-нибудь пострашнее горгулий. Или и вовсе испепелит и уничтожит — до этой мысли, яростно-горькой, с примесью сковывающей пепельно-серой усталости, постепенно доходили и самые беззлобные, самые смирные и добродушные. А еще лучше, чтобы директор просто сделал так, будто ничего и не было. Будто турнир закончился победой — неважно чьей — и все просто стало хорошо. И они разбрелись бы, усталые и довольные зрелищем, по гостиным — обсуждать, радоваться, поздравлять друг друга и готовиться к скорому отъезду домой. Древняя-древняя мудрость. Гарри видел это на лицах стоящих рядом слизеринцев — судорожно сжимающих палочки, слезящимися глазами вглядывающихся в происходящее внизу, кусающих губы и не знающих, что им делать. Не ввяжутся, и выживут. Ввяжутся, и их убьют. Не ввяжутся, и друзья и преподаватели — ставшие за более чем полдесятка лет близкими люди — погибнут, если уже не погибли, прямо на глазах. Ввяжутся, и на семьи ляжет метка неповиновения, и восставший из мертвых Темный Лорд им это припомнит. — Ребят, я так не могу, — всхлипнула Мари Стоун. — Куда нам, а? Спасибо Снейпу, вывел, хотя бы часть малышни дал спасти. А нам как теперь? Ну давайте хотя бы попытаемся с умертванцами договориться! Давайте же хоть что-нибудь… — Нельзя на глаза старшим показываться, — сухо оборвал ее Сандерс, за неимением лучших кандидатур, взявший управление толпой растерянных и подавленных слизеринцев на себя. — Змея разворотила половину трибун. Как ты по тем развалинам пролезешь, а, Стоун? — Вам лучше остаться здесь, — поддержал его Гарольд. — И не высовываться. — Тогда их всех, — Джек махнул рукой вниз, — просто-напросто перебьют! Вы же видите — все на Дамблдоре держится и тех двоих с ним, на ваших товарищах, но и они не железные! Ладно, дядя Энтони сам того не желая, все в круге сковал — они теперь из-за змеюки своей ничего сделать не могут, все силы на нее уходят. Но что если они с ней управятся и направят сюда? А что если Уилсон своим людям атаковать? Они же всех убьют! — Но вы-то здесь останетесь. Живые. Сандерс ничего не ответил — только опустил взгляд. Событие века, не пропустите! У слизеринцев проснулась совесть. Еще немного — и кинутся в бой. Или все-таки пороху не хватит? — Лучше подумайте вот о чем. Грозный Глаз привел за собой большую часть всех оперативников Аврориата — всех, до кого добрался и кто не озаботился наличием в школе своих детей. Половину почти разбили, половина стоит в оцеплении. А погибших с их стороны, минимум, вдвое больше, чем с нашей. Плюс, Пожиратели Смерти, которые, почему-то без Темного Лорда появились. — Ну, тут-то все понятно, — с усмешкой заявил Уэйзи, решив поднять всем настроение шуткой, — это ж Поттер постарался — до инфаркта Темного Лорда, небось, довел. Так что тот так и помер, не успев возродиться толком! Никто не засмеялся. — Ну ладно, мда, — стушевался покрасневший Дональд. — А почему тогда все так? Если они пришли захватить Хогвартс и всех перебить. — А если нет? — Гарри прошелся вдоль бортика с перилами. Мысли и слова приходили сами. Думать было на удивление легко. Как будто они не спрятаны посреди поля битвы, и их вот-вот обнаружат. Как будто он сам — на самом-то деле — не лежит у дальней стены, в медленно подступающем трупном оцепенении с закрытым чужой мантией лицом. — Еще раз говорю вам, не влезайте в это — сам себя подставите. Вполне возможно, что даже Грюм, организовавший ловушку, чего-то не знал. — И что? — нервно переминаясь на месте, спросил Йоркхард. — А делать-то что? Понятно, что в бой не кинемся, но куда тогда идти? — К Умертвию, — пожал плечами Гарри Поттер. — Им тоже ввязываться не с руки. Переждете у них. Тем временем, змея-лабиринт, как бы ее ни пыталась отвлечь часть каменных горгулий, продолжала расправляться с трибунами. Порушив большую часть зрительских секторов, она заинтересовалась последним участком — тем самым, который все еще скрывали чары, рассеивающие внимание. В воздухе мелькнул сплетенный из толстых травяных жгутов раздвоенный язык. Прицельным ударом хвоста разнеся в мелкое крошево подобравшуюся слишком близко горгулью, змея заскользила к судейской трибуне. Она не обращала ни малейшего внимания на то, что находится на пути и давила всех, кто замешкался и не успел вовремя податься в сторону. — Надо валить, пока она сюда не добралась, — дрожащим голосом произнес Эйвери. — Валим, срочно! И слизеринцы, еще несколько секунд назад бывшие в сомнениях относительно дальнейших действий, рванули к дыре в лестнице. И даже попытались прихватить с собой впавшего в полусонное оцепенение Джереми, но последний неожиданно оказал сопротивление. На него плюнули — в метафорическом смысле — и оставили в покое. Не до того, самим бы удрать побыстрее. Потому что вести душеспасительные беседы в относительной безопасности каждый может, но когда дело доходит до срочно и остро поставленного ребром вопроса жизни и смерти… То дураков нет. А если и есть, то там, внизу, в гриффиндорских рядах. Но змея спугнула не только слизеринцев. Перегнувшийся через перила Гарольд с удивлением наблюдал, как откуда-то из-под судейской трибуны зайцем выскочил потрепанный и перемазавшийся в земле Корнелиус Фадж. И поспешил в направлении скрывшихся под щитами учеников Хогвартса. Как будто так его там и ждали. Зато Министра явно ждали другие — его, в панике заметавшегося туда-сюда, быстро окружило с полдесятка авроров. Из расстилающейся по земле сизым ковром дымной пелены — кому-то хватило ума попытаться поджечь змею-лабиринт (трава ж с кустами, авось загорится!) — вынырнул Рон Уизли. Он тащил за руку вожделенную Чжоу Чанг, все озиравшуюся по сторонам в поисках Седрика Диггори (вдруг чудом спасся?). Отпускать свою «добычу» Рон, видимо, не собирался. Во избежание. А оставшемусяся в лабиринте, то бишь — внутри змеи, Диггори, как