Отправлено: 10.09.07 14:44. Заголовок: Везунчик (Ч. IV)

Название: Везунчик. Ч. I Ч. II Ч. III Ч. IV
Автор: Lapulya Verona
Рейтинг: PG-13
Направленность: Гет.
Пэйринг: ГП / ДУ
Жанр: Humor / Adventure
Статус: В процессе
Саммари: А что было бы, если бы Гарри Поттер в детстве сбежал от Дурслей? А если бы его ещё и подобрали бы спецназовцы?.. Не знаете? Тогда прочитайте этот фик и узнайте.
Размер: Макси.
Статус: В работе.

Обсуждение: Сюда

 Отправлено: 12.12.09 17:31. Заголовок: Рыжим метеором ворва..

Рыжим метеором ворвавшись в гриффиндорскую гостиную, Джинни, притормозив на секундочку чтобы отдышаться, бегло осмотрела окрестности. Она уже снова было стартовала в путь, правда, теперь на более короткую дистанцию с конечной целью “спальня”, как вычислила очень качественно замаскировавшуюся за целой кучей учебников Гермиону, с явным превышением всех возможных и допустимых скоростей строчащую что-то на длиннющем свитке. Мисс Уизли, как девушка из, мягко говоря, не самой обеспеченной семьи, всегда была очень и очень практичной. Вот и теперь, мысленно прикинув, сколько времени у неё отнимет запланированное на завтра копание в библиотеке в поисках необходимого проклятия и сравнив полученные примерные цифры с затратами на раскручивание на нужную информацию доступного прямо сейчас мини-филиала, Джинни, резко поменяв скорость и направление движения, плавно подплыла к ничего пока не подозревающей и беззаботно делающей домашнюю работу Гермионе.
– Привет! – Как можно шире и радостней улыбнувшись с неохотой оторвавшейся от дела подруге, произнесла она. – Что делаешь?
– Уроки. Нам на среду задали два свитка сочинения по зельеварению, и вот…
– Гермиона?.. – С подобием благоговейного ужаса позвала старосту Джинни.
– Что?
– Ну, во-первых, сегодня суббота, а, во-вторых… – Ещё раз задумчиво оглядев заваленный книжками стол, Джинни продолжила мысль. – Это ведь уже четвёртый свиток, если я не ошибаюсь?
Судя по тому, как слегка смутилась и отвела взгляд мисс Грейнджер, у мисс Уизли проблем с арифметикой не наблюдалось.
– Ну… Тема оказалась очень интересной и увлекательной, а…
Но пришедшей сюда с сугубо корыстной целью Джинни попытки Гермионы объясниться в принципе были абсолютно безразличны, поэтому, беззаботно махнув рукой и плюхнувшись на кресло рядом, она улыбнулась ещё радостней и веселей.
– Ох, какая же ты умная… – Такая маленькая и безобидная лесть, да даже скорее и не лесть, а так, констатация факта… А зато какой результат. Мисс Грейнджер наконец-то перестала кидать тоскливые взгляды в сторону недописанного эссе и обратила всё своё внимание на рыженькую хитрюшку. – А вот, интересно…
– Что?
Джинни, задумчиво пожав плечами и для выразительности даже разведя руками, произнесла практически безразлично:
– Да ничего, в общем-то… Так, пустяки. – После чего, ещё раз глянув на Гермиону, таки продолжила. – Мне просто стало интересно, есть ли какое-нибудь такое проклятие, чтобы оно было и не тёмным, и болезненным, и крайне трудно снимаемым, и достаточно легко налагаемым, и чтобы не с самыми серьёзными последствиями, да желательно ещё и…
– А зачем это тебе надо? – Подозрительно сощурившись, спросила уже отошедшая от стратегической задабривательной лести Гермиона.
– Да так… – Джинни, состроив как можно более невинную, но в то же время и слегка безразлично-скучающую мордашку, продолжила. – Просто я подумала, что всё время проклинать летучемышиным сглазом – это как-то неоригинально. Надо бы разнообразиться, в конце концов, самообразование и самосовершенствование необходимы любому человеку, а…
– Всё ясно. – Вздохнув и с укором поглядев на подругу, Гермиона приостановила поток слов, кои из уст той ещё лентяйки и бездельницы, никогда даже и не помышлявшей о самообразовании и самосовершенствовании, звучали практически кощунственно. – Кто он? И что он тебе сделал?
– Ну… – Осознав, что её вычислили, рассекретили, вывели на чистую воду и просто-напросто разоблачили, Джинни перестала изображать хорошее настроение и, вздохнув, в красках, но без упоминания имён и дат, начала пересказывать слегка подукрашенные и подпеределанные произошедшие события. – В общем, эта скотина, которая ещё к тому же и редкостная сволочь… В общем, он меня оскорбил! Да ещё и как! Такое, знаешь ли, не прощают! Я просто обязана ему отомстить!
– Стоп-стоп-стоп! Во-первых, помедленней. Во-вторых, поподробней. И, в-третьих, поменьше эмоций и побольше фактов. А теперь… Я тебя слушаю.
Вздохнув, Джинни открыла рот, дабы исполнить все рекомендации начинающего психоаналитика. Затем, ещё раз вздохнув, рот закрыла, ибо решить, что именно рассказывать стоит, а что – не очень-то, оказалось не таким простым делом, как показалось ей на первый взгляд. В конце концов, Гермиона ведь считает своим другом эту подлую, омерзительную, безобразную пародию на человека, не в приличном обществе будет упомянуто его имя…
– Хорошо, поступим так… Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Идёт?
Решив, что это всё-таки лучше, чем просто поведать всё, Джинни согласно кивнула.
– Что он тебе сделал?
– Оскорбил! Да он… Он меня практически унизил!
– Что, опять Малфой?.. Ох, как мне уже надоели эти вечные оскорбления, нападки…
Джинни, все мысли которой на данный момент были заняты придумыванием очередных витиеватых эпитетов в адрес некой чрезмерно везучей и подозрительно живучей твари даже не сразу поняла, о чём говорит подруга.
– А он-то здесь причём?
– А что, не причём? – Джинни, пробормотав “козлина козлиная, скотина мерзопакостная, страхолюдина безбожная…”, мотнула головой в знак отрицания. – А… А кто тогда?
Оживившись, Джинни практически в полный голос поведала подруге весь список эпитетов, кои она только недавно успела придумать.
– Хм… Понятно. Не хочешь говорить – дело твоё. Я тебе в душу лезть не буду. Но хотя бы сказать, что именно он сделал, ты мне можешь?
– Так я и говорю! Оскорбил он меня! Сказал, что я… Ну, как бы… В общем…
Долго ли, очень и очень долго ли тянулась беседа задушевная, однако ж вызнала наша умница-отличница у своей подруги закручинившейся всю правду-матушку, за исключением одной мелкой деталюшки: имени подлеца, не при честном народе буде названном, и не было названо.
– Ну, раз уж такое дело…
А и согласилася подруга сердешная помочь всем страждущим в лице Джинни-девицы, а и начали они дискутировать да варьянты разные перебирать в поисках проклятья страшного, кое буде наложено на негодяя редкостного, посмевшего оскорбить чистую и невинную девицу-красавицу. Вот так и затянулись их дебаты до самого до заката солнца красного, после чего, с чувством выполненного долга и со словами “Да все они, мужики-то, козлы!”, и разбрелися девицы по опочивальням…

– Да, искал. – На удивление быстро пришедший в себя профессор Дамблдор поспешил поинтересоваться, что я делаю здесь в столь поздний час. Я, расплывшись в такой же преувеличенно слащавой улыбке, кою быстренько намулевал на своей лицемерной физиономии директор, всё тем же спокойным и намеренно прохладным голосом ответил:
– Отбоя ещё не было. Ну, вот я и подумал: “А почему бы мне не пойти и не встретить профессора Дамблдора?”.
– Ох, право же, не стоило беспокоиться… Да и потом, Вы ведь не могли быть уверены, что я как раз сейчас вернусь… – Идеально спокойный и добродушный образ любимого дедушки омрачался лишь нервно сжатыми в кулаки пальцами. И всё-таки поразительное у него самообладание…
– Но я так надеялся… И мои надежды оправдались. К тому же я ведь Вам сейчас очень-очень нужен, прямо даже практически немедленно необходим?
Я оттолкнулся от стены и, держа руки в карманах, спокойно прошагал до профессоров, после чего очень удобно встал, стратегически загородив проход к подземельям всё порывавшемуся как-нибудь подостойнее сбежать зельевару.
– Ну, что же. Не смею более мешать вашему конфиденциальному разговору, господа. С Вашего позволения, директор.
Слегка кивнув на прощание, профессор Снейп сделал уверенный шаг вправо, дабы обойти меня. Я же сделал ещё более уверенный шаг влево так, что мы практически столкнулись. Он снова сделал шаг, но теперь уже – влево, на что я не замедлил отойти вправо. Наконец, слегка улыбнувшись от этой якобы нечаянно возникшей проблемы в расхождении, я начал обходить профессора с левой стороны, попутно вынимая правую руку из своего кармана и незаметненько запуская её во внутренний карман мантии профессора, после чего оперативно извлёк содержимое оного и запустил руку обратно в свой карман. В процессе нашего расхождения я оказался спиной к директору, а профессор Снейп, соответственно, лицом к нему, поэтому, воспользовавшись представившейся возможностью быстренько сказать, что хотел и сбежать, зельевар произнёс: “Я зайду к Вам через некоторое время, если Вы не возражаете”, после чего, развернувшись, скрылся в своих любимых, мрачных, тёмных и сырых подземельях, которые лично у меня отчего-то никогда не вызывали особого доверия.
Я вдруг резко осознал, что мне непередаваемо, очень и очень сильно хочется молока, что могло означать только одно: видимо, то самое неизвестное вещество, которое вырабатывает мой организм и которое всё пытались идентифицировать наши учёные, но потом плюнули и сказали, что ничего в нём страшного, вредного или мутагенного нет, в общем, его снова стало меньше в моём организме. А значит, мне сейчас кровь из носа, желательно из чужого крючковатого и лезущего не в свои дела носа, но необходим кальций… В последнее время я стал подозревать, что То-Самое-Вещество – это особое модифицированное под меня моей магией зелье удачи, а если это так, то, значит, мне действительно пригодится нечто, в недалёком прошлом лежавшее в кармане у профессора Снейпа, ведь обычно, то есть без приказа или не под воздействием этого неизвестного науке соединения, я по чужим мантиям не лазю, ничего из оных не извлекаю и воровством в особо мелких размерах не занимаюсь.
– Профессор, Вам со мной необходимо переговорить крайне немедленно и прямо здесь, или те пять минут, что мы потратим на переход в Ваш кабинет не сыграют какой-то роли?
Директор тут же, спохватившись, не замедлил пригласить меня к себе в кабинет, на что я ответил вежливым согласием. Всю дорогу мы прошли молча, причём профессор Дамблдор, которому я любезно предложил пойти впереди, был подозрительно нервным, всё время стремился ходить по рваной траектории и показывал все признаки то ли алкогольного опьянения, что в принципе не исключено, то ли того, что с некоторых пор он стал слишком много времени проводить с чрезмерно осторожным Грозным Глазом и теперь подозревает всех и вся, а также жалеет, что у него нету такого же всевидящего ока, а эта странная походочка вообще объясняется тем, что он пытается осложнить мне жизнь и пребывает отчего-то в твёрдой уверенности, что такому профессионалу, как мне, попасть с двух шагов в спину движущейся по неясному маршруту мишени будет несколько сложнее. Эх, и когда же до человека дойдёт, что без приказу мы никого и ни разу?.. Хотя, признаться, не так-то и легко удержаться от того, чтобы не произвести такой лёгкий и ненавязчивый предупредительный контрольный выстрел в голову…
– Эм Энд Эмс!
Раздельно и чётко, но как-то не очень уверенно произнёс директор, как будто бы для него название этих наших сладостей было настолько трудным для запоминания, что ради окончательного и основательного укоренения его в памяти профессор даже решился на исключительные меры, как то поставить маленькие разноцветненькие и, в отличие от Всевкусных драже Берти Ботс, всегда вкусные конфетки на охрану своего личного кабинета.
– В любом месте веселее вместе…
– Что-что?
– Что – что? – Изобразив на своём лице искреннее недоумение и приглушив горланящий на всю глотку голос в сознании “Рекламу в массы! Рекламу в народ!”, переспросил я.
– Ничего, мне, наверное, послышалось…
Я сочувственно покивал головой, как бы подтверждая, что да, действительно, такое бывает, что что-то там непонятное слышится, хотя на самом деле тишина стоит такая, что впору приглядываться, а нету ли у вашего подозрительно молчаливого собеседника, случаем, с собой косы и не обладает ли он характерным здоровым синим цветом лица*.
Наконец мы прошли в кабинет, где и состоялся наш недолгий разговор. Недолгий, потому что уже через полчаса замок Хогвартс слегка вздрогнул из-за направленного и весьма мощного выплеска магической энергии, которую мне так и не удалось сдержать…
А ведь начало беседы было таким мирным!.. И практически ничего не предвещало этой мини-бури в стакане, кроме, разве что, слегка дребезжащих стёкол в окнах да покрытой мелкой рябью воды в графине. Но, к сожалению, Трелони, которая бы обязательно и с явным удовольствием предсказала бы нам неминуемый апокалипсис, здесь не наблюдалось, а обычно очень наблюдательный директор был сегодня явно самим не своим.
Говорить он начал издалека. Очень издалека. С очень нервным мной. Нет, безусловно, то, что я был Очень Нервным по мне видно не было, но ведь он должен был бы как-нибудь догадаться? Скажем, по приметам: за окном плохая погода, в кабинете плохая освещённость и мигающий свет, следовательно, нелогично, но можно предположить, что у какого-нибудь человека в кабинете плохое настроение. Но, видать, директор не верил в народные приметы и слишком сильно любил логику.
– Так как у тебя дела, Гарри?
– Отлично. Но, знаете, несмотря на то, что завтра воскресение, вставать мне всё также как обычно очень и очень рано.
Таким образом, рубеж “очень-очень издалека” мы преодолели. Дальше, правда, темы были немногим ближе к крайне срочным и очень-очень важным, но всё лучше, чем попытки выведывания у меня, как мои явно не самые хорошие дела.
– Ли…
– Нет, спасибо. – Тут же перебил его я.
– Ну, тогда, может…
– И этого не надо. Я недавно ужинал. – Директор кивнул и, указав на стул, успел сказать “При…”, как я опять его перебил. – Я постою.
– Ладно. Хорошо. Вы, наверное, весьма сердиты на меня за…
– Нет. – Нет, я не сердит. Я в бешенстве! Но это уже мелкие детали, кои профессору знать нет никакой необходимости. Да и ведь я не для этого был сюда вызван, ох не для этого… – О необходимости накладывания на нас чар подобного рода Вы завтра подробно поговорите с мистером МакГрегором.
– Хорошо, перейдём к делу. – Я кивнул. Давно уже пора… – Как Вы, возможно, знаете… – Он сделал паузу, я недоумённо приподнял бровь. Я что-то знаю? Возможно… – Сегодня ночью в Отделе тайн Министерства магии была совершена кража.
Ну, я бы это кражей не назвал… Так, всего-навсего стратегическое изъятие маааленького и никому особенно не нужного пыльного шарика из пункта приёма стеклотары прямо перед носом у праативного-препраативного праативника. Поэтому, возможно, я чего-то и знаю, но чтобы насчёт кражи?.. Нет, определённо, ничего такого как-то не припоминается. Поэтому я лишь покачал головой в знак моей полнейшей неосведомлённости и того, что я совершенно, абсолютно и ничего-ничего не знаю. Абсолютно ничего.
– Просто профессор Снейп рассказал мне, что Вам, мистер Поттер… – Ух, как же мне надоело, что меня здесь зовут так… Так… В общем, не так, как надо! – …снились какие-то кошмары даже через зелья для сна без сновидений… – Как ни в чём не бывало закончил директор свою мысль и глянул на меня. Я должен что-то сказать? Хорошо, скажу.
– Я не очень помню, что именно мне снилось. Кажется, кто-то кого-то пытал за что-то, но вот кто, кого и за что… – Я развёл руками. В самом деле, тут и такой-то, простой и обычный сон не всегда запоминаешь, а вы мне предлагаете в деталях пересказать приснившийся кошмар под зельем! Нет, моя память, безусловно, не настолько идеальна. – А что украли-то хоть?
Директор замялся. Видимо, и рассказать это надо бы мне, и не очень-то как-то и хочется… Но в итоге он таки сдался и, вздохнув, произнёс.
– Пророчество.
– Всего-то?! А уже кражей называете. Ну, если им так нужны какие-то там пророчества, то пусть обратятся к профессору Трелони, она им каак понапророчествует!.. Пару веков потом пророчества разгребать будут.
Усмехнувшись, директор отстранённо произнёс:
– А ведь украли действительно её пророчество… Оно было о Волдеморте. – Я слегка пожал плечами. Ну, о возомнившем себя Тёмным Божеством убожестве, так об убожестве… Мне-то до этого какое дело? – И о тебе.
– Ну и что? Лично мне профессор Трелони каждый раз, стоит нам с ней лишь случайно как-нибудь столкнуться, тут же предсказывает смерть по самым разным и разнообразным причинам. И что с того?
– Тебе, возможно, и ничего. Но вот Том… Он в пророчества верит. – Ну и дебил. Нашёл во что верить… Верить надо в себя, в светлое будущее, в коммунизм, капитализм, да хоть в смешанный тип экономической системы, в конце-то концов! А не в то, что съехавшая с катушек стрекоза, возомнившая себя оракулом, провидицей и ещё фиг знает чем, соизволила, нанюхавшись благовоний, произнести.
Далее он мне быстренько поведал, что, мол, так и так, при нём она это самое пророчество и сделала, так что, хотя его и кто-то (интересно, кстати, кто бы это мог быть?) столь подло и нагло выкрал из Министерства, всё равно он сейчас покажет мне, как дело было и что же это за пророчество такое.
Из мыслеслива, который мне почему-то по форме на секунду напомнил не чашу, а резной и расписной сливной бочок, показался туманный и расплывчатый силуэт профессора Трелони, коя замогильным голосом начала вещать:
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»
– Ну, вот…
Профессор Дамблдор испытующе на меня посмотрел. Я с трудом подавил зевок. Не знаю, почему, но предсказания и история магии всегда на меня навевали крепкий и здоровый сон…
– Так, стоп! Подождите-ка… Это что же получается, мне теперь его обязательно и всенепременнейше убивать придётся? Ну, я, конечно же, не шибко возражаю… И если это вас так беспокоит… Вы мне только, как бы, это… Вы мне, так сказать, лицензию на убийство уж дайте, чтобы у меня никаких проблем с законом потом не было…
– И это всё, что тебя беспокоит? – Удивлённо переспросил директор, который уже с самого начала цитирования пророчества напялил на лицо сочувствующую маску.
– А что, ещё что-то должно? – Ну, пожалуй, меня беспокоит, что мне об этом только сейчас сказали. Но ведь он не на это намекает, ведь так? Хитрый старый лис…
– Гарри, ведь именно из-за того, что Тому стал известен примерный текст пророчества, он и напал четырнадцать лет назад на дом твоих родителей.
И на этом у меня окончательно снесло крышу. Я начал ржать. Громко, истерично и абсолютно не сдерживаясь. Тёмный Лорд называется! Мало того, что в пророчества верит, так ещё и в дом к людям, ушедшим от него трижды, пришёл не для того, чтобы отомстить этим самым людям, а чтобы убить годовалого ребёнка! Ему бы в цирке выступать… Клоуном… Аншлаг будет обеспечен.
– Прости, Гарри, но я просто вынужден это сделать…
И Дамблдор, моментально достав волшебную палочку, направил её своей слегка дрожащей рукой на меня. И, наверное, именно это и стало последней каплей. Вся та нерастраченная, кипящая внутри меня и всё ищущая выхода магия нашла подходящий повод, чтобы выплеснуться. Фактически, я не знаю, какое заклятие хотел произнести профессор. Возможно, простой ступефай или какой-нибудь там петрификус тоталус, чтобы я успокоился и начал здраво рассуждать. Да теперь это уже и не столь важно. Порывом чистой магии у директора выбило волшебную палочку из рук. Я бы и рад бы на этом был бы остановиться… Но, сорвавшись наконец-то с цепи и найдя достойную мишень, которая к тому же ещё и представляла собой определённую угрозу, магия не стала бы просто так успокаиваться. Пытающегося использовать беспалочковую магию профессора Дамблдора немедленно пригвоздило к креслу, окна заросли стенами и, казалось, всё вокруг как будто бы приросло к своим местам, не в силах пошевелиться.
– Мы ведь по одну сторону баррикад… А вы… Ай-ай-ай, директор, как нехорошо. Вот посидите теперь здесь и подумайте над своим поведением. А ещё поразмышляйте о том, что информацию лучше уж выдавать заранее главным действующим лицам, а не после того, как её уже кто-то там выкрал. Хотя, большое спасибо, что Вы мне это сказали вообще не перед решающей битвой добра со злом…
И сделав ручкой директору, отчего взорвались ещё несколько каких-то стеклянных сооружений, я, оглянувшись и мельком отметив, что все пути к отступлению у директора отрезаны, что его волшебная палочка валяется где-то крайне далеко, феникс, сгоревший дня четыре назад, слишком мал, чтобы что-то переносить, а пошевелиться профессор не в состоянии, гордо вылетел за дверь, которая за мной также, как и окна, заросла стеной.
И только после этого я, наблюдая, как медленно каменеет и, кажется, практически замуровывает собою вход в директорский кабинет горгулья, снова задал себе риторический вопрос: “Какой Волдеморт в меня сегодня вселился?”.
Вот только моей магии на все мои вопросы из разряда “почему, зачем и как” было зелёно-красно-фиолетово, поэтому я, почувствовав, как внутри меня поднимается тьма, отставил всё в сторонку до как-нибудь потома и бегом направился в Запретный лес, где провёл кучу времени практически до утра, срывая злость и выплёскивая негативные эмоции вместе с вдруг откуда-то взявшейся во мне тёмной силой. Так что, как результат, уже к утру в Запретном лесу образовалась новая, весьма и весьма милая, подозрительно ровная и ещё абсолютно не заселённая полянка…

День не задался с самого утра. Даже нет, не так! Неудачи начались ещё вечером прошлого дня, продолжились ночью и не намерены были прекращаться весь сегодняшний день. Сначала у него бесследно исчезли некоторые необходимые зелья, которые ему пришлось заново варить. Но это-то ладно, профессор Снейп своё дело любил и сварить пару-тройку микстур и снадобий для него не было проблемой. Проблемой был лишь тот факт, что призрачный злоумышленник, в существовании коего никто кроме него не был уверен, пробрался как-то через огромную и сложную систему охранных заклятий, которую профессор очень, очень и очень долго и скрупулёзно устанавливал на свою драгоценную кладовку. И это-то его и настораживало. Если в замке был кто-то, кто обладал такой силой и таким уровнем знаний, чтобы снять все эти заклятия, взять пару-тройку скляночек и наложить всё это обратно… Нет, это вряд ли. Но и просто так через его супер-пупер навороченную охранную систему не пройдёшь! В общем, как Северус Снейп и подозревал, злоумышленник был либо каким-то очень странным призраком, обладающим способностью проносить предметы вообще и флакончики с зельями в частности через стены, либо очень, очень и очень сильным магом с какими-нибудь супер-пупер способностями. Но при любом раскладе ситуации, дело было дрянь. В общем, настроение было плохим ещё вечером прошлого дня.
Из-за необходимости срочно варить некоторые зелья для медпункта Северус лёг спать очень поздно, встал очень рано и вообще очень не выспался. Это, в общем-то, тоже не самым благоприятным образом сказалось на профессорском настроении. В общем, так ужасно начавшийся день просто не мог не закончиться как-то совершенно безобразно. Поэтому Снейп был абсолютно не удивлён, когда вдруг почувствовал дикую боль в левом предплечье. Вызов. Нда, неплохое продолжение весёлого дня…
Волдеморт сегодня был очень и очень зол. Правда, по какой причине ему так никто и не смог рассказать – Тёмный лорд наложил на всех какое-то странное, им же самим придуманное заклятие молчания. Вот только, что было весьма и весьма странным, свою злость он ни на кого из окружения, по крайней мере, при нём срывать не спешил. Что тоже настораживало… Уже было обрадованный, что не схлопотал Круциатусом вместо простого человеческого “Здравствуйте”, Северус захотел присоединиться в ближайшее же полнолуние к Люпину, когда узнал своё новое задание. День всё-таки определённо был крайне неудачным…
Но и этого мало! Уже на подходе к школе он умудрился натолкнуться на вдруг решившего именно сейчас вернуться директора. Казалось, настроение хуже быть просто-напросто не может. Но ему, опять-таки, это только казалось…
Поттер. Как же он ненавидел Поттера! Хотя, что уж там, ненавидел он всех Поттеров. Поголовно. Правда, признаться, в тот момент он даже рад был, что паренёк так оперативно обнаружился и профессор мог быстро сбежать к себе в подземелья. Но и там он не мог найти себе места. Быстро переодевшись и сменив всю грязную из-за того, что ему пришлось продираться прямо через Запретный лес, одежду, Северус Снейп вдруг вспомнил о необходимости сходить к профессору Дамблдору и рассказать поподробнее об этом непонятном заклятии молчания, изобретённом Лордом, а также вместе с директором обсудить, что же они будут делать, если и на него, Северуса, это заклятие будет наложено.
Профессор Снейп долго и мучительно пытался припомнить, а не успел ли поменять пароль на свой кабинет профессор Дамблдор. По всему выходило, что ничего такого не было. Но горгулья всё также неподвижно сидела, загораживая собой проход, что наталкивало на всякие разные размышления, сводящиеся к одному простому диагнозу: “склероз выборочный, пароля в кабинеты касаемый”.
– Эм Энд Эмс. – Ещё раз чётко и по слогам произнёс зельевар.
Ну, что же… Раз через горгулью ему пройти сейчас не удастся, значит, надо связываться с директором по своим каналам. Или… Или лучше подождать до завтрашнего утра? В конце-то концов, это ведь не срочно… А ему и так уже очень давно не выпадал такой шанс нормально выспаться…

На завтрак я пришёл абсолютно никаким. От недостатка кальция в организме ломило кости, от просто огромнейшего выброса магии была нереальная слабость во всём теле, а от нереального выплеска эмоций – какая-то странная душевная пустота.
Я тяжело плюхнулся на скамейку. Видимо, по моему грязному и весьма потрёпанному виду ребята сделали соответствующие выводы и о моём состоянии, так как вдруг, проявив чудеса заботливости, подвинули ко мне поближе тарелку, вилку и стакан с соком.
– Спасибо, ребят. – Искренне поблагодарил я. На душе как-то сразу потеплело, а ещё возникло такое странное щемящее чувство… Они не стали ничего спрашивать. Я не услышал от них ни упрёка, ни вопроса, ни комментария моего внешнего вида… И я был им за это сейчас очень-очень благодарен.
– Мистер Поттер, вы немедленно… – Снейп. Вот только я было подумал, что не всё так плохо, что ребята всё-таки очень хорошие и что жизнь, по большому счёту, снова налаживается, как вот он, тут как тут! Объявился. Но я не стал даже оборачиваться на него. Много чести для такой заразы…
– Пусть ест.
– Мистер МакГрегор, он должен…
– Я сказал, пусть ест. – Спорить с Ричардом – дело бесполезное. Видимо, даже профессор Снейп это уже понял, так как, презрительно фыркнув, встал возле двери, явно дожидаясь, пока моё высочество соизволит доесть. Тренер потрепал меня по плечу и вернулся за свой стол. Вот за что всегда его любил и уважал, так это за умение понять и поддержать в трудную минуту.
И всё-таки, насчёт директора… Наверняка он всё также сидит в своём кабинете замурованным. И почему мне его совсем не жаль? Наверное, потому, что я знаю, что, каким бы добрым дедушкой он не пытался казаться, когда будет надо, он спокойно и без капли сожаления пожертвует мной, ни на секунду не усомнившись в правильности своего поступка. Жалость… Не уверен, что он знает, что это за чувство. А значит, мне бы надо перестраховаться, чтобы в итоге не стать одноразовым героем, нужным только для того, чтобы исполнить свой долг по пророчеству и прикончить Тёмного Лорда.
Значит, так. Мне надо как-то укрепить своё положение в глазах общества, а также подорвать репутацию и опору директора… Школа. Главная опора профессора Дамблдора – это даже не его Орден, а именно школа. Большинство влиятельных министерских чиновников, судий, предпринимателей и аристократов закончили именно Хогвартс. Он опирается на влияние своих бывших учеников… И на то, что большинство родителей нынешних учеников тоже закончили именно это образовательное учреждение… И, очевидно, что и на самих учеников тоже… Хм… Но ведь студенты – народ непостоянный. Их всегда очень легко можно было поднять на какое-нибудь восстание, или, скажем, подговорить устроить…
– Мистер Поттер, Вы ещё долго будете ковыряться вилкой в тарелке? Я требую, чтобы Вы немедленно…
Вот оно. То, что надо… Я откладываю вилку в сторонку и поворачиваюсь лицом к наблюдающим за развитием событий ученикам.
– Тяжела и трудна жизнь солдата и студента… – Вздохнув, я встал и начал общаться сугубо с учениками. – Но наёмным солдатам за их тяготы и лишения, за их каторжный труд и самоотверженную службу хотя бы платят. А вам? Намного ли проще живётся вам? Жёсткая дисциплина, строгая форма, лишающая права на свободу самовыражения… И я уже даже и не говорю о том, какие горы домашних заданий каждый преподаватель считает просто своим долгом взвалить на ваши хрупкие плечи! – Слушали меня очень внимательно, с крайне задумчивыми выражениями лиц. Кто-то тихонько перешёптывался и поддакивал, кто-то молча кивал в знак согласия, а кто-то, как особо умные равенкловцы или особо практичные слизеринцы, спокойно дожидались, что из этого моего выступления получится. – На дворе уже давно не Средневековье, и во всём мире студенты за свой труд, – а ведь мы все знаем, что учёба тоже труд, причём далеко не из лёгких, – получают определённые, пусть и не очень значительные, денежные средства, называемые стипендией. Министерство Магии очень заботится о подрастающем поколении и выделяет большие средства на содержание школы… – О, да, конечно, там такие деньги, небось, выделяются… Обсодержаться можно. Но директор нынче на ножах с министром, так что… Министерство forever, оно белое и пушистое. – Вот только что вам с этого, верно? Ни-че-го. А всё почему? – С разных сторон тут же, как эхо, послышались вопросы “Почему?” и “А, действительно, что эт так?”. – Лично я считаю, что это сугубо вина консервативно настроенного руководства школы, которое не считает необходимым перенимать опыт своих немагических коллег. Но неужто же вы хуже ваших неволшебных товарищей-студентов, труд которых оплачиваем?! Нет, нет и ещё тысячу раз нет! Так давайте же вместе напишем официальную просьбу к нашему дорогому и любимому министру о выплате вам стипендии! А до тех пор, пока не придёт ответ из Министерства, мы устроим забастовку! Мы не будем ходить на уроки, не будем делать домашние задания и будем бойкотировать все требования отменить забастовку! Все со мной согласны?
В ответ мне тут же раздался очень и очень дружный гул голосов. Всё-таки если хочешь кого-нибудь качественно заинтересовать – заинтересуй материально. Прекрасно! Я своё чёрное дело сделал, посеяв зерно сомнения в святости абстрактного руководства школы, под коим понимается конкретный директор оного образовательного учреждения, обелил всё министерство вообще и практически причислил к лику святых министра магии в частности, тем самым заручившись прочной поддержкой со стороны официальной власти, и, что ещё более важно, заставил студенческие массы начать относиться ко мне как к своему потенциальному лидеру. И всё это – всего лишь организовав небольшую такую забастовочку…
Пребывая в на удивление прекрасном настроении, я, схватив под руки обалдевшего Снейпа, пытающегося угомонить особо рьяных студентов, уже начавших сочинять текст официального запроса министру, с чувством выполненного долга отправился извещать директора о такой вот крайне приятной неожиданности.
Ну, что же, профессор Дамблдор… Хотели получить героя-смертника, эдакого одноразового лидера, который повёл бы за собой народ, после чего героически погиб на поле боя, пожертвовав собою ради светлого будущего? Не на того нарвались… Я, видимо, всегда слишком сильно ценил и любил самого себя, чтобы продаться за всеобщую, но посмертную любовь. Так что мы ещё посмотрим, чем дело кончится…

 Отправлено: 12.12.09 17:33. Заголовок: “Во всём виноват Пот..