и Флер Делакур уже было, по всей видимости, все равно. Пожиратели Смерти к этому времени более или менее сносно разобрались с наложенными на змею-лабиринт заклятиями. И, сориентировавшись, разделились на две группы. Одни остались у постамента, закрывшись щитами, держать на себе оживляющие чары. Другие же решили попытать счастья в бою вместе с теми, кто долбил магией защиту сбившихся в кучу учеников и преподавателей. Первым распался Алгиз, вместе с другими решивший завязать защиту на самом себе. Самые простые щиты, поставленные на собственной крови и жизненной энергии, могли выстоять там, где спасовали бы высокоуровневые чары. Больше того, чем проще щит, тем меньше возможность найти способ пробить его хитростью. Если старая-добрая каменная стена сделана на совесть и приличных размеров в высоту и толщину, ее просто так не пробить. Только и плата соответствует. Часть преподавателей, оставленных сражающейся с Пожирателями и аврорами МакГонагалл на защиту учеников, уже теряли силу, а вместе с ней и проваливались в беспамятство. Чтобы дать им возможность восстановиться, Алгиз навязал на себя максимально возможное количество линий силы. И просто не справился сам. Рассыпался кучей мелкого серого песка. Практически следом ушел сражавшийся с Алекто и Амикусом Карроу и обоими Пьюси — Эдрианом и его отцом — Драэвал. А с этим положение дел защищающихся стремительно ухудшилось. С раскрывшимся над постаментом порталом, из которого вывалилась порядочно потрепанная — хозяин за оплошность наказал как следует, не поскупился — Беллатрис Лестранж, все надежды и вовсе пошли прахом. Уж если приближенная Темного Лорда появилась на поле битвы — ждать беды еще большей, чем есть уже. Хотя и того, что творится сейчас, вполне достаточно, чтобы мирно завернуться в саван и отправиться на кладбище своим ходом. Но почему-то обошлось — Лестранж не призвала на их головы гнев Волан-де-Морта, не обрушила огненный дождь и не заставила обгоревшую сплошь устланную трупами землю разверзнуться под ногами противников. Обошлось. Хотя…
Отправлено: 16.03.12 11:02. Заголовок: Глава 50. Последняя ..
Глава 50. Последняя загадка Сфинкса. Часть вторая
Белла Лестранж, лишь только завидев Рональда, направилась прямо к нему. Видимо, за местью во имя дочери и гипотетического зятя позабыв, зачем, собственно, явилась. Змея, тем временем, все вглядывалась-внюхивалась, пробуя языком воздух, и никак не решалась разнести к Мерлиновой матери оставшийся на общем фоне целехоньким кусок трибуны. То ли остатки рассеивающих внимание чар, наложенных Алгизом, и ее все-таки проняли. То ли активно мешали неизвестным образом полтора Гарри Поттера: его настоящее, но, увы, неживое тело, и то, которое раньше занимал Ангол — вроде бы лишенное всех связанных с поттеровской кровью способностей. Змея все сворачивалась-разворачивалась, как гигантская пружина, но «выстрелить», передавив остатки трибун, так и не решалась. А Беллатрис от Рона отвлекать было некому. И высунувший за перила нос Джереми с удивлением наблюдал, как она гоняла Уизли с Чанг туда-сюда. И радостно заливалась хохотом, когда Рон не успевал отклонить очередное заклинание — простенькие режущие чары, Белла пока больше развлекалась-издевалась, чем пыталась причинить реальный ущерб. У нее были большие планы на своих противников — ничуть не хуже тех, что пришлись на долю Джеймса Поттера. Авроры же стойко продолжали топтаться вокруг Фаджа, направив на него палочки. Министр в ответ не менее стойко пытался не обделаться от страха скорой смерти. А потом практически ровно одно за другим произошли события, окончательно и бесповоротно определившие ход всеобщей битвы. Сначала Беллатрис надело играть в кошки-мышки, и она вздернула в воздух левитирующими чарами Чжоу Чанг, спрятавшуюся за хвостом медитирующей у судейской трибуны змеи-лабиринта. Рон Уизли, понадеявшийся, что Пожирательница отвлеклась, запустил в нее первым, что пришло в голову и что гарантировало немедленную победу. А следом за этим — и возможность убраться подальше, в более или менее безопасное место. Белла крутанулась на месте, со свистом рассекая воздух резким взмахом палочки, и закрылась Чжоу Чанг. Змеиный бок, покрытый чешуей из плотно переплетенных веточек и листьев, заляпало кровью и обгорелыми ошметками того, что несколько секунд назад было когтевранкой-пятикурсницей. Лестранж взрывной волной отшвырнуло в горящие обломки зрительского сектора подле судейской трибуны. Рональд, рефлекторно успевший закрыться от взрыва щитовыми чарами, трясущимися руками стер с лица мгновенно спекшиеся в корку кровавые брызги. Нервно хихикнул. И на подкашивающихся ногах прошел к выгоревшему участку земли. Отложив палочку, он заскреб ногтями лоснящуюся жирной сажей горелую землю, зачем-то пытаясь ее разрыть. Авроры оставили Министра Магии на попечении наименее вымотавшегося и все еще пребывающего в состоянии крепко держать волшебную палочку товарища — Корнелиусу Фаджу-де и этого хватит за глаза. А сами осторожно попыталась обойти Рона по широкой дуге, на всякий случай готовясь атаковать в любой момент и вздрагивая от его визгливо-резкого хихиканья. Рон на них никак не реагировал. Он сосредоточено копал, то и дело воровато оглядываясь и откладывая в сторону запримеченные куски горелой ткани, бывшие раньше мантией Чжоу. Каждая новая находка сопровождалась радостной улыбкой и ласковыми поглаживаниями прожженных кусков мантии. На мельтешения авроров отреагировала полусонная змея-лабиринт, как следует хлопнув по нарушителям спокойствия хвостом. От них и мокрого места не осталось. Фадж, на фоне этого почуяв возможность удрать и ощутив внезапный прилив сил, от души врезал оставшемуся его караулить аврору и, забрав у него палочку, со всех ног кинулся к тускло мерцающим куполам защиты у