“Во всём виноват Поттер” – гласит закон жизни. Жизни Северуса Снейпа. Так было, так есть и так будет всегда. И вполне естественно, что именно Поттер виноват во всех бедах, навалившихся в последнее время на в меру бедного и не в меру несчастного профессора зельеварения. Снейп чуял печёнкой как Миссис Норрис чует печёнку, что вина за всё случившееся лежит только и исключительно на этом несносном мальчишке. И хотя у зельевара, конечно же, доказательств не было, что и вполне понятно, учитывая вечное невезение самого профессора и чрезмерное везение подозреваемого, это всё равно нисколечко не снижало уверенности в том, кто именно является причиной всех профессорских бед. Ведь именно из-за пророчества был зол Волдеморт, а в пророчестве говорилось о ком?.. Правильно, о Поттере. Кроме того, эта странная и чрезмерно волнующая Тёмного Лорда выборочная змеиная амнезия, вдруг внезапно напавшая на его любимую ползучую гадость… Ну, у кого ещё могло хватить фантазии и наглости, чтобы посметь додуматься стереть память змее его Темнейшинства? А в том, что Нагайне стёрли память, зельевар, в отличие от самого Тёмного Лорда, практически не сомневался. Но вот что самое противное: виноват во всём Поттер, а расхлёбывать приходится ему, Северусу Снейпу. Ведь это ему дали задание модифицировать и сварить и без того чертовски сложное зелье восстановления памяти, на которое, кроме всего прочего, ещё и придётся потратить слишком много редких и ценных ингредиентов из личных запасов профессора. Кстати, насчёт личных запасов… Зельевар был более чем уверен, что и к исчезновению некоторых флакончиков с зельями Мальчик-Который-По-Определению-Всегда-И-Во-Всём-Виноват тоже имел самое что ни на есть наинепосредственнейшее отношение. И хотя то, как именно Поттер мог бы хотя бы попробовать попытаться пробраться в его сокровищницу, не поддавалось никакому логическому объяснению, профессор всё же свято верил, что и здесь без этого наглого спецназовца не обошлось. Но все эти неприятности можно было смело считать просто мелкими и крайне незначительными по сравнению с тем, что, проснувшись утром и обнаружив на спинке стула чистую и гладко выглаженную мантию вместо грязной, помятой и местами порванной, Снейп не обнаружил во внутреннем кармане одной небольшой вещицы, данной ему собственноручно Лордом. Северус рвал и метал, нашипел на перепуганных домовиков, несколько тысяч раз обыскал всю мантию вдоль и поперёк, но так ничего и не нашёл. Нет, конечно же, как-то пару раз после неожиданной и никоим образом не санкционированной профессором массовой стирки эльфами его вещей Северус Снейп недосчитывался то одного носка, то другого носка, то носового платка, то ещё чего… Но то носки и платки, а то – небольшой свёрток, который эльфы клялись и божились, что сроду в глаза не видели. Поэтому профессор снова привычно подозревал Поттера в пропаже: они как раз столкнулись с ним в дверях прошлым вечером. И хотя Снейп очень даже отчётливо помнил, что руки этот наглец держал в карманах, что, признаться, его очень тогда взбесило, зельевару в мозг всё равно постоянно поступали сведения от активно что-то чующей печёнки, доносящей, что дело тут нечисто и что причастность Поттера несомненна и неопровержима. А печени своей профессор предпочитал доверять, она, в отличие от самого Снейпа, ошибалась крайне редко. Таким образом, виновность Гарри Джеймса Поттера во всех жизненных неурядицах самовозложившего на себя функции судьи профессора Северуса Тобиаса Снейпа и исполняющей обязанности прокурора профессорской печени была вненаучным образом установлена и сомнению не подлежала. Как самоуверенно считал зельевар, проблем с логикой у него не было, поэтому на основе имеющихся сведений о причастности виновного ко многим тяжким и особо тяжким преступлениям в недалёком прошлом, то есть вчера и позавчера, профессор сделал вывод о виновности обвиняемого и в утренних событиях, таких как замуровывание директора в собственном кабинете, носящее антиправительственные настроения агитационно-пропагандистское выступление, сподвигшее к восстанию учеников, а также в том, что этот социально опасный субъект помешал блюсти порядок добропорядочному профессору, крайне непочтительно схватив Северуса за руку и куда-то потащив, а ещё в том, что… Стоп, подождите-ка… Поттер схватил его за руку и куда-то тащит?!!
Вы когда-нибудь пробовали силой тащить кого-нибудь не очень-то маленького на очень даже большие дистанции? Нет?! И не надо. Уж поверьте моему опыту… Первые секунд десять транспортировки прошли нормально, и я даже успел дотащить не особо сопротивляющегося от неожиданности и обширного офигевания профессора зельеварения практически до лестницы. Однако эти первые секунды прошли, и Снейп начал показывать всё более и более активное нежелание куда-то тащиться. Сначала он, естественно, попытался вырвать свою руку из моей, что у него, конечно же, не получилось, так как хватка у меня была крепкая, а офигение было слишком обширное, так что последующие секунд пятнадцать тоже прошли неплохо, и мы благополучно миновали несколько лестничных пролётов.
– Поттер, что Вы себе позволяете?! – Наконец-то прорезался голос у профессора Снейпа. Но во всём несправедливо обвинённый, однако объективно виноватый Поттер не соизволил обратить внимания на этот крик души и продолжил с огромной скоростью тащить куда-то бедного зельевара. Пользуясь тем, что вот как раз сейчас его как на буксире тянули по лестнице, Снейп начал отчаянно пытаться хвататься свободной рукой за перила, что, признаться, было малорезультативно, так как левая рука с трудом могла дотянуться до расположенных с правой стороны перил. Но Северус надежды не оставлял и попыток сопротивления тоже, поэтому он ещё и усиленно пытался упираться ногами в ступеньки. Однако и это, по какой-то странной и почти мистической причине, также особого результата не дало и, что особенно странно, даже не очень-то отразилось на скорости их передвижения.
– Профессор, Вы хотите, чтобы мне поставили памятник? – Завязал я светскую беседу.
– Надгробный – очень. – Тут же проинформировал меня собеседник.
– А мне его поставят ещё при жизни студенты вон там. – Я свободной рукой махнул в сторону основания лестницы. – А вам, соответственно, – вон там. – Всё той же рукой я указал по направлению школьного кладбища.
Кажется, мои слова заставили профессора по-новому взглянуть на ситуацию, так что последний оставшийся лестничный пролёт был преодолён без особых проблем.
– Мы к директору?.. – Удивлённо спросил узнавший местность зельевар. Я кивнул. Пересечённую местность мы пересекли, так что сейчас, на относительно ровной поверхности, буксировка проходила гораздо более успешно. До определённого момента проходила… Сразу после непродолжительной перезагрузки и продолжительной попытки выхватить волшебную палочку, непонятно куда запропастившуюся, и правую руку, за которую, собственно, объект и буксировался, Северус Снейп неожиданно повысил скорость и практически поравнялся со мной. – Отпустите уже мою руку, в конце-то концов!..
– Действительно, отпусти ты его уже. Всё равно мы уже пришли, да и куда он денется?.. – Философски спросил только что поравнявшийся с нами тренер. За его широкой спиной маячили наши ребята и девчата.
– Хм, ну, если так… Нет, ну если так, то тогда конечно… – Долгожданное освобождение профессорской руки наконец-то состоялось. Ура, товарищи!.. – Хотя он и так бы никуда не делся… – Тихо и задумчиво проговорил я. К счастью, донельзя счастливый от самого факта возвращения своей любимой конечности Снейп ничего не услышал.
На некоторое время в коридоре повисла странная, но лично меня абсолютно не напрягающая тишина. Но вот зависнувший до сего момента зельевар в очередной раз перезагрузился и, разогнав художественно развешанное по всему коридору безмолвие, гневно выдал:
– Мистер Поттер, Вы собираетесь открывать кабинет?!
Я поразился подобной наглости и переспросил.
– Я?! – После чего задал встречный вопрос. – А что, разве должен?..
В ответ профессор прочитал мне сокращённый вариант лекции по биологии, весьма подробно раскрыв содержание темы “передающиеся по наследству от отца к сыну плохие гены, заключающиеся в явно выраженных многочисленных и неизлечимых хронических заболеваниях вообще и врождённом и постоянно прогрессирующем слабоумии в частности”, умудрившись сократить это всё до простого: “Вы, мистер Поттер, как и Ваш отец, столь же недалёкий, глупый, тупой…”.
– Простите, что прерываю, но, может быть, Вы всё же соизволите произнести пароль, а то мы здесь так хоть до ужина стоять будем. – Профессор снова открыл было рот, видимо, желая распространиться ещё и о семейной поттеровской ограниченности умственных способностей, которых едва-едва хватает на мысли о еде, как я, кое-что прикинув в несуществующем по скромному профессорскому мнению уме, задумчиво-задумчиво продолжил. – До завтрашнего ужина, разумеется…
– Пароль – “Эм Энд Эмс”… – После некоторой паузы заявил профессор.
– В любом месте веселее вместе… – Чисто автоматически продолжили все присутствующие, кроме профессора Снейпа. Вот уж воистину реклама объединяет людей!..
– …только он не… – Запнувшись, зельевар удивлённо на нас уставился. – Не действует…
Ричард МакГрегор, неторопливо подойдя к каменной горгулье, тихо, серьёзно и явно угрожающе произнёс:
– Дорогой наш каменный птах, я настоятельно рекомендую Вам прыгать отсюда и открыть нам проход, а то иначе придётся принимать меры… – Наш дорогой и любимый каменный птах не прочувствовался, а, может быть, просто ещё не знал, с кем рискнул связаться, поэтому и остался стоять на своём месте каменным истуканистым изваянием. – Ну, что же… – Тренер демонстративно развёл руками. – Придётся принимать меры.
– И какие же Вы собрались принимать меры? – Скептически поинтересовался профессор Снейп. – Каменные горгульи, к вашему сведению, – это одни из самых наинадёжнейших охранников, они пропускают внутрь только по паролю, на них никоим образом невозможно магически воздействовать, а если их вдруг кому-то удастся разрушить, то высвободившаяся магическая энергия уничтожит и то, что охранялось, и того, кто уничтожил такого охранника, да ещё и буквально выжжет окрестности.
– Я очень рад за данного каменного птаха, однако кто сказал, что мы тут будем на него магически воздействовать?.. Вы слишком узко мыслите, профессор. – Последнее слово явно прозвучало издевательски, особенно в данном контексте и особенно учитывая то, каким тоном Ричард его произнёс.
– Нам его тупо сдвинуть надо? – Задумчиво уточнил я, уже мысленно прикидывая, с какой стороны лучше подойти, чтобы удобнее было оттаскивать.
– Вы мыслите в правильном направлении, мистер Поттер. – С особо умным видом кивнул тренер, после чего продолжил. – Ну, и чего встали, как истуканы каменные?! И не стыдно отнимать лавры у бедного птаха и профессора Снейпа? – Мы переглянулись. У тренера хорошее настроение… Интересно, с чего бы это вдруг?.. – За работу!!
После недолгих дружных усилий тяжеленный кусок камня был всё-таки немного сдвинут в сторонку и перед нами предстала во всей своей сомнительной красе каменная кладка стены.
– Хм… А, может, сдвинуть птаха не было такой уж гениальной идеей, как нам казалось?.. – Задумчиво изрёк тренер, после чего, простучав стенку, повернулся к нам. –Идеи есть?
– Взорвать нафиг! – Тут же откликнулся Орёл.
– Точняк! И чтоб рвануло так рвануло!.. – Поддержала Лиз.
– Да вообще ништяк. Особенно в кайф потом всю школу по кирпичику собирать. Вот это – вообще атас. Да?.. – Обломал и передразнил всех юных взрывателей и поджигателей тренер. – Ещё идеи?
Голос, как это ни странно, подал Снейп, ехидно вопросивший:
– А, может быть, Поттер просто снимет все запирающие заклятия?..
– Я хренею в этом зоопарке!.. – С долей философского восхищения профессорской наглости, проговорил я. Ребята синхронно нахмурились, прищурились и поджали губы. Нет, всё-таки им положительно и решительно никогда не нравилось слово “зоопарк”… – И вообще, Вы действительно слишком узко мыслите, профессор. “Поттер то да Поттер сё”… – Издевательски передразнил я. – У меня вот есть идея получше… – Выдержав эффектную паузу и дождавшись полного внимания присутствующих, продолжаю. – Давайте выломаем стенку, используя в качестве тарана профессора Снейпа.
– Что Вы себе!.. – Начал возмущаться профессор, но я моментально прервал.
– А что Вы себе?.. Вот как практически не разбирающемуся в магии подростку делать всякого рода сомнительные предложения – так это можно, а как нормальную, конструктивную и реально могущую подействовать идею кто предложит – Вы тут же в штыки. Ну где тут логика?!
– Не пытайся искать то, чего нет. – Философски изрёк Медведь, гипнотизирующим взглядом смотря на стенку. – А идея с тараном неплоха…
– Стоп, подождите-ка! – Я поднял руку в останавливающем от активных действий жесте, достал свою волшебную палочку и демонстративно швырнул Алохомору в стенку. – Ну вот, очистку совести провели, теперь можно и таран использовать…
Профессор снова попытался найти в своём левом кармане куда-то запропастившуюся волшебную палочку, ибо не знал ещё сей наивный человек, что один крайне предусмотрительный спецназовец, ну, то бишь я, заблаговременно переложил данный представляющий некоторую опасность предмет за подкладку правого кармана профессорской мантии.
Снейп прошипел что-то абсолютно неподдающееся расшифровке и явно ругательное, но, кажется, его никто не понял*.
– Прошу прощения, профессор, но в нашем маленьком и скромненьком зоосадике… – Ребята снова одновременно провернули сходные с реакцией на слово “зоопарк” манипуляции со своими лицевыми мышцами. – …к вящему нашему сожалению, нет террариума, поэтому не были бы Вы столь любезны перевести? Мы были бы Вам очень-очень благодарны. – Предельно вежливо попросил я, после чего предельно тихо продолжил. – Наверное…
– Вы… – Снова начал что-то шипеть почти на парселтанге Снейп, но я прервал.
– Вы ошиблись адресом, со змеями наш вождь красноглазых разговаривать любит, а мы… – Я широким жестом руки указал на всех присутствующих, кроме себя. – …люди психически здоровые, со всякими там рыбками-птичками-змейками-тараканчиками-камешками и прочая-прочая-прочая привычки вести беседы не имеем…
Только было собравшемуся достойно съязвить профессору помешал фирменный рявк тренера, призывающий к мирному сосуществованию, дружбе народов, консолидации пролетариев всех стран, ну и просто к тому, чтобы все наконец-то заткнулись и занялись делом.
– Мне, по большому счёту, абсолютно всё равно, что именно мы будем делать с этой стенкой, но одно я знаю точно: птаха обратно мы не попрём. – Высказал общее мнение Барс.
Мне вдруг почему-то показалось, что если сейчас же не связать профессора, то он нас всех как минимум поубивает особо жестоким образом, даже и без помощи волшебной палочки. Поэтому в благородных целях коллективной безопасности я наложил на Снейпа какое-то простенькое успокаивающе-умиротворяющее заклятие. Кажется, подействовало, потому как вместо очередного шипения из уст зельевара неожиданно проглаголилась истина.
– Взрывать нельзя – завалит камнями.
Довольно улыбнувшись от уха до уха, я вежливо и культурно попросил профессора высказать его предложения.
– Идея с тараном неплоха… – Задумчиво проговорил Снейп. Я начал активно пытаться вспомнить, не является ли, случаем, одним из побочных эффектов наложенного заклятия художественный отлёт крыши на неопределённые время и расстояние. – Можно использовать рыцарские доспехи, утяжелить их магически…
Профессор Снейп дружелюбно улыбнулся только что притащенным нами рыцарским доспехам.
– Вы на это заклятие наложить хотели, профессор.
Профессор удивлённо на меня взглянул.
– В самом деле?.. – Наконец-то вспомнив, что от него требуется, он ещё раз мило и дружелюбно улыбнулся доспехам. – Ах да, действительно, хотел… Но у меня, к сожалению, нет волшебной палочки.
– Вообще-вообще нет? – Спросил я, уже чувствуя, что лучше бы мы его всё-таки связали.
– Нет, где-то она определённо быть должна… – Немного подумав, ответил профессор.
– А Вы в карманах смотреть не пробовали, сэр? – Задал я наводящий вопрос.
– Пробовал. Но там ничего нет. – Зельевар демонстративно вывернул левый карман, потом вывернул правый карман… Волшебная палочка с глухим стуком покатилась по полу и куда-то закатилась. – Хм… Ну, по крайней мере теперь у меня в карманах точно ничего нет. – С обескураживающей жизнерадостностью смог наконец-то увидеть хоть что-то хорошее в ситуации профессор.
– Нда… – Только и смог более-менее членораздельно произнести я, мысленно начиная биться об эту злополучную каменную стенку головой на манер тарана. – Accio, волшебная палочка профессора Снейпа! Прошу. – Услужливо подал я магический кусок дерева всё также не отрывающему взгляда от доспехов профессору.
Что-то невнятно буркнув, зельевар пару раз стукнул по доспехам волшебной палочкой.
– Всё, что ли?.. – Прождав ещё с полминуты продолжения, спросила Бали. Профессор отстранённо кивнул, слегка улыбаясь чему-то своему и мечтательно разглядывая потолок. – Ну ладно… – Слегка пожав плечами, Бали кивком головы указала на доспехи.
С упорством Волдеморта, которому даже отражённой Авадой не помешать пытаться захватить власть, мы начали долбить эту долбанную каменную стену.
– Тяжеленная зараза… – Буркнул Волк, когда нам наконец-то удалось пробить дыру в стенке и можно было кинуть уже куда-нибудь подальше опостылевшие и надоевшие до чёртиков доспехи.
Доломав стену, все дружно ломанулись в образовавшийся проход.
– Дверь. – Умиротворённо констатировал очевидное профессор Снейп. Ещё несколько раз пожалев о поспешно кинутом заклинании, я приготовился её выламывать. – Без стука входить невежливо, молодой человек.
Я кивнул, соглашаясь, что это, действительно, очень-очень невежливо.
– Ну что Вы, мистер, как Вы могли подумать, что я не постучусь?! Я обязательно постучу. – Отойдя чуть подальше, добавляю. – Ногой. Когда дверь выламывать буду…
После первого удара дверь содрогнулась, но выдержала. После второго то ли заскрипела, то ли затрещала, но осталась стоять на своём месте. Наконец, после третьего и особенно сильного удара с ноги дверь, красиво пролетев чуть больше полуметра в воздухе, с грохотом рухнула на пол.
– Здравствуйте, профессор Дамблдор. – Вежливо поздоровался с профессором Снейп. – Как поживаете? Как здоровье?
Директор, то ли всё ещё неспособный пошевелиться, то ли впавший в ступор от искренне вежливого зельевара, ответить не соизволил.
Через секунду мы тоже, решив последовать благородному примеру профессора Снейпа, поздоровались и спросили у профессора Дамблдора, как он поживает и как его здоровье. Директор снова не ответил, что снова могло означать как очень качественное впадение в ступор, так и общую неспособность субъекта двигаться.
– Вы завтракали? Наверняка ещё нет!.. Так, где-то здесь определённо были лимонные дольки… Вчера вот точно были… Профессор Снейп, Вы не поможете мне в поисках?..
Зельевар, вежливо кивнув, сказал, что обязательно поможет в моих научно-исследовательских раскопках.
– Мне почему-то кажется, что на него надо наложите финиту ля комедию. – Задумчиво произнёс тренер, оглядев неподвижного директора пристальным, изучающим взглядом.
– Как начальству будет угодно… – Пробормотал я и швырнул в директора Фините Инкататемом. Немного погладив тихонько курлыкающего феникса, который почему-то находился в единственном абсолютно целом углу кабинета, я повернулся посмотреть на результат. – Помогло?..
Как оказалось, всё-таки помогло, и теперь странно на меня поглядывающий директор, усиленно потягиваясь, поднимался с кресла.
– О, как хорошо, что Вы уже встали, директор!.. – Искренне обрадовался я. – Теперь можно смело сворачивать нашу с профессором Снейпом поисковую экспедицию. Профессор!.. Лимонные дольки больше искать не надо, они сейчас сами чудеснейшим образом найдутся!
– В самом деле?.. – Кажется, весьма искренне огорчился зельевар. – Ну, что же…
– Тогда, может, чаю? – Спросил директор Дамблдор, всё с той же фирменной и наверняка запатентованной по-отечески тёплой улыбкой поглядывая на нашу весёлую компанию любителей приходить в гости по утрам. Профессор Снейп отстранённо кивнул. Директор, подозрительно прищурившись, обратился персонально к зельевару. – Северус, мальчик мой… – Северус вежливо приподнял брови в ожидании продолжения предложения, вместо того, чтобы как обычно нахмуриться. Всемирно известный закон сохранения энергии ещё никто не отменял, поэтому кому-нибудь всё-таки надо было нахмуриться. Этим кем-то стал директор Дамблдор. – Кхм… Северус, может быть, лимонную дольку?
Снейп призадумался.
– Благодарю, но я, наверное, всё-таки откажусь. – Директор ощутимо расслабился и облегчённо заулыбался. – Я бы вообще предпочёл чёрный крепкий кофе. – Вдруг продолжил зельевар. Дамблдор, ненадолго и слегка принахмурившись, снова заулыбался и покивал. – С горьким шоколадом, желательно. – Продолжил профессор. Директор тяжко вздохнул.
– Северус, мальчик мой, принеси мне, пожалуйста, лимонных долек. Они находятся вон в том шкафчике, да-да, в том… – Пока зельевар продирался через дебри обломков и осколков, директор повернулся к нам. – Сегодня утром у слизеринской команды по квиддичу была тренировка, Северус на ней присутствовал и в него попал шальной бладжер. Ведь так, мистер Поттер?..
Я вздохнул и потупил взор. Было почти стыдно. Почти просто потому, что, во-первых, припомнить случай, чтобы мне за что-то когда-то было по-настоящему стыдно, я не мог, а, во-вторых, это ведь была вынужденная мера, в целях самообороны, да и потом…
– Почти, сэр. – Проговорил я, всё также увлечённо разглядывая пол, на котором в высшей степени занимательно и увлекательно расположились обломки каких-то странных сооружений, которые даже в целом виде вызывали вполне обоснованный интерес к своей персоне.
– Почти, мистер Поттер? – Вежливо переспросил директор. Я кивнул. Молчание затягивалось.
– В него действительно попало. – Наконец пробормотал я, переключив теперь своё внимание на покрытые каким-то странным подобием полотна картины.
– Позвольте поинтересоваться, что именно попало в сотрудника нашей школы?
– Нууу… – Задумчиво протянул я. – В него попало… – На секунду запнувшись, продолжаю. В конце концов, успокаивающие заклятия, вроде бы, не причислены к непростительным. Пока не причислены… – Заклятие Sedare.
Директор покивал головой, что-то припоминая.
– Sedare с латинского “успокаивать”, в общем-то, ничего плохого… – Попытался объясниться я.
– Действительно, ничего плохого. – Снова улыбнулся директор. – О, Северус, ты уже вернулся! Ты нашёл лимонные дольки? Ах, как это мило с твоей стороны!.. – Прищёлкнув пальцами, профессор Дамблдор призвал свою волшебную палочку. Я инстинктивно напрягся. – А теперь можно и чайку выпить!
Директор наколдовал одиннадцать одинаковых стульев, а после, когда все наконец-то расселись, ещё и чашки чая.
– Гарри, а ты почему не пьёшь свой чай? Попробуй, тебе обязательно понравится!..
Я натянуто улыбнулся. Почему-то находящаяся в моей кружке жидкость доверия не вызывала. Абсолютно.
– А можно я последую примеру профессора Снейпа и отличусь?.. – Спросил я, поняв, что что-нибудь мне здесь всё-таки выпить придётся. Директор профессионально натянул улыбку и кивнул, уточнив, какой сорт кофе я предпочитаю. – Никакой. Мне бы молока… – Мечтательно протянул я. Профессор удивлённо и почему-то весьма разочарованно на меня посмотрел и эффектным щелчком пальцев позвал домовика.
– Будьте любезны принести мистеру Поттеру молока. – Вежливо попросил директор.
– Подождите!.. – Остановил я почти раскланявшегося домового эльфа. – Молоко должно быть холодное, некипячёное, не очень жирное… – Я призадумался. Сказать или не сказать, что оно обязательно должно быть пастеризованное?.. Нет, всё-таки не стоит. Вряд ли это милое лопоухое создание знает столь умные слова. – И не в коем случае не должно быть пенки! А ещё можно принести коктейльную трубочку…
Домовик с поклоном исчез. А я вдруг подумал, что если я уже попросил, чтобы молоко было некипячёное, то, наверное, упоминать про пенку было вовсе и необязательно. А ещё почему-то вдруг вспомнилось, что молоко – это, пожалуй, единственное вещество в магическом мире, которое абсолютно невозможно незаметно магически испортить, что все зелья, в которых одним из ингредиентов является молоко – целебные, что… Да-да, кажется, молоко даже считается самым светломагическим веществом, является чем-то вроде воплощения самого светлого в мире чувства – материнской любви к своему ребёнку… В общем, магически испортить молоко невозможно, что ещё раз подчёркивает отсталость волшебников. Неволшебники же уже давно и очень успешно научились портить абсолютно всё. Как говорится, и не такое и не так!..
– Как ты себя чувствуешь, Гарри? – С такой искренней-искренней теплотой и заботой тихо спросил у меня директор. Я мысленно реконструировал свой внешний вид. Грязный, помятый, уставший, да ещё и после сильного выплеска магической энергии… Неужели такому в высшей степени проницательному человеку, каким себя считает директор, столь сложно догадаться? Да по мне что, совсем-совсем не видно?! Ну, хорошо. Отвечу. Даже культурно отвечу. Но только потому, что он так настаивает!.. Только по этой благородной причине я внятно буркнул: “Шикарно”. Директор покивал чему-то своему, потом встрепенулся и снова по-отечески мне улыбнулся. Похоже, Дамблдор был склеротиком, потому что лично я не знаю, чем ещё можно объяснить его следующий вопрос:
– Как ты себя чувствуешь, Гарри?.. – Нда… Я спокоен, я совершенно и абсолютно спокоен… Я спокоен как слон. Мне всё абсолютно по хоботу. Абсолютно!.. Вот только, кажется, что-то ответить всё-таки надо… А как я себя, собственно, чувствую?..
– В общем, чувствую себя довольно сухо и комфортно…
В ответ на мои слова произошла сложная химическая реакция выпадения профессора Дамблдора в осадок. Нда… В который раз удостоверяюсь на практике, что чем больше говоришь, тем сильнее осознаёшь, что всё-таки молчание – золото…
Дав себе честное пионерское, что при одном только подозрении на наличие рекламы в зоне восприятия мозгом информации я тут же буду зажимать уши, зажмуривать глаза, затыкать нос, не двигаться и молчать, я расслабленно откинулся в кресло и уставился в потолок.
– Ваше молоко, сэр. – Пискнул эльф, подавая мне высокий стакан, доверху наполненный моей прелестью. Совсем тихо что-то мурлыкнув, я, растягивая удовольствие, начал потягивать свой персональный наркотик через трубочку. Да, всё-таки жизнь хороша, когда пьёшь не спеша… Упс! Я сделал это. Снова. И снова. И снова…
– Мистер Поттер… – Снова тихонько позвал меня директор. Я невразумительно что-то хлюпнул, показывая, что я весь во внимании. – Вы знаете, сколько действует это умиротворяющее заклятие?
– Часа три. – Ответил я, начиная потихоньку понимать, что, кажется, принятое мною решение было ну очень опрометчивым и что всё-таки не стоит расшвыриваться даже совсем лёгенькими и почти безобидненькими заклинаньицами в очень мстительных зельеваров. И вообще не стоит пытаться шутить с теми, у кого чувство юмора начисто атрофировано.
– Три с половиной. – Деликатно поправил директор. Я кивнул. Лишние полчаса никогда не бывают лишними. – И, кстати, после этого заклятия колдомедики настоятельно не рекомендуют использовать чары забвения.
А вот это было плохо, и этого однозначно не было написано в той книжке, в которой я данное заклятие вычитал.
– Кажется, мне надо куда-нибудь срочно эвакуироваться… – Я отодвинул трубочку в сторонку и сделал большой глоток молока прямо из стакана. – У Вас есть какие-нибудь конструктивные предложения? – Глаза и очки директора хитро поблёскивали, брови странно колосились над знаменитыми полумесяцами** и даже лимонные дольки были похожи на маленькие излучатели хитрости. Ни дать, ни взять – странная пожилая особь лиса, которой давно пора бы уже уйти на пенсию, вместо этого вышла на охоту. Зрелище меня даже почти умилило, если бы не одно “но”: благотворительными пенсионными фондами я не занимаюсь. – Только, знаете ли, я патриот, из страны не поеду… – Снова вальяжно потягиваю молоко из трубочки. Вспомнилась прописная истина, что когда нет разумного выхода из ситуации, можно попытаться использовать неразумный вход. – Ричард! – Громко позвал я тренера. В ответ послышался какой-то набор звуков, предполагалось, что доносящих до моего сведения, что меня слушать будут и, возможно, даже и не перебивая. – Мне было бы очень желательно ещё до обеда куда-нибудь слинять. Дела есть? – Тренер скользнул мимолётным взглядом по методично уничтожающему плитку шоколада Снейпу и ответил, что дела всегда найдутся. – Так, ладно, мы пойдём, не будем Вас отвлекать, профессор, ведь у Вас ещё столько дел, столько дел!.. И со студентами разобраться надо… – В ответ на недоумённый взгляд директора, я пояснил, что они там что-то хулюганят и дебоширят. – И лицензию мне выписать, и… – Я понизил голос до слышного только профессору Дамблдору шёпота. – И объяснить после обеда профессору Снейпу, как так получилось, что он споткнулся на почти ровной лестнице и почему его ну никак нельзя немедленно выпустить из больничного крыла.
Почти допив молоко, я повернулся к мирно допивающему остатки кофе зельевару.
– Профессор Снейп, мне сейчас придётся уйти, Вы не будете столь любезны дать мне некоторые элементарные медицинские зелья?
Зельевар отстранённо кивнул. Я мило улыбнулся директору. У профессора Снейпа просто замечательные личные запасы зелий, в которых чего только нет, и уж найти там один маленький и скромненький флакончик с модифицирующим память зельем – это не столь уж и сложно, а уж по сравнению с перспективой скрываться потом по всему миру от горящего желанием праведной мести хитрющего декана Слизерина…
– До свидания, профессор Дамблдор. – Вежливо попрощался Северус Снейп, начиная подниматься с кресла. Однако уже через пару мгновений всеобщие сборы ненадолго прекратились и все странно на меня поглядели. Не обратив ни на кого особенного внимания, я продолжил допивать последние капельки молока в стакане через коктейльную трубочку, издавая при этом совершенно странные и не в приличном обществе буде воспроизведённые звуки.
– То ли жизнь прекрасна, то ли я мазохист… – Философски изрёк я, испарив тщательно очищенный от молока стакан и лучезарно улыбнувшись. Вот сейчас я действительно чувствовал себя просто шикарно, весьма комфортно и вполне сухо. – До свидания, профессор Дамблдор. – Возле выхода из кабинета произнёс я, оставив директора одного сидеть в разгромленном кабинете и пытаться анализировать ситуацию. Я не Снейп и читать мысли не умею, а посему вряд ли когда-нибудь узнаю, до чего профессор доанализируется, однако в данной ситуации я могу смело взять на себя обязанности Трелони и понапредсказать бедному директору плохоразгребаемую, зато постоянно самообновляющуюся кучу проблем. Ох и дёрнул же его чёрт рассказать мне о пророчестве – лучшего способа сообщить о моей практически полной безнаказанности он бы просто не мог найти, даже если бы ну очень-очень постарался!.. Ах, как всё-таки иногда консерватизм магического мира бывает очень даже, да даже очень-очень полезен, ведь если бы сильные мира сего не верили в какой-то пустой набор потусторонних звуков в исполнении полусумасшедшей женщины с всевидящим внутренним оком… Эх, да просто грех не воспользоваться сложившейся ситуацией!..
…а буквально через несколько минут, выпивая учтиво предложенный стакан воды, умиротворённый Северус Снейп на самом краю сознания в который раз отметит, что всё-таки, как ни крути, во всём снова виноват Поттер. Но развить обвинительную речь и законспектировать её, дабы потом передать в компетентные органы для разбирательства, зельевар, увы, не успеет, что и вполне понятно: приготовленные мастером зелий зелья просто по определению были отменного качества…