дальней кучи обломков трибун. Джереми Поттер, посчитавший, что вот он — его шанс незамеченным проскользнуть к основной группе учеников и преподавателей и спасти их, спрыгнул вниз с лестницы и затем, едва различая в дыму что и где, кинулся за Фаджем. Гарри не вмешивался. Даже если бы и хотел — не смог, потому что сил оставалось мало. В искусственных телах никакие процессы жизнедеятельности сами по себе не шли — их нужно было поддерживать магией, как магией умертванцы связывали кости выбеленных временем скелетов-воинов, чтобы те не рассыпались на части. Бег крови по венам, дыхание, связь частиц на микроуровне. Попытка придать форму сухому холодному песку, ссыпав его в стеклянный сосуд. Множество маленьких песчинок, находящихся вместе только потому, что их сдерживают прозрачные стенки. Но стоит сосуду разбиться, и песок рассыплется. Алгиз и Дравэвал уже рассыпались — они истратила свой запас магии. Хотя у них сил было куда как больше того, что Дамблдор выделил Анголу, опасаясь проблем в первую очередь именно с его стороны. А все это означало только одно — скоро придет очередь и Гарри. Поэтому он собирался держаться до последнего. И вложить все силы в одно-единственное заклинание, в самый нужный, самый ответственный момент. Не двигаясь, почти не дыша, ни на что не отвлекаясь. Закрыв глаза и ожидая, когда придет понимание, что вот оно, то самое время. Пора. Может быть, он не успеет вытащить Рона, случись с ним что. Уизли, повредившись рассудком из-за случившегося с Чжоу Чанг, судорожно разрывающий землю и складывающий по кучкам куски горелых тряпок, как никогда беззащитен. Но, может быть, и в таком состоянии он сумеет постоять за себя — больше не за кого. Может быть, самый осторожный из них, Драко Малфой, давно уже держащийся как можно дальше от авангарда сражения, тоже окажется в беде и будет ждать помощи. А они обещали всегда помогать друг другу — негласное соглашение, невысказанное вслух обещание, непроизнесенная клятва. Нечестно будет в конце концов их бросить, потому что все они — Рон, тащивший за собой всеми правдами Чжоу Чанг, Драко, сразу же вместе с Блэйз удравший в самое безопасное место из возможных, даже Дамблдор, ввинтившийся в самую гущу сражения ради своих коллег и учеников — защищают самое дорогое. Только это «дорогое»-то у каждого свое. Гарольд был уверен в своих друзьях и в том, что они справятся. Но есть те, кто этого не сумеет. И тут приходится выбирать. Этот выбор со стороны может показаться эгоистичным, а может — по-геройски добродетельным. Дело в подаче событий и в мировоззрениях того, кто потом будет оценивать. А на деле, прямо сейчас, когда надо решать — да или нет, своих или чужих, жалеть потом всю жизнь или сделать то, что единственно правильно — даже выбирать-то не из чего. Потому что правильный ответ — он один. Когда Дамблдор понял, что Ангол погиб, он продолжил делать то, что должен — помогать другим, тем, кто себя защитить не сможет. Потому что надеялся, что оба Поттера разберутся сами. Директор выбрал своих учеников, как бы ни было это как-то совсем по-детски обидно Гарольду. Когда Драко перед началом третьего тура передал через своих родственников и Флер портал — он сделал, что мог, и дальше уже только полагался на изворотливость друга. И просто верил в лучшее. Но Блэйз — не Гарри, ее навыков не хватит, чтобы спастись. И Малфой выбрал свою подругу, что бы ни сказали ему на это окружающие. Когда Рональд полез спасать Чжоу Чанг, неосмотрительно оправившуюся искать оставшегося в лабиринте Седрика, он знал, что друзья справятся сами. Он знал, что обойдутся без него, как обходились до сих пор. Не потому, что Рон лишний, не потому, что он слишком слаб на фоне других — потому, что с Гарри и Драко, как с ним самим, нянчится не надо. И Рон выбрал ту, кого действительно следовало защищать, что бы ни думали по этому поводу друзья. Потом можно будет сколько угодно переливать из пустого в порожнее, обсуждать, рассевшись по темным уголкам и тыкать пальцем. Взвешивать чужой выбор на собственных весах и гордо вещать, что они-де поступили бы иначе. Они-де, выбрали бы спасение всех, а не одного, не важно, какой ценой. И пока кто-то геройствовал, жертвуя жизнью, они-де не стали бы мелочно спасаться сами. А дело и всего-то, что в масштабе. И если посмотреть правильно, посмотреть изнутри, оттуда, где каждый хранит собственную правду, все прояснится. И одна-единственная Блэйз Забини может оказаться равной паре сотен учеников — все дело в том, с чьей стороны смотреть. Все дело в том, что мир не идеален, и пора бы уже признать правду. Все дело в том, что жизни не равноценны — сколько бы люди не стремились к объективному Абсолюту, идеала не достигнуть. Все дело в том, что спасают обычно тех, кто рядом, кто дорог лично. Даже несмотря на то, что десятками иногда выгоднее пожертвовать ради сотен и тысяч. Все дело в эгоизме. А время выбора для Гарри еще не пришло. И потому он ждал. Потому что те, кого он хотел защищать, благодаря редкой мудрости Дамблдора и проблеску разумности со стороны товарищей, остались в замке. И хвала Мерлину, что его матери и Гермионы не было на бывшем квиддичном поле. В стенах Хогвартса они в безопасности — защита наверняка уже сработала, запечатала все входы и выходы, перекрыла доступ захватчикам. И даже если Пэтти Уилсон и ее люди встанут осадой под стенами замка, им ничего не светит. Снаружи защита монолитна, замок неприступен. Осаждать его можно целую вечность. Если только не найдется тот, кто откроет ход изнутри. Поэтому Гарри Поттер не беспокоился — если не для кого будет искать лазейки в защите, то и возможный предатель останется ни с чем. Поэтому Поттер ждал, не скрываясь, посреди пустого пространства на площадке судейской трибуны. Силы оставалось ровно на то, чтобы дождаться и ударить.
* * *
Змея зашевелилась, выпадая из медитации-спячки, и повела в воздухе мордой. А затем повернулась в сторону мягко отсвечивающих в пыли и дыме защитных куполов и лениво поползла следом за несущимся во весь опор Джереми и явно не поспевающим за ним Корнелиусом Фаджем. Похоже, что до сих пор оживленная Пожирателями змея-лабиринт каким-то образом не могла засечь основное скопление магов — она постоянно била мимо, как бы не старались направить ее хозяева. Наверняка постарался кто-то из преподавателей, не сумев накрыть учеников рассеивающими внимание противников чарами, но хотя бы защитив ненадолго от гигантской змеи. И именно эти заклятия Пожиратели, управлявшие змеей, до сих пор не могли обойти. Теперь же, заставив голема следовать строго за Джереми Поттером, они придумали, как можно единым махом сломить оставшееся сопротивление. Рона, с веселым энтузиазмом разрывающего ямы аккурат на пути «травяного» голема уберегло чудо, заставившее отползти в сторону — за обгоревшим куском дерева, палочкой Чжоу Чанг. А ямы никуда деться не могли, и гигантское тело из плотно переплетенных кустов свело все старания трудолюбивого Уизли на нет. Рона, пребывавшего в уверенности, что Чжоу просто каким-то образом оказалась под землей — прямо под тем местом, где чернел взрыв — и ему всего-навсего нужно ее откопать, это ужасно возмутило. Он даже атаковал заклинаниями толстый змеиный хвост, но голема это никак не впечатлило. И даже не заставило обернуть и посмотреть, что там не так с хвостом, и почему это он все-таки загорелся, хотя на стены лабиринта плюс ко всему накладывались особые чары, чтобы Чемпионы слишком просто не прожгли себе насквозь путь к цели. Змея, угрожающе нависая над Джереми, ползла к окруженным со всех сторон «силам сопротивления», к которым уже успел присоединиться и сделавший по-максимуму все, что в его силах, Дамблдор. Вместе с МакГонагалл, Бабблинг, старшекурсниками с других факультетов и теми, кто мог еще не только держаться на ногах и поддерживать на себе защиту, но и сражаться. Об стены щитов чуть ли не собственной головой бился Фадж — его не пускали внутрь, потому что для этого нужно было снять целый каскад защитных чар. А это означало, что их возьмут прямо на месте «тепленькими». Оставалось только мужественно сражаться с Пожирателями, а сражаться Министр не хотел. Ему впечатлений на сегодня хватило с избытком. Окружающие этого почему-то не понимали. Как не понимали и авроры под предводительством Пэтти Уилсон, охранявшие «точки схода» щитового купола над полем — завидев Министра, они приободрились. И, решив, что хватит уже в стороне простаивать, направились прямо к остаткам «сил сопротивления». Особого оптимизма воссоединение атакующих — Пожирателей с остатками авроров и новоявленного подкрепления — не внушало. Причем, похоже, не только забаррикадировавшимся под щитами ученикам с преподавателями, но и тоненькой кромке еще способных сражаться и выдерживающих на безопасном расстоянии противника снаружи щитов. А помимо них, оказывается, и Джеку Сандерсу со всей честной слизеринской компанией, которые до скучковавшихся под защитой каких-то своих хитрых чар умертванцев так и не добрались. То ли Мари подговорила Энни, и они вдвоем занудили Сандерса до полной отключки здравого смысла. То ли личная совесть проснулась. То ли дал знать о себе стресс и мертвенно-печальная тушка — как Гарри, пытаясь держаться бодрячком, сам про себя назвал то-что-лежало-в-дальнем-углу — не давала покоя вкупе с фактом нарушения Беллой ее мифического обещания. Одним словом, какой-то из факторов, а то и все вместе, сыграли свою роль, и с нерадостным, но очень воинственным гиканьем, слизеринцы гурьбой вывалились из-под обломков трибуны — прямо под волшебные палочки своих отцов-братьев-матерей и просто близких родственников, игравших в образовавшейся из финала Турнира Трех Волшебников трагикомедии с кровавым уклоном роль «главных злодеев». На этой почве среди оставшихся в живых Пожирателей и авроров назрел раскол. Собственными же руками убивать своих детей желающих не нашлось. Да и руками товарищей — тоже. Выяснять, кто прав, кто виноват, а кому теперь со всем разбираться решили традиционным способом — на палочках. Чем, естественно, очень обрадовали «силы объединенной обороны» — противник отвлекся, худо-бедно выровнявшийся строй и единство — распались, боевой дух улетел мантикоре под хвост… И шанс для контратаки — вот он, хватай и беги. Схватили. Побежали — кто как в темноте да во всполохах заклинаний углядел. Воинственно настроенные слизеринцы, тем временем, решив, что с них геройств уже хватит — смута в ряды противника внесена, долг родине исполнен — снова скрылись в неизвестном направлении (наверняка еще и ускоренные путем раздачи мотивирующих пинков лично Снейпом). Когда Уилсон наконец удалось более или менее организовать свой отряд, выяснилось, что часть Пожирателей Смерти под благовидным предлогом «а вот и не заставите своих детей убивать!» самоустранилась куда-то в дымную мглу. Вероятно — тоже под щиты, сидеть и ждать, чем все кончится. А, при возможности, еще и вышеуказанных детей (которые о себе уже и сами прекрасно позаботились, но родительская нерва удержи не знает) перетащить к себе, в безопасное место, и отшлепать за то, что повели себя по-идиотски, так подставившись. Затянувшееся противостояние все больше и больше напоминало какой-то фарс. Безумное чаепитие в стиле маггловского писателя с очень светлой математической головой — без чая, но зато с безумием. Оставшиеся в живых и, более того — в сознании, вымотались, устали до невозможности, но силы все еще оставались примерно равны. И все еще держался купол «Рассеянного щита», который не давал ни своим — аврорам да активным-лояльным Пожирателям — отступить, ни противнику — горстке учителей и толпе валяющихся с ног от страха, усталости и эмоциональной опустошенности учеников — прорваться к замку. Тем более, не могла пробиться на бывшее квиддичное поле и возможная подмога — из замка к этому времени могли кого-то выслать на помощь. Даже те же железные доспехи, день-деньской простаивающие в качестве живых декораций в коридорах Хогвартса, а по ночам иногда патрулирующие территорию школы. Только пошатывающийся, едва стоящий на ногах Альбус Дамблдор, которого с одного бока