Сладко потягиваясь, Гермиона Грейнджер, отчаянно зевая, подумала, что, кажется, ей пора вставать, если она не хочет опоздать на завтрак и остаться голодной, а в её планы на ближайшее будущее какое бы то ни было, даже самое лечебное, голодание однозначно не входило, зато входило много чего другого, что нужно было пренепременно успеть сделать за такой неприлично короткий день. Да и, кроме того, ощутимо хотелось есть… Нет, ей всё-таки определённо надо вставать, ведь завтрак длится не с утра и до самого ужина, к большому сожалению Рональда Уизли и Грегори Гойла с Винсентом Крэббом, которых можно было смело считать просто братьями тройняшными близнецами в отсутствии культуры поведения за столом и чувства меры в еде. Скользнув краем глаза по часам, Гермиона от неожиданности подпрыгнула на кровати. Кажется, она всё-таки останется голодной…
Пребывая в не самом хорошем расположении духа, что и вполне естественно, потому как мало кто порадовался бы, проснувшись и обнаружив, что завтрак буквально пару минут назад закончился, мисс Грейнджер спустилась вниз и на миг почувствовала себя как в большом-пребольшом растревоженном улее.
– Что здесь происходит?.. – Удивлённо спросила она, непонимающе посмотрев на суетящихся гриффиндорцев, которые носились туда-сюда и обратно с просто неприличной скоростью, галдели и подавали все признаки того, что что-то всё-таки определённо происходит. Ну, или уже произошло. Или, как вариант, произойдёт в очень скором будущем. Ну, или не в очень скором… А, впрочем, тут скорее важен сам факт.