поддерживает Хагрид, а с другого — МакГонагалл, вряд ли сможет их провести внутрь купола. Штука с горгульями получилась только раз — теперь на это сил не хватит. Патовая ситуация — они все застряли так, что ни туда, ни сюда. А ведь реализуйся каким-то чудом хотя бы один из вышеперечисленных вариантов, все закончилось бы совершенно по-другому. Может быть, не так хорошо. Это если брать в контексте всеобщего счастья и таки сравнительно малых жертв. Может быть, не так плохо. Это если перейти к частному и проследить, как изменились судьбы незначительной горстки людей. Но на то она и незначительная, чтобы в масштабах прекрасного большинства можно было ее отбросить. Гарри Поттер все ждал. Ему-то было проще всех — одно заклинание, один удар (или не удар вовсе?), и все. Казалось бы, сиди себе, да жди, пока что-то внутри удовлетворенно кивнет и скажет: «Сейчас!». И ляпай наугад первое, что в голову придет. Проблема в том, что не скажет. И в голову не придет. И думать приходится прямо сейчас — что же это такое-единственное должно быть, что сразу повернет ситуацию в их пользу? Думать-то надо, но голова забита совершенно другим. Тем, например, почему же Дамблдор не возьмет и не выложится до конца — он может, чуть сил еще осталось. И если выжать из себя все досуха, до последней капли, то он вполне может враз прихлопнуть большую часть оставшихся Пожирателей и авроров. Правда, до отряда Уилсон не дотянется, а вот они потом вполне могут добраться до оставшихся без последней опоры и надежды «сопротивленцев». И сделать сними что-нибудь совсем нехорошее — уже чисто в отместку. Как, например, с ополовинившимся по общим итогам всех событий Пуффендуем — дай Мерлин, если у них хотя бы кто-то из оставшихся теперь выживет. Или как с гриффиндорцами — старшие курсы выкосило почти вчистую, какими бы «клыкастыми» не были «львы» и как бы не пытались с собой утащить на тот свет побольше противников. Лже-Грюм-то оказался хитер — долгие годы набирал себе людей, готовил их, чтобы однажды увести за собой почти весь боеспособный аврориат, и натравить на детей. И на окабинетившихся за мирное время преподавателей. Наверняка надеялся, что все как по маслу пройдет. И ведь почти прошло же. Купол все еще держится, и возможному подкреплению можно только торчать без дела снаружи. Среди основных участников боя самые сильные либо давно без сознания и без сил, либо отправились прямиком к Мерлину, в лучший мир. Здравствуй, Авалон! Мы приплыли, лодка сама к берегу пристала. Ну или как-то так. А у сторонников Темного Лорда еще и резерв припасен — двойной, нет, даже тройной агент в лице Пэтрис Уилсон. И ее команды. При всем при этом Поттеру как-то слабо верилось, что директор Хогвартса остатки сил бережет только для того, чтобы совсем уж без надежды на спасение своих учеников оставлять. Часть которых, к тому же, все равно не спас. Должно быть еще что-то. Еще какая-то заковырка. Навроде Грюма, про которого все думали — он же свой, а оказалось, что о-го-го еще как не свой. На что рассчитывал директор? На Гарри с Роном и Драко? Все еще на них рассчитывал, зная, что у Поттера остался, буквально, один «выстрел», а без поддержки духов триады, которые тоже каким-то недобрым чудом оказались вовлечены в дела Пожирателей, от них против толпы профессиональных авроров толку немного? На Умертвие? На долбаных некромантов, которые скорее сами перегрызутся, чем за просто так подадут руку помощи попавшим в трудное положение хогвартским магам и открыто выступят против Темного Лорда? На чудо? Ха! Вот уж точно — ха! Это перед кем же Дамблдор так старательно выламывал всю эту театральщину? И, если уж ставить вопрос ребром и поднимать самые неприятные темы, какого Мерлина Ангол их предал? Какого, борода и нестиранные портки Мерлина, тут вообще творится?! Да, директор перед каждым вызовом духов Триады нудел, зудел, как комар над ухом, что надо быть настороже. Что верить никому нельзя и вообще — ни на кого не надейся, да еще и сам не плошай. Не надеялись. Не плошали (почти). И вроде как все нужные условия соблюли, но нет. Кто-то один раз смолчал — все семь раз потом отгребли. А на восьмой — пошли разобрать, прибирать и облагораживать то, что за все предыдущие навалилось. Частота повторений последовательности «промолчал — получили букет проблем» кое на что намекала. Когда-то давно — всего-то на втором курсе, но сейчас кажется, будто уже сотни веков назад — крестный Драко решил нагрузить своих подопечных самыми основами теории мироздания. И того, как все в ней устроено: добро, зло, справедливость, дурость, выбор. И последствия. Так вот, тогда Снейп размышлизмы на тему предопределенности событий оборвал очень резко — нет, мол, ее, и все. Нечего себе голову морочить. Вообще, разговоров этих было уже предостаточно. И со Снейпом — не только на втором курсе, и с остальными «внушающими доверие» старшими магами. Да и реальность то и дело наводила на мысли. Только результаты каждый раз были разные — что после разговоров (каждый придерживался своей точки зрения, порой, отличающейся от других собеседников), что после очередной выходки дуэта «Реальность и Великая Магия». И каждый раз непонятно — то ли просто звезды так неудачно сложились, то ли это их кто-то «сложил» так по высшему замыслу. Конечно, простым людям ни то, ни другое физической разницы не давало — одну психо-моральную, но там материя и вовсе тонкая… Да вот только с Анголом-то как? Насколько все было предопределено? А насколько — стало случайным стечением обстоятельств? В любом случае, ответов не было. А веселая «парочка», наподобие мифических прях державшая в своих руках — или делавшая вид, что держит — все ниточки судеб, готовила сегодня еще подарочек. И даже не один. Рон Уизли, которому надоело, что змея-лабиринт его игнорирует, развел вокруг ее хвоста целые шаманские пляски. С целью, наверное, доказать, что он хоть и несопоставимо мал, если мерять в единицах длины, ширины и высоты, но тоже кое-что может. Классический случай, когда значение играет не размер, а умения. Или легкое — на самом деле ни Мерлина не легкое, славные Роновы мозги нынче годились разве что в мясной фарш, да вот только их обладателю об этом сообщить забыли — помешательство, помноженное на истерию.
Отправлено: 16.03.12 11:03. Заголовок: И шаманские пляски п..
И шаманские пляски подле змеюки очень легко и здорово отвлекли Гарри от Дамблдора и причин его повышенной хитрости. Потому что именно ополоумевший Рон, вопя, приплясывая на месте и брызжа кровавой пеной изо рта, таки окаменил оживший лабиринт. А следом, по цепочке магических каналов, и «державших» его Пожирателей Смерти, несмотря на всю их защиту. Хотя, с учетом того, что змея-голем магию таки отражала, окаменение скорее пошло по цепочке наоборот — от Пожирателей. Хотя и самое окаменение тут не так уж и верно, скорее — «закупоривание». Только на время — красивая каменная корочка снаружи и очень некрасивые процессы брожения и переваривания в собственном магическом соку внутри, которые потом закончатся кое-чем отвратным. Гарри о таком если и читал, слышал или видел, то очень давно и мельком. И нигде не упоминалось, что отчебучить нечто подобное может маг в здравом уме и трезвой памяти. Впрочем, у Рона-то с последними двумя приключились крупные проблемы. Прямо-таки катастрофические. Если не пускаться в теоретические рассуждения о происходящих под бугристой темно-серой коркой процессах, то остается только полюбоваться напоследок всполохами в местах стыков и трещинах — они мерцали белым, то затухая, то разгораясь вновь. Издалека даже можно было подумать, что это переползают туда-сюда светящиеся змейки. Полюбоваться. Напоследок. Потому что потом, если опять-таки не углубляться в теорию физико-магических процессов и упростить, все рванет к Мерлиновой бабушке — почти как при использовании «Молитвы» или «Проклятия», только затронет еще и окружающих. Многофутовая туша змеи-лабиринта — это все-таки не один-единственный маг-смертник, которого разнесло на части от переизбытка энергии. Даже если благодаря отталкивающим магию стенам лабиринта голем вроде как был неуязвим для заклинаний, то, воздействуя именно на изначально заложенную магию оживления, Рон вполне мог наворотить дел. Да их всех тонким слоем размажет по куполу. И пеплом с пылью сверху посыплет. Во-первых, артефакты, на которых держалась вся махина «Рассеивающегося щита» — Пэтти Уилсон его одна ни за что бы не вытянула, «прогорела» бы как спичка за пару десятков секунд. Скорее всего, она только управляла магией щита. А это значит, что в «точках схода» купол не только в некотором роде «опирался» на землю, но и был связан с удерживающими его за счет своей силы артефактами. То есть учителя в чем-то могли быть правы, когда пытались именно там пробить защиту. Во-вторых, многие и многие слои возведенных локальных щитов. Не только у собирающихся стоять до последнего учеников и преподавателей, но и у отколовшейся от своих группы Пожирателей Смерти. И подозрительно тоненькая дребезжащая пленочка щита у Умертвия. Мерлинова пропасть сил же нужна на поддержание всего этого. Они сколько угодно могут быть непроницаемыми для атакующих чар или физических объектов, но мощная направленная волна магии все сметет. В-третьих, оставшиеся авроры и Пожиратели, собирающиеся вокруг Дамблдора и его маленького отряда способных сражаться. На самом деле, не столько способных, сколько вынужденных — чтобы пустить их (и мельтешащего под ногами Министра) отсиживаться и ждать невероятного спасения извне, пришлось бы снять все защитные нагромождения. А потом очень быстро их снова воздвигнуть, на что ни времени, ни сил уже не хватит. Что-то в голове змеи-голема, зависшей над верхней точкой наружного щита «оплота сил сопротивления», подозрительно хрустнуло и трещины стали увеличиваться. Сражающиеся между собой маги наконец-то отвлеклись и подняли головы. И, кажется, сообразили, что времени осталось — чуть. Не задергались в предчувствии близящегося конца — плохого, между прочим — всех этих разборок только умертванцы. Что наблюдающего за всем со стороны Поттера насторожило. Теоретически, даже если послы обеих ветвей клана, отсиживающиеся под одним общим щитом, не перебили там друг друга, они должны были понять, что шутки кончились. Либо кто-нибудь, у кого еще осталось прилично сил, все быстренько, чистенько и аккуратненько разрулит, либо они все станут самым большим в истории магическим сэндвичем — внутренняя поверхность «Рассеивающегося купола» станет хлебом, а вымотавшиеся маги — джемом на нем. Но Умертвие безмолвствовало. Похоже, они тоже чего-то дожидались. И уж вряд ли помощи извне или решения одной общей проблемы Дамблдором и компанией — на это можно было уже не рассчитывать, дохлый номер. Что-то тут было нечисто. А Гарри искренне надеялся что роль «Последней Надежды» ему исполнять все-таки не придется — больно уж накладно оно все. Не оправдывает усилий. Только, похоже, все равно поучаствовать придется. И очень повезет, если удастся затеряться где-нибудь на вторых ролях, выпихнув кого-нибудь вперед. Но для того, чтобы кого-нибудь протолкнуть вперед, надо этому кому-то выложить на ручки и разжевать как следует готовое решение. Значит, придется поднапрячься и что-нибудь изобрести. Что-нибудь из раздела очевидного-невероятного. Итак. Если пойти с конца. Как Альбус Дамблдор протащил под купол горгулий? «Рассеянный щит» вполне себе способен — что и демонстрирует — выдержать серьезный магический прессинг не только изнутри, но и снаружи. Может быть, намечающийся взрыв его и сметет, но вряд ли от этого кому-то станет легче. Но Дамблдор-то…! И подозрительно спокойные умертванцы. Ну не могли же они действительно на одного Гарольда надеяться. До такого бреда же своим умом точно дойти невозможно! Горгульи-щит-невоссприимчивость к магии-оживший лабиринт-умертванцы. И незабвенный директор Хогвартса. А потом взорвались управлявшие змеей-големом Пожиратели Смерти. А потом отвалившаяся от окамеленой туши змеиная голова без малейших затруднении прошла насквозь все слои возведенных над сбившимися в одну кучу учениками и преподавателями. И Драко Малфой, наравне со всеми участвовавший в отражении атак авроров и Пожирателей, из последних сил развернул «Полное отрицание». Закрывая еще и Фаджа, между прочим, которому на фоне всех событий поплохело дальше некуда. В общем, спасением жизни Министра обеспечил себе Орден Мерлина третьей степени. При условии еще, что они выберутся, конечно же. Рон Уизли ничего не делал. Только с обалделой улыбкой глядел на вспыхнувшую белым огнем тушу голема. А до Гарри наконец-то дошло. Одно-единственное заклинание. Простейшее решение. Прямо-таки элементарное. Проблем было только две — заклинение считалось малоизвестным и корни его лежали в магии Умертвия, потому что больше никому такое изобрести банально в голову не пришло. Ни то, ни другое Поттеру не помешало: — Barathro Donare!