 Отправлено: 12.12.09 17:33. Заголовок: – Гермиона! – Счастл..

– Гермиона! – Счастливым вихрем подлетел к ней Рон. Пребывая в феминистическом настроении после вчерашнего разговора с Джинни, Гермиона нахмурилась и начала подумывать о том, чтобы как-нибудь охладить пыл чрезмерно весёлого парня, ведь это же, в конце концов, почти неприлично – быть таким счастливым, когда она была такой голодной. – Тебя не было на завтраке… – Гермиона почти презрительно фыркнула. А то она не знала, что её не было на завтраке. Нет, всё-таки Джинни права, все они, мужики… Однако додумать мысль ей помешало нечто, протянутое довольно улыбающимся Рональдом.
– Это что?.. – Удивлённо похлопав глазами, спросила она.
– Это бутерброд. – Проговорил Рон, после чего, заметив какое-то совершенно странное выражение лица девушки, решил пояснить. – В салфетке. – После чего, немного подумав, продолжил. – Ведь не в руках же мне его… А ты завтрак пропустила… А я подумал… Вот. – Совсем уж смутившись, закончил он. Кажется, он что-то не так сделал. Нет, он определённо что-то не так сделал. Ох, как же всё сложно… Даже в простой попытке уделить девушке немного внимания он умудрился сделать что-то не так. Кажется, рождественский подарок Лаки ему не сможет помочь, что, в общем-то, с самого начало не вызывало у самого Рональда никаких сомнений. Да он бы вообще никогда в жизни не додумался до того, чтобы прочитать слащавый женский роман! Да его вообще начинало подташнивать при одном только воспоминании об Этом Шедевре Произведения Искусства!.. Но Лаки почему-то уверял, что практически любая девушка, где-то на уровне подсознания, хотела бы оказаться на месте главной героини, что это в каком-то смысле помогает понять тонкую женскую душу и их сложную психологию и что если отсеять в сторонку всякую чепуху, то можно увидеть, каким представляют себе парня своей мечты многие девушки, как он должен себя вести, ну и всё такое прочее… В общем, наверное, он был прав. Ведь он был умным. Даже слишком. Примерно как Гермиона… А Рон просто, как обычно, всё наперепутал. Наверное, надо было приносить ей не простенький бутербродик, а сервированный по всем правилам завтрак в постель, состоящий из сока – обязательно свежевыжатого! – скажем, лимона, каких-нибудь булочек, скажем, ржаного хлеба с отрубями, на подносе и с красивыми белоснежными и, наверное, даже шёлковыми салфетками, а не оборачивать в простую бумажную салфеточку слишком уж простой и совсем не деликатесный бутерброд.
– Это… Это… – Никак не могла подобрать слов Гермиона.
– Это просто бутерброд. – Вздохнул расстроенный Рон, который в данный момент чувствовал себя преужасно, осознавая, что и бутерброд его оказался неконкурентоспособен, и проявить заботу у него не получилось, и вообще, жизнь не удалась, сам Рон неудачник и… И, в общем, всё было очень-очень плохо.
– Ох, Рон!.. – Совершенно неожиданно для пригорюнившегося парня девушка заулыбалась и легонько чмокнула его в щёчку. Жизнь моментально вновь стала очень-очень прекрасной, с триумфом вернулось недавнее чудесное настроение, а где-то однозначно зацвели цветочки и защебетали птички. Где-то на экваторе, судя по времени года, но это нисколечко не смущало крайне счастливого парня. – Как это мило с твоей стороны, я не ожидала, честно говоря, я… Ох, спасибо. – Казалось, что вся электроэнергия, вырабатываемая на всех электростанциях, разом поступила в человека, которому моментально стали до лампочки все мелочи жизни. Рон светился и подсвечивался, с него разве что не сыпались искры счастья и гордости самим собой. Какой он, однако, молодец!..
Феминистические настроения Гермионы как-то сами собой куда-то делись. Жизнь всё-таки была прекрасной, среди парней было довольно таки много неплохих людей, а отдельные индивиды были даже не просто “неплохими”, а даже очень-очень-очень хорошими. Всё-таки как мало надо для счастья человеку!.. Порой вот хватает и простого, правда, не очень-то маленького, бутербродика. Наве

 Отправлено: 12.12.09 17:33. Заголовок: Как верно выразился ..

Как верно выразился Ричард: засада явная. В полуразрушенном доме какого-то бывшего аврора кучка отчего-то ещё недобитых Упивающихся организованно отступала под вполне слаженным натиском министерских борцов со злом. И казалось бы: ну, отступает и отступает. Ну и хорошо, что отступает. Вот только как-то уж слишком организованно они отступают перед почти и не превосходящими силами противника.
Засада была явная: при моём эффектном появлении отступающие Упивающиеся заметно оживились, закопошились и извлекли что-то странное неопределённых цвета и формы на свет Божий.
– Morsmordre! – Я, в это время усиленно и самозабвенно создававший видимость активной деятельности, натурально прифигел. Два знака мрака над одним домом?.. Чёй-то они так помелочились?
Моё прифигение незаметно переросло в недоумение, когда никакой второй детали скелета с выползающей из неё змеюкой не появилось, зато…
– Seko! Petrificus Totalus! Stupefy!.. – Отчаянно кричали авроры, размахивая палочками направо и налево. Безрезультатно…
– Stupefy! – Хором проскандировали УпСы, целясь прямо в меня. Реакция не подвела: я рухнул на пол и быстренько перекатился за развороченный диван.
Авроры всё также напрасно размахивали волшебными палочками, в то время как Упивающиеся явно никаких проблем с магией не испытывали. Хм… Любопытненько.
С комфортом развалившись за своим временным убежищем, я молча ждал. По идее, ребята вот уже как раз сейчас должны были допробираться в тыл врага…
Часть ещё не обезвреженных авроров с двадцатой попытки всё же проявила чудеса эрудиции и наконец-то поняла, что колдовать у них сейчас вряд ли получится, а посему таки последовала моему героическому примеру.
Умиротворённо рассматривая через дыру в потолке до неприличия голубое небо, я отстранённо прислушивался к действиям Упивающихся. Вообще-то это очень даже и неплохо, что аврорам не хватило сер-бел-ещё-какого-нибудь вещества в нижней части спинного мозга и они не попрятались сразу куда подальше да побезопаснее, а мужественно развлекли внимание противника, так что теперь у меня ещё есть время, чтобы спокойненько поваляться на грязном полу за находящимся в совершенно непотребном виде предметом мебельной гарнитуры, потому что пока эта стайка улиток переползёт через окончательно разваленную стену, когда-то давно разделявшую изначальные боевые позиции оппонентов, да пока допрыгает через собственноручно (при официальной поддержке Министерства магии и Аврората) сделанные завалы… В общем, будет крайне странно, если ребята таки не успеют допробираться и не доберутся всё же до этих зажравшихся смертью и не только крайне нехороших террорюг.
Наконец-то послышался какой-то шум. Прислушался: драка. Ну, наконец-то, пора! Осталось порядка полутора десятка УпСов. Не так уж и много. В смысле, на девять спецназовцев – вполне даже и немного. Зато вот если бы я был бы здесь один-одинёшенек, то, пользуясь элементом неожиданности и не только, они бы меня просто задавили своим числом. Нда… А ведь что самое противное: даже зная, что это – засада, мне бы пришлось идти одному аки на заклание, если бы они всё же вывели ребят из строя той гадостью из посылок. Повезло, как обычно…
И всё же не стоит недооценивать элемент неожиданности: за этот коротенький и практически бескровный бой все здесь присутствующие уже успели в этом убедиться и причём не по разу. Именно поэтому оказавшейся тёмно-фиолетовой пирамидальной штуковины я так и не коснулся. А то мало ли что… В пакете оно побезопаснее будет, а там отдадим эту гадость министерским, для опытов, и жизнь снова на время войдёт в свою обычную и привычную колею, против которой я всё ещё, несмотря ни на что, совершенно ничего не имею.

А счастье, казалось, было так близко!.. Вот только подлови Его в тёмном и пустом коридоре, протяни руку с крепко зажатой в ней волшебной палочкой, сделай пару несложный пасов, скажи несколько нужных слов, и… И вот оно – Счастье. Но она снова проспала завтрак. На котором Он снова отличился и теперь опять оказался вне зоны доступа. О, Мерлин!.. Кто бы знал, где она видела этот круговорот всего в природе!!

Ух, бюрократы!.. Это ж надо ж было простой и незатейливый отчётик об успешно проведённой маленькой и скромненькой операции так растянуть во времени! И если тот факт, что на обед в Хогвартс мы бы вернуться в любом случае не успели, я ещё понять могу, как никак, а пока эти тугодумы во всём бы разобрались, да пока бы расшифровали слишком, по их скромному и явно некомпетентному мнению, простенький и незатейливый отчётик… Но ужин, ужин-то за что?! И ведь не какой-нибудь там, а первый нормальный за всё время пребывания в магическом мире! Да ещё и подсунули нам в качестве компенсации какие-то бутерброды сомнительной мятости, на которые мне даже и смотреть-то совсем-совсем не хочется. Настроение было весьма паршивым, отчаянно мечталось сбежать отсюда куда-нибудь подальше, желательно в ресторан, но можно и просто на кухню, а ещё традиционно хотелось молока…
“Ух, бюрократы!..”, – в который раз мысленно повозмущался я, мрачно вгрызаясь в бутерброд, на который старательно старался не смотреть лишний раз.
– Ничего не знаю. Все вопросы к начальству. – В очередной раз завёл я привычную шарманку только что подошедшему ко мне и уже даже открывшему рот для очередного бестолкового вопроса очередному бестолковому бюрократу. Ох и поразвелось их тут…
Да, кажется, мы здесь всё же действительно надолго…

Она до безумия устала ждать. Да сколько можно уже, в конце-то концов?! Вот сейчас Джинни как никогда понимала Того-Кого-Нельзя-Называть: вот так строишь себе грандиозные планы, готовишь коварную месть, ночами не спишь, вынашивая совершенно гениальные идеи отмщения… И наталкиваешься на просто поразительное неуважение к чужому труду. А ещё, кроме всего прочего, то обстоятельство, что Вы-Знаете-Кто тщетно гоняется за мистером У-Меня-Начисто-Атрофирована-Совесть уже около полутора десятка лет, заставляло её ну очень серьёзно задуматься. И хотя, безусловно, терпение Сами-Знаете-Кого в достижении Сами-Знаете-Чего Сами-Знаете-Зачем заслуживало как минимум уважения, девушка всё же Сами-Знаете-Почему предпочла бы разделаться со всем этим побыстрее. Хотя, впрочем, о чём тут вообще можно говорить, когда вы и так всё сами знаете?!

Из цепких загребущих чиновничьих лапок через несколько часов упорных боёв нам всё же вырваться удалось.
– Чтоб этому экспериментатору!.. – Начал с чувством выговариваться я, но прервался: разыгравшаяся фантазия усиленно подсовывала различные вариации того, что бы всё же “этому экспериментатору”, однако все эти творческие наброски мне почему-то казались какими-то чрезмерно гуманными. – Он там экспериментирует, а нам потом втолковывай всяким недоучкам о том, что вообще-то даже первоклашкам положено знать, что дважды два – четыре.
Пантера согласно кивнула, после чего широко зевнула. Со всеми этими разборками задержали нас столь сильно, что я серьёзно призадумался, а есть ли смысл вообще сейчас ложиться спать, если буквально вот-вот нужно будет вставать.
– Ну, зато эти всякие недоучки наконец-то уяснили, сколько всё-таки будет дважды два…
Действительно, какой-никакой, причём скорее никакой, чем какой, но плюс.
А вообще, кажется, я драматизирую: с Министерством магии все вопросы разрешены, экспериментаторские планы сорваны, а что насчёт сна…
– У нас ведь первой парой История магии?..
Как оказалось, если посмотреть на ситуацию с принципиально другой стороны, то всё, в общем-то, далеко не так уж и плохо…

Несправедливо!! Она так ждала, так надеялась!.. И вот, наконец-то дождавшись и донадеявшись – такой облом. А как она обрадовалась, когда увидела его на привычном месте за столом!..
Дура.
Как же глупо было надеяться, что вот теперь-то свершится её справедливая мстя!.. Она целый день как распоследняя идиотка на третьей космической вылетала из кабинетов после уроков, но застать Его никак не могла – отпускали их, что ли, раньше?.. И на трапезы в Большом зале они ходят исключительно всей толпой – и не подойдёшь незаметненько, и не подкрадёшься…
Обидно.
А ещё совсем недавно ей в голову пришла совершенно гениальная идея – отправить ему сову с просьбой встретиться: ведь она же всё равно хотела, чтобы он знал, что это именно она и именно ему и именно отомстила.
Вот только хорошая мысля приходит опосля: совиная почта нынче под запретом. И это тоже очень, знаете ли, обидно.
И вот, сидя на холодном, продуваемом всеми ветрами подоконнике, она размышляла о своей горькой судьбинушке. По всему выходила, что судьбинушка у неё действительно горька, тяжка и ужасна. Джинни зябко поёжилась. Мерлин, какой неудобный подоконник!.. То ли дело их… Но туда она не пойдёт. Ни-за-что! Вместо этого девушка просто легко спрыгнула на пол, решив, что мозги она уже вполне достаточно проветрила, можно даже сказать, что почти просквозила. Остаётся только надеяться, что не хватающей ей для полного и абсолютного счастья простуды она всё же не подхватит…

У меня создавалось странное и очень навязчивое ощущение, что наша жизнь для отдельных личностей становится весьма увлекательным реалити-шоу. Уж не знаю, какие там следящие чары на нас наложили кроме тех, что были завязаны на Ричарде, но накладывающая сторона явно не поскупилась: ощущение того, что ты находишься под микроскопом и тебя со всех сторон очень внимательно рассматривают было непередаваемо сильно и упорно не желало проходить.
Вначале это очень напрягало. Не то, чтобы мне было чего бояться – то, что мне нужно было скрывать, я уже давно и тщательно скрыл. Но всё же… Это напрягало. Причём даже не столько то, что я явственно ощущал на себе эту неотступную постоянную слежку, сколько незнание, что же именно за чары я на себе столь явственно ощущаю.
Говорят, незнание убивает. Будем надеяться на мою живучесть… А ещё надо бы как-нибудь всё же узнать, что же узнаёт из-за этих долбанных чар о нас Всевидящий, Всеслышащий, Всезнающий и Всехнасзадолбавший чаронакладыватель.
Только вот как узнать?.. На нас чары. На стенах портреты. В коридорах вечно кто-нибудь ошивается… Создаётся впечатление, что всё предусмотрено, что и не подберёшься, и не подкопаешься, и не подлетишь, и не подползёшь…
Хм…
– Салли, радость моя, ты не хочешь размять свои совершенно замечательные чешуйки и где-нибудь поползать? Скажем, возле кабинета директора, на мой взгляд, вполне подходящие для прогулочного ползания климатические условия…

Сегодняшний день для Джинни прошёл даже хуже, чем вчерашний, хотя она, осознав всю бессмысленность сего действа, больше даже и не пыталась подловить Его на переменах. Она с тоской подумала, что вот теперь, кажется, её счастье точно стало полным и абсолютным: кажется, она всё же простыла.
Голова болела, её попеременно бросало то в жар, то в холод, в горле першило, нос заложило, в сон клонило…
Нет, ей определённо надо сходить к мадам Помфри. Что же касается мести… Радуйся, Наглец, она только что великодушно подарила тебе ещё один день спокойной жизни. В конце концов, собственное здоровье дороже…

На завтраке мы все находились в замечательном и в высшей степени приподнятом настроении: как выяснило звукозаписывающее устройство, прицепленное к чешуе хвоста моей очень-очень любимой змейки, чары отслеживали сугубо перемещения объекта в пространстве, правда, все результаты ещё куда-то записывались и в любое время можно было выяснить, в каком месте и в какое время находился объект наблюдения… Но это было даже хорошо: если вдруг что, то у меня всегда будет железное алиби, в котором директор никогда и ни за что не усомнится. Да это даже не просто хорошо – это просто замечательно! Ведь если вдруг что, то сделать что-то, о чём дражайшему директору знать не положено, можно и чужими руками…
Я, признаться, не очень понимаю, почему профессор Дамблдор столь сильно доверяет профессору Снейпу. Вот лично я ему не доверяю. Ну, да. Я вообще практически никому не доверяю. И что дальше? Это ведь всё равно не повод доверять такому в высшей степени сомнительному и подозрительному человеку, как профессор Снейп!..
Но мне это странное доверие только на руку: теперь и Снейп не сможет прикопаться ко мне со своими вечными вполне вообще-то обоснованными, но абсолютно не доказанными обвинениями.
В общем, как на жизнь не посмотри, а я явно в шоколаде: наши Министерства усиленно демонстрируют дружбу навеки, так что поддержка обоих министров нам обеспечена, директор Дамблдор в пророчества верит и вплоть до “финальной битвы Добра со Злом” оберегать будет, пусть даже и не очень охотно, а что же касается Волдеморта… Сдаётся мне, убивать пока не будет. Ну, и на том спасибо!..
– Никогда не понимал, почему всякие там диетологи рекомендуют пить молоко именно на ночь. – Я с тоской глянул на находящиеся на столе напитки: моей прелести нигде не наблюдалось. Вообще нигде. Я проверял!.. Даже под столом нема: специально вилку почти уронил, чтобы удостовериться. – Особенно мне непонятно, почему этих ничего не понимающих в жизни и в молоке людей слушает такой умный человек, как Ричард МакГрегор.
Пантера флегматично пожала плечами, методично уничтожая мою порцию шоколада.
– Как же хорошо без сов… – Тихонько сказал я расслабленно сидящей и почти облизывающейся киске. Она согласно кивнула, что и вполне понятно: были б здесь эти потенциальные источники опасности, мы бы с ней столь спокойно и за столом не сидели. Вот под – вполне вероятно, но за… Вряд ли.
Я, признаться, до последнего сомневался, решится ли профессор Дамблдор на столь решительный шаг. Решился. И теперь… Ох, как же всё-таки хорошо без сов!..
Краем глаза я лениво наблюдал, как до крайности недовольный мистер Филч (хотя лично я не очень-то понимаю, чего ему так не нравится, коли за это ему доплачивают) чётко по списку производит раздачу выписываемых студентами и преподавателями периодических изданий.
– Меня завхоз в роли почтовой совы напрягает значительно меньше, чем сами почтовые совы… – Тихонько прошептала мне на ушко Пантера.
– …в роли завхозов?.. – Продолжил я за неё. Она вначале не очень поняла, о чём это я, а когда наконец-то поняла, то как-то очень отстранённо кивнула и отстранилась. “Видимо, представляет себе эту картину маслом…” – подумалось мне.
Неожиданно учащиеся завозились, в зале зашумели, пошла по рукам какая-то газета, присмотревшись к которой я понял – Ежедневный пророк. Как это символично… Но я всё же несколько заинтересовался: мало ли, вдруг они чего умного там вдруг написали?..
– Прошу прощения, Вы не одолжите на время Ваш экземпляр…
Договорить мне не дали, всучив в руки Ежедневный пророк, на обложке которого было несколько фотографий.
– Кхм… Дожили. Раньше Упивающихся на обложку помещали с пометкой “Особо опасен, разыскивается”, а теперь… – Буркнул я, пока перекладывал газету так, чтобы скучковавшимся ребятам тоже удобно было читать.
– А этих не разыскивают… – Пробормотала Пантера, когда мы все просмотрели главную полосу.
В результате быстрого прочтения первой страницы и просмотра остальных у меня сложилась следующая картина происшествия:
Сегодняшней ночью на несколько домов авроров напали целые полчища (как клятвенно заверяют корреспонденты Ежедневного пророка, непонятно когда и как умудрившиеся посчитать нападавших) Упивающихся смертью, которые в результате долгих и яростных сражений (ещё бы – знавал я людей, разбудить которых было всё равно, что выиграть даже несколько сражений) связали этих доблестных правозащитничков по руками, ногам и по остальному прочему, после чего переправили в дом к одному из этих заслуженных блюдителей порядка (хвалебные дифирамбы о том, как они этот самый порядок блюдут и блюли даже занимают две отдельные странички газеты), где несколько УпСов в компании аки мумий спеленатых авроров дружненько и забаррикадировались, предварительно понавешав на дом целую кучу всяких в данном случае абсолютно лишних защитных заклятий, которые эксперты снять не решаются: под угрозой, как никак, жизни, здоровья, чести, достоинства и всё к этому прилегающее заслуженных борцов со злом! А это вам не шутки. Тем более что запросы у УпСиков, не в пример самооценке, не зашкаливают, да и выпустить заложников они честно-честно обещают. Причём, видимо, обещают убедительно – им, кажется, даже верят.
– Всё? – Ребята утвердительно кивнули. – Большое спасибо, вот Ваша газета…
Все притихли, чего-то ожидая. Я же спокойно повернулся к тарелке своей передом, ко всем остальным – спиной, если не сказать чем пониже.
– А чёй-то эт ты вернуть-то должен, Гарри? – Удивлённо спросил Хагрид. – Ты эт, верни, коли ж не твоё… Чужое брать…
Я улыбнулся. Простота и наивность полувеликана просто поражала наповал.
– Что вернуть, профессор Хагрид? – Слегка наклонив голову и всё также полуулыбаясь, уточнил я.
– Так ведь это… Ну, написано тут так, что отпустят они авроров, коли ж ты вернёшь то, что взял.
– Нда?.. – Я картинно задумался и взял в руки стакан с соком. – Вот только что я взял вот это. – Продемонстрировал ёмкость и заполняющую её жидкость всему залу. – Мне им это отдать, что ли? Думаешь, у них проблемы с водоснабжением и там сейчас что-то вроде местного филиальчика пустыни Сахары? Если так, то тогда, действительно, за стакан сока они заложников пренепременно отпустят…
А вообще-то я действительно в непонятках, чего они от меня конкретно хотят: то ли пророчество им подавай; то ли ту фиговину, что в радиусе девяти метров не давала колдовать тем, у кого на руке не было чёрной метки, ведь её-то тоже я подобрал и передал компетентным (ну, или не очень-то…) органам для разбирательства, которым, однако, разбираться было влом, так что в итоге фиолетовое пирамидальное безобразие просто уничтожили; а, может, ещё чего… Кто ж знает?
– Ну так ведь это… Надо же помочь аврорам… – Несколько растеряно проговорил Хагрид. Почему-то все здесь, кажется, были абсолютно уверены в том, что я знаю кому и чего от меня надо. Не хотелось бы их разочаровывать, но лигилименцией перед сном во вселенских масштабах я не балуюсь. Я ей вообще не балуюсь – сложная зараза, а с моим нулевым опытом ещё и опасная. Причём ладно б только для окружающих…
Я демонстративно вздохнул и попытался скопировать эффектный эльфопризывающий щелчок пальцами профессора Дамблдора. Как ни странно, домовик всё же призвался.
– Повторите, пожалуйста, как в прошлый раз.
Эльф кивнул, и уже через пару секунд передо мной стояла почти моя прелесть с коктейльной трубочкой. Почти просто потому, что не люблю я здешнее молоко, мне, дитю цивилизации, такое почти парное и слишком жирное не очень-то нравится.
– Помочь?.. Да, безусловно, надо. – Проговорил, поднося стакан к губам, но глотка покамест не спеша делать, я. – Вот только… Кто сказал, что они примут эту помощь? – На лице Хагрида большими буквами и очень разборчивым подчерком было написано недоумение. Я не замедлил пояснить. – Все эти семь авроров – заслуженные борцы со злом, которые доблестно сражались за правое дело в течение многих лет. И тут вдруг они оказываются обязанными своим освобождением какому-то мальчишке, которого все они, да и не только они, за глаза называют молокососом… – Я немного покрутил в руках трубочку, после чего всё же опустил её в стакан. – Что, Вы думаете, что я на них обижаюсь и из-за этих глупых обид не хочу что-то для них делать? – Слегка качаю головой. – Нет, я не обижаюсь, ведь я действительно Очень люблю молоко. – Наконец-то начинаю медленно потягивать через трубочку мою прелесть. – Да и не важно это абсолютно, хотят авроры быть освобождёнными мною или не хотят. Тут дело в другом…
Я замолчал, неторопливо осушая стакан.
– И в чём же тут дело, мистер Поттер? – Недовольно спросил профессор Снейп. Я не стал делать ему замечание о том, что в чужие разговоры влезать не хорошо, ведь, в конце концов, это была вполне сознательная игра на публику, поэтому я лишь, пожав плечами, соизволил ответить.
– Дело в источнике информации, профессор. Ежедневный пророк – это такая газета, на одной странице которой написано о действиях Упивающихся Смертью, а уже на следующей – свежие сплетни. Вы верите любому напечатанному там слову? Я вот лично нет. На мой взгляд, информацию, изложенную в этом периодическом издании, следует прочитать и принять к сведению, а не безоговорочно отождествлять с безусловной истиной. Это было во-первых… – Почти последний глоток. И почему всё самое хорошее всегда очень быстро кончается?..
– Договаривайте, мистер Поттер! – Недовольно потребовал Снейп.
Допиваю молоко и отвечаю:
– Не имеет никакого значения всё то, что я только что вам всем сказал. Без приказа я всё равно ничего делать не стану: ни помогать, ни мешать, ни чего-либо кому-либо передавать… А вот будет ли приказ…
Пожимаю плечами, встаю и демонстративно удаляюсь. Более чем уверен, что в Ежедневном пророке будут писать, что Министерство магии делает всё возможное и невозможное для спасения пленников, вот только… Приказа передать или вернуть что бы то ни было не будет. И далеко не только из-за бескомпромиссной политики министерских, которые демонстративно не желают вести какой-либо диалог с УпСами…

До обеда, как я и предполагал, никакого приказа не последовало.
– Опять Ежедневный пророк?.. Такими темпами этот Пророк скоро надо будет переименовывать из Ежедневного в ежечасный… И что они там опять пишут?
По мере прочтения я заметно мрачнел: в очередной статье почти дословно цитировались отдельные моменты моей утренней речи, причём со слов не кого-нибудь, а Упивающихся смертью, которые в очередной раз выдвигали свои условия. А это наталкивало на определённые размышления…
– Утечка информации… И это при том, что все основные способы связи недоступны… – Ричард задумался, после чего повернулся к директору и что-то тому зашептал.
– Прошу минуточку внимания! К сожалению, ввиду сложившейся ситуации, никто из нас некоторое время не сможет покинуть территорию этого зала…
Никто? То есть, мы и профессор Снейп – это никто? И если насчёт профессора я бы ещё, может быть, и не сильно возражал, но…
– Пока больше никакой информации не просочилось, нам надо быстро проникнуть в тот дом, освободить авроров и уничтожить всё, что движется. Вопросы? – Молчание, хотя лично у меня этих самых вопросов был большой товарный поезд и целый эшелон телег. – Замечательно…

– Рокки! – Нет ответа. – Рокки!.. – Молчание. – Эй, Рокки!! – Она раздражённо вздохнула. Кому вообще из них двоих это было надо, а? Входя в комнату, в которой содержались связанные авроры и где как раз сейчас дежурил упорно не отзывающийся Рокки, она искренне возмутилась: – Нет, ну он даже и не шевелится!..
– Тсс!.. – Кто-то зажал ей рот одной рукой, другой за талию притягивая к себе и с силой удерживая её на месте. – О мёртвых либо хорошо, либо ничего…
Против воли её начала бить мелкая дрожь. Что за…
– Пройдём внутрь – чего на пороге-то стоять?
Её мягко завели в комнату, после чего с неё сняли мантию и внимательно обыскали.
– Прекрасно. И, кстати, я настоятельно не рекомендую Вам даже шевелиться лишний раз, мисс, а то у нас есть приказ на уничтожение всего, что движется. – Теперь её уже била Очень Крупная дрожь. Кажется, ситуация, и без того ранее бывшая весьма скверной, экстренно переквалифицировалась в бедственную…

– Идея взять одного из них для допроса, безусловно, мне импонирует. Вот только толку от этой очередной рыбы… – Как мне рассказали, с некоторых пор рыбами называют всех Упивающихся, на которых Экспериментатор Хренов наложил заклятия молчания. – Ничего важного от неё не узнать. Хоть сразу в Азкабан отправляй, чтобы не тратить времени понапрасну…
Невзрачная блондинка испуганно, во все глаза неотрывно смотрела почему-то именно на меня. Совершенно обычная девчонка, совсем ещё молоденькая, и… Стоп! Обычная?..
В голове зароились мысли, складывающиеся в планы… Вот только… Чёрт, как же обойти это долбанное заклятие молчания!..
– Я её допрошу, ладно? – Дежурный аврор пофигистично пожал плечами.
– Значит, так. Раз уж говорить не можете, то на мои вопросы отвечать кивками. Объяснять, как надо обозначать “да”, а как – “нет”, я надеюсь, не требуется? – Она судорожно помотала головой. – Замечательно. Если заклятие не даст сказать “да” – просто молчите. Если не знаете – пожмёте плечами.
Аврор заинтересованно присел рядом.
– Итак, приступим… Вы знаете что-нибудь о планах своего хозяина?..

Ждать надоело, надеяться на то, что подходящий случай отомстить вот-вот подвернётся, было по меньшей мере весьма глупо и наивно, ну а верить, что всё пройдёт именно так, как на то рассчитывает Джинни – и того хуже. И что же теперь? Тихо беситься от бессилия? Кажется, она даже уже почти перебесилась. Ещё не остыла – слишком сильно было оскорбление и слишком уязвлена была её гордость, да и уже не отступиться: гриффиндорцы всегда держат своё слово, даже данное самой себе. Ох, ну что за жизнь!..
Единственное, что радовало, так это то, что каким-то чудом ей всё же удалось убедить мадам Помфри в том, что она уже полностью выздоровела и что сон в родной гриффиндорской спальне для неё будет даже полезнее, и вообще, ведь её же всё равно завтра выписывать собирались…
Так что теперь уже полностью здоровая и даже немножко довольная жизнью Джинни уверенно шагала по коридору.
Поворот, ещё поворот… Осталось не так уж и много – и она будет в гостиной родного факультета. Поворот, и… Её глаза от удивления расширились, а ноги остановились, в то время как руки, казалось, зажили своей жизнью: волшебная палочка как-то сама собой оказалась направлена на Него, слова заклятия чисто автоматически вылетели из её уст…

– Так что если вдруг твоя девушка что-нибудь такое узнает и поделится с тобой информацией…
– Ага, я понял. – Несколько рассеянно ответил Лео. Некоторое время мы шли молча.
На очередном повороте я вдруг подумал, что надо бы сказать Лео о том, что ничего против его ненаглядной Лаванды я не имею и что эта просьба – простая формальность, ведь он и так бы рассказал нам, если бы вдруг действительно узнал от кого бы то ни было что бы то ни было достаточно важное. Он немного отстал от меня, поэтому я, уже завернув за угол, через секунду развернулся и сделал шаг ему навстречу.
– Знаешь…
Кто-то что-то произнёс, практически сразу после чего рядом со мной просвистел луч от какого-то заклятия. Что за?..

Заклятие летело прямо на Хама: вот ещё буквально секундочка, и… Он отступает на шаг. Она не попала… Ох!.. Кажется, ей надо срочно мотать отсюда, да куда подальше…
Джинни слегка попятилась назад, прежде чем развернуться и со всей скоростью, на которую только была способна, побежать подальше от этого места, от этого человека, от этой неосуществившейся мести, и… Уже через несколько поворотов она поняла, что с каждым шагом она всё отдаляется и отдаляется от гриффиндорской гостиной, которая, возможно, была единственным её более-менее безопасным убежищем. Ох…
В боку закололо, дыхание уже давно сбилось, мышцы ног устали, лёгкие обжигало огнём… После очередного поворота она шмыгнула за доспехи и притаилась. Через некоторое время она всё же нерешительно посмотрела в щёлочку за доспехами в ту сторону, откуда прибежала. Никого… И вокруг так тихо. Только бешеный стук крови в висках, только никак не желающее восстанавливаться дыхание, только…
– Увидели там что-нибудь интересное, мисс Уизли?..
…только тихий шёпот и горячее дыхание, опалившее её шею. Только вдруг внезапно пробежавшие по спине и явно не собирающиеся останавливаться на достигнутом мурашки, только неожиданный, сковывающий разум страх, только вдруг начавшие подгибаться колени, только…
– Мама… – Тихо прошептала она, когда, повернувшись, всего в нескольких сантиметрах от своего лица увидела Очень Злого Его.

Джинни Уизли с направленной на меня волшебной палочкой застыла каменным изваянием и некоторое время не подавала признаков жизни, после чего вдруг пришла в движение, слегка попятившись, а потом развила неплохую скорость, рванув вперёд по коридору.
– Хм… Потом поговорим. – Бросил я явно заинтригованному другу, прежде чем побежать следом за ней.
Она бежала без оглядки, неожиданно быстро и, естественно, не слишком долго. Я тихо бежал справа от неё и чуть позади, чтобы, если вдруг она оглянётся, всегда можно было зайти ей за спину и остаться до поры до времени незамеченным.
Наконец-то она выдохлась и залетела в очередную нишу за доспехами. Молча захожу следом. Немного отдышавшись, она припала к небольшой щёлке между доспехами, кажется, усиленно высматривая меня. Секунда, две, три… Ещё несколько… А она всё также вглядывалась в темноту и вслушивалась в тишину, пытаясь понять, где же сейчас её преследователь, то бишь я. Мне отчего-то кажется, что вот так стоять мы можем ещё очень долго, поэтому…
– Увидели там что-нибудь интересное, мисс Уизли?.. – Тихо практически выдыхаю я.
Был ли я зол? Был. И ещё как. Когда в тебя ни с того ни с сего вдруг кидаются заклятиями, вообще, знаете ли, довольно тяжело оставаться полностью спокойным и умиротворённым.
Она медленно повернулась ко мне.
– Мама… – Тихо прошептала она. Я слегка прищурился.
– Мама?.. Боюсь, она сейчас вряд ли поможет. Но ведь есть ещё… – Я взглядом указал куда-то наверх. – Повторяй за мной… – Она попыталась попятиться, отступить назад, но вместо этого лишь сильнее вжалась в стенку. Ей никуда от меня не деться, а мне – некуда торопиться…
– П-повторять?..
Я слегка киваю, после чего начинаю:
– Отче наш…
– О-отч-че… Н-наш… – Заикаясь и запинаясь, попыталась повторить она.
– Да святится имя твоё… – Снова подсказываю я.
– Д-д-да…
– Нда… – Протянул я, после чего наигранно тяжко вздохнул и прекратил её попытки выдавить из себя продолжение молитвы. – Достаточно. – Медленно ставлю одну руку рядом с её головой. В её глазах уже даже и не страх, а чистый ужас. – Боюсь, что у Него сегодня неприёмный день… – Ставлю рядом вторую руку…

– Мама?.. Боюсь, она сейчас вряд ли поможет. Но ведь есть ещё… – Мало чего понимая, она тоже посмотрела куда-то вверх. Кто ещё есть? Потолок?.. – Повторяй за мной…
Что?.. Повторять?.. Что повторять?.. Она попыталась попятиться подальше, отодвинуться от него, но… Отодвигаться было некуда, тут не отступишься при всём желании…
– П-повторять?.. – Уточнила она. Голос не слушался, все мысли в панике куда-то разбежались, и сама Джинни тоже бы сейчас с удовольствием последовала их примеру и тоже куда-нибудь убежала. Но такая холодная стена, в которую она сейчас вжалась, не давала возможности попятиться, отступить, сбежать… И такой холодный взгляд зелёных глаз, почти спокойный, почти мягкий, почти искренне предлагающий что-то вроде помощи… Повторять за ним… Что повторять?..
– Отче наш…
Она как-то почти неосознанно повторяла, запиналась, путалась, с трудом понимала, что она повторяет, еле осознавая, что, кажется, это – молитва, что…
– Достаточно. – Мягко говорит он, и она тут же прекращает все попытки сказать что бы то ни было. Язык отказывался слушаться, её била крупная дрожь, мурашки устраивали скоростные забеги у неё на спине и не только, а она всё смотрела в эти такие зелёные глаза и никак не могла отвести взгляд.
Он сказал что-то ещё, но она не разобрала, да и не очень-то и пыталась: слова потонули в том, что Он вдруг поставил правую руку с одной стороны от неё, потом левую с другой…
– Мамочки!.. – С трудом выдавила из себя она. Колени всё же подогнулись, и она медленно начала сползать вниз по стеночке…

Она вдруг начала сползать вниз, всё ниже, ниже и ниже… Хм, интересненько…
– Мисс Уизли, позвольте у Вас поинтересоваться, а Вы, собственно, до какого уровня и с какой целью сползаете? – Она притормозила где-то в районе чуть ниже моей талии и, густо покраснев, стремительно встала обратно. Обрела дар речи?.. Ну, наконец-то, а то этот маленький запуганный зверёк мне уже порядком надоел…

Ноги не держали, и она всё ниже и ниже сползала по стене, как вдруг… Сквозь туман в голове до неё дошли Его слова, он спросил… Что?..
Посмотрев прямо перед собой, она стремительно покраснела, после чего снова покрутила в голове его вопрос, и… Да что он себе позволяет?!
Весь страх куда-то улетучился, а вместе с ним и вдруг приобрели способность держать её бренное тело и ноги.
– Да что ты себе позволяешь!.. Да эти грязные намёки!.. – Слов не хватало, воздуха от возмущения – тоже, и она просто подняла руку, намереваясь дать ему пощёчину, но… Руку он перехватил.
…вот теперь он Действительно Зол. Но… Но теперь она уже не боится. Ну, что, что, что он ей может сделать?! Ни-че-го!!
– Вообще-то у меня было два варианта: либо ты хотела пасть к моим ногам и просить прощения, либо – попытаться сбежать. – Медленно проговорил он, одной рукой легко удерживая её руку, а другой всё также опираясь о стенку. – Но мне нравится ход Ваших мыслей, мисс Уизли…
Выдыхает он ей на ухо ответ. Колени снова начинают подкашиваться. Чёрт… Кажется, он её сейчас поцелует… Ведь поцелует же, правда?..
Она подняла на него взгляд. Его лицо всего в паре сантиметров от неё, он смотрит прямо ей в глаза…
Всё ещё довольно злой, но больше не злости, а… Чего? Кажется… Усталости.
– Прости… – Она ослышалась, или… – Мне следовало бы лучше держать себя в руках.
– Точно…
Она хотела сказать это вызывающе, хотела задеть его, оскорбить, вывести из себя… Зачем, зачем ей это было нужно?.. Она не знала, но теперь это уже и не важно: голос подвёл её, и она вообще не была уверена, что он её услышал.
– Ты же знаешь, что у нас утечка информации. Скорее всего, в Хогвартсе есть шпион Волдеморта, а, может быть, и не один… – Он прикрыл глаза и отпустил её руку. – Этот шпион ещё и вредить старается по мелочам, и… – Он открыл глаза и посмотрел прямо ей в глаза. – Я не стану кому бы то ни было говорить, что ты нападала на меня в пустом коридоре, да и Лео тоже будет молчать, но я думаю, что тебе стоит знать, что с этого момента ты становишься главной подозреваемой в этом деле.
Он убирает другую руку от стены и, оттолкнувшись, уходит.
Он её в чём-то подозревает?! Даже нет, не просто в чём-то, а в связи с Сами-Знаете-Кем! Её! Он! Да она… Да он… Да блин, что такое!..
Нет, ну вот теперь она просто Обязана отомстить ему за тот ужас, что она сейчас пережила. И за то, что он считает, что она могла бы шпионить для Этого. И за все эти грязные намёки, и за ту, наверное, самую ужасную секунду, когда она так хотела, чтобы он её поцеловал. И особенно за эту чёртову секунду! Почему же он не поцеловал её тогда?.. “Сцука побрезговал” – с холодной яростью в голосе ответил её внутренний голос. Побрезговал?! Ею?! Ну, всё! Она ему не просто отомстит, она…
Её губы расплылись в довольной усмешке. И как это ей раньше не пришло Это в голову?.. Но теперь-то, теперь она проведёт ему бесплатную экскурсию по местам зимовки некоторых членистоногих…

 Отправлено: 12.12.09 17:34. Заголовок: Если бы кто-нибудь к..

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал ей, что она будет работать в библиотеке, она бы громко и насмешливо рассмеялась этому кому-нибудь прямо в лицо, причём сразу же после одного только предположения, что она вообще будет работать. Ведь это же просто смешно – чтобы она – она!.. – работала?! Нет, нет и ещё несколько сотен тысяч миллиардов и миллионов раз нет!.. Да ей от одного предположения становилось смешно!..
Тогда становилось…
Теперь же было как-то не до смеха. Полки, полки, полки и полки, а на них книги, книги, книги и книги… Нескончаемые полки с нескончаемыми книгами. Самая большая библиотека в королевстве была действительно большой – да просто огромной!.. – и содержала в себе сотни, тысячи, миллионы и миллиарды книг, которых здесь было столько и в таком количестве, что ей становилось дурно. А ведь когда-то – сейчас ей кажется, что это было так давно, почти в прошлой жизни, – она гордилась их семейной библиотекой, ведь та была такой большой, что – как она часто, смеясь, говорила гостям, показывая поместье, – чтобы прочитать её всю, каждую книжечку, не хватит одной человеческой жизни. Но здесь… Здесь, кажется, не хватит даже сотни человеческих жизней даже на то, чтобы просто прочитать названия книг и краткую аннотацию к ним.
Библиотека была огромной, пыльной и почему-то страшной. Хотя, конечно же, понятно, почему именно страшной – кто бы не испугался, впервые в жизни начав работать? Может быть, в другом бы случае она и проявила свойственные ей твёрдость духа, отвагу, мужество, стойкость, смелость, отчаянную храбрость… Но только представив, что ей придётся работать ЗДЕСЬ, все её лучшие качества почему-то спешили попрятаться за широкой и могучей спиной самого жуткого, самого ужасного, самого чудовищного страха – страха перед неизвестностью.
Словно бы очнувшись, прекрасная, очаровательная, обаятельная, гордая, невероятно красивая и немного – совсем немного и только внешне! – надменная и высокомерная шатенка с потрясающей воображение идеальной фигурой, которую красиво подчёркивало невероятной красоты облегающее платье с корсетом с глубоким, на грани приличия, вырезом и пышной юбкой, скрывающей её длинные, стройные ножки, эта невероятная шатенка встряхнулась и с гордо поднятой головой и царственно прямой спиной перешагнула порог своей добровольной тюрьмы, обязанностью пребывать в которой в течение ближайших двух недель она была обязана своему любимому – хотя на данный конкретный момент и не очень-то – взбалмошному родному братцу, который был старше её только (хотя он лично предпочитал говорить “целых”, что, как это ни прискорбно, истине соответствовало: числа и год рождения у них совпадали) на пять месяцев, но всё равно наивно считал себя гораздо старше, умнее и опытнее. Хотя, конечно же, это было совсем не так: без лишней скромности стоит отметить, что Эрмина обладала не только невероятной красотой, но и незаурядным умом: всю их немаленькую семейную библиотеку она, не покладая томов, рукописей и книг, добросовестно прочитала ещё до того, как ей исполнилось семь лет.
Но эта библиотека… Она показалась девушке совершенно огромной, ей даже казалось, что даже она, с её-то умом и сообразительностью, а также смекалкой и эрудицией, просто физически не сможет прочесть все находящиеся здесь кладези информации. Однако ничего не поделаешь: она всегда держала своё слово, и если, так глупо поспорив с братцем, сказала, что выдержит здесь две недели, значит, она выдержит, ведь всё-таки у неё был характер: она была выносливой, усидчивой, трудолюбивой…

Рональд, подавив зевок, перелистнул дальше. Он добрался уже до пятидесятой страницы книги, а действие только-только начинало подумывать о том, чтобы начать развиваться… Впрочем, не то, чтобы его это особенно заботило: рождественские каникулы были в самом разгаре и у него будет ещё вполне достаточно свободного времени. Будет… Потом…
Устав бороться с одолевающей его зевотой, Рон положил в книжку закладку и улёгся спать. На тумбочке рядом с ним скромно лежал заколдованный под “Квиддич сквозь века” любовный роман, который только позавчера подарил ему Лаки и настоятельно рекомендовал прочитать, сказав, что это обязательно должно помочь ему перейти на новый этап отношений с Гермионой. Ну а ради такого он был бы готов не то, что прочитать какой-то любовный романчик, он бы его даже написать, наверное, согласился…

Неделю спустя.
Ренальд задумчиво перевернул страничку. Обычно он очень любил читать и зачастую засиживался в этой библиотеке – ведь она объективно была самой лучшей! – и чтобы выманить его отсюда куда-либо его многочисленным друзьям порой приходилось идти на самые разнообразные ухищрения. Стоит отметить, что этот высокий, стройный и красивый – как ангел с картины – молодой человек вообще-то был очень весёлым и общительным, но это ни в коей мере не мешало ему периодически наслаждаться, проводя время в обществе книг. Книги манили его, увлекали в чарующий, таинственный, непредсказуемый мир фантазий, заставляли отринуть все проблемы, если таковые были, они переворачивали его мировоззрение, они меняли его, и с каждой прочитанной книгой он становился другим – не внешне, нет, но внутренне… В общем, все знали: лорд Ренальд Юлиус Эпрелейн фон Багшорн, граф Уэльский, барон Шотландский, принц Датский и просто верный подданный своего короля очень любил читать и ещё ничто и ни разу не смогло заставить его отвлечься от столь увлекательного процесса чтения. Это знали все – ведь у этого хорошего человека с большим сердцем было очень много др

 Отправлено: 12.12.09 17:34. Заголовок: Некоторое время спус..

Некоторое время спустя. Продовольственный склад супермаркета.
МСП – малогабаритный специальный пистолет, данный экземпляр именуется “Гроза” модифицированная… Толстые стенки гильзы рассчитаны на высокое давление пороховых газов… После выстрела газы полностью остаются в ней, так что обязательный сбор гильз после стрельбы объясняется не только секретностью оружия, но и их взрывоопасностью…
А я не смотрю налево…
"Бесшумное" составляет едва ли не большую часть из огнестрельного оружия отрядов специального назначения… Если не устранить, то хотя бы приглушить звук выстрела можно разными способами, в том числе "отсекая" пороховые газы. Эта, едва ли не старейшая, идея не так уж проста в исполнении, поскольку требует специальной конструкции, запирающей дульную часть ствола или гильзы после вылета пули…
…я совсем не смотрю налево…
К тому же давление "отсеченных" газов затрудняет извлечение гильзы из патронника. Подобные решения, однако, привлекательны тем, что позволяют значительно уменьшить размеры оружия и исключить прорыв газов наружу…
…совсем не смотрю, точно-точно…
Выпускал пистолет Тульский оружейный завод. "Гроза" применялась советским спецназом в Афганистане…
…да я туда даже краем глаза не косю…
За рубежом ее именуют "пистолетом для убийц", но это определение скорее журналистское…
…мой взгляд вообще блуждает где-то в других направлениях, я вообще внимательнейшим образом выглядываю крыс…
К "средствам самообороны" такие комплексы не отнесешь: это действительно инструменты для решения специальных задач…
…а рядом Пантера также пытается не смотреть на кое-что крайне соблазнительное, находящееся чуть левее моего левого помешательства…
Нет, ну всё-таки какими же бессердечными и бесчувственными нелюдями надо быть, чтобы заставлять нас тихо сидеть в засаде внутри этого чёртового продовольственного склада. Да ещё и голодными… Да ещё и рядом с едой… А еды подозрительно много… А уменьшить до разумного количества это неразумное продзасилье так и тянет, так и тянет…
…а ещё слева, там, куда я совсем не смотрю (я ведь, как мы помним, любуюсь своим офигительно крутым пистолетом), находится большой-большой холодильник, доверху забитый молочной продукцией… Чуть левее от моей левой мечты располагаются упаковки с шоколадом, поэтому нервно вертимся на своём месте и усиленно не смотрим налево мы с Пантерой вместе… Прямо сладкая парочка какая-то получается, да?..
Тихий писк – мелькает крысиный хвост, который мы решительно классифицируем как “хвост крысячий, обыкновенный, принадлежит Хвосту – гаду необыкновенному”. Ждём немного – есть основания полагать, что крыс выполняет разведывательную функцию.
Хотя и не суть важно, что он там пытается выполнять. Аврорат заявил чётко: им нужна миссис Лестрейндж. Лучше бы мёртвой, а то с живой возиться… А на Петтигрю им как-то… Никак, одним словом. Поэтому мы ждём, выжидаем, высиживаем чего-то… Если так и дальше пойдёт, то организуем мы здесь сначала мини-филиал боковых коробок с яйцами, а чуть позже – находящейся прямо по центру мясной продукции. Говоря проще: либо мы тут чего-нибудь да высидим, если так и будем сидеть, либо перережем не вполне определённое количество народу – это ежели кто-нибудь всё же рискнёт сунуться.
Заклятий на здании никаких нет: у ПСов, вроде как, неплохой нюх – могли учуять, а спугнуть их никто не хочет, особенно Аврорат, который радостно спихнул всю эту ответственную операцию на меня, Пантеру и Бали. И вот сидим мы теперь, злые и голодные, и ждём момента, когда можно будет доходчиво объяснить товарищам Упивающимся, что не дело это, нехорошо, знаете ли – так вот с людьми поступать, есть-спать мешать…
Аврорам бы, кстати, это тоже объяснить бы не помешало… Жаль, что с ними сейчас лучше чуть ли не “сюси-пуси” разводить, не конфликтовать и вообще производить аки на конвейере счастье, умиротворённость и полную удовлетворённость от совместной работы.
Теперь остаётся только надеяться, что никто из Упивающихся не догадается аппарировать отсюда раньше, чем мы их повяжем и передадим из своих натруженных и накачанных рук в жадные загребущие лапки Министерства в лице его правоохранительных органов вообще и Аврората как органа борьбы с преступностью в частности, потому что иначе… Будет грустно. Мягко говоря…
Наконец, ещё несколько закутанных в плащ фигур тихо вскользнули внутрь помещения и разбрелись в разные углы. Тэк-с, и где тут у нас Лестрейндж ошивается? И кто из этих пародий на “маски откровения” в лице “плаща откровения” окажется именно ей? Да уж, сложная задачка…
Но мы попробуем её решить. Что нам известно? Из пункта А (предположительно – резиденции Тёмного Лорда) в пункт Б (складское помещение) была совершена аппарация группы, состоящей из четырёх человек. Первый, превратившись в крысу, оземь шмякнулся и побежал на разведку. Остаётся три… Первый из Упивающихся был больно уж высок и плечист – мне кажется, что, скорее всего, это какой-то мужчина, возможно даже спортсмен. Второй какой-то уж слишком дёрганный, нервно так передвигается, оглядывается постоянно – вряд ли это миссис Лестрейндж, о ней какие только слухи, конечно, не ходют и бродют, но вот если её и обвиняют в нервозности, то только потому, что она на нервной почве во всё, что движется и не движется, круциатусами бросается… Таким образом, методом исключения, мы получаем, что направившаяся в сторону моего левого счастья закутанная во всё чёрное фигура и есть искомый объект.
Знаками объясняю девчонкам, что объект найден и что я за ним. Дамы, задумчиво глянув на столь вожделенный мною холодильник, не спорят, поэтому мы молча разделяемся: Бали скользит в правую сторону, а мы с Пантерой, как обычно, дружно завильнули налево.
Ящики довольно высокие, но переходы между ними длинноваты. Хорошо ещё, что освещения никакого: иначе спалили бы нас – как пить дать (желательно дать молока), спалили бы… Причём, боюсь, в прямом смысле – Инсендио эти бяки знают даже как-то слишком хорошо.
Возле холодильников с рыбой нами был обнаружен первый объект – тот самый здоровяк, которого я посчитал за спортсмена. Он чем-то увлечённо занимался, поэтому подкрасться сзади и тихо вырубить оказалось совсем уж просто и элементарно.
Чуть впереди, невидимый за горами ящиков, находился вожделенный холодильник, к которому меня так и тянуло, так и тянуло… И я поддался этой тяге, и пополз – мучительно медленно, ведь быстро нельзя – найдут-заметят-спалят…
С Пантерой мы разделились: она чуть отстала, если что – прикроет, так что теперь я героически полз в одиночку.
“Молоку не сдаётся наш гордый спецназ!..”* – мысленно провыл я, решительно отползая от заветной цели. К сожалению, заказанная цель с заветной сегодня не совпадают, так что ползём дальше и не оглядываемся…
Цель обнаружена, находится возле коробок с консервами. Чёрт! Чуть правее от неё находится ещё один объект, который может затруднить достижение цели. Жестами обсуждаем с только что подползшей ко мне Пантерой дальнейшие действия, как вдруг…
Дикий грохот, после чего – полупридушенный крысиный писк.
Я не успеваю даже толком понадеяться, что крыску завалило качественно и что выбраться самостоятельно из завала у того не получится, как происходит сразу несколько событий: дёрганный шарахается куда-то в сторону и становится слишком труднодоступным для прицельной стрельбы, а Лестрейндж – такая вот нехорошая женщина, – нервно крикнула взрывное проклятие, послав его почему-то чуть в сторону от нас, прямо в… Ну, знаете ли!.. Если я и героически прополз мимо моего холодильничка, то это не значит, что всякие там – точнее, уже почти тут, – должны его взрывать!..
Мы с Пантерой одновременно рванули в открытое наступление: взрывом ведь не только мой холодильник зацепило, но и её коробки…
Моя девушка быстро перебегает на удобную для обстрела позицию и стреляет в правую руку нервному. Палочка выскальзывает у того из руки и закатывается куда-то за многочисленные ящики, Пантера же быстро подбегает к почти поверженному врагу и вырубает.
Всё это я отмечаю краем глаза: для меня цель сейчас – это отомстить заказанной цели за мою заветную цель…
Лестрейндж не откажешь в скорости реакции: практически сразу же она кидает Аваду в занявшую удобную для обстрела позицию Пантеру. Точнее, пытается кинуть…
Уже после слова “Авада…” я в неё стреляю. Тщательно целиться времени нету, да и приказ “лучше мёртвой, чем живой” я помню, поэтому даже и не пытаюсь попасть по рукам. Как, впрочем, и откидываю варианты “в сердце” и “в голову”. Сейчас для меня главное – это не дать ей договорить…
…именно поэтому уже через секунду она, захлёбываясь слогом “Ке…” падает на пол с пробитым пулей горлом… Кажется, судя по количеству крови, я попал в сонную артерию…
Пантера подтаскивает за ящики бес