* * *
Собственно, происхождению чар удивляться не стоило. Потому что ни один нормальный волшебник (даже ненормальный, даже из отдела Составления заклинаний) даже не задумывался о возможности лишения магии своего противника каким-то иным способом кроме того, чтобы сломать его палочку. Как-то это было для консервативных умов магического сообщества… слишком уж. Да и здравая логика вкупе с расчетами показывали, что в случае применения чего-то подобного магических сил лишался не только возможный противник, но и тот, кто эти чары использовал. А в чем тогда смысл? Уподобиться магглам и рвать друг друга на части голыми руками? Умертвие к этому отнеслось проще. Индифферентно оно отнеслось к тому, что магии лишалась сразу целая область, включая всех тех, что и кто в ней находилось на тот момент. На то была своя причина. Причина, выбравшаяся из догорающих — псевдокаменная корка все-таки горела — в магическом огне останков голема, ослепительно улыбалась. Из чего Гарри пришел к выводу, что он опять остался в дураках. И изначальная роль у него была не «Последней надежды», а «Последнего идиота». Даже «распоследнего». А Дамблдор опять себе оставил отходной путь. Все-таки договорился со старшей ветвью. Нашел выход свести к минимуму возможный ущерб от предательства Триады аж со всех сторон — и запас магической силы самому подозрительному элементу ограничил, и «снаружи» все прикрыл. С Грюмом он, похоже, все-таки опростоволосился, но в установке артефактов для поддержания «Рассеивающегося щита» наверняка участвовал. И примерные объемы магии — или ее отсутствия — для нейтрализации знал. Директор вполне обоснованно предполагал, что случись вдруг какая оказия и окажись они запертыми внутри, пробиться самим, безо всяких нехороших «темных» ухищрений будет фактически невозможно. Ну и если навалится на них в больших объемах кто-нибудь или что-нибудь. Вполне вероятно, что в сложившейся ситуации придется применять радикальные меры. Например, с тем же призывом горгулий. Как протащить нечто сквозь щит, который ни магию ни физические объекты не пропускает? Сделать так, чтобы заклинания — целая сложная цепочка на самом деле, длинная и массивная, со множеством внутренних связей — не смогли определить, что за чертовщина такая ломится. И прежде чем попытка прорваться будет пресечена, можно рискнуть и успеть проникнуть внутрь. Они тогда не заметили, что поверхности купола-то каменная стая коснулась одновременно в нескольких точках. Чтобы разделить внимание той части чар, в которую было вплетено распознавание. Очень сложная щитовая конструкция, предельно надежная, требующая огромного количества энергии и максимально приближенная к куда более простому идеалу, к «Полному отрицанию». И за счет своей сложности имеющая существенный недостаток, которым один раз да можно воспользоваться. Если в магическом плане ненадолго перевести горгулий в «отрицательную полярность» — чтобы они силу поглощали. Вероятно, изначально Альбус Дамблдор готовился и к варианту, в котором ему самому или кому-то еще (уж понятно, кому именно) придется применять заклятие «В бездну». То есть подстраховаться нужно было еще и здесь. А вот тут пригодились умертванцы с их извечной внутриклановой борьбой. И большой любовью к ритуалам. Договариваться изначально имело смысл только с теми, кого потом можно было как следует прижать к стенке, если вдруг попытаются предать. С теми, у кого был определенный интерес в сохранении нынешней политической ситуации в Магической Британии. Старшая ветвь подходила по всем статьям. И все их многочисленные заскоки в данном случае отходили на второй план. Они по-минимуму участвовали в магических войнах британских магов. Имели своих людей в правительстве. И ни разу, в отличие от младшей ветви, которой таких пришлось замарать руки в делах еще с Грин-де-Вальдом, к Темным Лордам всех мастей относились настороженно. И готовы были предоставить свои услуги в обмен на уничтожение чужими руками той же младшей ветви клана. По совершенно идиотическим соображениям в виде каких-то мифических запретов, но то уже их личная проблема, которой не грех воспользоваться. Скорее всего, самые первые переговоры на эту тему состоялись задолго до Святочного Бала, там же должна была поставиться определяющая дальнейшее сотрудничество «точка». Но Поттер, невольно выступивший в роли посла британской стороны заговорщиков, неожиданно дело затянул. И, похоже, пришлось при этом серьезность своих намерений первым продемонстрировать именно Дамблдора. С Грюмовой помощью, который, в принципе, был вполне непротив, хоть и по своим собственным причинам. Краму не повезло. Как отчаянно не везло дурмстрангской делегации, состоявшей по большей части из посланников младшей ветви клана Умертвия. Потому что напрямую убивать своих братьев и сестер по крови, конечно же, запрещалось. Исключение (негласное — формально, на это просто закрывали глаза) делалось только в одном случае: когда элиту готовили ко вступлению во взрослую жизнь. То бишь во время ритуала взросления, когда очередной будущий Король-Лич — во всех смыслах — в первый раз кого-нибудь убил, испил крови врага и отведал на закуску его мяса. Ну, еще плюс всякие ритуальные ухищрения, соответствующая атрибутика, обстановка и атмосфера. Во всяком случае, примерно так выглядел один из самых распространенных вариантов посвящения. На деле бывало так, что некоторые отдельные элементы разнились. Неизменными же оставались две вещи. Первое: претендент на будущие славу и величие в клане должен был, в некотором смысле, умереть. Второе: в его честь требовалось закатить натуральное кровавое побоище. Чем больше крови пролито и чем дольше претендент пробудет где-то посередке между тем миром и этим, тем лучше. Но это все после того, как тот же самый претендент пройдет ряд испытаний. И в этот раз за испытание решили зачесть участие в Турнире Трех Волшебников. Претендентом была Флер Делакур, чье родство с вейлой в глазах братьев и сестер по крови было, скорее, приятным бонусом, но никак не помехой. А роль кровавой жертвы в ее честь досталась делегации от младшей ветви клана Умертвия и, до кучи, раз уж пошло такое дело, погибшим в ходе разборки с предателями-аврорами и Пожирателями Смерти. Зато умертванцы из старшей ветви теперь Дамблдору, убившему таким образом одним выстрелом двух зайцев, были прямо-таки по гроб обязаны. И заодно остались единственными, кто пострадал от действия «Barathro Donare» меньше всего и теперь легко могли разобраться с оставшимися противниками. Иронию ситуации Гарри Поттер оценил. Чары действовали радиально и поглощали магию, в лучшем случае (если заклинатель был достаточно силен), в радиусе тридцати четырех футов. Сила откачивалась из всего, что только можно было — любая наложенная магия сносилась начисто. Предельные тридцать четыре фута. А если рядышком, совсем неподалеку, окажутся потомки тех, кто эти чары разработал, да еще со своим фирменным (от них вся эта мерзота пошла, от них!) ритуалом на крови и жизненной силе? От вот-вот собирающегося разродиться сочным и смертельно опасным взрывом голема-змеи ничего и в помине не осталось. Кроме дымящихся обломков — всю гремучую, готовую подорвать все вокруг, магическую суть как повыдуло. Скромно и со вкусом, без каких бы то ни было визуальных красот, сошло на нет «Полное отрицание». Гербиус и Реджинальд, дождавшись, пока снимут совершенно непострадавшие защитные чары старшие маги, сразу же кинулись к кузену. Тому, похоже, пришлось совсем несахарно. «Рассеивающийся щит» поступил вполне в соответствии с названием — распался на мелкие частицы, которые очень быстро растворились в пространстве. «Barathro Donare» разрядил артефакты-конденсаторы до предела, если даже не до выхода из строя. За ним неловко топталось уже какое-то и не больно нужное подкрепление в лице Лили Поттер и тех из авроров, кто за Грюмом все-таки не пошел и кого он разослал в «час икс» подальше по командировкам. Тотальным «обезмаживанием» накрыло и их. Так что помощь, при учете вполне действующих и способных сражаться с помощью своих хитрых умертванских приемчиков магов, а так же того, что проблема была практически решена, оказалась аж трижды бесполезной и несвоевременной. Хотя можно было еще врукопашную схватиться — этого-то права никто не отнимал. Или, например, загнать ломанувшихся с места события горе-захватчиков-поработителей-убивцев прямо в Запретный Лес. А там уж часть из них из лап, когтей и прочих конечностей местной фауны точно вылезет только в одном виде — отлично переваренном. Главное «чудо» этой ночи — Рон Уизли — после устранения так раздражавшей его многофутовой туши голема, вернулся к своим делам. К раскопкам. Гарри, удостоверившись, что с его друзьями все в относительном порядке — или не угрожает ничего или хотя бы есть кому приглядеть и помочь — прошествовал вглубь судейской трибуны. Консервирующие чары, наложенные на опечаленными потерей друга и собрата слизеринцами на его бренное и совсем уже неживое тело, сгинули вместе со всей магией в радиусе полтысячи футов. Впрочем, трупного окоченения все еще не наблюдалось, что означало — свое они все-таки отработали. Первым отвалились, как это ни смешно, нос и мочка правого уха. Закашлявшемуся Гарольду пришлось стащить маску, чтобы не задохнуться. На это «ушли» два пальца правой руки — рассыпался он как-то совсем уж бессистемно. — Думаю, я смогу помочь, — подала голос Флер Делакур, с интересом заглядывавшая ему за плечо. Поттер аж вздрогнул. Издалека она выглядела классической сказочной принцессой — вся в белом и развевающемся с головы до пят, еще разве что ангельские крылья прямо сейчас вырастут. Можно к алтарю вести и выдавать замуж за ближайшего принца. Вблизи иллюзия спала. Скелет скелетом. Только еще в платье. Причем, скелет-то совершенно натуральный — чистые, полированные белые кости, связанные только светящимися голубоватыми магическими потоками. Лич — он Лич и есть. Даже если это «она». А вот голос не изменился совершенно, хотя, казалось бы, ничего мясного и мышечного для работы речевого аппарата не осталось. Бесконтрольная левитация, огромная магическая сила и все прочие «плюшки» — подарок кратковременного роста исходных сил после ритуала. Правда, оживление именно в том плане, в котором это сейчас понадобилось бы Гарри, в список бонусов не входило. Увы. В виде зомби расхаживать ему как-то не очень хочется. Обойдется он. Даже если альтернатива — отбытие на тот-самый-негостеприимный-свет. Правда, Флер сама только что сказала, что может подсобить кое в чем. Да и было у Поттера подозрение, что оставался еще один очень зыбкий, но все же возможный вариант. Правда, с тем, кто этот вариант мог предоставить, лучше было не связываться. Хотя, что в данной ситуации хуже — тот еще вопросец. — Воск’гесить в полном смысле не получится, — размышляла Флер под вопли разной тональности и разной степени радости снизу, с поля, где общими усилиями разгоняли, добивали и пленили остатки вражеских сил. Щелканье челюстей над рассыпающимся в песок и пыль Поттеровским ухом победные крики то и дело перекрывали. — Но ненадолго отс’гочить уход смогу. Ты как, сп’гавишься потом сам, ‘Арри? Сп’гавишься же, да? — пустые глазницы, чуть подернутые иллюзией милого девичьего личика, смотрели с надеждой. Можно подумать, у него есть выбор. А небо, тем временем, на востоке чуть посветлело и раскраснелось. Это ж сколько времени-то творилась вся эта вакханалия? Которую, между прочим, целиком и полностью пропустили, минимум, двое главных виновников всех событий. Первый-то известно кто. Да и на счет второго уже имелись кое-какие догадки — вполне согласующиеся с внезапным предательством Триады и многочисленными мутными моментами в плане действий Дамблдора. А пока… Нет, пафосно уходить в рассвет Гарри Поттер не собирался. Банально не дадут. Да и как-то жалко угробить на всеобщее спасение столько времени, нервов и сил, чтобы потом его поминали только скупой слезинкой скорби, одиноко сползающей по щеке. Хотя если выискать в толпе воинственно настроенную Лили Поттер, разыскивающую второго своего сына — Джереми она уже нашла и даже учинила ему материнский разбор полетов вперемешку с крепкими объятиями и слезными причитаниями… Если только представить, что случится, когда Лили Поттер второго своего сына все-таки найдет… Нет, тут лучше сразу на тот свет. Первым рейсом. Ей же даже отсутствие магии (которая все равно восстановится со временем) не помешает! Гарри с тоской посмотрел на рассыпающиеся руки. Вообще, ему бы перестать хорохориться и делать вид, что все хорошо. Потому что ничего не хорошо. Отсрочка даст только еще немного времени это понять и усвоить. Потому что на самом деле он просто хочет жить. И все. Искусственное тело рассыпалось в песок.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет