Отправлено: 26.08.09 07:42. Заголовок: Новое Начало - Альтернатива. Часть I (Вторая редакция) Главы 1-13

Название: Н.Н. - Аль. Ч. I (1-13) (14-26) (27-33) - Возрождение Дракона, не только.
Автор: Shin-san (Shinsan@yandex.ru)
Бета: Янина (joyleaf@mail.ru), Элериан (omega151@mail.ru).
Рейтинг: R
Направленность: Гет.
Пэйринг: Гарри Поттер/НЖП.
Размер: Макси.
Жанр: AU, Экшн, Дарк.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: что не моё - принадлежит Леди Дракула аka Mystérieux Shadow (согласие автора на препариование ее фика получено) и еще какой-то тете по фамилии Роулинг.
Саммари: Вся книга: Всем недовольным фанфиками «Властелины Стихий» и особенно «Новое начало» посвящается.
Альтернативный вариант «Нового начала» - сиквела «Властелинов стихий».
Время повернулось вспять – но Драко и Северус сохранили память о произошедших событиях. Обретя силу и возможности Лоно Хара, они поднялись на неизмеримо высшую ступень над «обычными» магами. Но, как говорится, «Не считай себя самым сильным – всегда найдется сильнее». Или, как минимум равный.
Часть I: Вы и вправду думали, вслед за всеми, что Гарри спасла от «Авады Кедавры» Волдеморта исключительно любовь матери, чистая и светлая? Юный Поттер тоже так думал. И тем сильнее его шок от правды, не совсем чистой и вовсе уж не светлой. Что же будет дальше? Кто знает...

Обсуждение: Сюда


P.S. Для лучшего понимания многих событий и фактов настоятельно рекомендую хотя бы по диагонали ознакомиться с оригиналами:

Властелины Стихий
Первая трилогия:
Властелины стихий. Часть I.
Властелины стихий. Часть II.
Властелины стихий. Часть III.

Новое Начало
Вторая трилогия:
Новое начало. Часть I.
Новое Начало Часть II.
Новое Начало Часть III. Эпилог

 Отправлено: 26.08.09 07:44. Заголовок: Пролог. Сгущались ..

Пролог.

Сгущались вечерние сумерки. На улице было душно, у горизонта клубились сизо-черные грозовые тучи, обещая вскоре пролиться первым летним дождем. Далекие беззвучные всполохи молний отражались в темных, давно не мытых стеклах окон неприметного домишки, стоящего на одной из окраинных улочек Лондона. Лишь одно, одиноко и тускло горящее окно говорило о том, что дом все же обитаем.
В комнате, слабо освещенной пламенем камина, погрузившись в глубокое кресло, неподвижно сидел единственный обитатель дома. Пляшущая в такт огню тень от высокой спинки скрывала его голову и торс, а ниже пояса все покрывал далеко не новый клетчатый плед. Вокруг кресла, на рассохшихся тумбочках, стульях и даже полу в беспорядке лежали груды газет, как маггловских, так и «Ежедневного Пророка», вперемешку с грубо вскрытыми письмами. Создавалось впечатление, что хозяин дома тщательно следит за происходящим в мире, как магов, так и магглов.
Он отложил толстую, затертую многочисленными пролистываниями подшивку вырезанных газетных статей, откинулся на спинку кресла и с силой выдохнул.
- Все, ждать больше нет смысла… – тихо, с присвистом прошептал он. – Я обещал, и я это сделаю. Хотя не уверен, что поступаю правильно… Но не будет ли неведение лучшим выбором по сравнению с тем, что ты собрался ему дать? - Казалось, человек спорит сам с собой. – Вернее, что собрался обрушить на него… Проклятье, у меня такое чувство, будто я собираюсь дать слепому опасную бритву, сказав, что это губная гармошка… Нет. Он сильный мальчик, он выдержит, и, возможно, не только уцелеет, но и сможет сделать то, что не вышло у нас… Во всяком случае, родители дали ему хорошую фору. Чудовищно дорогой ценой, но все же дали. Вдруг, ему повезет? А, может, наоборот, повезло тебе, что ты не смог его пробудить? Но все же главное - я обещал Сириусу, благородному трусишке-Сириусу…
Человек посидел с минуту, собираясь с силами, а потом быстро, будто боясь передумать, набросал несколько фраз на листке бумаги, щелчком пальцев подозвал вылетевшую из темного угла комнаты взъерошенную неясыть и произнес два слова:
- Гарри Поттеру.


Часть I.
Возрождение Дракона, и не только...

«Когда в мир приходит Дракон,
то вместе с ним приходит и его Убийца».

Древняя мудрость.


Глава 1. Тени прошлого.


Шла первая неделя столь «любимых» Гарри летних каникул у Дурслей. И началась она, вопреки годами устоявшейся традиции, несколько необычно. Поттер лежал на своей кровати в комнатке на втором этаже и с недоумением крутил в руках небольшой лист бумаги, пришедший совиной почтой несколько дней назад. Он, наверное, уже в сотый раз перечитывал его содержание:

«Гарри Поттер.
Так уж сложилось, что я должен сообщить тебе нечто весьма важное. Хотя, если ты просто выкинешь это письмо и забудешь о нем, поверь, я нисколько не огорчусь. Единственное, что еще добавлю, так то, что я долгое время работал с твоими родителями и Сириусом Блэком, и разговор пойдет о них и не только о них. Оставляю решение на той выбор.
Эдвард Норт. Уиллмор-стрит, 78.
P.S. В качестве доказательства, что я не лгу, могу сказать - Сириус был анимагом-псом. Это знали, как тебе наверняка уже известно, очень немногие»

Мысли роились у Поттера в голове. Что это? Искусная ловушка Упивающихся Смертью и их хозяина, рассчитанная на его любопытство? Или действительно что-то важное? Ведь если подумать, то людей, знавших о способности Сириуса оборачиваться собакой, в самом деле можно было пересчитать по пальцам, и даже не снимая ботинок.
Любопытство начинало побеждать, но и осторожность тоже не дремала. «Взять бы кого с собой, но вот кого?» Друзья на каникулах, а вариант сообщить о таинственном послании Дамблдору или еще кому из Ордена Феникса, относившихся к нему, как к младенцу, даже не рассматривался. Блуждающий взгляд наткнулся на еще не разобранный чемодан с книгами по магии и прочими пожитками, привезенными из Хогвартса, и его озарило – мантия-невидимка! Это было уже кое-что для начала…
На следующий день Гарри, потратив полчаса на экипировку, отправился на разведку.
Добравшись на обычном маггловском автобусе до Уиллмор-стрит, оказавшейся тихой улочкой в старом пригороде, Гарри надел в укромном уголке мантию-невидимку и, не торопясь, пошел по улице, благо, прохожих почти не было. Дом номер 78 нашелся без труда. Он был далеко не нов и даже слегка обветшал, окна на первом этаже закрывали ставни. Согласно вредоскопу, подаренному аврором Хмури, врагов в доме не было. Но это еще ни о чем не говорило. Сжав в кармане волшебную палочку и приготовившись в случае чего тут же ударить заклинанием, Гарри постучал в дверь.
Через секунду из дома донеслось: «Не заперто!» - и Гарри вошел внутрь. Прихожая, как весь дом, несла признаки основательного запустения - пыль по углам, старая одежда на вешалке, выцветшие обои. В темной комнате, заваленной грудами бумаги, газет и писем, расположившись в кресле спиной к двери, сидел человек.
- А ты смельчак, Гарри, ты все-таки пришел, – хрипло произнес он, уловив звук шагов. – Смельчак, но все же не безрассудный, раз воспользовался мантией. Это хорошо. Должно быть, ты…
- Что вы знаете о Сириусе и моих родителях? – прервал его Гарри, остановившись на пороге комнаты – Откуда вы с ними знакомы?
- Я же написал тебе, - в голосе хозяина послышались нотки раздражения. – Мы работали вместе. Я, Сириус, Лили и Джеймс.
- И когда же это было? – недоверчиво прищурился Гарри, не спеша становиться видимым.
- Давно. Я был специалистом по магии… Скажем так, узкоспециализированной и не очень светлой. Джеймс – по магическим предметам, Лили расшифровывала и изучала древние записи, а Сириус, из-за своей четверолапой «особенности», был полевым агентом, разведчиком. Наша команда сложилась за четыре года до гибели твоих родителей, мальчик. Я познакомился с этой троицей во время раскопок в Алашани, они искали древние магические артефакты по заданию, хм… главы Ордена Феникса. Для борьбы с небезызвестным тебе Томом Реддлем. Противостояние с ним еще только разгоралась, большинство считало, что слухи о Вольдеморте преувеличены, но Дамблдор сразу понял, куда ветер дует, и решил не медлить с подготовкой к войне. Говорят, сейчас он помягчел и подобрел на посту директора школы, но раньше… Раньше он был куда жестче. Столько всего можно вспомнить… Ну да ладно, садитесь молодой человек, слушайте и постарайтесь не перебивать. Разговор у нас будет долгий.
Гарри снял мантию, пристроился на край стоящей у стены видавшей виды банкетки с выцветшей, расползающейся обивкой, и стал молча ждать.
Человек, назвавшийся в письме Эдвардом Нортом, повозился в кресле, прокашлялся и начал:
- Для начала скажи, Гарри, что тебе известно о своих родителях? Насколько я знаю, ты услышал правду о них, о том, что ты не маггл, да и о магическом мире вообще, только когда пошел на первый курс Хогвартса?
- Да, - осторожно подтвердил Гарри. – Все это мне рассказал сначала Хагрид, а потом, более подробно – Дамблдор.
- Хм. И что же ты теперь знаешь? Если вкратце?
- Ну, - Гарри постарался собраться с мыслями. – Мои родители учились в Хогвартсе, оба были на факультете Гриффиндор, там же, в школе они и познакомились. Вскоре после выпуска они поженились, а с началом темных времен вступили в первый Орден Феникса, а потом… Потом…
- Что было потом, я знаю, – сказал Норт. – Вопрос в том, знаешь ли ты, чем именно занимались твои родители в Ордене Феникса?
- Нет. Дамблдор никогда об этом не рассказывал, – ответил Гарри и неожиданно задумался над своими словами. Действительно, профессор Дамблдор, да и все остальные почему-то никогда ни словом не упоминали об этом.
- Ха! Ну, разумеется, не рассказывал… Я тоже долго думал, а не наплевать ли мне на обещание, данное Сириусу, и не говорить тебе вообще ничего. Для твоего же блага, в первую очередь.
Голос незнакомца резко посерьезнел.
- Так вот, слушай внимательно, мальчик. Можешь даже мне не верить, в конце концов, мое дело - только рассказать, ввести тебя в курс дела, так сказать. А что уж там дальше - решать исключительно тебе.
Мы вчетвером, я, Сириус и твои родители, занимались в Ордене Феникса поиском и исследованием артефактов. Боевых артефактов. Древних боевых артефактов. Открытая война с Вольдемортом уже была неизбежна, и мы колесили по всему миру, правдами и неправдами добиваясь разрешений на раскопки и исследования. Мировой авторитет и влияние Альбуса, создавшего нашу группу, сильно нам в этом помогали. Мы побывали в Алашани, Египте, Тибете, облазили все зиккураты майя и ацтеков в Южной и Центральной Америке. Мы нашли столько всего интересного… К сожалению, большая часть находок не годилась в магическое оружие, а то, что годилось, или было именно им… Ты же знаешь, что Дамблдор и Министерство Магии несколько, м-м… недолюбливают друг друга?
- Ага, именно «несколько недолюбливают», – у Гарри против воли вырвался смешок от столь своеобразной характеристики взаимоотношений Министерства и директора Хогвартса.
- Ну вот, эта нелюбовь идет именно из тех времен. Дамблдор настаивал, прямо таки требовал применения найденных нами вещей. Это могло бы сильно помочь в борьбе с Вольдемортом и существенно уменьшить наши потери. Чего только стоило Перо Кецалькоатля - оно буквально высасывало магическую силу из всех магов в радиусе полмили. Из тех магов, кто не носил соответствующего защитного амулета, разумеется. Представь себе - раз! И вместо атакующей группы Упивающихся Смертью имеем толпу абсолютных сквибов. Подходи и бери голыми руками… Неплохо, верно?
Норт хрипло хохотнул.
- Но Министерство боялось ответственности и в ужасе махало руками, запрещая применение подобных средств. Альбус, разумеется, рвал и метал, находясь буквально в шаге от открытого неповиновения центральной власти. Ты никогда не видел Дамблдора очень сильно не в духе? Нет? Жутковатое зрелище, скажу тебе…
- А где сейчас все это магическое оружие? – подавшись вперед, спросил Гарри. – Ведь Вольдеморт возродился, вот-вот начнется новая война, может сейчас…
- Ага, размечтался, - фыркнул Норт. – Министры магии могут меняться, но идиотизм и главный принцип этого заведения «Главное - кабы чего не вышло…» - вечны. Да что я тебе рассказываю, ты наверняка уже сам знаешь, что именно из себя представляет Министерство магии.
Поттер тут же вспомнил, как Фадж до последнего отказывался признавать очевидные факты, уроки по ЗОТИ в исполнении Долорес Амбридж и ее милые воспитательные методы. И кивнул.
- К тому же, почти все добытое нами оружие после падения Вольдеморта было уничтожено, – продолжил Эдвард. – С формулировкой «Как потенциально опасное для магического мира». Чертовы перестраховщики…
Так вот, мы подходим к главному. За почти три года метаний по миру, мы нашли и изучили множество мощнейших магических предметов. Некоторые из них были таковы, что перед ними даже «Авада Кедавра» казалась безобидным «Люмосом». Но то, что нашел твой отец… Это… Это трудно объяснить на словах… Мы тогда были в Китае, на границе с Манчжурией и Джеймс Поттер, внезапно пропал на месяц, бросив перед уходом только, что «скоро вернется». И он вернулся. Исхудавший, черный от грязи, весь в рванье.
И он принес е_г_о.
Норт шевельнул рукой и графин на столике сам налил воды в стакан, а стакан подлетел к магу. Судя по звукам, а Гарри по-прежнему не видел хозяина дома из-за кресла, Эдвард нервно выцедил воду, и продолжил:
- Мы долго расспрашивали его, где он нашел эту… вещь, но твой отец либо молчал, либо менял тему разговора. Позже я сам попытался выяснить, где мог пролегать путь Джеймса, но его следы обрывались на бывшей территории Маньчжоу-Го – марионеточного государства времен японской оккупации тридцатых-сороковых годов. Скорее всего, где-то там он его и нашел. А туда, в свою очередь, он, вероятно, попал с японцами.
- Так что же нашел мой отец? – не вытерпел Гарри. – Что это было?
- У него много имен… «Тэцу-Но–Кирай», «Меч Проклятых», «Лезвие 300 душ», «Акума-но-кэн» и еще много других… В восточной мифологии магглов это такой же значимый предмет, как, скажем, легендарный железный посох царя обезьян Сунь-Укуна. Только гораздо менее известный.
Предания о нем скрыты во времени, как подводное течение в океане, потому как с ним не связано ничего хорошего, из чего можно было бы выдумать красивую сказку. Даже то, что отражено в легендах, содержит только ужас, страдания и смерть.
Как ты знаешь, сказки и мифы магглов часто являются сильно измененными и приукрашенными событиями, произошедшими в нашем мире, мире магов. И мы стали искать сведения об этом… предмете. Япония, Окинава, Китай… И чем больше мы узнавали о нем, тем больше нас охватывало беспокойство. Которое очень скоро переросло в тихий, гложущий всех нас ужас.
Лили, твоя мать, занимавшаяся расшифровкой и изучение древних манускриптов, похудела, стала плохо спать. Ей снились кошмары, она часто кричала по ночам. Твой отец, работавший с самим клинком, стал сам не свой, и явно проклинал тот день, когда нашел его. Но мы уже не могли остановиться. То, что мы узнали о рождении и судьбе этого лезвия… Понимаешь, настоящая боевая магия, не всякие там «Экспеллиармусы» и «Ступенфаи», она уже по определению не совсем светлая. Но это… Мы поняли, что нашли настоящий кусок Мрака. Я до сих пор не уверен, что тебе стоит это знать.
- Ну, раз начали, так уж продолжайте. – Гарри вытер вспотевшие от волнения ладони о джинсы. – Вы же сами позвали меня.
- Да, верно. Сказав «А», надо говорить и «Б», – согласился Норт. – Ну, ладно, слушай.
Эта история берет начало в Японии, в эпоху сёгуна Иэясу Токугавы, известного своей жестокостью и гонениями на японцев-христиан.
Мелкопоместный князь, или по-японски дайме, самурай Ичиро Акамацу со своей семьей тоже были христианами. И такова оказалась их карма, что на их примере сёгун решил дать понять, что ждет остальных христиан. Причем дать понять как можно убедительнее.
Их небольшой замок взяли хитростью, чтобы члены семьи не успели покончить с собой. А потом… Японцы того времени были большими мастерами пыток, но в тот раз они превзошли самих себя. В течение нескольких дней на глазах Ичиро пытали всю его семью, включая мать, жену и трех детей. В итоге, войска сёгуна ушли, оставив от замка одни головешки, заваленные трупами. И живого, но сошедшего с ума Ичиро Акамацу.
Ох, зря они его оставили в живых… Он помешался, но помешался на одной единственной вещи. Его душа и чувства от пережитого выгорели напрочь, оставив только одно - жажду мести. Дикую, животную жажду лютого отмщения, от которой меркнет свет. Полусумасшедший бывший князь несколько лет скитался по Японии в поисках того, что дало бы ему силу отомстить так, как он хотел. И, как говорится, кто ищет - тот всегда найдет. А уж если у человека в жизни осталась только одна цель…
История умалчивает о том, кого он все-таки нашел, но я уверен, этот маг был из тех, кого Вольдеморт принял бы с распростертыми объятиями. Тот темный решил не упускать шанс и сотворить что-то исключительное, пользуясь бешеной яростью и жаждой крови, обуявшими Акамацу, которые многократно усилили действие черных магических ритуалов. Знаешь, магия Востока всегда несколько отличалась от западной, но даже я, много лет изучавший черную магию и методы борьбы с ней, был сильно озадачен. Неведомый нам колдун использовал силы, работавшие на каких-то совершенно иных, чуждых магических принципах и законах. Это была не та магия, которую ты или я учили в Хогвартсе, и не та, что использовал Вольдеморт со своими прихлебателями. На легендарную и ныне утерянную магию Стихий это тоже не было похоже. Темная сила этого меча каким-то образом завязывалась на эмоции его хозяина, подстраивалась под них и питалась ими, но как именно это делалось, мы так до конца и не поняли. Но и того, что поняли, хватило, чтобы содрогнуться. Ичиро Акамацу был действительно одержимым.
Сначала был выкован клинок. Для этого черный маг подчинил себе одного из знаменитых кузнецов того времени, а князю Ичиро поручил достать инструменты, которыми пытали его семью. Ценой почти 5000 коку, бешеные деньги в то время, необходимый инвентарь был выкуплен. И из них, добавив в ковку останки замученных детей Ичиро и чисто японские черномагические компоненты – желчь каппы и толченую кость аманодзяку - околдованный кузнец выковал этот меч.
Предания гласят, что когда ковался клинок, раскаленная сталь выла и визжала под молотом, объединяя в себе прах невинно убиенных и железо, напившееся их крови. Но это были только цветочки… Потом лезвие девять раз закаливали, остужая сталь в телах девяти юных девушек. Причем в жертвах магически поддерживалась жизнь, и они умирали только после нескольких часов страшных мучений. Кузнец, освобожденный от заклятия после завершения работы, вскоре сжег себя в своей кузнице, не выдержав того, свидетелем чего он стал. В прощальном послании он сообщил, что надеется хотя бы так очиститься от того греха, что совершил.
Гарри нервно сглотнул.
- Дальше – больше. Я опущу детали, но на все заклинания, наложенные на этот проклятый меч, ушел месяц, а в магических ритуалах погибло восемнадцать женщин и разнополых детей - тот черный маг старался на совесть, не каждый день ему выпадала такая возможность. Он даже ничего не взял с Акамацу за свои услуги, потребовав взамен, чтобы после завершения своей мести тот отдал меч ему.
И вот час пробил. Однажды вечером Ичиро подошел к стенам замка того самого вассала Токугавы, который со своими войсками учинил бойню в его поместье, представился и потребовал, чтобы князь Такэда Тендо самолично перебил свою семью, предоставил ему их головы, а затем совершил сеппуку у него на глазах. Иначе из замка не уйдет живым никто. Когда же стража с приближенными князя подняли его на смех, он вынул меч из ножен и просто пошел вперед.
Свидетелей того, что было потом, не осталось. В свитках говорится, что замок словно погрузился в ночь средь бела дня, а окрестные крестьяне запомнили этот день, как «День, когда князя Тендо сожрали демоны-Они». Сохранились лишь отрывки дневника командира стражи сёгуна, первым прибывшего в тот замок. Он писал, что не нашел там ни единой живой души – весь замок был залит кровью, все слуги и самураи князя перебиты - причем удары меча Ичиро, вырезавшего все поместье, зачастую разрубали самураев в латах вместе с их лошадьми. Стены внутренних покоев замка покрывали католические молитвы на латыни, написанные тоже, гм… отнюдь не чернилами, а сам князь с семьей были буквально нарезаны на куски, и из них был выложен католический крест.
- Боже правый, – вырвалось у Гарри. – Но как же… Их Министерство и авроры… Или тогда в Японии было полное безвластье?
- Министерство, авроры… – В голосе Норта засквозил сарказм. – Мальчик, в той, древней Японии, царили иные нравы, это тебе не Англия времен восстания Уолта Тайлера; у нас уже тогда был Анклав Магов, а еще раньше – Круг Друидов, прообразы нынешнего Министерства. Ты же достаточно долго жил маггловской жизнью и учился в их школе, неужели не интересовался мировой историей?
Человеческая жизнь в средневековой Японии стоила очень мало. Самураи рубились на дуэлях и делали сеппуку из-за брошенного косого взгляда, опробовать новый меч или фехтовальный прием на первом попавшемся простолюдине было обычным делом. Бедняки вовсю торговали своими детьми, и это не считалось чем-то зазорным, а стариков относили умирать в горы, чтобы не кормить лишний рот. Так жили магглы, но и тамошние маги тоже не страдали излишней щепетильностью, сказывался менталитет нации. В тем времена в Японии происходило такое, что западному человеку и не снилось...»
И меч, выкованный из безумной ярости и ненависти, закаленный в страданиях и крови и напоенный черной магией, увидел свет. После его «крещения» в замке Тэндо сведения о Тэцу-Но–Кирай обрываются на 50 лет. Вернул ли его Ичиро Акамацу тому черному магу или нет, да сама его дальнейшая судьба – все это неизвестно.
Но через пять десятков лет, появившийся как будто из ниоткуда, меч становится орудием палача при Совете Оммъеджи - союзе магов Японии, которых можно было с натяжкой назвать «светлыми». Он использовался при казнях преступников-магов - идеи вроде Азкабана среди магов-японцев были непопулярны, осужденным просто рубили головы. Как эти мудрецы не распознали, что попало им в руки, ума не приложу. Разве что меч, ставший после всех ритуалов почти одушевленной вещью, научился неплохо скрывать свою истинную сущность. Благодаря этому, будучи орудием казни, он почти полтора века вновь и вновь обагрялся кровью магов. Черных магов. И я готов поклясться, что он брал от каждого казненного частицу силы и души. Отсюда одно из его имен - «Лезвие 300 душ».
- И что было дальше? – Гарри вдруг почувствовал, что у него от волнения пересохло горло, а пальцы, с силой сплетенные в замок, побелели и затекли.
- Дальше? – переспросил Норт. – А ты как думаешь? Разумеется, ничего хорошего. В один прекрасный день палач Совета Оммъеджи впал в бешенство, с помощью Тэцу уменьшил состав Совета более чем наполовину и исчез. Его тело нашли спустя месяц, изрезанное в лапшу, но меч снова пропал.
Дальнейшие сведения о его судьбе туманны и противоречивы. Одни источники говорят, что он был принесен в дар морскому богу-дракону, другие утверждают, что он стал главной реликвией клана убийц Амида-Тонга, и им совершались жертвоприношения. Точных данных нет. И как он попал в Маньчжоу-Го, мы тоже не узнали. Но я сильно сомневаюсь, что он пылился без дела, такие вещи обычно быстро находят новых хозяев.
- И его нашел мой отец, – Гарри потер виски, пытаясь отогнать зарождавшуюся головную боль.
- Именно, – согласился Эдвард. – Но как он это сделал, или кто ему сообщил о нем, он нам так и не открыл.
- Он даже Дамблдору не сказал? – недоуменно спросил Поттер.
- Хех, а Альбус вообще был не в курсе, что мы его нашли, - хмыкнул Норт. – Мы его в известность не ставили.
- Вы, что?!.. – Гарри вскочил на ноги. – Вы… Вы привезли сюда тайно такую кошмарную вещь?! Контрабандой?!
- Ага, - продолжал Эдвард, явно развеселенный гневом Гарри. – Сам посуди, если бы мы сообщили о находке Дамблдору, он был бы обязан сообщить в Министерство. И нам бы точно не дали его исследовать. Да и Альбус наверняка бы не позволил.
А еще в то время что знали в Министерстве – через день становилось известно Вольдеморту: его шпионы были повсюду. Теперь представь, что могло произойти, если э_т_о попало к Тому Реддлю, а уж он-то приложил бы все усилия, чтобы его заполучить. И к тому же у нас были свои планы относительно этого меча… Так что мы решили молчать.
- Не может быть, - пробормотал потрясенный Гарри. – Не верю. Чтобы мои родители утаили такой опасный, жуткий предмет…
- Да ради Мерлина, - грубо отрезал Норт. – Я, кажется, сразу сказал, что твоя вера мне и не нужна. Но ты почти не знаешь своего отца. А то, что знаешь, услышал исключительно из рассказов других. Он был добрым человеком, но никогда не был идеалистом, считавшим, что мир спасут исключительно красота и любовь. Он верил в «добро с кулаками». И такие понятия как «правила» и «дисциплина» тоже значили для него не слишком много. Джеймс всегда говорил, что если дело стоит того, то можно и нужно рисковать. Я не знал его в школьные годы, но сильно сомневаюсь, что он был примерным учеником и пай-мальчиком.
Гарри внезапно вспомнил сцену издевательства компании мародеров над молодым Северусом Снейпом, подсмотренную им в Омуте Памяти самого Снейпа во время занятий Окклюменцией. И промолчал.
- В общем, - опять прокашлялся Эдвард, – мы решили не отдавать меч ни Дамблдору, ни тем более Министерству Магии. Мы решили сами попробовать найти ему применение в разгоравшейся войне с Вольдемортом и его последователями.
- Но как?! – голос Гарри был близок к крику. – Как можно бороться этим против того, кто сам темен до черноты?!
- Наивный ребенок, - не то с жалостью, не то с сарказмом проговорил Норт. – Ты что, всерьез полагаешь, что «ворон ворону глаз не выклюет»? И что меч не причинил бы вреда Реддлю? Чушь! И ты просто не представляешь всю темную мощь Тэцу-Но–Кирай, набранную за сотни лет…
Трудность была не в этом. Во-первых, несмотря на его некоторую, кхм, индивидуальность, мечу требовался хозяин. Во-вторых, для полного раскрытия его возможностей, хозяин должен войти с ним в резонанс, так сказать «пробудить». Чем это было чревато, думаю, понятно, так что…
- Так вы решили скормить этому мечу какого-то человека?! – Гарри вскочил, сжимая кулаки от гнева. – Никогда не поверю, что мои мать и отец пошли бы на такое!! Как вы вообще…
- Уймись, Поттер, - донесся из кресла усталый голос. Погружение в прошлое явно вымотало собеседника Гарри. – Я вызвался добровольцем.
-…могли? – закончил фразу Гарри и осекся. – Вы?! Сами?!! Но почему…
- Потому, – съязвил Норт. И внезапно взорвался: – Хочешь знать почему?!! Да потому, что я хотел получить его силу! И победить в войне! И мне почти удалось!! На какие-то мгновения я почувствовал… почувствовал себя могучим, неуничтожимым, почти равным богам, а потом…
- Что потом? – тихо спросил Гарри.
- Меч не признал меня, – выдохнул Эдвард. – Он будто взбесился и последнее, что я помню – это адская боль. В больнице я очнулся уже вот таким.
Кресло резко развернулось, плед отлетел в сторону, у Гарри подкосились ноги и он плюхнулся обратно на старую банкетку.
В кресле сидел человек неопределенного возраста, одетый в шорты и майку без рукавов. Его левая рука и правая нога заканчивались короткими обрубками, не прикрытое одеждой тело сплошь испещряли тонкие резаные шрамы. А лицо… Короткие, неровно подстриженные седые волосы. Глубокие морщины. Правого уха нет. Грубый рубец пересекает глаз наискось, от середины лба до левой щеки. Вернее, пустую глазницу. Уцелевший глаз прищурен и слезится.
- Ну что, красавец, верно? – тонкие губы словно выплюнули эту фразу.
- Это сделал меч? – спросил Гарри, даже не пытаясь встать.
- Нет, это я порезался, когда брился, - у Норта еще оставалось чувство юмора. – Мне еще повезло, я провалялся в больнице всего три месяца, раны долго не заживали даже при магическом лечении. Твой отец смог убедить Дамблдора и авроров в том, что на меня напали Упивающиеся. Альбусу и в голову не пришло, что его могут дурачить, он всегда верил Джеймсу Поттеру. Опасаясь новых нападений, твоих родителей отправили в Годрикову Лощину, и об их местонахождении знал Сириус Блэк.
- И еще Питер Петтигрю. – сквозь зубы процедил Гарри.
- Это выяснилось позже, - Норт подпер голову оставшейся рукой. – Я ничего не знал, пока Блэк не рассказал мне. А потом его упекли в Азкабан из-за этого крысеныша… После его побега мы виделись с ним только один раз, и он попросил меня, даже потребовал магической клятвы, что если с ним что-нибудь случится, а ситуация с Вольдемортом не улучшится, я всё расскажу тебе. Чем я, собственно, и занимаюсь. Хотя мне кажется, у нашего Сириуса просто не хватало духу вывалить на тебя подобную правду, и он был рад переложить эту ношу на меня.
- Так это все? – у Гарри в голове крутились сотни вопросов. Еще бы, ведь этот человек знал его родителей и долго работал с ними. Но спросил он совсем другое: – А что стало с мечом Тэцу-Но–Кирай? Мой отец его уничтожил?
- Нет, - хозяин дома устроился поудобнее, взмахнул палочкой, и плед сам укрыл его. – Твои родители забрали его в Годрикову Лощину, а все что произошло далее, я знаю только со слов Сириуса.
- Далее?.. – у Гарри неприятно похолодело в животе. – Что далее?
- Самое важное, хотя то, что ты услышишь, гарантированно тебе не понравится. Но опять же, я должен тебе только рассказать, а верить или нет – дело твое.
- Я слушаю, - Гарри вскинул голову и снова сплел пальцы в замок.
- Разговор, Гарри, пойдет о той ночи, когда погибли твои родители. Ты, разумеется, знаешь, что там произошло. Вольдеморт убил твоего отца и мать, вставших на твою защиту, а потом попытался убить тебя, но достиг противоположного эффекта, получив свою «Аваду» обратно. Хех… Я отдал бы вторую ногу за то, чтобы увидеть выражение его лица в тот момент. Но почему заклятие смерти отразилось, не причинив тебе никакого вреда?
- Дамблдор сказал, что любовь мамы, которая пожертвовала собой ради меня, стала защитой. – Гарри поправил очки. – И защищала меня и дальше, пока Вольдеморт не возродился, использовав мою кровь.
- Все это верно лишь отчасти, – единственный глаз Норта смотрел на Гарри, не отрываясь. – Верно то, что твоя мать пожертвовала собой ради тебя, дав тебе защиту. И верно то, что дело в твоей крови. Но материнская любовь, как абсолютная защитная магия… – Эдвард криво усмехнулся. – Вот тут тебя обманули, Гарри.
- Но Дамблдор… – начал Гарри.
- Да оставь ты в покое Дамблдора! – Эдвард снова стал раздражаться. – Он и сам до сих пор ничего не знает. У Альбуса, конечно, были некоторые подозрения, но он поверил. Или сделал вид, что поверил. Но Сириус, который первым прибыл на место боя, а вовсе не этот лесничий Хагрид, смог понять, что там произошло. И мы с ним придумали и выпустили в свет красивую сказку о силе материнской любви. В которую хотелось бы верить. Потому как правда Дамблдору точно бы не понравилась. Да и остальным, впрочем, тоже. Вот что рассказал мне Сириус.
Что бы там не говорили, Вольдеморт заявился к твоим родителям не один, с ним было несколько десятков Упивающихся. Но они не учли одного - твой отец протащил тайком не только «Лезвие 300 душ», но и пару-тройку игрушек послабее. И он дорого продал свою жизнь. Переступив через его тело, Реддль остался один. Но Джеймс успел дать твоей матери так необходимое ей время.
На что, ты хочешь спросить? А на что способна мать, обезумевшая от страха за жизнь своего единственного ребенка? Которого вот-вот придут и убьют?
Говорят, утопающий хватается за соломинку, а если ему протянуть руку, то он не будет выбирать и спрашивать, кто именно ее протягивает. Он просто вцепится в нее изо всех сил.
Не знаю, что чувствовала твоя мать, доведенная до порога отчаяния, и как она решилась на это… Наверное, она просто хотела спасти тебя любой ценой и умереть с сознанием, что сделала все, что могла.
Она не зря изучала манускрипты по Тэцу-Но-Кирай так тщательно, что они являлись ей в ночных кошмарах. И она применила древний ритуал, связанный именно с этим мечом. В вольном переводе с японского он звучит, как «Жизнь за жизнь». Так его назвал Дзиро Цуба, черный японский маг, умудрившийся пробыть владельцем Меча Проклятых почти целых двадцать лет. Он предпочитал именно изучать этот поразительный магический предмет, а не применять его, в чем, кстати, возможно, и крылась причина столь долгого их сосуществования, хотя финал и был тем же самым. Но даже он описал его только теоретически, этот ритуал никогда и никем не применялся ранее. Почему? Кто знает, может, желающих не находилось. И в чем именно он состоял, теперь тоже вряд ли кто узнает: ваш дом со всеми свитками и бумагами почти полностью сгорел, но прилетевший Сириус увидел на полу магический знак из старого свитка, написанного Дзиро. – Норт на секунду замолчал. - И твою мать, убившую себя этим мечом.
Гарри молча смотрел в одну точку. Голова раскалывалась от боли, а вместе с ней раскалывался весь мир. Он обязан жизнью не любви мамы, а куску проклятого железа, столетиями копившего черную магию и души убитых восточных чернокнижников?! Невозможно… Немыслимо! Не может быть, чтобы это было правдой!!
- Лили добровольно отдала мечу свою жизнь, и, тем самым, обязала его защитить твою. Но, подарив тебе жизнь во второй раз, она невольно присовокупила к ней и еще один дар, темный, как безлунная ночь. Этот самый меч. Неизвестно, что подразумевал автор того свитка под защитой – защиту «одноразовую» или защиту вообще. Но я уверен, что жертва матери каким-то образом вас связала. И ты во всяком случае можешь попытаться стать его хозяином, без риска превратиться в обрубок вроде меня.
Этот меч всегда брал чужие жизни силой, никто и никогда не отдавал ему свою жизнь добровольно, авансом, взамен чьей-то. Возможно, из-за этого твоя связь с ним может быть куда крепче, чем у прошлых его хозяев.
Твоя мать, Гарри, дала тебе шанс, о котором я и мечтать не мог. Но выбор за тобой. Ты можешь попробовать, а можешь выбросить все из головы, переступив мой порог. Решай сам.
- А где он сейчас? – спросил Гарри безжизненным голосом. Все его чувства и эмоции будто куда-то пропали, оставив в голове лишь боль и звенящую пустоту.
- Все там же, в развалинах вашего дома в Годриковой Лощине, – раздался тихий ответ. – Сириус сказал, что спрятал его там, еще в ту ночь, до приезда Хагрида. Только знаешь, Поттер, я советую тебе трижды, нет, десять раз подумать, прежде чем ехать туда. Не строй излишних иллюзий насчет этого меча, помни, как он появился на свет и что он есть. Этот клинок дает всесокрушающую мощь, но взамен берет часть души. Сливается с тобой. Изменяет тебя. Ты готов платить такую цену? Ты выдержишь? Знаешь, отказаться от этого – вовсе не трусость. Мне не хотелось бы прочесть однажды в «Пророке», что юный Поттер обезумел и вырезал половину Хогвартса.
А теперь иди домой, уже темнеет. Если захочешь, можешь еще придти ко мне. Как-нибудь…
Гарри плохо помнил, как добрался на такси до дома Дурслей, пропустил мимо ушей ругань дяди Вернона за позднее возвращение, не раздеваясь, упал на постель и провалился в сон.

 Отправлено: 26.08.09 07:45. Заголовок: Глава 2. Путь домой...

Глава 2. Путь домой.

«После этой ужасной новости он ходил сам не свой»… «Страшное откровение выбило его из колеи и погрузило в глубокую депрессию»… «Сутками он лежал без движения на кровати; признать правду было выше его сил»…
Такие фразы, описывающие состояние главных героев, Гарри раньше часто встречал в книгах. Но, как ни странно, сейчас он ничего подобного не испытывал, хотя его ситуация как нельзя лучше подходила под это описание. Гарри вот уже несколько дней пребывал в глубоких раздумьях. Нельзя сказать, что он сразу же и безоглядно поверил всему, что рассказал ему Эдвард Норт, но счесть это полной ложью тоже как-то совершенно не получалось.
«Давай рассуждать логически, - сам себе предложил Гарри. – Допустим, Норт соврал, выдумал всю эту жуткую историю. Но если да, то зачем? А если рассказанное - правда, что, выходит, ему лгали и Дамблдор, и Люпин? Или не лгали, а действительно верили в то, что им «скормили» их коллеги, просто не зная всего?»
Вопросы, сплошные вопросы… Разум метался, как белка в колесе, настойчиво требуя хоть какой-то определенности, и несколько дней напряженных размышлений привели Гарри к по сути неизбежному решению.
Все ответы лежали там, в Годриковой Лощине. Вернее, самый главный ответ, способный вытянуть за собой целую цепь событий, тянущихся из прошлого. Он не забыл про предупреждение «десять раз подумать», прежде чем ехать туда, но, с другой стороны, он же вовсе не обязан брать этот меч? Для начала вполне хватит просто убедиться, существует ли он на самом деле, и если это так, то история Норта уже, как минимум, не полный бред.
Определившись с решением, Гарри начал подготовку к путешествию. Сначала он купил подробную карту Англии для автолюбителей и выяснил, где, собственно, находится деревня Годрикова Лощина. Потом, в справочной местного автовокзала узнал, как лучше туда добраться. К сожалению, прямых рейсов через Лощину не было, она находилась вдали от главных автомагистралей, но от основной трассы туда можно было без труда доехать на попутках, благо, что почти все английские фермеры имели свой транспорт. По времени выходило, что, выехав рано утром, Гарри добрался бы в Лощину к обеду и вернулся бы к семи-восьми часам вечера. Плюс в это время входило два-три часа пребывания в самой деревне.
Теперь оставалось решить проблему с Дурслями. Но, как ни странно, единственной их реакцией на слова Гарри о том, что он уйдет на целый день, было только сварливое замечание дяди Вернона, что если он не вернется до десяти вечера, то будет ночевать на крыльце. Все пока складывалось неплохо.
И утром следующего дня Гарри отправился в путь. Показав водителю автобуса на карте место, где ему нужно сойти, Поттер всю дорогу продремал в кресле. Высадившись на обочине трассы, он потянулся, разминая затекшие во время поездки спину и ноги, сверился с картой и пошагал по ответвляющейся от магистрали дороге. Вокруг расстилались поля, огороженные обыкновенными для Англии каменными изгородями, через редкие низкие облака пробивалось солнце, ветер шумел в редких деревьях и лохматил волосы на голове. Гарри прошагал не более километра, как его подобрал видавший виды двухместный джип с обшарпанным кузовом. Водитель, немолодой фермер с обветренным лицом, сам остановился и спросил через открытое окно:
- Тебе куда, парень?
- В Годрикову Лощину, сэр.
- Полезай в кузов. Прямо в Лощину я не еду, но подброшу тебя до перекрестка, а там, через поле, будет рукой подать.
- Спасибо, сэр! – Поттер едва успел запрыгнуть в машину, как водитель дал по газам. В кузове был груз, машину слегка потряхивало на не самой ровной дороге, но Гарри был вовсе не против - так он хотя бы избежал ненужных расспросов о цели своего путешествия.
Через полчаса езды в компании десятка кроликов в клетках, Гарри выслушал указания фермера, куда идти, и, еще раз поблагодарив его, пошел через поле.
Деревня Годрикова Лощина оправдывала свое название, располагаясь в небольшой низинке, поросшей кленами и вязами. Подойдя по сельской дороге к деревне, Гарри пошел между домов и стал крутить головой, высматривая, кого бы спросить про дом Хэрриотов, ведь если верить Норту, именно под этой фамилией его родители здесь и жили. Первая встречная женщина на вопрос Гарри только покачала головой, она жила в деревне только пять лет и никаких Хэрриотов, разумеется, не помнила. У старика с хитрыми глазами, чинившего изгородь и проводившего его крайне любопытным взглядом, Поттер сам не стал спрашивать. Дед явно мог о многом рассказать, но также почти наверняка тут же начал бы расспрашивать, зачем Гарри все это надо, да и вообще - кто он такой и что тут делает. А врать Поттер не любил.
Тут впереди прозвенел велосипедный звонок и Гарри увидел приближающегося деревенского почтальона с сумкой через плечо. Ему было где-то за пятьдесят, но он бодро крутил педали старенького велосипеда. Оставалось надеяться, что он был почтальоном и 15 лет назад, и Гарри направился ему наперерез.
- Извините, сэр, вы не подскажете, где тут раньше был дом Хэрриотов? – спросил Гарри, поравнявшись с ездоком.
- Хэрриотов? Ммм… – задумался остановившийся почтальон, подняв к небу выцветшие голубые глаза. - Я тут развожу почту уже лет двадцать…
- Тогда вы должны их помнить! - обрадовался и сбивчиво заговорил Гарри. - Они жили тут лет пятнадцать-шестнадцать назад, а потом у них случился… гм, пожар или…
–А-а! – мужчина поднял брови. – Вот ты про кого! Да-да, помню, как же… Семейная пара, кажется с ребенком... Они не выписывали никаких газет или журналов, только изредка получали письма. А потом случилась эта ужасная гроза. Она бушевала почти всю ночь, и в их дом попала молния или даже несколько… Бедняги все погибли при пожаре.
«Вот, значит, как обставили это дело сотрудники Министерства Магии - гроза и молния, - подумал Гарри. – Что ж, тут я с ними согласен, лучшей маскировки и не придумать».
- Они жили вон там, слегка на отшибе, - продолжал почтальон, показывая рукой. – Их дом стоял в небольшой рощице, иди по этой дороге, а там, вроде, должна быть тропинка. Но после того пожара от дома остались одни стены, и туда давно никто не ходит. Да и вообще, зачем тебе это?
«Черт! - ругнулся про себя Гарри. – Все-таки спросил. Что ж, ничего не поделаешь, придется врать».
- Понимаете, сэр, - начал Гарри с улыбкой, импровизируя на ходу, - Я пишу доклад о разрушительных явлениях природы и изучаю места, куда попадала молния, чтобы…
- Тогда ты пришел по адресу, парень, – крякнул почтальон. - Разрушительнее было некуда, говорят, зарево стояло на полнеба. Ну ладно, ступай, а то мне недосуг с тобой болтать, надо еще завезти бандероль к Уоррингтонам, а это неблизкий путь.
- Спасибо, сэр, - сказал Гарри и пошел искать тропинку.
Немного заросшая травой, она нашлась быстро, и Гарри, ускоряя шаг, углубился в рощу.
Вскоре впереди замаячил просвет, деревья поредели, но еще Гарри заметил, что, по мере приближения к дому, роща стала меняться. Вместо зеленых, шумящих на ветру листвой вязов, становилось все больше деревьев поваленных, сухих и мертвых, с потрескавшейся, облезающей корой, расколотых надвое. Последний десяток метров роща была настоящим мертвым лесом – сплошь сухостой, воздевший к небу черные сучья и ветки, и проплешины черной, потрескавшейся земли, присыпанные принесенными ветром бурыми прошлогодними листьями. Утих ветер, стояла тишина – не было слышно птиц, пропали даже вездесущие насекомые.
Но появилось и еще что-то. Воздух вокруг стал спертым, душным, во рту появился неприятный горько-железистый привкус. Над центром рощи будто висело нечто непонятное, неосязаемое, действующее угнетающе и вызывающее чувство тревоги. «Немудрено, что сюда никто не ходит» - подумал Гарри и вышел из-за деревьев на открытое пространство.
Почтальон его не обманул – от дома и впрямь остались одни стены, да и те пребывали в плачевном состоянии. Сырая английская погода и время сделали свое дело – крыша давно провалилась внутрь, каменная кладка просела и местами развалилась, деревянные части почернели и стали трухлявыми. Если тут и был когда-то пожар, то всю копоть за многие годы давно смыло дождями. Гарри подошел к стоящему на покосившемся столбике почтовому ящику, покрытому остатками облезшей краски, и попытался его открыть. Но ржавчина держала петли намертво, и оставив эту затею, он направился к развалинам.
То, что раньше было комнатами, было завалено щебнем от разваливающихся стен, битым стеклом, потрескавшейся черепицей, сгнившими кусками дерева и перепревшей листвой. В одном углу, полузасыпанный мусором, лежал рыжий от ржавчины остов детской коляски.
Гарри подошел и наклонился над ним.
«Я пришел домой», – внезапно подумал он, прикоснувшись к покореженному ободу. – «Ведь эти стены были моим первым настоящим домом. Где началась моя жизнь. Где меня любили уже за то, что я – просто есть. И где мать и отец отдали за меня все, что у них было. Жизни.
А ведь… Все могло быть по-другому. Я бы мог жить со своими родителями, а не с этими тупыми животными Дурслями. Отец катал бы меня в детстве на плечах и журил за проказы, а потом мы бы вместе играли в квиддич. А мама бы радовалась, глядя на нас. Может, у меня были бы братья или сестры, как у Рона. Это, наверное, было бы здорово – быть старшим братом… И мы бы все просто жили. Счастливо. И Сириус бы не погиб».
Мысли о Сириусе резанули Гарри по сердцу, как бритва. Боль от утраты, слившись с эмоциями и мыслями при виде мертвого дома родителей, образовали взрывоопасную смесь.
- Будь… Будь ты… – голос Гарри сорвался; гнев просто душил его. - БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ВОЛДЕМОРТ!!! – крик, полный ярости, разорвал мертвящую тишину.
И тут же, на самом пороге слышимости, Гарри услышал тонкий звук, как будто где-то там, далеко, лопнула струна.
И Гарри словно очнулся. Исчез давящий, душный воздух. Мерзкий вкус железа во рту тоже перестал ощущаться. И самое главное – он вспомнил, зачем он сюда пришел.
«Меч. Но где его искать? Куда его мог тогда спрятать Сириус, которого поджимало время?» - Гарри наморщил лоб и обвел взглядом руины дома. Если разбирать все это по кирпичику, уйдет уйма времени… И тут Гарри осенило. О мече и том, что он находится где-то здесь, не знал никто. Только Эдвард Норт и теперь – он сам. Да и как этот меч назывался, в Англии вряд ли знал кто-нибудь еще. Задача сильно упрощалась – зачем Магомету идти к горе, если гора вполне может и сама к нему прийти?
- Ассио «Тэцу-Но-Кирай»! – выкрикнул Гарри, сосредоточившись и взмахнув своей палочкой.
И заклинание не подвело – стена возле уцелевшего каминного дымохода с грохотом взорвалась большим фонтаном каменной крошки и пыли, и из него вылетел длинный, темный прямоугольный предмет и понесся прямо к Гарри. Тот еле успел пригнуться, как снаряд со свистом пролетел у него над головой, ударился об стену, выбил пару кирпичей и упал на каменный пол.
Это был практически двухметровый, узкий ящик из темной, но не ржавой стали. От сильного удара его крышка отошла и держалась только на одной петле. С гулко стучащим от волнения сердцем Гарри присел на корточки и концом палочки откинул скрипнувшую крышку.
Внутри лежало два перехваченных шпагатом свертка из плотной материи – один длинный, занимавший по длине почти весь ящик, и другой, короткий, но толстый. Сначала Гарри развернул маленький сверток. Там оказалось три желтых от старости свитка с подпалинами от огня. Свитки покрывали стройные ряды иероглифов и какие-то схемы. Гарри завернул их обратно в ткань и спрятал в рюкзак.
Помедлив секунду, Поттер взялся за второй сверток. Он был упакован гораздо тщательнее, под слоем наружной ткани был еще один, намотанный в несколько слоев. Размотав и его, Гарри увидел меч.
Длинные, гладкие, с едва заметной кривизной, матово-черные ножны без всяких рисунков, перехваченные в двух местах десятком витков черного шнура, и намотанной у устья ветхой от времени полосой серой ткани. И торчавшая из них полуметровая двуручная рукоять. Ее оплетка тонким кожаным ремнем давала характерный для японских клинков ромбический узор. Гарда для защиты руки отсутствовала, рукоятка казалась единым целым с ножнами.
Итак, меч существовал. И все, что рассказал ему Эдвард Норт, выходит, все-таки правда. Теперь можно было со спокойной совестью возвращаться домой, сообщить о находке Дамблдору, тем самым проявив сознательность и сдав опаснейший предмет, но вместо этого Поттер осторожно прикоснулся к ножнам.
И… ничего не случилось. Пальцы ощутили простую гладкую поверхность. Он выпрямился с мечом в руках и поразился – оружие было не просто длинным, оно больше напоминало шест. Поставленный на землю вертикально, конец рукояти меча был на уровне глаз Гарри.
После того памятного разговора с мистером Нортом, Гарри сходил в местную библиотеку и больше часа провел за энциклопедией японского холодного оружия. Не то что бы он после этого ощущал себя экспертом по части мечей, но и того, что он узнал, вполне хватило, чтоб понять, что это никакая не катана. Но и на нодати – большой двуручный меч для борьбы с конным противником, он тоже не походил. Это бы какой-то гибрид, не вписывающийся в каноны, «внебрачный сын» катаны и нодати. От первой он взял плавный изгиб лезвия и рукоять без гарды, а от второго – более полутора метров длины.
Поттер осторожно взялся за рукоять и… опять ничего не случилось. Осмелев, Гарри потянул клинок из ножен. Хищно изогнутая, блестящая полоса стали, послушно выползла на всю свою немалую длину. И, хотя Гарри прекрасно помнил рассказанную ему кровавую историю, он невольно им залюбовался. На лезвии не было ни гравировок, ни надписей. Сплошь зеркально полированная сталь с четкой волнистой линией закалки – хамоном, идущей вдоль всего меча.
Про этот меч ему рассказали столько ужасов, а он спокойно держит его в руке. Гарри поднес лезвие к лицу, чтобы рассмотреть его поближе… Провел пальцем по холодной, гладкой боковой поверхности…
Снова, еле слышный, раздался тот звук, похожий на тонкое пение струны, но в этот раз он показался Гарри похожим, скорее, на звон стали.
И спустя секунду шрам на его лбу вспыхнул таким огнем, словно к нему приложили раскаленное железо. Шипя от боли, Гарри неосознанным движением приложил холодный клинок ко лбу, и обжигающая боль тут же исчезла.
Но на смену ей пришло кое-что другое. Юноша почувствовал себя так, словно через шрам в его мозг вливается жидкий азот, вызывая адски ледяной холод в голове и распространяющийся по всему телу. Гарри выгнуло судорогой, скрутило, в сознании словно взорвалась сверхновая, и свет померк.

 Отправлено: 26.08.09 07:45. Заголовок: Глава 3. Поле боя. ..

Глава 3. Поле боя.


Свет… Тьма… Снова свет… Чьи-то голоса вдалеке… Крики, полные боли… Леденящий душу смех… Еще крики… Пурпурный всполох… Дикий рев «НЕЕЕЕТ!»… Огонь… Огонь красный… Огонь сине-голубой… Зеленая вспышка и фиолетовое пламя… Оно все ближе… Ближе… Весь мир залит этим холодным фиолетовым светом… Вспышка… И снова тьма…


***


К Гарри медленно возвращалось зрение. Туманное окружение постепенно приобретало резкость, мутные пятна превращались в предметы обстановки. Комната. Стены, пол, цветной домотканый ковер на полу, кровать и два шкафа вдоль стены, задернутые шторы, в щель между которыми была видна темнота за окном. Стол. Горящая лампа на столе, бросающая мягкий свет. В углу - детская кроватка и коляска.
И сидящая с книгой за столом длинноволосая женщина в темном шерстяном платье. Женщина, не отрываясь от чтения, повернула голову, машинально поправив рукой мешавшую прядь волос, и Гарри словно ударило током. Сколько раз он рассматривал это лицо на тех немногих фотографиях, что у него были. Рассматривал иногда с радостью, иногда с печалью, а порой и тихо говоря с ней, рассказывая свои радости и печали.
Со своей матерью.
«Что это?!! Что?! Как?! Я как-то вернулся в прошлое?! Или… Или это мне… Показывают?»
Гарри попытался сделать шаг, вытянуть руку, но не смог ни того, ни другого. Он просто бестелесно присутствовал здесь, как уже было в случае с Омутом Памяти и тем дневником Тома Реддля.
Тем временем из детской кроватки раздалось негромкое хныканье, и женщина отложила книгу, встала, подошла и взяла на руки маленького ребенка, завернутого в пестрое одеяльце.
- Ну-ну, Гарри, - прошептала она, мягко прижимая его к груди и слегка покачивая. – В чем дело? Опять болит животик? Или плохой сон приснился? Не бойся, все будет хорошо, мама тут, с тобой.
«Это что… я?» - желудок Гарри совершил головокружительное сальто.
Гарри-ребенок успокоился и снова начал мирно посапывать, уткнувшись матери в плечо.
- Вот и молодец, сынок, - тихо проговорила Лили Поттер, укладывая ребенка обратно в кроватку. – Ты у меня уже большой мальчик, а большие мальчики не плачут.
Резко распахнулась дверь, и в комнату быстро вошел худощавый мужчина в потертых штанах, свитере и куртке с капюшоном. У него были черные встрепанные волосы с высокими залысинами и очки на носу. Гарри уже не удивился, увидев своего отца.
- Лили, немедленно собирайся! – негромко, но напряженно сказал тот. – Похоже, они нас все же нашли.
- Но как?! Неужели… - Мать Гарри резко повернула голову, и ее зеленые глаза потемнели от тревоги. Мгновение - и она бросилась к шкафу и стала кидать в объемную сумку какие-то пакеты, свитки бумаги, толстые тетради вперемешку с детскими вещами.
- Некогда строить предположения. Быстрее, Лили, быстрее! – подгонял ее Джеймс, одновременно роясь в ящиках другого шкафа и рассовывая по многочисленным карманам какие-то предметы. – Бери только самое необходимое и аппарируй с Гарри в штаб-квартиру Ордена. Если это действительно они, я их немного задержу и уничтожу то, что не должно попасть к Реддлю в руки.
- Ты – остаешься? Задержишь их? – Лили остановилась. – Ты что…
- Я обязательно вас догоню, не волнуйся, - улыбнулся ей Джеймс Поттер. – Неужели ты думаешь, что я со всем этим добром не справлюсь с несколькими прихвостнями Реддля?
И он похлопал себя по оттопыренным карманам.
- Давай, милая, заканчивай сборы и уходи, – и, сжав в руке палочку, мужчина скользнул к выходу.
Неведомая сила, благодаря которой Гарри здесь и очутился, властно понесла его сквозь стены вслед за отцом.
Джеймс Поттер вышел из дома, направил на дом палочку и произнес какое-то длинное, семисложное заклинание. Из палочки вылетел желтый луч и каждая щель дома - между дверным проемом и дверью, створками окон, камнями кладки, черепицей крыши, на секунду слабо вспыхнула золотым светом и погасла. «Какая-то защитная магия» - догадался Гарри. А мужчина, отойдя в тень, начал перебирать содержимое карманов, тихо приговаривая:
- Это сойдет… А это вот сюда… Это тоже пригодиться… О, вот это – в самый раз, давно хотел опробовать. Это – на самый крайний случай. А вот это – прямо сейчас.
И он защелкнул на правом запястье широкий черный браслет, покрытый неясными символами.
В роще, окружающей дом, хрустнуло пару веток, и отец, насторожившись, присел на одно колено.
Из-за темных деревьев показались пять фигур в черных балахонах, остроконечных колпаках и белых, изображающих черепа, масках. От дома до кромки рощи было около пятидесяти метров. Упивающиеся, не скрываясь, прошли половину расстояния, а потом крайний из них вытянул свою волшебную палочку к небу и крикнул:
- Морсмордре!!
Сгусток магической энергии взлетел ввысь и расцвел на высоте уже знакомой Гарри эмблемой – зеленым, переливающимся черепом со змеей вместо языка.
- Вот ублюдки, мало того, что совершенно не скрываются, так еще и победу заранее празднуют, - услышал Гарри ироничный шепот Джеймса, в котором не чувствовалось ни капли страха. – Ну да ладно…
Поттер-старший как заправский барабанщик крутанул в пальцах свою палочку, сжал ее в кулаке посередине и, недобро усмехнувшись, направив кулак на Упивающихся, резко выкрикнул:
- Экспеллиармус!!
Символы на браслете, охватывающего запястье отца, стали на миг багровыми, и к удивлению Гарри, из палочки вылетело сразу два магических разряда, по одному с каждого конца, и попали в двух крайних противников.
Сила заклинания была такова, что одного Упивающегося со скоростью бладжера унесло вглубь рощи, а вот второму повезло меньше – на его пути попалось дерево. От удара с дерева густо посыпалась листва, и изломанное тело рухнуло вниз бесформенной грудой тряпья.
Две волшебные палочки поверженных противников беззвучно упали в траву под ногами отца. Тот поднял их и спрятал за пазухой.
Оставшиеся трое Упивающихся сошлись плотнее и ощетинились выставленными палочками. Джеймс из-за угла поглядывал на них, прикидывая следующий ход. Внезапно он резко кувыркнулся вперед, а из темноты за его спиной раздалось:
- Круцио!! – и заклинание ударило в то место, где он был еще секунду назад. Из тени с другой стороны рощи выступили еще пять фигур в балахонах и колпаках.
- Черт! – тихо выругался отец Гарри. – Да их больше, чем я думал. Ладно, чего уж тут миндальничать… Будем играть по-крупному, если что, Альбус меня поймет.
И он вытащил из кармана два небольших, размером с мандарин, шарика. Они были словно сплетены из десятка мелких костей, а в центре каждого горела алая точка. Отец произнес несколько фраз на незнакомом Гарри гортанном языке и с силой стиснул кулаки.
Шарики тихо хрустнули, и из кулаков отца закапала кровь. Джеймс сжал зубы, поднял ладони кверху и разжал пальцы.
Осколки шариков, глубоко впившиеся в ладони, медленно наливались красным огнем и растворялись в ранках. Вокруг кистей отца Гарри появилось слабо видное в сумраке марево, дрожание воздуха, которое бывает над крышами в жаркий день. Марево ширилось, расползалось, и, наконец, накрыло все тело Джеймса. Он, оскалившись, стиснул зубы еще сильнее, дернулся, на его ладонях и лбу вспыхнули и медленно погасли неведомые магические знаки.
Поттер-старший встряхнул ладони и поднес их к лицу. На них не было ни крови, ни ран, ни осколков шаров.
- Отлично, - произнес он, встал в полный рост и, не скрываясь, вышел из тени навстречу незваным гостям.
- Эй, вы, клоуны в черном, - насмешливо произнес отец Гарри. – Кажется, вы слегка заблудились - Азкабан будет немного в другой стороне. Но не переживайте, я помогу вам туда попасть, причем без пересадок.
Упивающиеся, которых было уже восемь, на секунду замерли от такой наглости, а потом сразу четверо подняли палочки и завопили:
- Круцио!!!
Четыре разряда метнулись к Джеймсу и… словно растворились в нем, не причинив никакого вреда. Напоминавшие пауков знаки на его лбу и ладонях вспыхнули еще раз, а жертва, которой по всем правилам полагалось сейчас корчиться на земле в страшных мучениях, лишь поскребла подбородок и участливо поинтересовалась:
- Что, не получилось? Бывает… Может, еще разок?
На этот раз в него полетело уже пять «Круцио» и две «Авады Кедавры». С тем же результатом.
- Ну, пожалуй достаточно, - удовлетворенно произнес отец. Вокруг его ладоней воздух задрожал, и Гарри тихо ахнул.
На левой руке отца возник прозрачный щит из струящегося темно-красного пламени, а на конце палочки в правой руке вырос свивающийся в кольца огненный хлыст.
- Теперь мой черед раздавать щелбаны, - и Джеймс шагнул вперед.
- Авада Кедавра!!! – и смертельный разряд отрикошетил от щита в небо.
Ответный выпад отца был страшен - алая плеть с его палочки стремительно раскрутилась и играючи перерубила троих Упивающихся.
- Ступенфай!! Круцио!!! – истошные заклинания посыпались уже с двух сторон.
Снова свистнул огненный хвост, и тела еще двоих переломились в поясе.
Фигуры в балахонах, потеряв семерых меньше, чем за пять минут, отступили и перестали сыпать заклятиями. Над мертвыми телами вился дым, тлела одежда, в воздухе повис густой смрад горелой плоти.
- Ну что, это вам не беззащитных магглов убивать ради потехи? И не нападать вдесятером на одного, а? – громко и злорадно спросил отец. Твердо стоявший на ногах, озаренный всполохами алого огня щита и плети, он казался Гарри непобедимым. – Что же вы остановились? Думаете, группа авроров, которая скоро прибудет, предложит вам сдаться?
- Размечтался, Поттер, - раздался сочащийся ядом голос, и на сцене появилась еще две группы Упивающихся Смертью. – На авроров не надейся, мы поставили щит, так что сюда и отсюда никто не сможет аппарировать. Лучше сдавайся сам, и тогда, может быть, Лорд пощадит твою грязнокровную семейку. Нашего хозяина очень интересуют ваши исследования и…
- Придется ему как-нибудь обойтись без них, - оборвал его Поттер. – И не слишком радуйтесь тому, что поставили щит. Это означает только одно – мне придется вас убить. Всех. И знаете что? Я нисколько этим не расстроен.
Отец свирепо ухмыльнулся, и огненная плеть, шипя, как рассерженная змея, вновь взвилась в воздух и обрушилась на незваных гостей.
Вскоре все было кончено, лужайку перед домом усеивали тела, горели кусты и тлели деревья, разбавляя своим дымом удушливую вонь жженого мяса.
Единственный оставшийся в живых Упивающийся, обожженный и с отрубленной рукой, лежал, скрючившись, и протяжно выл.
И над всей этой картиной стоял Джеймс Поттер, скаля зубы в усмешке. В растрепанной одежде, с пролегшими на лице тенями от алого огня, глазами, блестевшими за стеклами очков яростью боя, он не очень-то походил на воплощение добродетели.
- Браво, Поттер, браво… – раздался глубокий, шипящий голос и вялые хлопки в ладоши. И из тьмы леса буквально материализовалась высокая тень.
Гарри от звука этого голоса продрал мороз по коже.
- Ты избавил меня от целой толпы никчемных колдунишек. Я рад. Убивать их самому было бы пустой тратой времени и сил, – тень, выйдя из-за деревьев, стала почти двухметровой фигурой в балахоне и скрывающем лицо капюшоне.
- Мой господин… Мой господин!! – уцелевший Упивающийся прекратил скулить и подполз к ногам своего хозяина. – Мы старались… Мы очень старались, но он… он… Он просто чудовище!! – голос говорившего сорвался на визг.
- Авада Кедавра! – Волдеморт даже не сказал, а презрительно выплюнул заклинание, и зеленая вспышка добила калеку. – Бесполезный червь…
Переступив через убитого, Темный Лорд начал медленно обходить по кругу напрягшегося Джеймса.
- Ты удивляешь меня, Поттер, - прошипел он. – Мало того, что ты устроил тут настоящую бойню, так еще и вовсю пользуешься темной боевой магией. Нехорошо, Поттер, нехорошо… Что скажет твой любимый Дамблдор? А Министерство? Борцу… хех… со злом, такое поведение совершенно не к лицу.
- Бойню? Не тебе меня судить, - ответил Джеймс. – Ну а уж кто-кто, а Альбус меня поймет – в любви и на войне все средства хороши. А мнение Министерства меня не особо волнует. Что же касается темной магии, так то, что я ее применяю, еще не значит, что я уподобился тебе или твоим прихвостням. Топор палача может рубить невинные головы, а может и вершить справедливость - все зависит от того, в чьих руках он находится.
- Но как же так, Поттер? Ты - и черная магия? – тень медленно скользила по кругу. – Ведь рано или поздно, но ты все равно станешь темным. Нельзя ходить по грязи и не выпачкать ног.
- Все зависит от целей, Реддль, – отец Гарри не сводил с Вольдеморта глаз. – Со своей темной половиной души я как-нибудь справлюсь. А вот ты – уже нет.
- НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭТИМ ИМЕНЕМ!! – угрожающе проскрипел Темный Лорд и тут же, взяв себя в руки, снова вкрадчиво продолжил. - Я уже сказал, что ты удивил меня, Поттер, так удиви меня еще больше – отдай то, что мне нужно. И тогда я уйду. А еще лучше – присоединяйся ко мне! Я же видел, как ты убивал моих никуда не годных слуг, тебе же это нравилось! Мы оба с тобой – хищники, нас не накормишь травой, нам нужна кровь! Ты САМ уже почти темный маг! Присоединяйся ко мне и стань выше праздной толпы жвачных, возвысься над глупой моралью и законами – этим уделом слабых! Познай, почувствуй на вкус, как сладка власть над судьбами!
И бледные пальцы Темного Лорда сжались в кулак.
- Только подумай, Поттер, что мы с тобой…
- Забудь, - слово опустилось, как нож гильотины. – Между тобой и мной стоит слишком многое. Слишком много призраков убитых и замученных тобой и твоими холуями людей. Моих друзей, моих знакомых, просто невинных волшебников и магглов. Согласен, я – хищник, но я стал таким только благодаря тебе. Да, убийство врагов доставляет мне радость, потому что я, убивая Упивающегося, спасаю не одну жизнь, которую он мог бы отнять. Я – хищник, но хищник убивает только тогда, когда голоден или защищается. А ты и твои последователи – бешеные твари, сеющие смерть ради прихоти и удовольствия. И исправить вас уже нельзя – только уничтожить.
- Поттер, - тень остановилась. – Я предлагал тебе свою милость. Ты ее отверг. Тогда я расскажу тебе, что сейчас будет. Сначала я убью тебя. Убью как можно мучительней. А потом займусь твоей семейкой. Твою грязнокровную женушку я отдам своим упырям, пускай потешатся. Она же еще ничего, молоденькая? А твоего щенка я возьму себе и воспитаю из него такого монстра, что со временем матери будут пугать детей именем «Поттер», а ты даже на том свете захочешь повеситься от стыда за то, что он – твой сын.
- Наверное, сейчас я должен заорать «НЕЕЕТ!!» и очертя голову броситься на тебя? – исподлобья жестко ухмыльнулся Джеймс. – А может, будет по-другому? Сейчас я, пусть даже ценой своей жизни, размелю тебя в мелкую муку и пущу по ветру, мне дадут Орден Мерлина Наивысшей Степени, учрежденный специально для меня, и весь мир вздохнет спокойно?
- Дадут орден? Да у тебя даже надгробия не будет, Поттер, - от голоса Вольдеморта повеяло холодом разверстой могилы. Он щелкнул пальцами и рядом с ним с хлопками аппарирования возникли еще шестеро Упивающихся.
- Убить его, - лениво приказал Темный Лорд. – Но сначала помучить. Долго.
- Круцио! Импедимента! Ступенфай! – Упивающиеся бросились в атаку.
Отец Гарри принял заклинания на щит и выбросил вперед руку с палочкой. Огненный хлыст послушно рванулся вперед и захлестнул ноги двоих нападавших, но не разрубил, а лишь слегка опалил одежду.
- Проклятье! – выругался Джеймс. Похоже, Вольдеморт сделал выводы и позаботился о защите своих пешек. Поттер ударил еще раз и убедился, что его оружие стало неэффективным.
Фигуры в белых масках, безостановочно меча проклятья, стали теснить Поттера, отражающего атаки щитом, к дому.
Гарри до боли сжал невидимые кулаки. Сейчас ему больше всего на свете хотелось прийти на помощь отцу. Он был готов отдать за это полжизни, но какой-то частью сознания понимал, что может только наблюдать.
Тем временем Джеймс Поттер, уйдя в глухую защиту, не терял времени даром. Гарри заметил, что он, убрав палочку, сунул руку за пазуху и, шевеля губами, беззвучно что-то бормочет.
И когда его спина почти коснулась входной двери в дом, он направил палочку на врагов и громким, твердым голосом выкрикнул:
- Дуггурморр!
Трава под ногами отца тут же осыпалась в прах расширяющимся кольцом, земля просела и пошла трещинами, а палочка, вспыхнув на миг ослепительной синей звездой, разлетелась мелкими щепками, не выдержав протекающей через неё силы. А потом сработало заклинание.
Семь призрачных, дымных когтей рванулись из самого тела Джеймса и настигли всех Упивающихся и их хозяина. Вольдеморт успел что-то выкрикнуть, выставил ладонь, но его все равно сбило наземь, как кеглю. А рухнувшие Упивающиеся, попавшие под удар, представляли собой неаппетитное зрелище людей, скрученных, как выжатое белье - с лопнувшей кожей и вылезшими сломанными костями.
На поле боя остался стоять только один Поттер. Пространство перед домом мало напоминало прежнюю идиллию – его усеивали тела убитых, многие деревья рощи были повалены, расщеплены или обожжены. А последнее заклинание отца еще более усилило царящее вокруг опустошение.
Вдруг он пошатнулся и упал на одно колено.
Гарри посмотрел на отца и похолодел. У того от одежды остались одни лохмотья, из носа, ушей и глаз текли тонкие струйки крови, а сам он выглядел изможденным, как после долгой голодовки.
«Святой Мерлин! - прошептал Гарри. – Да это заклинание просто выпило его!»
Джеймс отдышался, тяжело поднялся и, шатаясь, побрел к дому.
- Я все же его убил… – шептал он. – Лили, ты слышишь, все, все кончилось… Лили… – лицо, измазанное кровью, с прорезавшимися глубокими морщинами, тронула улыбка.
- Авада Кедавра! – зеленая вспышка ударила отца в спину, и он упал ничком. Улыбка застыла на мёртвых губах.
- Нет, Поттер, все будет по-моему, - прошипел полный неописуемой злобы голос и подошедший Вольдеморт направил свою палочку на дверь дома. – И ничего еще не кончилось, веселье только начинается.

 Отправлено: 26.08.09 07:46. Заголовок: Глава 4. Жертва. К..

Глава 4. Жертва.


Конец палочки почти коснулся замка, но в последний момент Вольдеморт передумал и повернул в сторону, неторопливо обходя дом. Подойдя к окну, из которого через щель в задернутых шторах пробивался слабый свет, он постучал костяной рукояткой палочки по стеклу.
Свет в комнате тут же погас, шторы колыхнулись, и в окне забелело лицо матери Гарри.
- Люмос, - произнес Лорд, и неяркий свет выхватил его фигуру из мрака ночи.
Лили побледнела и отступила на шаг от окна.
- Ты… – прошептала она.
- Слушай меня внимательно, женщина, - несмотря на «Люмос», лица Вольдеморта не было видно, наоборот, мрак под капюшоном словно сгустился еще сильнее. – Я не буду говорить, что оставлю тебе и твоему сопляку жизнь. Я даже не посулю тебе быструю смерть. Обещаю только одно – скоро, очень скоро, ты пожалеешь, что родилась на свет. Можешь поблагодарить за это своего муженька. Покойного муженька. Да, кстати… – он шевельнул палочкой и мертвый отец Гарри, скользнув по земле, очутился у ног Темного Лорда. - Ховер! - и тело повисло в воздухе прямо перед окном.
Мать Гарри зажала рот обеими руками, чтобы не закричать. Из глаз потекли слезы.
- Привет, дорогая, я дома, - с наигранной радостью произнес Волдеморт, взяв упавшую на грудь голову Джеймса за волосы на затылке, и рывком подняв вертикально.
Увидев залитое кровью лицо мужа с застывшей на губах улыбкой, Лили пошатнулась.
- Дорогая, я очень сильно разозлил Темного Повелителя, и, боюсь, расплачиваться за это придется тебе и нашему любимому сынуле. Ты уж извини. Но ничего, дорогая, ничего, зато скоро мы, все трое, снова встретимся. До скорого.
Вольдеморт отшвырнул тело Джеймса, как сломанную куклу, приблизился к окну и проскрежетал:
- Готовься к встрече.
Обогнув дом, Лорд вернулся к входной двери.
- Диффендо! – волшебная палочка нацелилась на замок.
Магический удар выбил лишь россыпь золотых просверков, разбежавшихся по двери. Волдеморт приложил к двери руку и замер на секунду.
- Интересно… Очень неплохо… Но долго не продержится, - сделал он вывод и вновь направил палочку на дверь. - Диффендо! Диффендо! Диффендо!
Заклинания с равномерностью кувалды обрушивались на дверь, высекая с каждым ударом сноп золотых искр. Но с каждым разом те немного бледнели, их становилось все меньше.
«Дверь долго не устоит», - понял Гарри, которого неудержимо, словно потоком ветра, влекло внутрь дома. Приблизилась стена, Гарри инстинктивно зажмурился, и вновь оказался в комнате, с которой началось его путешествие в прошлое.
Его мать стояла у стола, закрыв глаза и сжав виски ладонями, на лице блестели дорожки слез. По дому, как напоминание, что время истекает, разносились гулкие удары в дверь.
Лили бросилась к тому самому шкафу, чьим содержимым набивал карманы Джеймс Поттер, перед тем, как отправиться в последний бой, и начала бешено перебирать его содержимое. На пол летели какие-то амулеты на цепочках, металлические диски, испещренные полустертыми письменами, свертки и сверточки, жезлы, вырезанные из кости, волшебные палочки и много, много различных свитков.
- Не то… Не то… Это не поможет… Это слишком слабое… – шептала она. – Да что же это… Джеймс… Гарри… Гарри!
Бросив поиски, мать Гарри метнулась к детской кроватке, взяла на руки спящего ребенка и попыталась аппарировать. Безуспешно - щит, поставленный Упивающимися Смертью, все еще действовал.
В глазах Лили появилось отчаяние. Она, спешно закутав сына в одеяльце и надев через плечо сумку, подошла к окну и взялась за шпингалеты.
И тут, словно потревоженный возней, из шкафа выпал и глухо лязгнул об пол еще один предмет. Длинный, темный, уже знакомый Гарри сверток.
Его мать словно остолбенела. Секунда, другая, время сочилось тягуче, как плавящийся воск. Глаза Лили внезапно расширились, зрачки почти заполнили собой всю радужную оболочку, взгляд налился пугающей глубиной.
Мать, секунду помедлив, нежно положила Гарри-ребенка обратно в кроватку, погладила по щеке и выпрямилась, как струна. Отчаяние исчезло, уступив место мрачной решимости.
Взмах волшебной палочки – и ковер, стулья и прочая мебель разлетелись по углам, освободив центр комнаты.
Второй – и длинный сверток, свиток из ящика стола и большой кусок мела подлетели к Лили.
Прислонив завернутый в ткань меч к стене, она развернула древний манускрипт и, взяв в руки мел, опустилась на колени.
Сначала на полу возник двухметровый круг. Затем равносторонний треугольник, вписанный в круг. От каждой стороны треугольника были прочерчены три прямые линии, выходящие за линию круга и загибающиеся под острым углом на манер цифры «1».
И последним в центр был вписан символ, чью точную копию Гарри носил на лбу. Символ из трех штрихов, напоминающий молнию.
Гарри машинально провел рукой по шраму.
Начертив знак, мать Гарри поднялась на ноги, взяла сына из кроватки и положила его в центре, закрыв телом ребенка знак молнии. Годовалый Гарри мирно посапывал. Затем женщина сняла покровы, скрывающие меч, обнажила лезвие и обмотала его тканью, оставив открытыми не более десяти сантиметров клинка. И склонилась над сыном.
- Прости, сынок, - произнесла она и тремя быстрыми движениями рассекла кожу на лбу мальчика. Нанесенный острой, как бритва, сталью порез тут же набух кровью, образовав ту самую знаменитую метку Гарри Поттера.
«Так этот шрам у меня не из-за «Авады Кедавры»?!» - поразился Гарри.
Ребенок проснулся и громко заплакал от боли.
- Прости меня, Гарри, прости, - повторяла мать, и ее слезы капали с подбородка, оставляя на детском одеяльце темные пятна.
Одним движением смахнув ткань с меча, она еще раз бросила взгляд на свиток, подцепила пальцами несколько капель крови Гарри и вывела ими на основании лезвии три иероглифических символа, которые тут же впитались в железо, как вода в песок.
Тем временем удары в дверь участились и стали сильнее – Темный Лорд явно терял остатки терпения. В гулкие звуки начал вплетаться скрип поддающегося натиску дерева.
Лили встала, вышла из границ начерченного круга и, глядя в свиток, начала вслух читать.
Слова, вылетавшие из ее рта, были колючими и твердыми. Воплотившись в звуке, они словно царапали, резали по живому, отдаваясь по комнате вибрирующим эхом. Цепляясь одно за другое, слова складывались в рваные фразы, которые, объединяясь с криками ребенка, сплетались в жуткую, завораживающую песнь.
И чем дольше мать Гарри читала это заклинание, тем сильнее сгущался мрак по углам комнаты, тени оживали и начинали качаться, пульсировать в едином ритме со словами; в комнате все сильнее и сильнее нарастало дыхание чего-то иного, чуждого, не принадлежащего этому миру.
Гарри не забыл, что магические ритуалы, связанные с этим мечом, добротой, мягко говоря, не дышали, но, даже будучи готовым, он не ожидал такого дуновения зла, пронесшегося по комнате. Он почти видел потоки тьмы, закручивающиеся смерчем над знаком на полу.
А слова все продолжали звучать, словно выковываемые звенья черной цепи, и все ярче и ярче на лезвии меча проступали начертанные кровью Гарри иероглифы. Но это была уже не кровь - неведомые знаки наливались мертвенно-фиолетовым светом. На последних словах они ослепительно вспыхнули, прорезав лучами полумрак комнаты, и погасли, не оставив на клинке и следа. Все стихло.
Лили замолчала и отбросила в сторону ставшим ненужным свиток. Подняла к лицу меч, закрыла глаза, и на секунду замерла.
Сильный удар потряс дом до основания, с дощатого потолка посыпалась труха. Защита, поставленная отцом Гарри, доживала последние мгновения.
И женщина решилась. Развернув меч острием к себе, она уперла рукоять в стену, и поддерживая длинное лезвие двумя руками, направила тускло блестевшее жало себе под левую грудь.
«Нет… Мама, нет!!» - Гарри рванулся вперед, попытался протянуть руку, но словно прозрачная стена оттолкнула его обратно. Он в бессильной ярости замолотил по незримой преграде. Гарри прекрасно понимал, что все это – лишь отголосок былого, спиралью разворачивающийся из далекого прошлого, но просто стоять и смотреть было выше его сил.
Лили в последний раз посмотрела через плечо на сына. В ее взгляде как в котле, кипели и плавились гнев, решимость, затаенный страх и… нежность и любовь.
- Живи, Гарри, - выдохнула она и всем телом резко подалась вперед.
Лезвие меча вышло у нее под левой лопаткой, выбросив фонтан ярко-алой артериальной крови, которая обильно забрызгала противоположную стену, пол с начертанным знаком и заходящегося в крике ребенка.
Мать Гарри дернулась, всхлипнула, по всему ее телу прошла дрожь, и она осела, повалившись лицом вперед. Меч еще дальше вышел из нее спины, из-под лежащего тела стала медленно расплываться темная лужа.
«Ичиро Акамацу, кажется, я понимаю тебя. Смотреть на смерть тех, кого любишь – верный путь к безумию, - Гарри изо всех сил сжимал зубы, чтобы не закричать. - И вопрос цены отмщения после этого становится несущественным».
Через несколько секунд защита дома не выдержала – из прихожей донесся хруст и треск ломающегося дерева, загрохотала вырванная с петлями и засовом дверь. Удары стихли, и тишину нарушал только истошный детский плач.
Темный силуэт вплыл в комнату и замер у порога.
- Ба! Надеюсь, ты видишь это, Поттер? – в шипящем голосе сквозило удивление и злобная радость. – Твоя грязнокровная женушка оказалась настолько малодушной, что предпочла убить себя и бросить вашего детеныша на произвол судьбы, лишь бы не встречаться со мной… Какая материнская любовь… Просто чудесно! – И Темный Лорд захохотал.
По коже опять Гарри царапнули коготки холода - это был тот самый ледяной бездушный смех, который он столько раз слышал в ночных кошмарах и при встрече с дементорами.
Отсмеявшись, Вольдеморт подошел к разбросанным на полу предметам из шкафа и, наклонившись, подобрал пару.
- Хорошо, очень хорошо. После небольшой доработки они славно мне послужат. Надо будет отдать все это Лестранжу и Снейпу, пусть разбираются, – тень в балахоне была довольна. – Вот только этот орущий сопляк… Извини Поттер, но мне не нужен твой сын даже в виде воспитанного с пеленок преданного слуги.
- Авада Кедавра! – и сгусток зеленого огня ударил в ребенка.
Или не ударил?
Смертоносное, непростительное, не имеющее контрмер заклятье натолкнулось на невидимую сферу, мгновенно окружившую сына Поттеров. Казалось, сам воздух низко взвыл от собравшейся в единую точку магической энергии. Шар, заключивший внутри себя ребенка, вмиг налился густо-фиолетовым сиянием и отразил «Аваду Кедавру» обратно к опешившему Вольдеморту.
Зеленый огонь окутал его с ног до головы и втек ему в грудь.
- НЕЕЕЕТ! – взревел Темный Лорд, пожираемый изнутри яростным пламенем. Его выгнуло дугой, изо рта, глаз, ушей и десятка появившихся в темной фигуре прорех, ударили снопы зеленого света, и Том Реддль, Великий Лорд Вольдеморт, исчез в ослепительной вспышке.
Когда глаза Гарри отошли от светового удара, он увидел, что от воплощения ужаса магического мира, остались лишь обрывки одежды и неправильной формы пятно на полу.
Магическая сфера, защитившая ребенка, медленно таяла, распадаясь на взлетающие и гаснущие на лету фиолетовые искры, а сам мальчик уже не плакал, провожая яркие огоньки заинтересованным взглядом и протягивая к ним ручки.
Комната перед глазами Гарри начал терять объем, выцветать, скручиваться воронкой, в голове вновь возникло чувство заползающего холода, и Поттер вновь провалился в беспамятство.


***


Гарри пришел в себя от тупой боли – битые кирпичи, на которых он лежал, впились ему в спину сквозь свитер и ветровку. Он неуклюже встал, разминая одеревеневшие мышцы, и потряс головой, прогоняя нахлынувшую дурноту.
Ощущения медленно возвращались, заныли ладони, и Гарри с удивлением увидел на них кровоточащие следы от собственных ногтей. Во рту было солоно - вытерев губы тыльной стороной ладони, он обнаружил, что искусал губы до крови. Воспользовавшись носовым платком и прихваченной бутылкой с водой, Поттер привел себя в порядок и отыскал взглядом меч.
Тот лежал в двух шагах, на клинке играли блики клонившегося к закату солнца. Неподалеку от него чернели ножны. Гарри, подняв то, и другое, с металлическим щелчком загнал клинок в устье и поставил немалых размеров оружие перед собой на землю.
- Я все видел, - негромко произнес он. – Я видел, как погиб мой отец, и как моя мать отдала тебе жизнь ради меня. Я готов на многое, чтобы их жертва не стала напрасной. У меня есть цель – вернуть долг Вольдеморту и всем его приспешникам, и старым, и новым. И я не откажусь от твоей силы, какой бы она не была. Служи мне. Тебе нужна кровь моих врагов – ты ее получишь. Тебе нужны их души – я дам тебе их. Если же тебе нужна и моя душа – что ж, я поделюсь с тобой и ей.
Он понимал, что эти слова явно не понравилось бы его опекунам – Дамблдору, Ремусу и прочим. Но после увиденного его мировоззрение несколько изменилось. Детские игры кончились, и смотреть в рот решающим все за него «умным и взрослым дядям» он больше не собирался.
- Я убью каждого, кто встанет между мной и Реддлем!!! – выкрикнул Гарри, вскинув над головой зажатый в руке меч и кулак, сжимающий ножны, закрыл солнце, окутавшись огненным ореолом, как во время солнечного затмения.
В ушах раздался уже знакомый Гарри тонкий, едва слышный металлический звон, струя холода прошла от меча по руке, и ударила в голову. Но он не потерял сознание, наоборот - горячая волна гнева толкнулась в виски, и древняя ярость и ненависть, заложенные в сталь сотни лет назад, вновь пробудились и ожили.
Поттер смотрел вверх и потому не заметил, как контуры его тени вдруг размылись, а сама тень на одну долгую секунду стала угольно-черной, уподобившись провалу в ничто, и выбросила в стороны жадные языки мрака.
Чтобы не привлекать внимания, Гарри замотал меч обратно в ткань и оглянулся на развалины родительского дома, окрашенные заходящим солнцем в багряный цвет.
Простояв минуту молча, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из рощи, сжимая в руке длинный сверток.

 Отправлено: 26.08.09 07:46. Заголовок: Глава 5. Одни вопрос..

Глава 5. Одни вопросы.


Гарри проснулся от очередного кошмара и, тяжело дыша, как после долгого бега, сел на кровати, обхватив руками голову и чувствуя, как по лицу и шее стекают капли липкого пота. Если раньше ему постоянно снилась трагическая смерть Сириуса, то после возвращения из Годриковой Лощины характер снов резко поменялся.
Сон был всегда один. Вокруг был серый, едва просвечивающий мрак, и дул ветер, обжигающе горячий ветер. Он карабкался вверх по горе, подножие которой терялось в клубящейся темноте, а вершина озарялась фиолетовыми сполохами. И, как это бывает во снах, он точно знал, что ему надо во что бы то ни стало добраться до вершины. И что падение вниз – смерть.
Под ногами хрустели какие-то ветки, а руки цеплялись за округлые валуны, в изобилии усеявшие склон. Но чем выше он поднимался, тем мягче становилась земля, под ногами начинало чавкать и хлюпать, а руки постоянно застревали и проваливались в липкую, тянущуюся за пальцами массу. Гарри часто поскальзывался, съезжал пару метров вниз, но снова начинал лезть вверх. Еще выше, ближе к недоступной вершине, гора становилась нагромождением каких-то кулей, через которые приходилось с трудом перебираться. И когда до вершины оставалось совсем немного, непроглядная серая мгла вдруг исчезала, и у Гарри от увиденного останавливалось дыхание.
Покоряемая гора была горой мертвых тел. Она целиком состояла из многих сотен трупов, чем ниже, тем сильнее затронутых разложением, переходя в основание из сплошной каши рассохшихся костей и черепов. А вершину венчал стоящий в столбе фиолетового пламени меч. Его меч.
Но это было только начало. Потом из ушей словно вынимали пробки, и приходили голоса. Одни тонкие, жалобные, стучащиеся в мозг и просящие впустить их. Другие - злобно шипящие о том, что Гарри скоро присоединится к ним. От рёва третьих Поттеру казалось, что его голову сжала и медленно сдавливает гигантская когтистая лапа.
А потом обрушивался ужасающий смрад, Гарри замечал, что он с ног до головы вымазан черно-красной липкой жижей, понимал, по чему именно он карабкался вверх, и просыпался от собственного крика, смутно помня, что ему приснилось.
Но не только Гарри мог пожаловаться на беспокойный сон - после схватки в Министерстве Магии, когда все маги, даже самые тупые и наивные, наконец-то окончательно поверили в возвращение Вольдеморта, тот перестал таиться – и началось то же, что и двадцать лет назад: похищения людей, пытки и зверские, кровавые убийства, совершаемые Упивающимися, вербовка сторонников шантажом и подкупом…
Страдали все – и маги, и магглы; волна преступлений захлестнула не только Англию, но и Францию, Германию, Польшу – бывшие союзники Лорда, сумевшие вывернуться из-под карающей длани правосудия шестнадцать лет назад, засуетились, стремясь выказать свою безграничную преданность Вольдеморту, готовые на всё, чтобы вновь заслужить милость возродившегося хозяина. Рушились семьи, люди гибли сотнями, брат восставал против брата, сын предавал отца; каминная сеть не справлялась с потоком объятых ужасом магов, ринувшихся из страны в Америку, Азию, Африку – куда угодно, лишь бы только оказаться подальше от начинающейся войны… И над всем этим ужасом мрачным знамением реял зелёный череп со змеёй вместо языка – знак Тёмного Лорда. Чёрная метка.
Невозможно было скрыть от магглов все следы деятельности Лорда – так что даже Дурсли, чьим умственным способностям могли дать фору даже многие из питомцев Хагрида, моментально засуетились, испугавшись происходящего, и в середине июля спешно отбыли на какие-то тропические острова – Гавайи или Фиджи – Гарри не уточнял. А сам он теперь жил у Уизли – те приняли его радушно, как и всегда, но в их разговорах теперь часто сквозило напряжение, хоть и скрываемое за напускной беззаботностью. Мрак сгустился над каждым, и гнетущее ощущение катастрофы, готовой разразиться каждую секунду, не покидало людей ни днём, ни ночью.
- Опять кошмары? – сочувственно спросила Гермиона, которая уже почти неделю тоже гостила у Уизли, когда Гарри, мрачный, с тёмными кругами под глазами спустился вниз.
Тот лишь молча кивнул.
- Гарри, ты себя изводишь! Так ты долго не протянешь! Если не можешь избавиться от кошмаров, обратись к профессору Снейпу за Заградительным зельем, - предложила Гермиона.
- Мне ничего от него не нужно, - огрызнулся Гарри.
- Это просто глупо! – рассердилась она. – Ваша обоюдная ненависть – это какое-то ребячество, непростительное ни для взрослого мага, ни для тебя! Не хочешь сам – я могу написать Снейпу.
- Бесполезно, - глухо ответил Гарри. – Его нет в Хогвартсе. И вообще в Англии. Я уже посылал сову, - признался он, изобразив колебание. Он хорошо понимал, что надо вести себя, как и раньше. – И она вернулась обратно с моим письмом. Дамблдор сказал, что он в Румынии – это единственное, что Снейп соблаговолил ему сообщить, прежде чем исчез в начале лета.
- Что он может так долго делать в Румынии? – изумилась Гермиона.
- Тусоваться с вампирами, что же еще там делать этому кровопивцу? - мрачно пробурчал Гарри. – Герм, ну откуда я знаю?!
- Ладно, проехали, - миролюбиво произнесла она. – Давай лучше подумаем о чём-нибудь хорошем.
- И о чём? – унылым тоном спросил он. – Разве может быть что-то хорошее? А про себя слегка улыбнулся: «Будет, будет хорошее. Не для всех хорошее, правда, но будет однозначно. Дайте только время…»
- Ну… например, мы сегодня едем на Диагон-аллею. Может, встретим кого из знакомых…
- Ладно, посмотрим, - было незаметно, чтобы Гарри хоть сколько-нибудь повеселел, но Гермиона решила отвязаться от него, чтобы не раздражать ещё больше – из-за постоянного недосыпания Гарри стал очень нервным и взрывался по любому, даже самому пустячному, поводу.
Слова Гермионы оказались пророческими: на Диагон-аллее они и в самом деле встретили знакомого. Но, к несчастью, вовсе не такого, какого желали бы увидеть.
Неразлучная троица ела мороженое в одном из ресторанчиков, негромко разговаривая, когда Рон, сидящий напротив Гарри и Гермионы, внезапно осёкся и побледнел.
- Мерлин Всемогущий, это что, Люциус Малфой?! – потрясённо выдохнул он. – Он же сейчас должен грызть заплесневелые сухари в Азкабане!
Гарри и Гермиона, нащупывая палочки в карманах, обернулись, посмотрели в направлении, указанном другом, - и замерли: действительно, высокая фигура с длинными волосами цвета платины, выходящая из здания Гринготтса, невероятно походила на знаменитого Упивающегося. Длинный чёрный плащ и трость из чёрного дерева с серебряным набалдашником только усиливали большее сходство.
Однако, приглядевшись, друзья поняли, что ошиблись – хоть и не совсем: это тоже был Малфой, но младший: он заметно вырос и отрастил длинные волосы. Он шёл в их сторону, но не замечал трио, полностью поглощённый разговором с уже немолодым человеком болезненного вида. Малфой, судя по голосу, был не на шутку раздражён; вскоре до настороживших слух гриффиндорцев донеслись фразы:
- …я понимаю ваше нетерпение, мистер Малфой, но на улаживание формальностей потребуется время…
- Вы уже полмесяца твердите одно и то же, - резко оборвал его Драко. – Когда именно? Мне нужна точная дата.
- Всё зависит от случайностей, - обманчиво-доверительным тоном начал его собеседник, - однако можно подключить к делу иных лиц… у которых есть влияние… но потребуются дополнительные средства.
Малфой презрительно ощерился и, внезапно остановившись, навис над ним и вкрадчиво начал:
- Сдаётся мне, мой друг, вы просто тянете из меня деньги. Меня не устраивает подобный ход событий. Я согласен платить – но лишь в случае крайней необходимости. Вы, разумеется, подключите этих ваших лиц – однако уже за свой собственный счёт. Я устал ждать.
- Вы угрожаете мне, мистер Малфой? – холодно спросил его собеседник, приосанившись.
Мягкий смешок Драко, последовавший за этим вопросом, вызвал у него невольную дрожь.
- Упаси Хаос! Угрожают только слабые мира сего. Я лишь предупреждаю, Кендар.
Он опустил голову, задумчиво разглядывая набалдашник своей трости в виде головы дракона, с глазами необычного для драконов цвета – чисто-серого, без мельчайшей примеси голубого или зелёного, выглядевшими как живые… слишком живые…
- Говорят, я похож на своего отца, - негромко продолжил он, – но есть у нас и маленькое различие…
- Какое? – машинально спросил Кендар и тут же пожалел, что задал этот вопрос.
Он мгновенно облился холодным потом, когда Малфой, подняв голову, внимательно посмотрел на него – и внезапно зрачки в серых глазах сузились, превратившись в вертикальные щёлочки; ледяное презрение слизеринца обожгло Кендара, заворожено смотрящего ему в лицо, подобно тому, как кролик смотрит на удава, готовящегося сожрать его.
Однако это продолжалось лишь мгновение. Малфой моргнул, и глаза снова стали человеческими – но во взгляде по-прежнему чувствовались холодность и властность.
- Я – опаснее, - тихо, но отчётливо произнёс Малфой.
Кендар, очнувшись от оцепенения, испуганно отшатнулся и, пробормотав: «Я сделаю всё, что в моих силах», - попятился от него, а, отойдя на несколько шагов, повернулся и пустился бежать, петляя, точно заяц, и лишь чудом не сбивая с ног случайных прохожих. Слизеринец задумчиво проводил его взглядом, и уголки тонких губ чуть дрогнули в торжествующей улыбке.
Теперь Кендар поторопится. Всё-таки хорошо быть аниморфом и уметь превращаться в дракона – как частично, так и полностью. Становится гораздо легче убеждать людей в серьёзности намерений.
Его взгляд снова упал на трость, и блондин мысленно болезненно поморщился: так поиздеваться над собственным мечом! Но иного выхода не было: Энаисша привлекал гораздо больше внимания, чем трость, а расстаться с клинком Драко просто не мог – меч словно стал частью его самого, и оставить его было всё равно, что отрезать себе руку или ногу. Пришлось использовать трансфигурационные чары, которые было легко как накладывать, так и снимать, тем более что облик изменялся не слишком сильно. А трость… что ж, его отец всегда ходил с тростью. Пусть все думают, что он подражает Люциусу Малфою – по крайней мере никто не будет задавать ненужных вопросов.
Драко мягко, словно извиняясь за нелепое заклинание, коснулся головы дракона, поглаживая холодный металл, и глаза – серые, как и у него самого, – еле заметно сверкнули. Клинок Лоно Хара – не простой меч… у него тоже есть душа…
- Что, Малфой, пугать стариков – это твоё новое развлечение? – голос Уизли прервал размышления Драко.
Слизеринец повернулся, и презрительно хмыкнул.
Конечно, неразлучное трио, будь оно неладно! Настроение Драко резко упало, хотя после встречи с Кендаром оно и так было не очень-то радужным.
- А где же ты потерял своих дружков-громил? – тем временем продолжил Рон.
- Там же, где ты – свои манеры, Уизли, - холодно парировал Малфой. – Со стариками я могу справиться и в одиночку, - он ухмыльнулся. – И не со стариками – тоже.
- Гиппогриф меня затопчи! – громко фыркнул Рон. – Самомнение так и лезет! Кстати, тебе понравилось быть слизняком, а?
- Каким слизняком? – поначалу не понял Драко, но затем вспомнил. – Ах, это… Нет, совершенно не понравилось. Не представляю, как вы, Уизли, живёте в таком состоянии всю жизнь. Вам ведь ещё хуже – я-то был один слизняк, но зато в собственном замке, а вас – целый выводок в крошечном сарае-развалюхе…
- А ну-ка заткнись, Малфой! – прорычал Рон, уязвлённый напоминанием о бедности своей семьи.
- Словарный запас Уизли иссяк, - равнодушно прокомментировал слизеринец. – Видимо, у вас мало не только денег, но и мозгов. И ещё неизвестно, чего меньше…
Вскочив, Рон выхватил палочку и, не обращая внимания на Гарри и Гермиону, попытавшихся остановить его, направил её на Малфоя. Тот не шелохнулся – лишь насмешливо изогнул бровь:
- Уизли, каникулы ещё не закончились, и если ты используешь магию, тебя мигом исключат. Неужели ты забыл - только Поттера постоянно прикрывают, а на тебя-то всем наплевать, - растягивая слова, издевательски произнёс он. – Но мне будет приятно видеть, как тебя вышвырнут из Хогвартса, и ради такого зрелища я готов вынести любое проклятье – за исключением «Авады» и «Круцио», разумеется, - уточнил Малфой, - но в любом случае у тебя не хватит силёнок на столь серьёзную магию.
- Он прав, Рон, успокойся! – Гермионе кое-как удалось усадить Рона – не без помощи Гарри – но тот всё ещё кипел от злости и был готов в любой момент снова броситься на Малфоя.
- Видишь, Уизли, я – прав, - мягко произнёс Драко. – Даже твоя подружка признаёт это.
- Ты прав лишь относительно магии на каникулах, - резко бросила Гермиона.
- Лучше иди отсюда, Малфой, пока мы не подпортили твой импозантный вид, – без эмоций произнес Гарри, глядя сквозь Драко. Бессонные ночи вымотали его до такой степени, что даже на своего исконного противника он сегодня реагировал вяло.
- Забавно, - весело хмыкнул слизеринец. – Я спокойно шёл, никого не трогал, наслаждался хорошей погодой, и внезапно меня ни с того, ни с сего начали оскорблять. А стоило возмутиться столь безобразному поведению – совершенно справедливо, заметьте, - и я едва не получил проклятье. А теперь меня и вовсе бесцеремонно прогоняют, грозя придать дополнительное ускорение в точку немного пониже спины, словно это не вы сами начали сей никому не нужный разговор, тогда так я являюсь лишь невинной жертвой столь печально сложившихся событий! Это просто кульминация наглости и несправедливости! – восхищённо закончил Малфой свою тираду. – Слизерин непременно гордился бы такими воспитанниками, как вы!..
Внезапно он осёкся и нахмурился, склонив голову набок и словно бы прислушиваясь к собственным мыслям, а затем раздражённо вздохнул и, пробормотав: «Без меня нельзя было разобраться?!» - резко развернулся, сделал пару шагов и… исчез!
Гриффиндорцы замерли, потрясённо глядя на то место, где пару секунд назад стоял Малфой, не в силах поверить собственным глазам.
-Он – умеет – аппарировать?! – выдавил Рон. – Лицензию ведь получают только в восемнадцать!
-Значит, он аппарирует нелегально, - логично отозвалась Гермиона. – Это ведь не так сложно, если хорошо знать арифмантику, а Малфой все же один из лучших учеников на нашем курсе.
-Но зачем ему аппарировать у нас на глазах? – Гарри задумчиво потер подбородок. – Он же не дурак, и понимает, что мы обязательно об этом расскажем!
- Вот именно, Гарри: он не дурак, - мрачно ответила Гермиона. – Мы ничего не сможем доказать, а отследить всех аппарирующих невозможно. И ни для кого не секрет, что мы на дух не выносим Малфоя, так что наши слова не будут иметь большого веса. Меня мучает как раз совсем другое… - задумчиво произнесла она.
- Что? – недоуменно спросил Рон.
- Кто это мог вызвать его подобным образом? – в голосе Гермионы звучала неприкрытая тревога.

 Отправлено: 26.08.09 07:46. Заголовок: Глава 6. Шаг вперед...

Глава 6. Шаг вперед.


В этом году в Хогвартс-экспрессе все места были забиты битком: те, кто по какой-либо причине не смог уехать из страны, отсылали своих детишек в школу к Дамблдору в надежде, что уж он-то он сумеет защитить их от Тёмного Лорда, – даже если ребятам ещё не исполнилось необходимых одиннадцать лет. Гарри с Джинни ехали в одном купе, каким-то чудом оставшимся свободным; Рон с Гермионой тоже присоединились к ним, после того как закинули вещи в купе старост.
Поболтав обо всем понемногу и, по традиции, купив немного сладостей с тележки, друзья занялись своими делами – Гермиона зарылась в учебники, Рон внимательно изучал свежий каталог «Все для Квиддича», а Джинни пошла к подругам в другое купе.
Гарри же делал вид, что дремлет, привалившись в угол купейного дивана. С закрытыми глазами лучше думалось, а поразмыслить было над чем…
За некоторое время до отъезда в Хогвартс, друзья Гарри и все обитатели «Норы», заметили, что он стал лучше спать и есть, перестал быть постоянно раздражительным, начал ходить на долгие ежедневные прогулки по окрестностям, улыбаться и изредка шутить. И они с радостью решили, что кошмары отступили, а парень начал приходить в норму. Отчасти это было правдой. Кошмары прекратились после одного сна. Или не совсем сна… А может, и вовсе не сна. И вот его-то Поттер запомнил очень хорошо.


***


Опять серая мгла и обжигающий лицо ветер, несущий давящий мутный поток, омрачающий сознание. Снова гора из голых, мертвых тел и яростное фиолетовое сияние на вершине. Красная липкая жижа, тянущаяся за пальцами… Неописуемые миазмы… Кровь повсюду – на руках, на одежде, на лице… Призрачные тени, водящие бесконечный хоровод. Сотни голосов, лезущих в уши, запускающих свои шипящие и свистящие языки прямо в мозг… Разум на грани распада, нервное напряжение достигает предела, и Гарри обычно просыпался от собственного крика, но не в этот раз.
Перед глазами мелькнула мертвая улыбка отца, мать, бросающаяся на лезвие, презрительный смех Темного Лорда, и сознание Поттера как будто омыло ледяной злобой, ослабившей напор призрачных шепотков.
- Нет! – прошептал Гарри и начал с остервенением карабкаться к вершине, хватаясь за осклизлые трупы и спихивая их вниз. Страх и отвращение притупились, на смену им пришла холодная уверенность - добраться до вершины, во что бы то ни стало.
Хор голосов перешел в вой: «Впусти нас!! Только впусти нас, и ты обретешь власть! Ты станешь сильнее всех!! Мы дадим тебе все!! Только впустииииииии!!! Мы приказываем тебеееее!!!»
«Это души тех, кого поглотил Тэцу-Но-Кирай, - слова огненной вязью расцвели у Гарри в мыслях. – Все, кто поддавался им, действительно обретали силу, но ненадолго. Потом они умирали и присоединялись к этим рабам меча».
«Кто ты?» - мысленно спросил Гарри.
Молчание было ответом.
К призракам извне присоединился и умоляющий внутренний голос: «Уйдем отсюда, здесь плохо, здесь одно зло, а ты же не хочешь быть злым, правда? И нам не нужен этот меч, пусть лучше все идет, как раньше…»
- Отстань, - прошипел Гарри, на миг остановившись. – Мне он нужен. И его сила тоже нужна.
«Но эта проклятая вещь сожрет тебя! - голос все не унимался – Ты что, хочешь уподобиться Вольдеморту?!»
- Прочь!!! – заревел Поттер, вложив в крик всю накопившуюся ярость, рванулся вперед из последних сил и достиг вершины. Вмиг голоса замолкли, словно их отрезало, и по ушам ударила внезапно навалившаяся, звенящая тишина.
В столбе яркого фиолетового пламени стоймя парил уже знакомый Гарри меч. Скользя и спотыкаясь, юноша подошел к нему, протянул руку к мечу. Огонь не обжигал, руку лишь слегка покалывало. Но как только пальцы были готовы сомкнуться на ножнах, его охватило странное чувство. Гарри посмотрел вниз, и его рука дрогнула и замерла.
Гора мертвецов, серая пелена, столб огня – все куда-то исчезло. Он стоял на краю бездонного колодца, откуда тянуло жутким, обжигающим лицо холодом, а тьма в провале не была обычной темнотой - это был живой, активный мрак, который перетекал, струился, закручивался в водовороты и вытягивал наружу жадные, ищущие щупальца.
Гарри смотрел на эту завораживающую картину не в силах оторваться, он чувствовал страх и отвращение, но одновременно с удивлением ощущал и… интерес.
«Это и есть сущность Меча Проклятых, - опять сами собой сложились алые слова. – Возьмёшь меч – и она станет твоей второй сущностью. Но ее сила – нелегкая ноша, и от нее нельзя потом отказаться. Она - как тяжелый камень, поднятый руками над головой. Сильный сможет его удержать и обрушить на врага, а слабому он самому сломает шею».
«Не делай этого!! - уже не шептал, а кричал голос внутри Гарри, - Оттуда не будет возврата!! Ты погибнешь!!!»
- Прочь! – твердо повторил Гарри и сомкнул пальцы на ножнах Тэцу-Но-Кирай.
В следующее мгновение Поттер почувствовал, как десятки темных, дымных струй вырвались из провала и вонзились в него, жадно вгрызаясь, прорастая и пуская корни в разум и душу. Меркнувшим от боли сознанием Гарри успел ощутить целый шквал чуждых эмоций, главные из которых были дикая, свирепая радость и желание убивать.
Последнее, что помнил Поттер, что он, сжав меч, с криком летит в бездну…


***


Проснувшись наутро, он вовсе не чувствовал себя, как обычно, разбитым.
Напротив, Гарри ощущал себя гораздо лучше, чем за несколько последних недель. И что больше всего его удивило, он чувствовал меч. Ощущал его, замотанного для конспирации в ткань вместе с метлой, так же, как человек чувствует спящего в ногах кота. Лежа на кровати, Гарри протянул руку и мысленно позвал: «Тэцу…» Материя на стоящем в углу тюке лопнула, и меч через всю комнату послушно прыгнул юноше в ладонь.
- Вот так, – тихо произнес потрясенный Гарри. – И безо всяких «Ассио».
Он встал с кровати, немного вытянул из ножен клинок и полюбовался на сверкающую сталь, провел по ней пальцем.
«Теперь он мой, - подумал Поттер, и тут же пришла следующая мысль: - И я теперь ТОЖЕ ЕГО». Приступ внезапного страха заставил тут же вложить оружие в ножны и отложить его на край постели. Косо глядя на него, Гарри старательно прислушался к себе, но не обнаружил ничего ненормального. Ни жажды убивать, ни бредовых голосов, ни надвигающегося безумия. Хотя вряд ли кто-то мог бы ощутить надвигающееся безумие… Наоборот, держать меч в руке было… приятно. Он вселял уверенность и давал такое чувство защищенности, которого Гарри еще никогда не испытывал.
Держа меч посередине, он вытянул вперед руку и еще раз удивился, насколько он, будучи в ножнах, напоминает шест – черное, полированное дерево, плавно, без ступеньки грады переходящее в рукоять, и легкий, почти незаметный изгиб. А может…
Повинуясь внезапному импульсу, Гарри шагнул вбок, одновременно делая вращательное движение кистью с мечом, а дальше тело и руки будто «вспомнили» сами. Маленькая комната, которую семья Уизли выделила Гарри, наполнилась свистом и шорохом – почти двухметровый меч в ножнах, крутясь, послушно перетек из руки в руку, очертив защитный круг вокруг владельца.
- Как интересно, - Гарри изумленно уставился на свои занывшие с непривычки кисти рук. Занимаясь несколько лет квиддичем, он думал, что находится в хорошей физической форме. В принципе, так оно и было, но полеты на метле и бой на шестах, оказалось, все же несколько разные вещи.
- Надо будет попрактиковаться где-нибудь. Наедине, – тихо произнес Поттер. - И пока ничего не говорить друзьям.
За те несколько недель до отъезда в школу он успел многому научиться. Пряча клинок в тюке с метлой, Гарри уходил подальше от Норы в облюбованный глухой уголок, просто брал меч в руки и позволял ему «вести себя». Это даже не было похоже на учебу, скорее на восстановление некогда утраченных навыков, словно Поттер все это уже когда-то знал, но просто основательно подзабыл. Сначала «вспоминало» тело, а потом умение закреплялось в памяти.
По вечерам Гарри лежал в кровати, прислушиваясь к нытью натруженных мышц, связок и суставов, и размышлял. Похоже, все знания, накопленные мечом из поглощенных им человеческих душ, понемногу начали «просачиваться» к новому хозяину. Возьмите стакан с водой, плотно накройте его листом бумаги и переверните. Сначала вода пропитает бумагу, а потом начнет сочиться каплями, все больше и больше.
И при мысли, что те умения, что он постигает сейчас, это только «первые капли», у Гарри холодело в животе от смеси страха и предвкушения.
Вот что его волновало, так это появившаяся резкая агрессивная реакция на все внезапное. Например, к счастью никто не заметил, каких трудов Гарри стоило сдержаться, когда один из близнецов Уизли в шутку хлопнул его по спине за обедом.
Даже сам Поттер испугался, он буквально видел, как с разворота вгоняет столовый нож Фреду под кадык. С тех пор он предпочитал садиться спиной к стене. И усилил самоконтроль.


***


Он вынырнул из воспоминаний и приоткрыл глаза. В купе ничего не изменилось – Гермиона сидела, уткнувшись носом в книжку, а Рон листал каталог, делая какие пометки на полях.
Как ни странно, за всю поездку до Хогвартса Малфой так и не появился – и это обстоятельство не могло не насторожить спаянное трио гриффиндорцев. Не заметили они слизеринца и когда выходили из поезда, хотя пропустить его было трудно. Мало того, его шкафоиды-телохранители тоже пребывали в растерянности, не находя своего предводителя, и с потерянными выражениями туповатых лиц топтались на перроне, озираясь по сторонам и не обращая внимания на мелкий моросящий дождь.
- Может, он внезапно решил уйти к Упивающимся и бросить Хогвартс? – с надеждой спросил Рон.
- Сомневаюсь, - скептически покачала головой Гермиона. – Малфои скрытны и осторожны, так что вряд ли бы он совершил такой опрометчивый поступок, тем более помня ошибку своего отца. Драко – прикрытие для семейства Малфоев, гарантия того, что их имущество не будет конфисковано: наверняка Люциус уже давно перевёл всё на имя сына – на тот случай, если планы Тёмного Лорда снова потерпят крах. Видимо, младшего Малфоя что-то задержало… или кто-то…
- Да Упивающийся он, любому ясно! С его-то семейкой! – презрительно фыркнул Гарри. – И хватит о Малфое – разве нет других, более приятных тем для разговора?
- Конечно, есть! Например, подготовка к П.А.У.К., - оживилась Гермиона. – Мы сдаём его только в следующем году – но начинать заниматься надо уже сейчас…
- Х-м-м, возможно, тема Малфоя была не так уж и плоха, - задумчиво протянул Рон, Гарри согласно кивнул, а Грейнджер недовольно насупилась.
В Большом зале слизеринца тоже не было – что уже не удивляло. Зато гриффиндорцы увидели Люпина – и, догадавшись, что он снова стал учителем по ЗОТИ, очень обрадовались. Похоже, Люпин был рад этому ничуть не меньше их самих, особенно сейчас, встретив тёплый приём учеников – не всех, правда, но большей их части – помнившей его как хорошего учителя и приятного человека и старавшейся не думать о его личине оборотня. В конце концов, аконитовое зелье позволяло ему контролировать себя в полнолуние, так что ученикам с его стороны опасность не грозила. Кстати, о зельях…
Гарри внимательно оглядел учительский стол, но не обнаружил там своего самого ненавистного преподавателя – Снейпа, который уже должен был вернуться из Румынии. «Значит, и в самом деле сейчас сбор Упивающихся – потому-то и Малфой исчез», - подумал Гарри, вспомнив о том, что Снейп шпионил за Тёмным Лордом для Дамблдора.
- А где Снейп? – негромко спросил Рон.
- Там же, где и Малфой, - занятый своими мыслями отозвался Гарри.
Он снова обвёл взглядом учителей. Внимание его приковал один незнакомец – довольно молодой, лет тридцати с небольшим хвостиком, хорошо сложенный, высокий, худощавый, немного бледный, с чёрными блестящими волосами до плеч. Чертами лица, острыми и резкими, он чем-то напоминал хищную птицу; пронзительные чёрные глаза усиливали сходство. Чем-то он был знаком Гарри… может, кто-то из Ордена Феникса?
Странно, что и остальные учителя посматривали на него с недоверием и любопытством, а он, казалось, совершенно не замечал их взглядов, погружённый в собственные мысли.
В это время МакГонагалл ввела в зал первоклашек, и Гарри оторвался от созерцания незнакомца, сосредоточив внимание на сортировке. Она длилась очень долго из-за того, что детей было гораздо больше, чем обычно. В общей сложности большинство попало в Слизерин – но Гарри не был так уж удивлён этим: в конце концов, каждый в тяжёлое время пытается выжить, как может, а Вольдеморт явно покровительствовал слизеринцам, и они были бы заранее предупреждены о надвигающейся опасности.
Странно, что Дамблдор так и не представил того, незнакомого учителя – быть может, это и вовсе был не учитель, а кто-то из союзников Дамблдора, приехавший увидеться с директором и решивший задержаться, чтобы посмотреть на церемонию сортировки?
После ужина Рон с Гермионой, как и положено старостам, повели первокурсников в башню, а Гарри отстал от них – он хотел поговорить с Люпином, расспросить его об Ордене Феникса; Уизли, хоть и состояли в нём, никогда даже словом не упоминали Орден, и это молчание раздражало Гарри.
Заметив, что профессор уходит, он быстро начал пробираться к выходу вслед за ним; выйдя, свернул в один из полутёмных коридоров – и внезапно с силой налетел на кого-то, едва не упав: неизвестный стоял на ногах неколебимо, как скала, и даже не шелохнулся при столкновении, хотя вес у Гарри был немалый. Машинально пробормотав: «Извините!», Гарри поднял голову – и понял, что врезался в того самого незнакомца. Везёт, ничего не скажешь.
- Ваши очки плохо вам служат, Поттер? – раздражённо прорычал Снейп. – Так смените их на более сильные! Или же я настолько незначителен, что вы меня даже не заметили?
- Какого чер…?! – начал Гарри, сжав кулаки, но потом вдруг осознал: ЭТО – СНЕЙП?! Не может быть! Хотя теперь, услышав этот презрительный голос, источающий ядовитый сарказм, Гарри без труда смог распознать в незнакомце профессора алхимии – только что же с ним случилось, что он так неузнаваемо изменился?
- Десять баллов с Гриффиндора, - сухой голос вернул его на землю. – Ах да… ведь у вас ещё нет ни одного очка… Что ж, сниму эти баллы потом. Запомните, Поттер: из-за вашей феноменальной неуклюжести ваш факультет потерял десять баллов ещё до первого урока. Своеобразный рекорд. Поздравляю. Ничего иного я от вас и не ожидал.
Снейп, сделав несколько шагов, исчез, растворившись во мраке коридора, и Гарри мысленно взвыл: ну угораздило же его столкнуться именно со Снейпом! Не с Дамблдором, не с МакГонагалл или Флитвиком – именно с этим мерзким, скользким типом… И Люпин ушёл… придётся возвращаться ни с чем. Хорошо ещё, что он догадался заранее узнать у Гермионы пароль – а то так бы и пришлось торчать всю ночь возле портрета Толстой Тёти. Да-а, как бы ни изменился Снейп внешне, внутри он остался всё такой же сволочью.
Раздражённый, Гарри ввалился в гриффиндорскую гостиную, досадливо пнув стул, оказавшийся у него на дороге. Заметив его состояние, Рон понимающе кивнул:
- Проблемы?
- Снейп, - лаконично ответил Гарри.
- Сколько? – естественно, обойтись без снятия баллов с Гарри Снейп просто не мог.
- Десять.
- Ну, это ещё не страшно, - жизнерадостно заметил Рон. – А где ты нашёл этого хмыря? Его же не было за ужином!
- Оказывается, был, - хмуро отозвался Гарри. – Видел того мужика, что сидел за столом рядом с Люпином?
- Такого высокого и бледного? Видел. А что?… - внезапно лицо Рона вытянулось. – Это что – был Снейп?!
- Угу, - мрачно кивнул Гарри.
Рон ошарашено присвистнул.
- Ни фига себе! Я его и не узнал! А с чего это он вдруг стал таким?
- Без понятия – да и мне по барабану. На сегодня дозу Снейпа я уже получил. Я пошёл спать, - заявил Гарри.
- Давай, валяй, - отозвался Рон.
Сам он собирался ещё немного посидеть у камина – этот день был довольно прохладным, да ещё и дождливым, так что Рон продрог до костей и всё никак не мог согреться.
Когда Гарри уже поднимался по лестнице, он услышал задумчивый голос друга:
- Знаешь, что я думаю, Гарри? У него появилась баба. К ней-то он и ездил в Румынию. Больше никакие более-менее подходящие объяснения в голову не приходят.
- Может и так, - меланхолично согласился тот. – Но его сути это не меняет - он как был подонком, так подонком и остался.
- По-настоящему изменить Снейпа сможет лишь одна женщина в мире, - фыркнул Рон. – Могила.

 Отправлено: 26.08.09 07:47. Заголовок: Глава 7. Выплеск. ..

Глава 7. Выплеск.


На следующее утро за завтраком, взглянув на слизеринский стол, Гарри с разочарованием обнаружил там Малфоя, с невозмутимым изяществом отрезавшего ломтик от своего омлета. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Малфой вскинул голову – и серые глаза встретились с изумрудно-зелёными. Черты аристократичного лица исказились в презрительной гримасе а Гарри вновь почувствовал то неприятное ощущение, всякий раз возникавшее у него при виде Малфоя.
- Его слизеринское высочество почтило нас своим присутствием, - раздраженно проворчал Рон, тоже заметивший блондина. – А я-то уж надеялся…
- Рон, ты обращаешь на него слишком много внимания, - поморщилась Гермиона. – Оставь его в покое.
Презрительно фыркнув, Рон отвернулся от слизеринского стола и принялся за еду.
Во время завтрака им, как всегда, раздали расписания уроков – и настроение гриффиндорцев резко упало.
- Хорошенькое начало года: сразу сдвоенные зелья, и в этом году опять со Слизерином! – охнул Гарри.
- Зато потом – урок у Флитвика, - пожала плечами Гермиона.
- Слабое утешение, - печально вздохнул Рон.
- Кстати о зельях, - нахмурилась Гермиона, - а где Снейп?
Гарри и Рон торжествующе переглянулись и указали в сторону учительского стола. Гермиона непонимающе взглянула туда – и в изумлении приоткрыла рот:
- Не может быть! – выдохнула она. – Я его вчера даже не узнала! Как он изменился!
- Не рекомендую особо обольщаться насчёт изменений: вчера он уже успел снять с Гриффиндора десять баллов, - хмуро произнёс Рон.
– Я с ним случайно столкнулся в коридоре, - мрачно пояснил Гарри.
- Жаль, - протянула Гермиона, - десять баллов – это многовато. Ладно, доедайте и идём, на урок Снейпа лучше не опаздывать.
Они шли по мрачному коридору подземелья в сторону кабинета алхимии, когда завернув за угол, неожиданно увидели впереди высокую фигуру; длинные, переливающиеся в тусклом свете факелов платиновые волосы не оставляли сомнения, кому она принадлежала. Как ни странно, в этот раз рядом с Малфоем опять не было ни Крэбба, ни Гойла. Их заменило какое-то непонятное пушистое существо изумрудно-зелёного цвета; его задние лапы были гораздо длиннее передних, и оно смешно прыгало по каменному полу, точно кенгуру.
Услышав у себя за спиной шаги, Малфой резко обернулся и, узнав гриффиндорцев, прищурился, крепче сжимая в руке трость. Почувствовав его недовольство, существо тоже нахмурилось – но на его симпатичной мохнатой мордашке с огромными синими глазами это выражение смотрелось забавно, а не грозно.
- Вам не надоело ходить за мной по пятам? – ледяным тоном осведомился слизеринец. Конечно, он не мог не понимать, что их встреча случайна – но такое понятие, как «справедливость», для Малфоев была всего лишь названием ещё одной статьи в словаре.
- Малфой, во-первых, хочу тебя разочаровать – Вселенная вращается не вокруг тебя, и ты нам, в общем-то, без надобности. А во-вторых, тебе стоит начать носить на спине табличку с именем – ты стал точной копией своего папаши, вас почти не различить, - процедил Гарри.
- Может, ты, Поттер, и станешь стыдиться своего сходства с родителями – но для меня твои слова – лучший комплимент, - Малфой смерил троицу холодным взглядом. – И, дабы обосновать умственное превосходство Малфоев над Поттерами, могу указать на всем известный факт: мой отец жив, а твой – мёртв, - слова слизеринца ужалили Гарри в сердце, словно стрела. – И его смерть была глупой: пойти против Вольдеморта – и ради чего? Всё равно его вмешательство ничего не изменило.
С губ Гарри уже были готово сорваться: «Да что ты знаешь о смерти моего отца, ничтожество?! Ничего!! И лучше погибнуть, как он, чем жить как твой и прятаться, словно крыса!» - но он вовремя успел прикусить язык. Однако, сдержав фразу, сдержать вспышку ярости Гарри не смог. Все, чего он желал в тот миг, - стереть холодную усмешку с этого невозмутимого лица, заставить слизеринца подавиться собственными словами… Выхватить палочку было делом секунды.
- Ступенфай!! – яркая красная вспышка разрезала полумрак коридора, устремившись к Малфою – и навстречу лучу взметнулась тонкая трость из чёрного дерева. Глаза дракона яростно сверкнули, когда магия столкнулась с серебром, и луч Ошеломителя отразился, рикошетом ударив по стене и растворившись в ней.
В то же самое мгновение изумрудное существо кинулось вперёд; раздался негромкий хлопок… Что-то огромное и чёрное скользнуло к гриффиндорцам, слившись в размытую тень – и в грудь Гарри ударили две огромные тяжёлые лапы, опрокинув его наземь.
От неожиданности он пропустил удар, но, отлетев, мягко перекатился через плечо и замер, припав на одно колено и выставив вперед готовую плюнуть заклинанием палочку.
В безмолвном оцепенении, охватившем всех, Гарри увидел готовую к прыжку гигантскую собаку с горящими адским пламенем глазами и чудовищной длины клыками; размером псина была с пони, не меньше. Глухое утробное рычание вырвалось из пасти монстра; в любую секунду он был готов преодолеть разделявшие их с Поттером метры и вонзить клыки в шею того, кто посмел напасть на его Хозяина – пусть даже это был Гарри, которого чудище хорошо помнило и даже по-своему любило.
- Sshaassh, Hessessielii! – властный голос Малфоя удержал вризрака. – Heidass naueth saahess.
Повинуясь команде, Эссессили отошел в сторону, и Гарри, в свою очередь медленно поднялся на ноги. Рон с Гермионой стояли не двигаясь, одновременно направив палочки на вризрака. Малфой негромко присвистнул – и радостно взвизгнув, Эсси бросился к нему. Слизеринец небрежно потрепал его по загривку и оставил руку лежать на спине зверя.
Холодные серые глаза бесстрастно изучали стоящих перед ним гриффиндорцев – и внезапно те почувствовали грозную силу, исходящую от Малфоя, неведомую и опасную.
Но, наткнувшись на взгляд Гарри, которым тот исподлобья сверлил слизеринца и его жуткую псину, Драко будто услышал звон скрестившихся клинков. Зеленые глаза Поттера словно бы заливало темной дымкой, расплывавшейся, как чернила в воде. Малфой моргнул, и наваждение исчезло.
- В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем нападать на меня, Поттер, - Драко растягивал слова с неторопливостью человека, уверенного в своей силе. - В отличие от тебя, я всегда думаю о своей защите, - он указал тростью на шрам Гарри, - потому что не надеюсь, что кто-нибудь отдаст за меня жизнь.
- Хорошо, Малфой, - ответил Гарри, безмятежно улыбаясь, но в его глазах так и остался пугающий ледок, прикрывавший некие жуткие глубины. – В следующий раз я нападу по-другому.
- Вряд ли найдутся дураки, что умрут за тебя, - еле слышно пробормотал Рон.
- Будь уверен, Уизли - найдутся, - Малфой снова погладил Эссессили по холке и тот, воспользовавшись моментом, начал облизывать его пальцы, помахивая хвостом и радостно урча. – Просто есть те, чью жертву я не приму.
Не дожидаясь ответной реплики гриффиндорцев, Малфой развернулся и невозмутимо, будто ничего не случилось, продолжил путь к кабинету Снейпа. Но невозмутимость была только внешней: некая «инакость» Поттера удивила блондина и накрепко отпечаталась в памяти.
Гриффиндорцы проводили его настороженными взглядами. Лишь сейчас они заметили, насколько изменился Малфой – не только внешне, нет – со слизеринцем произошли внутренние изменения. В его голосе и жестах появилась властность, сознание собственной силы, не имеющие ничего общего с прежней наглостью и уверенностью в своей безнаказанности. Нечеловечески хищная грация Малфоя одновременно пугала и завораживала, а презрение в серо-стальных глазах сменилось арктическим холодом – хотя прежнее выражение нет-нет, да и мелькало в них. Ему больше не нужны были телохранители – он был силой сам по себе, и мало кто по доброй воле решил бы перейти ему дорогу.
- Что это была за зверюга? – слабым голосом спросил Рон.
- Я не знаю, - медленно отозвалась Гермиона, - но обязательно выясню. Гарри, как ты? Она тебя не укусила?
- А? Что? Нет, не успело, - вопросы друзей прервали ход размышлений Гарри. – «Это надо же было так по-дурацки пропустить удар какой-то твари! А белобрысый-то стал непрост, ой непрост… С чего бы вдруг?» – Но если бы Малфой не отозвал его…
-…то попал бы к аврорам – за содержание смертельно опасных животных, - продолжил Рон. – А уж на Малфоев там давно точат зубы…
«Ошибаешься. Если бы Малфой не отозвал его, то мне пришлось бы ради самозащиты нарушить конспирацию и удивить раньше времени не только вас, но и Малфоя тоже, а это пока не входит в мои планы», - про себя проговорил Гарри свой вариант дальнейшего развития событий.
- Нет, его остановило что-то другое, - тихо возразила Гермиона. – Вы не заметили выражения его глаз, когда пёс кинулся на Гарри?
- Извини, Герм, я был немного занят в тот момент, - сарказму в голосе Гарри мог бы позавидовать даже Снейп. – Внутренние переживания Малфоя волновали меня меньше всего.
- Ну и что это было за выражение? – вяло поинтересовался Рон.
- Может, конечно, мне и показалось, но на секунду… в них промелькнула жалость, - Гермиона словно бы сама была удивлена своими словами.
- Жалость??? – недоверчиво переспросил Гарри. – Ко мне? Хмпф… Премного благодарен, вот только жалости мне от этого хорька и не хватало. И вообще, как такое…
Продолжая разговор, трое гриффиндорцев завернули за угол, и Гарри, смотревший не вперед, а на Гермиону, уже во второй раз на кого-то налетел. Но теперь это был не профессор Снейп.
- Ты че, Поттер, вконец ослеп? – раздался грубый голос Гойла. – Или, может, тебе очки протереть?
- Гы! – продолжил его вечный спутник Крэбб. – Давай я ему их протру! Кулаком!
Сначала высокомерный Малфой, потом его дурная псина, затем глупо пропущенный удар, а теперь еще и два наглых и тупых дуболома… Это стало последней каплей.
- Слушай ты, безмозглое животное, - начал Гарри. Гнев пузырями вскипал в нем и настойчиво требовал выхода. – Еще одно слово из твоей пасти – и ты точно не попадешь на урок зельеварения. Да и вообще, зачем тебе учиться, Крэбб? В твоей маленькой башке уже достаточно знаний, чтобы лизать ботинки Малфою, верно?
Рон с Гермионой дружно охнули: Гарри откровенно провоцировал амбала-слизеринца на драку.
И тот не разочаровал Поттера. Как только привыкший издеваться над другими Крэбб осознал, что издеваются в этот раз уже над ним, у него пропал дар речи. Ему угрожают! И, главное, кто?! Долговязый мозгляк Поттер! Такое спускать было нельзя, и Винсент без слов заехал наглому гриффиндорцу правой в ухо. Вернее, хотел заехать.
Время замедлилось для Гарри, в сознании уже привычно кольнула ледяная игла, растаяла и растеклась холодом з_н_а_н_и_я.
Раз – и правая рука Гарри, свободно висевшая вдоль тела, сложилась в кулак с выставленной вперед, как шип, фалангой среднего пальца.
Два - уклоняясь от летящего ему в голову удара, он согнул ноги в коленях, одновременно подтягивая руку на уровень пояса.
И три - вложив в удар вес тела и всю накопившуюся злобу, Поттер с проворотом вбил кулак в солнечное сплетение Крэбба.
Время вновь пошло своим ходом. Раздался глухой, плотный удар, воздух с хрипом вылетел из легких слизеринца, и он сложился почти пополам, что при тучной фигуре малфоева «телохранителя» было само по себе практически чудом. Его глаза выкатились настолько, что, казалось, сейчас вывалятся из орбит, он с непониманием секунду пялился на Гарри, а потом изо рта Винсента потянулась струйка слюны, взгляд помутнел, зрачки закатились под лоб, и Крэбб, потеряв сознание, осел на пол.
Все трое - Рон, Гермиона и Гойл - вытаращились на Гарри с таким же выражением, как только что вырубленный Крэбб.
- Ах ты… – Грегори первым пришел в себя и, сжав кулаки, сделал шаг вперед, но тут же замер, наткнувшись на взгляд Поттера, как на стену. В глазах Гарри горела ненависть, недвусмысленное обещание «Еще один шаг – и ты ляжешь рядом», и еще что-то такое, отчего Гойл тут же раздумал нападать. И вообще – когда-нибудь иметь какие-либо дела с Поттером. Он отступил и наклонился над Крэббом, пытаясь привести его в сознание.
- Пошли быстрее! Не хватало еще опоздать на урок к Снейпу! Или чтоб он нас здесь застукал. – Поттер подхватил под локти онемевших от изумления друзей и поволок их дальше по коридору.
Чувствовал себя он просто прекрасно.

 Отправлено: 26.08.09 07:47. Заголовок: Глава 8. Замок Драко..

Глава 8. Замок Дракона.


Драко быстро, не оглядываясь, шёл по коридору, так что Эсси пока не превращался обратно, не уверенный, что в своём истинном обличье сможет поспеть за Хозяином. В душе слизеринца кипела настоящая буря, но маска внешнего спокойствия была, как всегда безупречна.
Ведь он же ненавидел Поттера! Всю жизнь ненавидел и сейчас ненавидит! С какой радостью и мстительным удовлетворением он наблюдал бы, как этот чёртов гриффиндорец, вечно переходящий ему дорогу, корчится в агонии под насылаемым на него «Круциатусом»!
И еще он как-то умудрился вывернуться из-под Эсси, хотя вризрак явно хотел прижать его к полу, да и взгляд у него при этом был какой-то странный…
Но что-то заставило его, Драко Малфоя, отозвать Эссессили, хотя зверь уже готовился разорвать Поттера. И вовсе не страх за себя или за Эсси: теперь Драко не боялся авроров – ему в этом мире практически нечего было терять.
Просто надоедливый гриффиндорец в течение целого полугода был его напарником; бок о бок сражались они с Уничтожителями, спасая и этот мир, и десятки других. Тогда, на стенах Хогвартса, из последних сил отбиваясь от бесчисленных орд врагов, они доверяли друг другу – и Драко не мог забыть этого. Забыл Поттер – но не он. И жалость заставила его приказать Эссессили отойти – жалость, что Пиро’сар исчез, затерялся в запутанных лабиринтах времени; что никогда Огненный не вернётся в Ашкелон, не увидит прекрасный мир Лоно Хара, не устроит шутливую перепалку с молодым Вольдемортом, не вспомнит Валькери…
Драко еле заметно усмехнулся собственным воспоминаниям и, повернув налево по коридору, оказался возле кабинета зельеварения. До начала урока оставалось ещё целых двадцать минут, но он решительно толкнул дверь и вошёл в кабинет.
Снейп, сидящий за столом и делающий в своих записях какие-то пометки, резко вскинул голову и, узнав Малфоя, кивнул в знак приветствия и снова уткнулся в листы пергамента.
- Я думал, ты так и не сможешь расстаться со своей драгоценной Валькери, - хмыкнул он. – И что мне теперь говорить Дамблдору? Мой студент не прибыл в Хогвартс вовремя!
- Что хочешь, - беззаботно махнул рукой Драко. – Тебе привет из Ашкелона – от Валькери, Ровены, Хельги, Аэлаина, Адель, Шилары и ещё от этой… рыженькой… - в глазах Малфоя заплясали смешинки, - Фаэлиты.
Показалось ему, или на скулах Северуса появился лёгкий румянец?
- Ещё Сехи передал тебе вот это, - Драко положил на стол выуженный словно из ниоткуда маленький свёрток, в котором тихо звякнули скляночки.
- Не Сехи, а Архимагистр Сехишшиасс, - сухо поправил Снейп, однако его глаза радостно блеснули при виде посылки, которую он незамедлительно положил во внутренний карман мантии. Затем его взгляд упал на огромного пса. – А зачем ты притащил сюда Эсси?
- Он сам увязался, - пожал плечами Драко. – Похоже, теперь он считает меня, а не Пэнтекуин, своим основным хозяином.
- Эсс лю-юб Рихар, - проурчал вризрак довольно невнятно, но общий смысл можно было уловить.
- Серебряный Дракон? – хмыкнул Снейп.
- Вольдерихар произносить слишком долго, - поморщился Малфой. – И какой я к чёрту Лорд! Правитель без подданных, феодал без крыши над головой… - горько усмехнулся он.
- А чертежи замка Дракона уже готовы? – поинтересовался Северус.
- Не совсем, - поморщился Драко. – Я рисую, каким он должен быть, а мне говорят, что сконструировать подобное технически невозможно! Но ведь я знаю, каким он был раньше!
- Память Лорда восстанавливается, - понимающе кивнул Снейп.
- Недавно Валькери познакомила меня с одним архитектором из Ордена. Он сказал, что попытается восстановить конструкцию. Настоящий фанат своего дела. Может знаешь его – Велемир, русский? Магистр?
- Невысокий такой, выглядит на двадцать, всё время сильно жестикулирует, когда разговаривает? – уточнил Северус.
- Он самый. Ему семьсот с чем-то лет, но по характеру – сущий ребёнок. Он так восторгался набросками, которые я сделал, - улыбнулся Драко. – Похоже, он уже заранее влюбился в мой замок.
- Я видел их, - кивнул Снейп. – Действительно, удивительной красоты здание. Почему оно так сильно разрушилось?
- Время. Фанатики. Грабители. Вандалы, - пожал плечами Драко, но в его голосе чувствовалась грусть. – Знаешь, ведь Харалон – живой, как и Энаисша. И когда я близко, я чувствую его боль… словно… - он умолк, запнувшись на полуслове.
Северус молчал, понимая состояние Драко, и сочувствуя ему. Когда они приезжали в Лоно Хара, чтобы осмотреть замок, даже ему порой казалось, что он слышит стоны древних развалин – что же говорить о том, кто создал Харалон и напитал его своей магией!
Память Лорда постепенно воссоединялась с памятью Драко – но не сливаясь с ней (это привело бы к губительным последствиям – в лучшем случае, к безумию… о худших даже думать было страшно) – и Малфой смог вспомнить внешний облик здания и нарисовать его. Оказалось, что Драко прекрасно рисует – может, его талант просто раньше не проявлялся, а может, это было умение Вольдерихара – кто знает? Главное, что он сумел воссоздать облик Харалона.
Замок был прекрасен. Нет, не просто прекрасен – никакие слова не могли передать всё благородство, величавость, мощь и вместе с тем ажурную хрупкость и изящество этого удивительного здания, стоявшего на вершине горы, поросшей густым вечнозелёным лесом.
Извилистая дорога вела из долины к замку, извиваясь и петляя среди деревьев, никогда не виданных в мире Драко и Северуса; кроны, образуя изумрудно-зелёный тоннель, смыкались над головой так тесно, что на тропе всегда царил приятный полумрак, разгоняемый серебристым сиянием фосфоресцирующего мха, покрывающего шершавые коричнево-красные стволы деревьев. Тихое пение птиц и шуршание ветвей, задетых неосторожным зверем, тревожили слух путника, убаюканного мерной поступью лошади и дурманящим пряным ароматом незаметных лесных цветов.
Тропа делала очередной поворот – и внезапно взору восхищённого путника представал Харалон – ослепительно-белый, залитый солнечным светом, кажущийся ещё более ярким взгляду, привыкшему к полумраку леса, сияющий подобно утренней звезде. К небесам вздымались стройные островерхие башни - на высоте сотен футов над землёй их соединяли изящные ажурные мостики, точно перенесённые из сказочного эльфийского города прихотью могущественного волшебника. Замок окружал глубокий ров с кристально чистой водой, и блики солнца, отбрасываемые её поверхностью на мраморные стены Харалона, отполированные до блеска, создавали у зрителей впечатление, что замок покоится на облаке, и его основание тонет в зыбком мареве. Главные ворота – кованые, из чистейшего серебра, не темнеющего со временем – закрывали вход в этот волшебный мир, и две гигантские – в натуральную величину – серебряные статуи драконов грозным взором встречали любого, дерзнувшего вступить в священные чертоги Лорда Дракона.
От фантастического миража, причудливой прихоти могущественного Лорда, остались лишь потемневшие, заросшие мхом развалины. Заповедный лес вырубили гоблины, живущими в долине. Серебряные ворота – настоящее произведение искусства, над которым трудились искуснейшие ювелиры и кузнецы – тысячи лет назад были сорваны с петель и безжалостно расплавлены. Та же участь постигла и драконов, стерегущих вход – не сумев защитить своего хозяина, они, как верные вассалы, погибли вместе с ним. Мостики, соединяющие башни, давно рассыпались или были разбиты ордами троллей-мародёров; внутреннее убранство замка было разграблено или уничтожено. Сохранилось лишь то, что хранилось в подвалах и тайниках, взломать которые было невозможно – секрет входа Вольдерихар унёс с собой в могилу.
Запустением, холодом и сыростью веяло от некогда солнечного Харалона – жилища одного из бывших владык Лоно Хара.
Валькери, Драко, Ровена с Хельгой и Северус медленно поднимались в гору по древней дороге, теперь заросшей и практически неразличимой. Печаль терзала сердце Пэнтекуин, Хельга едва могла сдержать слёзы. Ровена и Северус казались невозмутимыми, но, приглядевшись, можно было понять, что и им не по себе – они словно шли на могилу близкого человека.
По мере приближения к развалинам Харалона Драко всё больше бледнел, но пытался сохранить невозмутимый вид. Легкое недомогание быстро сменилось острой болью, с каждым шагом становившейся всё мучительнее: юноша чувствовал то же, что и замок, и чем ближе они были друг от друга, тем сильнее агония завладевала телом Драко… нет, не Драко – Вольдерихара, создателя. Когда-то он напитал Харалон своей силой, и теперь расплачивался за это: объединение, прежде бывшее неоспоримым достоинством, превратилось в смертельную угрозу.
Валькери, чувствуя неладное, посматривала на Драко с тревогой, но он лишь успокаивающе кивал ей и продолжал путь, хотя чувствовал себя так, словно кто-то жег его изнутри калёным железом. Дыхание Драко участилось, капли едкого пота выступили на лице. Сердце билось быстро и неровно, то и дело пропуская удары. Но он не мог остановиться и повернуть назад. Только не сейчас. Откуда-то юноша знал, что непременно должен дойти – чего бы это ему не стоило.
Тихий мучительный стон сорвался с его губ – и, потеряв сознание, Драко обмяк и медленно начал сползать со спины ахенора. Тот немедленно остановился и тревожно заржал, хотя в этом не было нужды: Валькери мгновенно оказалась рядом и, не тратя времени на панику, принялась приводить мужа в сознание, скороговоркой шепча нужные заклинания. Наконец, ей это удалось, и Драко открыл глаза, замутнённые нечеловеческой болью.
- Идём, - одними губами прошептал он.
- Ты с ума сошёл? Сейчас же возвращаемся! – в ужасе воскликнула Пэнтекуин.
- Ты не понимаешь… - слабый голос, казалось, доносился с того света. – Я должен…
- Он прав, Валькери, - остановила Ровена готовую помешать ему Валькери. – Я чувствую мощную связь между Вольдерихаром и этим местом; Харалон зовёт его. Если Драко не дойдёт сейчас, то будет возвращаться снова и снова, пока это в конце концов не убьёт его, вытянув все силы. Сейчас у него хороший шанс; потом будет гораздо тяжелей, и Драко может не выдержать. Не мешай ему, прошу тебя.
- Хорошо, - неуверенно сказала Пэнтекуин, посмотрев в тёмные, малахитово-зелёные с золотым ободком глаза Ровены и прочитав её убеждённость в собственных словах. – Но я поеду с ним, - она спешилась и быстро вскочила на спину ахенора позади Драко, обняв его и прижав к себе, управляя конём лишь коленями.
- Мы выглядим по-дурацки, - слабо улыбнулся Драко, которого держали, точно маленького ребёнка – при том, что он был на голову выше Валькери, а весил раза в полтора больше.
- Котёнок, заткнись, - сухо отозвалась девушка и пришпорила лошадь, понуждая идти вперёд.
По пути Драко ещё три раза терял сознание, и с каждым разом обморок становился всё глубже. Лицо Валькери словно окаменело, превратившись в жутковатую маску. Стиснув зубы, она продолжала путь, хотя больше всего на свете ей хотелось развернуть коня и умчаться прочь. Ровена, Хельга и Северус держались чуть поодаль, храня молчание и временами тревожно переглядываясь.
- Стой, - еле слышно прошептал Драко.
Стиснув бескровные губы, он тяжело сполз с коня и пошатнулся, но, как ни странно, устоял на ногах. До замка оставалось около десяти шагов. И их он должен был пройти. Сам.
Первый. Перед глазами темнеет – но это не должно остановить: направление он знает, и внезапно навалившаяся слепота не помешает идти дальше.
Второй. Дикий приступ боли разрывает внутренности, но ему удаётся подавить жалобный стон.
Третий. Только бы не упасть! Почему сделать десять шагов – это так тяжело?
Четвёртый. Нет, Валькери, не помогай мне! Останься там. Это мой путь – только мой, и ничей больше.
Пятый. Не забывать дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Шестой. Земля, внезапно ушедшая из-под ног, стремительно приближается, но он успевает качнуться назад и падает на колени, а не на бок. Встать невыносимо тяжело.
Седьмой. Странно: когда боль перестаёт пульсировать и сливается в одну непрекращающуюся агонию, отчего-то становится легче. Оказывается, ко всему можно привыкнуть. Хотя, возможно, просто начала отказывать нервная система… но сейчас это неважно.
Восьмой. К солоноватому привкусу пота, градом катящегося по лицу, прибавился другой, отдающий металлом. Видимо, мелкие сосуды не выдерживают, и кровь начала выходить вместе с потом. Но боли не чувствуется - словно тело уже умерло. Может быть, так оно и есть.
Девятый. Наверное, он сейчас ужасно выглядит.
Десятый. Как? Ещё не последний?
Одиннадцатый. Что это за странный хрипящий звук? Это же стонет он сам! Не заметил…
Двенадцатый. Почему всё вокруг красного цвета? И так болит грудь… А, он всё-таки забыл про то, что нужно дышать. Ну, теперь это уже неважно. Последний шаг…
«Ты вернулся, мой господин. Я знал это… Что с тобой? Нет! Не принимай мою боль! Это убьёт тебя!»
Внезапно агония прекратилась, и Драко, уже неспособный держаться на ногах, упал, с хрипом втягивая воздух истерзанными лёгкими. Провёл дрожащей от слабости рукой по лицу – на пальцах остались мокрые капли. Он по-прежнему был слеп, но, вдохнув резкий запах влаги, понял, что это. Кровь.
Он был прав.
Резкое, точно вспышка молнии, воспоминание: он возвращается в замок со свадьбы своего брата, Вольденэира. Белизна стен ослепляет его спутников, и они болезненно щурятся – но сам он лишь шире распахивает серо-стальные глаза, невольно приподнимаясь в седле навстречу своему детищу – Харалону, чувствуя всей душой, как замок, истосковавшись по хозяину, радостно приветствует его.
- Я вернулся, Харалон, - еле слышно прошептал Драко. – Но слишком поздно…
«Ты не мог вернуться поздно – ведь ты не сказал, на какой срок уходишь, - несомненно, в этом высказывании была своя логика. – Здание можно восстановить – камень он и есть камень – а та частичка души, что ты вложил в меня, осталась не тронута временем. И теперь ты снова здесь – и восстановишь меня, я знаю это».
- Ты удивителен, Харалон, - улыбнулся Вольдерихар.
«Я – лишь часть тебя», - донёсся ответ.
- Всё хорошо? – прозвенел встревоженный голос Валькери: девушка всей душой рвалась помочь любимому, но не решалась приблизиться, чтобы не помешать неизвестному ей ритуалу.
Драко не обернулся, зная, что выглядит кошмарно: крупные капли крови, медленно стекающие по лицу, оставляют на коже многочисленные алые дорожки, расширенные глаза покрывает густая сеть лопнувших капилляров, отчего всё вокруг тонет в багрово-алом мареве. Юноша словно побывал на дне океана, на глубине тысячи футов - от чудовищного перенапряжения полопалась большая часть мелких и средних сосудов; во рту чувствовался знакомый солёный привкус – лёгкие тоже были повреждены. Не так страшно: несколько заклинаний, и он придёт в себя – главное, чтобы Хельга и Ровена не увидели его таким. Он передал эту мысль Валькери и ответил на её вопрос уже вслух:
- Пока – нет. Но будет, когда я заново отстрою Харалон.
Пэнтекуин улыбнулась и, подойдя, опустилась рядом и нежно стёрла кровь с его лица.
- Когда мы отстроим, - поправила она. «Замри на секунду – я осмотрю тебя…»
- Ровена! – раздался негромкий голос Северуса. – Посмотри!..
На склоне горы повсюду, разрывая взбугрившуюся землю, подчиняясь неведомой волшебной силе, вылезали пока ещё тонкие, слабые побеги – ростки будущих гигантских деревьев. Лес возрождался.
Лорд Дракон вернулся домой.

 Отправлено: 26.08.09 07:48. Заголовок: Глава 9. Коса и каме..

Глава 9. Коса и камень.


Прозвенел звонок, и в класс мышками проскользнули остальные ученики. Первые из них услышали конец диалога:
- И чтобы больше это никогда не повторялось, Драко! Мне надоело тебя покрывать!
- Да, профессор, - смиренный ответ Малфоя. – Можно мне идти готовиться к уроку?
- Иди, - сухо ответил Снейп.
Ученики остолбенели, с недоумением смотря на профессора, который неузнаваемо изменился за это лето.
- П-профессор Снейп? Это и в самом деле вы? – раздался изумлённый голос Пэнси Паркинсон.
- Нет, мисс Паркинсон, это не я, а леди Годива, - раздражённо ответил Снейп. – Подобный вопрос я был готов услышать из уст хаффлпаффки, но уж никак не слизеринки. Живо по местам! – рявкнул он. – И, кстати, где Крэбб и Гойл? С каких пор они стали опаздывать на м_о_и уроки? Дра… Мистер Малфой, может, вы в курсе, где они?
Никто не заметил, что Гарри Поттер при этом вопросе рассеянно посмотрел в потолок, пытаясь сдержать довольную ухмылку.
- Нет, профессор. Когда я в последний раз их видел, они шли к вам в класс, - немедленно отозвался Драко.
- Вот как, - Снейп удивленно приподнял брови. – Чтобы эти двое… Неважно, с ними я разберусь позже.
Дождавшись, пока шум утихнет, он начал лекцию:
- Сегодня мы не будем готовить зелье. - Тишина стала напряжённой: неужели опять контрольная?! – В свете происходящих событий – я имею в виду войну с Вольдемортом (многие вздрогнули при звуке этого имени), профессор Дамблдор попросил меня провести урок по теме, близкой курсу ЗОТИ, а именно: воздействие различных веществ на тёмных магических созданий. И мой первый вопрос: какие из существ называются тёмными?
В классе воцарилось гробовое молчание. Даже Гермиона не знала точного ответа на подобный, казалось бы, простой вопрос.
- Поттер?
От неожиданности занятый своими мыслями Гарри вздрогнул и машинально произнёс:
- Это те, что причиняют зло.
- Ответ, достойный первокурсника с необратимой патологией мозга, - криво усмехнулся Снейп. – Что в таком случае, по-вашему, является злом?
- Хорошо, профессор, согласен, я высказался неверно, - спокойно ответил Гарри. – Сформулирую ответ точнее – темными называются существа, в силу своей сущности наиболее предрасположенные к причинению зла окружающим. Что же до самого определения зла, то оно довольно расплывчато и субъективно. Лично я считаю, что есть зло необходимое, есть и излишнее. А есть и вовсе непростительное.
-Много слов и никакой конкретики, Поттер, - было очевидно, что Снейп, по своему обыкновению, снова избрал своей жертвой Гарри. Ситуация, всем ученикам хорошо знакомая и давно никого не удивляющая. - Вот вам простейший пример: вы видите, как бабочка запуталась в паутине. Ваши действия?
- Это детская загадка, профессор, - ответил Гарри. – Если я скажу, что помогу бабочке, то тем самым убью паука, который умрет голодной смертью.
- Надо же… У нашей юной знаменитости все же иногда бывают проблески разума, - снова усмехнулся профессор, и здесь не удержавшийся от ядовитого сарказма. – Сделав добро бабочке, вы причиняете зло пауку. Или наоборот. Такой выбор неминуем, - обратился он уже ко всему классу.
- В жизни не все так просто, профессор, - возразил Гарри. - На выбор, кто будет жить, а кто умрет, оказывает влияние куда больше факторов, чем банальный голод в вашем неудачном примере с бабочкой и пауком.
- Минус 5 баллов Гриффиндору. За дерзость. - Снейп жестом приказал Гарри сесть и продолжил: – Итак, зло и добро идут рядом, и легко можно принять одно за другое, так что постарайтесь не быть столь категоричными, как мистер Поттер. Что такое зло, определённо сказать нельзя. А тёмные существа?
Все по-прежнему молчали.
- Приведите мне хотя бы примеры, - почему-то Снейп был на удивление терпелив.
Рука Гермионы поднялась в воздух.
- К тёмным существам относятся мантикоры, дементоры, гремлины, пикси, горгульи, гарпии, демоны, василиски, вампиры… - начала быстро перечислять она.
- А также оборотни, - совершенно невозмутимо продолжил Снейп, - гиганты, гиппогрифы, фестралы…
Гермиона осеклась и умолкла. Профессор удовлетворённо кивнул, убедившись, что она поняла его мысль.
- Запомните: ни одно из существ не может быть названо тёмным исключительно в силу своей видовой принадлежности, - произнёс он негромко, однако все его услышали. – Надеюсь, это заставит вас задуматься перед тем, как применить на практике полученные здесь знания. Итак, серебро – мощнейшее оружие против нежити, а также оборотней и некоторых иных видов монстров, а именно…
Лекция оказалась долгой и довольно нудной. Казалось, Снейп находит какое-то мстительное удовлетворение, заставляя учеников записывать огромное количество информации, которую он черпал и черпал из своей поистине необъятной памяти. По прошествии двух уроков мозги учеников напоминали полурастаявший студень. К счастью, следующий урок гриффиндорцев был у Флитвика, а маленький профессор всегда с пониманием относился к душевному и физическому состоянию подопечных.
Весь урок зельеварения, превратившийся в торопливое, бесконечное записывание, Рон и Гермиона нет-нет, да и кидали на Гарри недвусмысленные взгляды, а, дождавшись перемены, немедленно припёрли друга к стенке.
- Ты ничего не хочешь нам объяснить? – спросила Гермиона, скрестив руки на груди.
- О чем это вы? – попытался закосить под дурачка Гарри, но взглянул на решительные лица друзей и понял, что их любопытство все же придется как-то удовлетворить.
- Как это - о чем?! – возбужденно и слегка обиженно заговорил Рон. – Сначала ты в открытую провоцируешь Крэбба на драку, а потом укладываешь его одним ударом! Причем выглядишь так, будто готов разорвать его в клочья! Мерлиновы подтяжки, да тебя даже Гойл испугался! И я тоже… Немного…
- И вообще, с момента приезда в Хогвартс ты, Гарри, ведешь себя несколько странно, – Гермиона подошла поближе, настороженно глядя на Поттера. – Стал куда-то надолго пропадать по вечерам, временами сидишь с пустым взглядом, неподвижно, как истукан – тебя за мебель принять можно. Или чертишь на бумаге какие-то странные схемы. Ты меняешься, Гарри, и я даже не знаю что думать, ведь ты нам ничего не говоришь. Не только Рон, я тоже тогда испугалась.
- Да чего вы все испугались-то? – неуверенно улыбнувшись, спросил Гарри. – Я всего лишь разок поставил этого недоношенного тролля на место! Рон, Гермиона, вы что, забыли, сколько раз эти двое со своим белёсым предводителем портили нам жизнь? Или считаете, что было бы лучше позволить этому шкафу двинуть мне в ухо?
- Дело не в этом! – отмахнулась Гермиона. - Просто когда Гойл шагнул к тебе, ты так на него посмотрел… Не знаю, как это объяснить… Твой взгляд стал как бездонный колодец, на дне которого живет какая-то неведомая, жутко голодная тварь. И не говори, что мне это показалось. Гарри, что это было? Чем ты занимаешься? – в голосе Грейнджер засквозила неподдельная тревога. - Скажи, ведь мы твои друзья - во что ты ввязался?
- Гермиона… - Поттер посмотрел в глаза Грейнджер, вздохнул и неохотно продолжил: – Ну ладно. Я действительно кое-чем… хм, занимаюсь. Но пока не могу вам рассказать… Стоп! – он поднял ладонь, прерывая открывшую было рот Гермиону. – Я сказал ПОКА. Я вам все расскажу. Абсолютно все, без утайки. Но не сейчас. Ты права, Гермиона, мы – друзья. Так поверь мне, как другу - я скоро все вам расскажу, покажу и даже дам попробовать, просто немного подождите. И еще. Помните, что бы вы ни видели, ничего не бойтесь. Я всегда был, есть и буду вашим другом. А теперь идём быстрее, Флитвик не Снейп, но тоже не любит опозданий.


***


Войдя в класс, они обнаружили странную вещь: присутствовали все шестые курсы, а не два. Однако это не была ошибка в расписании.
- Уберите учебники, сегодня они нам не понадобятся, - начал маленький профессор. – Отныне и каждый урок мы будем практиковать в основном боевые чары – хотя я от всей души надеюсь, что эти умения никогда вам не пригодятся. Также в Хогвартсе начинает работать дуэльный клуб; занятия проводим мы с профессором Люпином. Некоторые темы будет объяснять профессор Снейп – в основном защиту от самых сложных проклятий. А сейчас попрошу разбиться на пары… нет-нет, мне нужно, чтобы у противников была приблизительно равная сила. Постарайтесь найти пару сами и будьте честны к себе, верно оценивая свои знания и умения.
Все зашевелились, подыскивая себе противника; большинство старалось выбрать кого-нибудь со своего же факультета. Никто, тем не менее, не подходил к Гарри: его обширные знания в области боевых чар и заклинаний ни для кого секретом не были.
- Что, Поттер, никто не хочет связываться с тобой? – прозвучал за спиной тягучий голос. – Впрочем, неудивительно: кто знает, чего от тебя ожидать, учитывая твою психическую неустойчивость!
Гарри обернулся, невольно вспоминая недавний инцидент в коридоре, и встретился с насмешливо-спокойным взглядом слизеринца. Тот тоже был без противника.
- Малфой, похоже, теперь моя очередь спросить – почему ты всегда оказываешься там же, где и я? – осведомился Гарри, нехорошо прищурившись. - И где на этот раз твоя дурная псина? Не боишься ходить один-одинешенек?
- Я не менее опасен, чем ты, - ответил Малфой. – Меня самого стоит бояться.
- Я не боюсь, - холодно отрезал Гарри.
- Вот и славно. Обойдёмся без битья перчаткой по лицу? – весело хмыкнул Малфой, принимая вызов.
- Все готовы? – спросил Флитвик. – Тогда мне нужен кто-то, кто мог бы продемонстрировать всем пример ведения боя. Гарри Поттер и… э-э… мистер Малфой? – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил - …не могли бы вы продемонстрировать?
- Охотно, - лучезарно улыбнувшись, отозвался Драко. – Только боюсь, как бы я не пришиб местного кумира…
- Заткнись, Малфой, и иди! – прорычал Гарри. Вновь поднявшаяся волна ярости обострила восприятие, мир в глазах Поттера слегка выцвел, краски поблекли, предметы стали четче, контрастнее, а тело показалось похожим на сжатую пружину.
«Спокойно» - прошептал про себя Гарри. – «Спокойно, это просто урок, главное – самоконтроль».
Малфой повернулся к нему, оказавшись спиной к Флитвику, и произнёс фразу, заставившую бы покраснеть даже слизеринцев – беззвучно, но отчётливо шевеля губами, так что не разобрать слова было просто невозможно, и, подмигнув близняшкам Патил, поднялся на возвышение в центре кабинета, созданное специально для дуэлей, сжимая в одной руке палочку, а в другой – трость.
- Сначала – поклон, - пропищал Флитвик, напоминая правила.
- Прямо «дежа вю» какое-то, - странно улыбнулся Малфой, наклоняя голову в лёгком кивке. – Только на этот раз я не буду использовать «Серпенсортию».
- На счёт три, - продолжал маленький профессор. - Раз… два… три!
- Экспеллиармус!
- Ступенфай!
Гарри с трудом увернулся от мощного Сногсшибателя, посланного в него Малфоем, который, в свою очередь, едва успел метнуться в сторону, избегая Разоружального заклятья.
- Импедимента!
- Петрификус Тоталус!
Луч заклинания чуть задел Гарри, заставив покачнуться. Малфой, избежавший окаменения, зловеще ухмыльнулся.
- Раз! – отчётливо произнёс он. – Кальтум Феррис!
Тонкий синий луч, распространяющий вокруг себя обжигающий мороз, полетел в сторону Гарри, но не совсем точно, промахнувшись больше чем на фут.
- Косоглазие подлечи, Малфой! – презрительно фыркнул Гарри. – Ступенфай!
И в этот миг что-то ударило гриффиндорца в спину, словно кинжал, распространяя по телу ледяную волну паралича.
Время вновь остановилось. Не было уже знакомой ледяной иголочки, несущей струйку тёмного знания – в мозг словно разом воткнулась сотня игл. В сознание хлынул целый поток тьмы, и внезапно Гарри стало наплевать на все возможные последствия – перед ним находился враг, и этого было достаточно.
Замерев, он смотрел, будто в замедленной съёмке, как беззвучно двигаются губы Малфоя, произносящего: «Два!», как слизеринец делает быстрое движение рукой, отбивая тростью Сногсшибатель обратно к противнику. Красный луч подлетал все ближе и ближе, и Поттер уже видел торжествующую усмешку на губах белобрысого хорька, готового произнести финальное: «Три!»
Но все вышло иначе - в следующий миг Гарри ладонью ударил по подлетевшему разряду «Ступенфая», как по комару, вбивая его в пол дуэльного помоста. А потом молча выбросил вперед палочку, на конце которой за один удар сердца расцвел и лопнул полуметровый багрово-красный шар, с режущим уши визгом выбросивший в Малфоя целый сноп огненных копий.
Крутнувшись на месте, три из них Драко отбил тростью, а от остальных сумел увернуться – «копья», украсив распахнувшуюся от резкого движения мантию Малфоя россыпью тлеющих дырок, вонзились в стену класса, образовав с полдюжины оплавленных воронок.
Воцарилась мертвая тишина. Противники замерли друг напротив друга, выставив палочки, причем у гриффиндорца дымилась палочка, а у слизеринца - мантия.
Драко взглянул на Гарри, и будь он прежним, то непременно испугался бы. Лицо Поттера словно заволокло тенью, а от него самого тянуло, просто шибало за милю чем-то, что зрению лонохарца казалось черным, колючим ветром. Но нынешний Драко просто насторожился. Секунда сменяла другую, напряжение нарастало. Слизеринец медленно взял наизготовку трость-Энаисшу, приготовившись при необходимости пустить в дело и его, но тут пошедшую вразнос дуэль прервали.
- НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ!!! – от крика профессора Филитвика, усиленного Сонорусом, казалось, задрожали даже древние стены Хогвартса.
Ученики вздрогнули, Малфой машинально бросил взгляд на профессора, а когда вновь посмотрел на Поттера, тот уже выглядел, как обычно. Но на сей раз Драко был уверен – ему ничего не показалось.
- Палочки долой!.. Мистер Малфой, начнём с вас. Откуда вы знаете подобное заклинание? – подбежав к дуэлянтам, странным тоном спросил Флитвик.
- «Кальтум Феррис»? Один родственник научил, - туманно ответил Драко.
Флитвик не стал настаивать, но подозрения в его взгляде не убавилось.
- А вы что скажете, молодой человек? - он повернулся к Поттеру. – Что ЭТО было? – и он возмущенно указал на внушительные проплавлины на каменной стене.
- Это было «Хононо-Яри», – память Гарри услужливо выдала название заклинания.
- Да? Никогда о таком не слышал, - настороженно произнес Флитвик. – И откуда оно вам известно? Тоже от родственника?
- Почти, - бледно улыбнулся Поттер. – По наследству досталось.
- Возвращайтесь на места. Я буду вынужден доложить о происшедшем Дамблдору и вашим деканам, – подвел итог маленький профессор и вернулся к себе за кафедру. Малфой и Поттер, не сводя друг с друга глаз, разошлись по разным углам.
Волнение постепенно улеглось, и ученики снова разбились на пары, начав поединки. Флитвик внимательно следил за происходящим, но время от времени бросал косые взгляды на Малфоя, который как ни в чём не бывало сидел на скамье, крутя трость между ладоней, и с иронично-презрительной усмешкой наблюдал за остальными учениками. Что происходит в его голове, можно было только догадываться.
Временами профессор поглядывал и на Гарри, который тоже не принимал участия в учебных поединках, обдумывая только что произошедшее событие. Он понимал, что едва не сорвался: гнев затопил разум, как вздувшаяся от половодья река, в сознание вторгся жгучий, тёмный поток, который выдул, вынес из головы все эмоции, кроме ярости, и все желания, кроме одного – убить, растоптать, размазать по стене. Лишь неимоверным усилием воли Гарри смог остановиться. Впрочем, нет худа без добра: мутная волна вынесла из глубин чужой памяти много новых знаний, в том числе и заклинание Огненных Копий. То, как легко слизеринец отбивал пущенные в него заклинания своей тростью, давало богатую пищу для размышлений. Быть может, на ней какие-то защитные чары? Еще одна загадка…
Так, за размышлениями, урок и закончился. Ученики покинули класс и разошлись по разным этажам. Поттер обреченно поплелся к выходу, отлично понимая, что сейчас в него вцепятся друзья с очередной порцией вопросов, ответы на которые Гарри давать пока не был готов.

 Отправлено: 26.08.09 07:48. Заголовок: Глава 10. Расстановк..

Глава 10. Расстановка фигур.


Сразу после урока Гарри улизнул, не дожидаясь, пока на него опять налетят с расспросами Рон с Гермионой. Но, подойдя к кабинету декана Гриффиндора, он притормозил. Из-за дверей раздавался голос Флитвика, и маленький профессор казался очень взволнованным:
- …и он сказал, что его научил один родственник! – Гарри напряг слух, поняв, что речь идёт о Малфое. – Но, Минерва, это же «Кальтум Феррис»! Это заклинание было практической работой по моему предмету много лет назад, и над ним работал Том! Том Реддль! Тот-Кого-Нельзя-Называть!
- Я не удивлена, - вздохнула МакГонагалл. – Эти Малфои всегда тяготели ко злу, и, к несчастью, Драко не стал исключением. Мы ничего не можем с этим поделать, Филиус (так вот как зовут профессора!), но надо следить за Малфоем и не дать ему возможности причинить вред кому бы то ни было. Я поговорю с Северусом.
- Так это еще полбеды! – нервно продолжил Флитвик. – Ваш Гарри Поттер…
- Что - Гарри Поттер? – нахмурилась МакГонагалл. - Он пострадал от заклинания Малфоя?
- Как же – пострадал! – почти выкрикнул маленький преподаватель. – «Кальтум Феррис» угодил Поттеру прямо в спину, но не причинил ни малейшего вреда! А потом ваш Гарри рукой отбил летевший в него «Ступенфай»! Рукой, Минерва, пустой ладонью! И под конец применил какое-то совершенно неизвестное мне заклятье, которое проплавило дырки в каменных стенах и едва не продырявило Малфоя! Я знаю, Минерва, как вы относитесь к Поттеру, но его поведение вызывает у меня нешуточные опасения…
- Хорошо. Я передам все директору Дамблдору – хотя он и так уже наверняка знает о случившемся.
Гарри поспешно отошёл от двери, а вышедший Флитвик бросил на него внимательный взгляд и быстро прошмыгнул мимо.


***


Тем временем Драко Малфой направлялся в кабинет профессора зельеделия. Две стычки с Поттером, особенно последняя, немало удивили и озадачили его. Конечно, можно было вытрясти все интересующее из самого Поттера, но зачем? Он, Драко, не преподаватель, и контроль над учениками не входил в его обязанности. Лучше рассказать Северусу.
Спустившись в слизеринское подземелье, Малфой услышал возбужденный голос, доносящийся из кабинета Снейпа. Открыв дверь, он увидел Северуса, презрительно кривящего губы, и что-то сбивчиво рассказывающего ему Гойла.
- О, а вот и один из прогульщиков, - входя, усмехнулся Драко.
- Заходи, заходи, - кивнул головой Снейп. – Я тут выслушиваю совершенно фантастический рассказ. Оказывается, наша парочка, Крэбб и Гойл, прогуляли мой урок потому, что в коридоре их избил страшный и ужасный Гарри Поттер! Вернее, он избил Крэбба, а Гойлу пришлось нести его могучее, почти бездыханное тело к мадам Помфри. – Профессор зельеварения фыркнул. – Более нелепого оправдания я еще не слышал. Чтобы Поттер смог…
- Но профессор, я говорю правду!! – сорвался на крик Гойл, и Северус невольно замолчал от такой дерзости. – Этот Поттер вырубил Винсента одним ударом, да так, что тот до сих пор не очнулся!! Я вообще подумал, что он умер. А потом… я решил, Поттер и меня убьет. Его глаза… они почернели.
- Хватит молоть чушь!! – рявкнул Снейп. – В наказание за прогул вы с Крэббом будете ежедневно…
- Погодите, профессор, - на этот раз в разговор вмешался Малфой. - Как ты сказал, Гойл? Глаза Поттера почернели?
- Да, Драко, - здоровенный слизеринец от пережитого, казалось, стал меньше ростом и выглядел… испуганным? – По ним будто… эээ… прошла какая-то черная муть. Вот.
- Вот как? Знаешь, давай-ка, иди, проведай Крэбба в лазарете, - Малфой похлопал Грегори по плечу, подталкивая к выходу. – Да и вообще – поешь, отдохни, а с Поттером мы разберемся. Профессор, он может идти?
- Свободен, – буркнул Снейп. – Вопрос о наказании мы решим позже.
Слегка приободрившийся Гойл вышел из класса, и как только за ним закрылась дверь, Северус накинулся на Драко.
- Ради Хаоса, Драко, я все понимаю, но изволь впредь не командовать у меня в классе! Два лоботряса придумали нелепую ложь, чтобы оправдать свой прогул, и они понесут за это наказание!
- Похоже, Северус, что Гойл вовсе не лжет, – Малфой присел на край парты. – За сегодняшний день я уже дважды столкнулся с Поттером, и в обоих случаях он меня несколько… удивил.
И Малфой вкратце рассказал об двух стычках с Гарри. Выслушав, Северус Снейп смерил Драко внимательным взглядом.
- Я верю тебе, но все же то, что ты рассказываешь… Поттер отмахнулся от Сногсшибателя? Голой рукой? А потом послал в тебя неизвестное заклинание из огненных копий?
- Именно. – Малфой растянул полу школьной мантии и продемонстрировал россыпь дыр с обожженными краями. – Не я же их сам прожег для большей убедительности?
- Ну ладно, допустим, а что это еще за «черный ветер»? – во взгляде Снейпа сквозило легкое недоверие. - И нечеловеческое выражение лица?
- А ты сам взгляни, – И Драко послал Северусу ментальный «слепок» дуэли в классе Флитвика.
- Занятно… - через несколько секунд протянул тот, анализируя увиденное. – Даже очень занятно. И что же это такое? Гарри Поттер, всемирная знаменитость и спаситель магического мира, одержим демонами? Или что это с ним? А то, что он использовал против тебя пламенные копья… Он никак не мог вспомнить, что он - Пиро’сар, войну с Уничтожителями, Лоно Хара да и все остальное?
- Исключено, – ответил Драко. – Валькери утверждает, что эффект петли Времени не сломить ни одному человеку.
- Так-то оно так… И что нам делать? Зажать в темном углу и устроить допрос с пристрастием? Или игнорировать? – Снейп потер подбородок. – Как-то все это неправильно…
- Ну, зачем же игнорировать… Пока поглядим, что будет дальше. – Малфой встал и направился к выходу. – И еще я спрошу у Валькери, уж она-то по демонам спец.


***


Спустя меньше чем полчаса после его ухода, Снейп вошел в кабинет Дамблдора.
- Вы звали меня, директор?
- Да, Северус. Отлично выглядишь – помолодел лет на двадцать. Чему обязан такими переменами?
- Прошу прощения, директор, но это личное, - сдержанно отозвался Снейп. «А характер у него остался прежним», заметил Дамблдор. – Вы вызывали меня, только чтобы расспросить о внешности? Тогда позвольте…
- Я хотел поговорить об одном из твоих учеников, - посерьёзнел директор, переходя к делу.
- И я догадываюсь, о ком именно, – кивнул Снейп. – Драко Малфой.
- Юный Малфой сильно изменился, - негромко произнёс Дамблдор. – Но мне почему-то не кажется, что он один из…
- Он не Упивающийся и никогда им не станет, - подтвердил Снейп. – Он вышел из игры – как, впрочем, и я.
- Я ещё в начале лета сказал, что уважаю твой выбор, и могу повторить свои слова, но твоя помощь была бы неоценима для нас во время этой войны, - печально вздохнул Дамблдор.
- Так же, как помощь Драко оказала бы неоценимую услугу Вольдеморту, - невозмутимо заметил Снейп. – Мы лишь сохранили равновесие.
- А сможешь ли ты сам остаться в стороне от войны? – взгляд лучистых глаз Дамблдора, казалось, пытался проникнуть в самую душу, чтобы узнать, что собеседник думает на самом деле.
Но он натолкнулся на непроницаемую стену – глаза Снейпа, цвета южной ночи, надежно охраняли его мысли. Раньше директор не без труда, но проникал сквозь блок алхимика – теперь это стало абсолютно невозможно. Ментальная мощь Снейпа значительно возросла, и Дамблдор не мог даже представить, насколько она превышает его собственную.
- Я постараюсь, - холодно ответил профессор зельеделия. – Могу я идти?
- Разумеется, - кивнул директор. – И пришли ко мне Драко – я хочу поговорить с ним.
- Хорошо, - коротко ответил Снейп.
Алхимик вышел из кабинета директора и, отойдя к одному из окон, нащупал сознание Малфоя, безошибочно выискав знакомый ментальный фон среди тысячи других в Хогвартсе.
«…Тебя вызывает директор. Дождались…»
«…Не страшно, умению вести беседу в хороших семьях учат с детства», - мысленно фыркнул Драко.
«…О да, язык-то у тебя без костей!»
«…Можно подумать, в твоём есть кости!»
«…Иди быстрее, я не собираюсь тебя ждать!» – Снейп начал немного раздражаться.
- Я уже давно здесь, - негромкий тягучий голос за спиной почти заставил Северуса подпрыгнуть. Почти.
- Идём, - внешне ничто не выдало реакцию алхимика на неожиданное и бесшумное появление Малфоя. – Арахисовое масло.
- Ну и пароль! – весело хмыкнул Драко. – А «бутерброд с колбасой» он не пробовал?
- У директора всегда пароль связан с какими-нибудь сладостями, - интонация Снейпа ясно давала понять, что подобное ребячество он не одобряет.
- Потрясающая цельность натуры, - с глубокомысленным видом кивнул Драко.
- Иди, - сухо бросил Снейп и, развернувшись, направился в сторону, противоположную кабинету.
«…Зануда» – пришла ему мысль Малфоя.
Алхимик хотел было ответить, но натолкнулся на глухой блок и отступил, зная, что так просто пробить его не сумеет, а зря терять время и силы не хотелось. Вместо этого он направился, попутно прикидывая, какие ингредиенты из запрошенных мог ему прислать учитель Сехишшиасс, и какой эффект они произведут при добавлении в его экспериментальное зелье. Лонохарские книги давали более чем полную информацию, но Северус хотел лично исследовать реакции, которые раньше не мог провести по банальной причине полного отсутствия требуемых компонентов. Взять хотя бы толчёную кость титанов, которых в его мире не водилось уже как больше двух тысяч лет.


***


- Входи, Драко, - раздался голос Дамблдора, и Малфой, испытывая непонятную для себя робость, вошёл внутрь, незаметно оглядываясь по сторонам. С прошлого года – или этого, Духи Хаоса, он уже запутался! – мало что изменилось. Хотя, впрочем, тогда он не ставил себе задачей оглядываться по сторонам - его отвлекали мысли о судьбе Валькери. Теперь появилась возможность осмотреться как следует.
Неплохие апартаменты: комната просторная, круглая; стены увешаны портретами – по всей видимости, прежних директоров – много столиков с различными магическими приборами, над которыми поднимается серебристый пар; повсюду что-то шелестит, но что именно, неясно. Посреди кабинета - гигантский письменный стол, заваленный перьями, книгами и различными документами; над столом, на полке, Драко заметил шляпу-сортировщицу, которая шесть – или всё-таки семь? – лет назад отправила его в Слизерин, и ни разу не заставила пожалеть о подобном решении.
Возле стола стоял резной золотой шест, на котором восседала довольно крупная птица с красивым красно-золотым оперением – феникс. При виде Драко он встрепенулся и, расправив крылья, издал приветственный крик.
- И тебе привет, - тепло отозвался Драко, почувствовав некоторое родство с этим созданием: как-никак, и драконы, и фениксы – дети огня, и между ними гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. – Добрый вечер, профессор, - обратился он к Дамблдору.
- Здравствуй, Драко, - мягкие интонации успокоили Драко, как и всегда, когда он общался с Дамблдором. Странно осознавать, что помнишь то, о чём другие даже не догадываются. – Я хотел поговорить с тобой. Присаживайся, - директор указал на кресло, стоящее напротив его собственного.
Драко сел, и феникс тут же перепорхнул ему на плечо, желая оказаться поближе к Лорду Дракону.
- Похоже, ты понравился Фоуксу, - улыбнулся Дамблдор. – Хотя обычно он не очень любит незнакомых людей.
- Дракон и феникс – огненные существа, и тянутся друг к другу, - негромко ответил Драко, не глядя на директора. – О чём вы хотели со мной поговорить?
- Ты позволишь мне быть откровенным?
- У меня есть выбор? – уголки губ слизеринца дрогнули в усмешке.
- Выбор есть всегда, - твёрдо произнёс Дамблдор, явно имея в виду не только этот, конкретный, случай.
- Я слушаю, - Драко по-прежнему избегал смотреть в лицо старому магу.
- Я могу чувствовать внутреннюю сущность людей, - негромко сказал директор, - видеть свет и тьму в их душах.
- Ауроскопия, - понимающе кивнул Драко. – Редкое умение, и оттого особенно ценное.
- Ты знаешь?.. Тем лучше, теперь я уверен, что ты поймёшь, о чём я хочу спросить. Каждый человек состоит из тьмы и света: например, мисс Паркинсон – из тьмы с маленькой частицей света, Гарри – из света с частичкой тьмы… В твоём отце света очень мало, хотя он тоже есть; раньше так же выглядела и твоя душа. Но за это лето ты очень сильно изменился, и она стала…
- Серой, - тонкие губы изогнулись в лёгкой улыбке. – Я знаю. Мне сказала одна девочка-эмпат, Ровена.
- Это очень необычно, - задумчиво произнёс директор. – Кроме тебя, есть лишь два известных мне человека с такой же окраской души: первый – Северус, который также сильно изменился этим летом, а второй…
- Душа Вольдеморта, насколько мне известно, тоже не была серой до его шестого курса в Хогвартсе, - невозмутимо отозвался Драко.
- Ты не боишься произносить его имя? – изумился Дамблдор.
- Почему я должен бояться? – ответил вопросом на вопрос Малфой. – Лично мне он ничего плохого не делал.
- Ты изменился ещё больше, чем я думал, - негромко сказал старый маг. – Ты не встанешь на сторону Вольдеморта, не так ли?
- Ну, надеюсь, Вольд сможет справиться и без меня, - хмыкнул Драко. – А ты как думаешь, Фэриан? – обратился он к фениксу.
- Фоукс, - поправил его директор.
- Это имя, данное человеком. Фэриан – вот настоящее.
- Откуда ты его узнал? – словно бы невзначай полюбопытствовал директор.
Слизеринец повернул голову – и лучистые, словно бы светящиеся изнутри глаза встретились с непроницаемо-серыми, подобными айсбергу или стальному клинку.
Снова, как и в разговоре с Северусом, Дамблдор почувствовал непреодолимый для него барьер, ограждающий мысли юноши.
- Это нельзя объяснить. Я просто знаю.
Воцарилось непродолжительное молчание, которое нарушил Дамблдор. Вздохнув, он откинулся на спинку кресла:
- Я не понимаю тебя, Драко. Тебе всего семнадцать, а глаза у тебя как у трёхсотлетнего мудреца. Я чувствую в тебе невероятную силу. Она так велика, что кажется, захоти – и ты смог бы разрушить даже Хогвартс. Но ты отказываешься от службы Вольдеморту, хотя не можешь не сознавать, что если вы объедините силы, никто не сможет вам противостоять. Почему? – с усилием спросил директор.
- Вы и сами знаете, - ответил Малфой. – Я никогда не смогу переломить себя и стать вторым после Вольдеморта, а двум Лордам нельзя существовать вместе. Но это, разумеется, не главная причина: если бы мне нужна была власть, я бы нашёл способ устранить Тёмного Лорда и занять его место. Однако… мне она абсолютно ни к чему. Зачем мне полуразрушенный мир? А после войны он таким именно и станет. Даже на сегодняшний день многое изменилось в худшую сторону. Заниматься восстановлением гигантской империи, при этом подвергаясь постоянным атакам со стороны тех, кто не примут мою власть – а такие найдутся всегда – зачем? Чтобы получить власть, почести, богатство? Но у меня уже есть всё это. Так что роль постороннего наблюдателя мне больше по душе.
Он усмехнулся и закончил:
– Если быть до конца откровенным, всё происходящее меня забавляет. Кто бы ни победил в этой затянувшейся войне, я не останусь в проигрыше: одержит верх Вольдеморт – он не забудет услуг моего отца; окажется победа на вашей стороне – вы не сможете доказать мою причастность к Упивающимся, и семья Малфоев сохранит своё влияние.
- Ты циничен, но по-своему прав, - задумчиво произнёс Дамблдор. – Что ж, по крайней мере, я знаю, что не обрету опасного врага в твоём лице, а это практически равносильно помощи.
- Но может оказаться так, что обстоятельства вынудят меня сделать выбор – и тогда он будет не в вашу пользу, - твёрдо сказал Малфой.
- Я запомню и это, - ответил Дамблдор. – Спасибо за откровенность. Ты можешь идти.
- Не стоит благодарности, профессор. Я не стану вашим союзником – но, если так будет угодно Хаосу, для меня будет честью иметь такого противника. И всё же я надеюсь избежать столкновения.
Перед самой дверью Драко обернулся и задумчиво произнёс:
- Профессор, к слову об ауроскопии и вашей фразе о том, что Поттер состоит из света с частичкой тьмы… При случае присмотритесь к нему повнимательнее. И возможно, вы откроете в вашем любимце для себя нечто новое.
Он ушёл, а директор продолжал сидеть в своём кресле, и борода мага не скрывала его задумчивой улыбки.
- Время покажет, в чьём лагере окажется молодой Малфой. И на его месте я не был бы столь категоричен в суждениях. Что же касается Гарри…

 Отправлено: 26.08.09 07:48. Заголовок: Глава 11. Темное нас..

Глава 11. Темное наследие.


А Гарри Поттер шел через Запретный Лес, чьи громадные сосны возносили свои кроны на недосягаемую высоту, оставляя внизу лишь могучие, в пару обхватов, стволы и толстый ковер слежавшейся хвои, местами покрытый бледными, способными жить в вечном сумраке, ползучими растения.
Это раскинувшееся на неизвестное, но, бесспорно, громадное расстояние царство зелени и сумрака, родной дом для кентавров, единорогов, гигантских пауков-акромантулов и прочих тварей и источник нешуточных страхов на первых годах обучения, сейчас стал для Поттера не страшнее газона перед домом Дурслей.
Гарри бесшумно скользил сквозь сумерки чащи, и ночные птицы, насекомые и прочие мелкие твари бежали, ползли и улетали от него, как от огня - он намеренно создал вокруг себя плотную ауру тревоги, отлично действующую на низшие существа. Комары – это, конечно, мелочь, но все же кому понравится, когда тебя кусают и сосут кровь? А более серьезные и разумные обитатели Запретного Леса в этот уголок и так не заходили.
Здесь, в лесу, вдали от любопытных глаз, можно было скинуть мантию-невидимку и немного ослабить узду самоконтроля, в которой Гарри держал себя с тех пор, как Тэцу-Но-Кирай начал приоткрывать ему свои тайны, и сущность меча стала понемногу перетекать к Поттеру, образуя некий симбиоз.
Это не было раздвоением личности, в него никто не вселялся, не пытался управлять и не подавлял его волю. Гарри по-прежнему осознавал себя, как единую личность, просто со многими реакциями, желаниями и соблазнами бороться стало труднее, гораздо труднее. Начиная от вспышек гнева и буквально рефлекторного императива подсознания - «Убей!», и кончая мгновенными, жаркими волнами похоти, накатывающими, когда его взгляд останавливался на лице или фигуре какой-нибудь привлекательной девушки.
Нет, «тормоза» Гарри работали исправно, но великий Мерлин, если бы все то, что проделывал в услужливом воображении, он сделал бы вживую… Прощай, Хогвартс, здравствуй, солнечный Азкабан… Впрочем, едва ли: уже нынешних возможностей Гарри хватило бы, чтобы отбиться от авроров и не особенно вспотеть.
С той памятной ночи в гостях у Уизли внутри у Гарри словно поселилось нечто, похожее на растущий сгусток чего-то одновременно обжигающего и мертвенно-холодного. Сжатая стальными тисками воли, эта «шаровая молния» лишь пульсировала и рассылала по телу волны непривычных ощущений. Но гнев, ненависть, ярость оказывали на нее действие, аналогичное струе чистого кислорода в доменную печь – темный огонь с глухим ревом в секунду вздымался до небес, растекаясь по всему телу, пламя раскалялось до невиданного градуса, готовое пожрать все и вся. От чудовищного напора силы сознание плыло и требовалось крайнее напряжение воли, чтобы удержать контроль над буйством невиданной мощи.
Во время подобных «приступов» такие понятия как гуманность, жалость и сострадание становились для Гарри почти пустым звуком, все эмоции словно исчезали, оставляя место только двум – безумной ярости, заключенной в панцирь самообладания, и холодному рассудку, направлявшему эту ярость.
Все это пришло, разумеется, не сразу.
Не раз, и не два Гарри терял над собой контроль, а потом словно выплывал из темного омута беспамятства, обнаруживая себя задыхающимся, лежащим без сил посреди леса. Вокруг, как правило, царил настоящий разгром – расщепленные, дымящиеся деревья, спекшаяся в стекловидную корку земля, трупы случайных животных, разорванные в клочья. Поттер чувствовал, что жадный мрак, оживший в мече, словно голодный дикий зверь все более властно и неумолимо требует крови, и он с еще большим остервенением сжимал зубы, снова и снова учась контролировать, сдерживать эту силу: устроить нечто подобное в Хогвартсе ему вовсе не улыбалось.
Но помимо всего этого Гарри накапливал знания и учился их использовать. Поначалу они, то втекающие в его голову колючими ручейками, то вонзающиеся ледяными иглами, вызывали у Поттера только страх и отвращение. Принципы и законы этой, и_н_о_й магии были настолько чужими, неправильными, отвратительными и ужасающими, что Гарри чувствовал себя человеком, которого насильно кормят битым стеклом. Разум, воспитанный на классической магии, сперва категорически отказывался принимать и осмысливать тот древний яд, что по капле, по ложке вливался в него. Но со временем чувства отвращения и отторжения притупились и почти исчезли, а Гарри начал видеть в этой новой магии некое хищное совершенство, смертельно опасную красоту и иррациональную гармонию. И главное – необозримый океан возможностей, а это интересовало Поттера прежде всего.
Он уже давно ходил на занятия и вообще продолжал учебу исключительно по инерции и ради желания «не светиться» слишком рано. Присутствуя на уроках трансфигурации и зельеделия, Гарри развлекался тем, что решал учебные задачи при помощи классической магии, и тут же мысленно искал параллельное решение в магии другой.
Уроки же ЗОТИ поднимали Поттеру настроение на целый день: описываемые там темные заклинания, черная магия и опасные существа, все эти «Круциатусы», проклятья, банши с вризраками и загрыбастами, вызывали у него приступы безудержного веселья – настолько нелепыми они казались, прямо как «коза» пальцами младенцу.
Раз в два-три дня он, дождавшись темноты, покидал гриффиндорскую спальню уходил в Запретный Лес для того, что сам для себя назвал «погружением во тьму». Вот и сейчас Поттер неслышной тенью приблизился к облюбованному им месту – укромному уголку, затерявшемуся посреди бескрайней чащи, закрытому с трех сторон обросшими мхом и лишайником громадными валунами. Постелив на ковер опавшей хвои свою мантию, Гарри выпрямился и достал меч, который всегда носил с собой сзади за поясом, уменьшенный до размера танто – сорокасантиметрового самурайского ножа. Вытянув руку вперед, он мысленно потянул за воображаемую «ниточку», снимавшую заклинания уменьшения - и оружие, слегка толкнувшись в руку, мгновенно обрело свой изначальный облик и размеры.
Скрестив ноги по-турецки, Гарри уселся на мантии и положил меч на колени. Выдвинув лезвие на ширину пары ладоней, он привычно положил на него руку, слегка сжав клинок пальцами. Острейшая кромка легко вошла в плоть, боль слегка стегнула по нервам, и по зеркальной поверхности меча поползла темная струйка крови, тут же впитавшись в железо. На стали меча вспыхнули и медленно погасли три иероглифа, знакомая струя холода прошила руку, отдалась в голову, и Гарри выпал из течения времени. В его представлении он словно сунул голову в темный, бесконечный поток, позволяя ему свободно течь сквозь разум.


***


Гарри очень хорошо помнил свое самое первое «погружение», объяснившее очень и очень многое.
Тогда его будто шибануло обухом по голове, и Поттер очнулся внутри гигантской полой четырехгранной пирамиды. Она повторяла египетские пирамиды лишь формой, будучи внутри абсолютно пустой. Откуда-то сверху струился неясный красноватый свет, а внутреннюю поверхность старого, как само время, храма, сплошь покрывали едва различимые неведомые символы, испещряющие вулканическое стекло стен мириадами насечек.
«Смотри!» - шепнул на ухо неведомый проводник, знакомый по снам, и стоило Поттеру сосредоточиться на знаках, как тысячи, десятки тысяч их налились уже знакомым фиолетовым огнем, все более отчетливо проступая из бездонно-черного фона, и, наконец, полыхнули прямо ему в глаза.
И вдруг Гарри все понял. Знаки сложились в слова, слова во фразы, которые водопадом хлынули в его сознание.
Это была невероятная история, начавшаяся более пяти тысяч лет назад и рассказывавшая о том, как некий молодой маг по имени Каэр-Ду, начал знакомиться с тайными учениями древности, как он в поисках абсолютного могущества погружался в такие пучины тьмы, куда не рискнул бы соваться даже самый чернейший из магов его времени. Как своей обретенной мощью он поработил целые древние народы своего мира, заставив их сооружать для него громадные храмы, служащие усилителями магических ритуалов. И как ссора с ближайшим сподвижником разрослась в страшную войну между величайшими темными магами, выжегшую их мир дотла. И как Каэр-Ду, победивший, но растративший в войне почти все силы, бежал из опустошенного, обращенного в прах мертвого мира в другой, молодой и зеленый. Мир людей.
Однако, восстановившись и окрепнув, маг понял, что попал в ловушку – открыв врата между мирами, он использовал последний «ключ» - магический артефакт, созданный в Даймоне, его родном мире. И чтобы открыть врата вновь, нужен был еще один и, желательно, не одноразовый.
Сначала Каэр-Ду попытался добиться своего с помощью выходцев из другого, близкого, практически граничащего с миром людей, мира Лоно Хара, куда он смог попасть по Тропам – проторенным пространственно-временным путям между близкими к Лоно Хара мирами. Лонохарсские маги были неизмеримо старше и могущественнее людей, и Каэр-Ду надеялся на успех. Однако тот лонохарец, к которому он обратился, не пожелал делиться знаниями, более того - попытался пленить его, но маг сумел выскользнуть из ловушки.
Каэр-Ду решил пойти иным путем – в мире людей его сила была чуждой, но, тем не менее, продолжала работать. Более того, эта реальность преподнесла Каэр-Ду весьма приятный сюрприз - магия тьмы Даймона, его родного мира, умноженная на гнев, злость, ярость, ненависть местных аборигенов, давала такой невероятный выброс силы, что даже не нуждалась в циклопических храмах-усилителях. Но для создания артефакта был нужен человек, чьи негативные эмоции были бы настолько сильны, что заполонили бы его всего, доведя носителя до грани помешательства. А в этом мире, несмотря на всю эмоциональность людей, такое было редкостью.
Несколько десятков лет - а что такое десятки лет для того, кто живет уже тысячи? - пришелец из другого мира странствовал по миру людей, пока в далекой восточной стране, жители которой называли ее «Нихон», не нашел того, кто идеально подходил для его целей. Звали эту жертву Ичиро Акамацу. И, оценив ту ярость, что овладела полубезумным японцем, маг понял, что может создать далеко не только ключ, а нечто гораздо большее…
Получив желаемое, темный маг заглянул к своему знакомому лонохарцу, отличавшемуся столь своеобразным гостеприимством, с «визитом вежливости» – и вероломный хозяин со всем его кланом были стёрты с лица земли. Из его рода выжил только один – мальчик, чья кровь была на две трети кровью демона-шаргха. Каэр-Ду пощадил его, поразившись, насколько сильной в совсем еще юном ребенке была концентрация злости, зависти и ненависти. С его точки зрения, в своей абсолютной тяге к разрушению, стяжательству, власти и жестокости мальчик был просто идеален. Маг даже подарил ему амулет из Даймона, заключавший небольшой заряд магии погибшего мира, многократно усиливавший темное начало в ребенке. Зачем он это сделал? Может, по сиюминутной прихоти. А может, и с дальним умыслом, превратив мальчика в своеобразную бомбу замедленного действия для столь неприветливо встретившего его мира.
Мальчика по имени Джелар.
А Каэр-Ду, вернувший себе к тому времени почти всю свою былую силу, покинул мир людей, оставив меч там, где он и был рожден – на островном восточном государстве, раздираемом междоусобными войнами.


***


То, первое «погружение» закончилось для Гарри кошмарно – его выворачивало, рвало до желчи, долго бил озноб и ныла каждая клеточка тела – казалось, сам организм яростно протестует против временного слияния с Мечом Проклятых. Но в следующий раз все прошло немного легче, потом еще легче, а затем Гарри уже начал испытывать некую зависимость, тягу к получению очередной «порции» темного знания. Черные волны приятно туманили сознание, словно баюкали его, защищая от всего мира, давая ощущение силы и могущества.
Поттер «вынырнул» из темного водоворота символов, знаков и понятий, и улыбка тронула его бледные губы – сегодня он продержался еще немного дольше в бесконечном потоке знаний, придуманных нелюдьми для нелюдей, которые хоть и перестали быть для него абсолютно чуждыми, но все равно требовали для усвоения и понимания немалых усилий.
Гарри посидел еще немного, пробуя на вкус и упорядочивая то, что осело у него в памяти, и встал. «Любопытное заклинание…» - он посмотрел на стоящий в десяти метрах от него на пригорке небольшой камень и резко, будто что-то разрубая, махнул в его сторону сжатым кулаком с выставленными и сложенными указательным и средним пальцами. С их кончиков, вращаясь и оставляя за собой дымный шлейф, сорвался бледно-красный двухметровый полумесяц и разрубил камушек пополам. Как, впрочем, и две вековые сосны, стоящие за камнем на линии удара, которые через пару долгих секунд рухнули с оглушительным грохотом, эхо которого раскатилось, казалось, по всему лесу.
Задвинув меч назад в ножны, Поттер засунул послушно уменьшившейся Тэцу-Но-Кирай сзади за пояс и подошел к упавшим деревьям.
«Мда… Не рассчитал… - с досадой подумал Гарри, потрогав идеально гладкие, еще горячие срезы. – Уже пора возвращаться, не стоит давать поводов для дополнительных подозрений. Но ничего, время уже близко… Оно уже почти настало… И тогда…»
Поттер в предвкушении хищно улыбнулся, подхватил с земли мантию и неслышно растворился в ночном лесу.

 Отправлено: 26.08.09 07:49. Заголовок: Глава 12. Снитч и «Т..

Глава 12. Снитч и «Тень».


- Добро пожаловать на первый в этом году матч – Гриффиндор против Слизерина! – голос Ли Джордана, многократно усиленный благодаря магофону, разносился над стадионом. – За Гриффиндор играют охотники Уизли, Криви и Криви, вратарь Уизли, отбивалы Томас и Финниган и, наконец, ловец и по совместительству капитан команды – Гарри Поттер!
Болельщики Слизерина засвистели, но их улюлюканье перекрыл рёв оставшейся части стадиона – Хаффлпафф и Равенкло, как и всегда, болели за Гриффиндор.
- Команда Слизерина: три охотника – Бэддок, Причард и Старкс, отбивалы Крэбб и Гойл, вратарь Блэкуорт и капитан и ловец – Малфой! – продолжал вещать Джордан.
Трибуны Слизерина восторженно завопили, нисколько не смущаясь тем, что другие факультеты были против них.
- Капитаны пожимают друг другу руки под пристальным взором мадам Хуч, которая следит, чтобы никто из них не сломал пальцы противнику – ведь ни для кого не секрет, что Поттер и Малфой являются непримиримыми врагами уже долгие годы!
- Джордан! – как и всегда, возмущённый возглас МакГонагалл пропал зря: остановить лавину красноречия Ли было невозможно.
- В этот раз я поймаю снитч. Любой ценой, - в серых глазах Драко появилось странное упрямое выражение.
- Любой ценой? Согласен. Сломай себе шею, хорёк, и я лично положу снитч тебе в гробик, – улыбнулся одними губами Гарри.
Четырнадцать игроков взмыли в небо; раздался свисток, и игра началась.
- Кваффл у Бэддока – пас Причарду – ох, какой удар бладжером! Да ты снайпер, Дин! Мяч у Криви-старшего – пас Уизли – да!! Десять-ноль в пользу Гриффиндора! Кваффл снова у Слизерина; Старкс проходит между братьями Криви и бьёт – но Уизли удаётся защитить ворота! Так держать, Рон!
Гарри кружил над полем, следя за игрой и одновременно высматривая снитч; Малфой же застыл на месте и, казалось, прирос к своей метле. Он даже не смотрел по сторонам, словно ждал, что снитч сам прилетит к нему! Гарри недоумённо пожал плечами, скользнув взглядом по неподвижной фигуре. Его взор зацепился за метлу Малфоя; такой Гарри раньше не видел: обтекаемая, чёрная, с прутьями, не привязанными, как у других мётел, а словно растущими из древка; на ручке виднелась надпись серебром, но прочитать название было нельзя, так как Малфой, держась за метлу, закрывал надпись рукой.
- Эй, Малфой, что за метла? – спросил Гарри.
Тот, не поворачивая в его сторону голову, убрал руки, и на солнце сверкнули серебряные буквы «ТЕНЬ».
- Новейшая разработка, - коротко бросил Малфой.
Гарри напряг память, но не смог вспомнить ничего об этой марке. Но метла была хороша, спору нет – надо быть начеку и заметить снитч раньше, чтобы не дать Малфою преимущества.
Игра продолжалась; Гриффиндор постепенно увеличивал разрыв в счёте, доведя его до сорока, а затем и до пятидесяти очков, но Малфой по-прежнему не двигался с места, словно забыв о том, что он на поле. Гарри смотрел на него со всё большим изумлением, но молчал, не желая вступать в перебранку во время игры и пропустить снитч.
Внезапно Малфой, до того смотревший невидящим взглядом в сторону своих колец, встрепенулся и, резко развернув метлу, ринулся вниз. Гарри помчался за ним, подумав, что это может быть обман: снитча не было видно. Лишь спустя несколько секунд Гарри смог разглядеть мячик, шныряющий по полю между игроками, и увеличил скорость, пытаясь обогнать Малфоя, однако чуть не столкнулся с Бэддоком и был вынужден притормозить, потеряв драгоценные секунды, но затем снова ринулся вперёд, разгоняясь до предела возможностей «Всполоха». Симус пустил в Малфоя бладжер, но слизеринцу каким-то чудом удалось, резко вильнув в сторону, избежать столкновения.
Гарри не мог не признать, что его собственная метла менее маневренная – такого финта «Всполох» бы совершить не позволил. Но всё-таки Гарри удалось снова почти поравняться с Малфоем, когда внезапно снитч метнулся к земле. Ни секунды не раздумывая, слизеринец вошёл в отвесное пике, стремясь схватить мячик, и, не заботясь о том, насколько близко была земля. Гарри помчался за ним, отлично понимая, что не успевает, что метла Малфоя быстрее; совсем рядом просвистел бладжер, но не задел никого из ловцов.
Снитч спикировал вниз с огромной скоростью; до земли оставалось двадцать футов… десять… пять… Снитч уже несётся над полем на высоте нескольких дюймов над травой – а Малфой уже не успеет выйти из пике, даже если очень постарается: слишком мала высота и велика скорость. Но почему он даже не пытается тормозить?!
И когда зрители, затаив дыхание, с ужасом ждали, что слизеринец разобьётся, Малфой отпустил ноги и, держась лишь руками, оттолкнулся от хвоста метлы в подобии сальто, коснувшись земли ногами. От мощного толчка метла крутанулась в воздухе и, почти не теряя скорости, полетела уже параллельно земле. В то мимолётное мгновение, когда она замерла в воздухе, поменяв направление, Малфой успел закинуть на нее правую ногу, и полетел дальше, держась сбоку от метлы. Он почти касался земли, но невероятным усилием удерживал себя в подобном положении, используя ноги, как противовес, и не давая метле вращаться. Его лицо было очень бледным и сосредоточенным, и внезапно Гарри стало понятно, почему слизеринец не набирает высоту: снитч, несясь над полем, почти чертил крыльями по земле, и если подняться хоть немного выше, то мячик будет уже не достать.
Гарри не мог опуститься на такую же высоту, что и Малфой: слизеринец мешал ему, а лететь в подобном положении можно было лишь по прямой – о маневрировании нечего было и думать.
«Что же делать? - драгоценные в игре секунды летели одна за другой. - Дела плохи - чертова новая метла Малфоя дает ему слишком большую фору, мой «Всполох» ее не догонит… Применить что-нибудь из своего арсенала? Нет! Даже ради гарантированной победы не стоит пока раскрываться, - размышлял Поттер и сам про себя немного удивлялся, что не испытывает того яростного накала игры, что охватывал его раньше. - Остается надеяться, что хорек не справиться с управлением на такой скорости или снитч уйдет вверх…»
Гарри взлетел чуть выше, надеясь, что снитч все же поднимется, и тогда он сможет поймать мячик – но Малфой ещё немного увеличил скорость и, оказавшись над снитчем, бесстрашно разжал руки, в падении подхватывая неуловимого золотого упрямца, упав на землю, по инерции проехал ещё полтора десятка ярдов и, остановившись, замер. Его метла пролетела ещё немного и остановилась, мягко шлепнувшись на траву.
- Драко Малфой поймал снитч, - голос Ли звучал хрипло: он не мог избавиться от потрясения, вызванного поразительным, самоубийственным трюком слизеринского ловца. – Слизерин выигрывает со счётом триста сорок-двести пятьдесят.
Игроки опустились возле Малфоя, который постепенно приходил в себя. Он приподнялся на локте и, точно безумный, горящим взором уставился на снитч, который сжимал в руке так крепко, что казалось, никакая сила не способна вырвать у него мячик.
- Я обыграл Поттера, - потрясённо прошептал он. – Снова…
Малфой с трудом поднял голову, ища взглядом Гарри, – и окружившие его игроки отшатнулись с невольным возгласом ужаса. Правая сторона лица не пострадала, избежав соприкосновения с землёй – а вот левая… левая превратилась в кошмарную окровавленную маску; кожа была содрана, обнажая мышцы; на скуле – там плоть была буквально стёсана – тусклым белым пятном светилась кость.
- О, Мерлин! – потрясённо выдохнул кто-то; более слабонервные зрители отвернулись, борясь с тошнотой.
- Я же обещал, что поймаю снитч, Поттер, - Малфой попытался ухмыльнуться, и лицо его свела судорога боли, ещё больше искажая черты. – Любой ценой…
Произнеся это, слизеринец потерял сознание от болевого шока. И не видел того, что наверняка бы подпортило ему триумф от победы - Гарри Поттер посмотрел на его ободранное до мяса лицо, равнодушно хмыкнул, и, положив метлу на плечо, направился в раздевалку, будто ничего особенного не произошло.

 Отправлено: 26.08.09 07:49. Заголовок: Глава 13. Двое в лаз..

Глава 13. Двое в лазарете.


Когда Малфоя принесли в больничное крыло, мадам Помфри пришла в настоящий ужас.
- Надо запретить эту кошмарную игру! Категорически! Это просто какая-то бойня! – возмущённо воскликнула она, приступая к осмотру. Её лицо мрачнело всё больше и больше; остальные игроки – как ни странно, здесь были не только слизеринцы, но и гриффиндорцы – столпились на почтительном расстоянии от медсестры.
- Пострадало не только лицо, - мадам Помфри была очень серьёзна. – При падении повредились шейные позвонки – не сломались, а сместились, передавив нервы, а это очень трудно поддаётся лечению. Сильно пострадала и левая рука: вывих, растяжение мышцы, двойной перелом запястья, три пальца тоже сломаны. О мелких ранах я и не говорю.
К мелким ранам относилась огромная ссадина, захватывающая плечо и грудь.
- Кто-нибудь, сходите за профессором Снейпом, - велела мадам Помфри. – Быстрее.
Трое слизеринцев тут же кинулись исполнять приказание. Медсестра начала снимать с Малфоя квиддичную форму – бережно, стараясь не шевелить истерзанную руку; осторожно стянула рубашку – и почти никто не смог удержаться от изумлённого вздоха. На правом предплечье слизеринца красовалась мастерски выполненная татуировка: два дракона, сплетающиеся в страстном объятии – один серебряный, другой иссиня-чёрный, с тёмными глазами, полными сверкающих искр. Видна была каждая чешуйка, глаза блестели совершенно реально; звери казались живыми и объёмными, и рука невольно тянулась вперед, чтобы коснуться их и удостовериться, что это лишь произведение рук человека.
- А ну марш отсюда все! – внезапно опомнилась медсестра. – Это больница, а не проходной двор!
Все поспешно ретировались, кроме Джинни, которая должна была остаться в больничном крыле до утра из-за шального бладжера, угодившего ей в живот.
Снейп появился довольно скоро; он сам был свидетелем произошедшего на матче и принёс уже готовое регенерирующее ткани снадобье. Им медсестра покрыла лицо Малфоя, а затем наложила плотные повязки, скрывающие повреждённую область. На залечивание руки потребовалось сразу несколько заклинаний, а с шеей пришлось повозиться ещё больше. Лишь спустя час мадам Помфри закончила накладывать чары и ушла из палаты, перед этим попросив Джинни:
- Если он очнётся или ему станет плохо, немедленно позови меня. Бедный мальчик… - пробормотала она уже тише и вышла.
Джинни сама не заметила, как уснула. Её разбудила тишина; порой безмолвие может казаться громче, чем самый резкий звук. Она прислушалась, но со стороны кровати слизеринца не доносилось ни единого вздоха. Похолодев, Джинни поднялась и подошла к нему, чтобы убедиться, дышит ли он вообще.
Приблизившись, она увидела, что его грудь мерно вздымается во сне, и хотела уже вернуться обратно, но невольно залюбовалась спящим. Хотя часть его лица и пряталась под бинтами, черты, не скрытые повязками, приковывали внимание своей тонкостью и аристократичностью; платиновые волосы, лежавшие на подушке, казались лёгкими и мягкими на ощупь, несмотря на следы запёкшейся крови на них; одеяло, чтобы не затрагивать повязки на груди, было натянуто лишь до пояса, открывая хорошо натренированное тело – странно, а ей всегда казалось, что Малфой довольно щупленький, может, из-за того, что рядом с ним всегда были два громилы-шкафоида? На бледной коже ярко выделялась поразительно совершенная татуировка; застывшие в своём движении драконы притягивали взгляд, точно магнит, дразня своей величественностью, красотой, силой и страстностью, с которой они сплелись в неразрушимом союзе.
Джинни, словно загипнотизированная, медленно протянула руку и почти коснулась татуировки, когда слизеринец внезапно нахмурился; Джинни заметила как напряглись его мышцы, и поспешно убрала руку. И вовремя, потому что Малфой очнулся. Он не мог открыть глаз из-за зелья, притупляющего боль и заодно не дававшего мышцам лица двигаться, чтобы не мешать регенерации. Но сразу почувствовал, что не один.
- Эсси? – неуверенно позвал Малфой. – Это ты?
Его ноздри затрепетали, втягивая воздух, и по лицу слизеринца скользнула тень разочарования.
- Уизли, - пренебрежительно пробормотал он. – Какого Хаоса ты тут делаешь?
- То же, что и ты, Хорёк, - фыркнула Джинни, стряхивая наваждение и с досадой на саму себя вспоминая, кто именно перед ней.
- Залечиваешь раны, наслаждаясь воспоминаниями о триумфальном разгроме противника? – ухмыльнулся Малфой, но усмешка вышла однобокой - пол-лица у него не двигалось из-за действия зелья.
- Разница в девяносто очков – это для тебя триумф? – презрительно хмыкнула Джинни.
- Нет. Победа над Поттером, - пояснил Малфой. – Осознание того, что я – лучший.
- Ты – лучший?! – у Уизли от удивления даже глаза расширились – Да по сравнению с Гарри ты, как игрок, и рядом не стоял! Надо же, один-единственный раз поймал снитч – и уже триумф! Уже - лучший! Ха! Три раза «Ха!» А то, что Гарри шесть лет раз за разом выигрывал у Слизерина все матчи, не дав тебе ни разу даже прикоснуться к снитчу, это, конечно же, уже не в счет?! – Джинни разошлась не на шутку. - Да и в этот раз, если бы не твоя новая метла, ты бы ни за что не выиграл! Так что своей победой ты обязан исключительно тому, что ты – богатенький мальчик, родившейся с серебряной ложкой в заднице, и можешь покупать себе дорогие игрушки!
- Послушай, ты, рыжая.. – угрожающе начал уязвленный Драко - ведь все, что говорила Джинни в общем-то было правдой – но внезапно замолчал и насторожился, прислушиваясь к чему-то. - Уизли! Впусти Эсси – он скребётся в дверь! - Тон не слишком походил на просьбу, скорее, на приказ.
- Тебе мерещится, Малфой, – отозвалась Джинни, поняв, что он говорит о своей собаке. – Лично я ничего не слышу.
- Если не слышишь ты, это не значит, что Эсси не скребётся. Ты сейчас не слышишь храпа Хагрида – но это не значит, что он не спит, - в голосе Малфоя послышался сарказм. – Открой дверь, тебе что, сложно?
- Попроси, как следует! – возмутилась Джинни.
Малфой раздражённо прошипел себе что-то под нос.
- Сам открою, - мрачно заключил он и попытался подняться.
- С ума сошел?! – испугалась Джинни. – Не смей вставать!
- Тогда открой ты, - резонно предложил слизеринец.
- Придется, - вздохнула девушка, направляясь к двери. – Если тебе станет хуже, потому что ты вставал открывать дверь, мадам Помфри меня по головке не погладит.
Джинни собиралась сказать: «Я же говорила, что тут никого нет!» и, открывая дверь, уже начала произносить:
- Я же говорила… - как вдруг в образовавшуюся щель шмыгнул огромный чёрный пёс, который подбежал к кровати Малфоя, положил лапы на постель и, почувствовав запах зелий, чихнул, но не отошёл от хозяина.
- Что ты там говорила? – невинно поинтересовался слизеринец.
- Ничего, - хмуро выдавила Джинни, закрывая дверь и возвращаясь.
Гигантский пёс ласкался к Малфою, точно щенок, радостно повизгивая и то и дело порываясь лизнуть хозяина, и черты Драко смягчились; он схватил вризрака за ухо здоровой рукой, и тот замер, виляя хвостом и высунув язык в собачьей ухмылке.
- Ну, ты и лошадь, - пробормотал Малфой, теребя ухо здоровенного пса, который млел от его прикосновений. – Вот чёрт! – внезапно спохватился он, убрав руку. – Ты же сегодня весь день голодный! Я тебя только утром кормил… - в голосе слизеринца прозвучали виноватые нотки.
Эсси отрицательно помотал головой.
- Не голодный? А кто тебя покормил? – спросил Драко, неясно как почувствовав, что пёс ему ответил – глаза слизеринца по-прежнему не открывались.
- Сев-врус, - проурчал вризрак.
- Хвала Хаосу, что в этом сумасшедшем доме есть хоть один нормальный человек, который всегда заботится о других, - проворчал Малфой.
- Не смеши меня! Это ты о Снейпе?! – фыркнула Джинни, с любопытством разглядывая пса, которого Малфой держал в своей комнате и выпускал очень редко после того, как получил несколько замечаний, что его питомец до икоты пугает учеников – и не только первокурсников. Оказывается, эта зверюга ещё и говорить умеет!
- Профессор Северус Снейп – ангел-хранитель Слизерина, - пафосно произнёс Малфой. – Без него нас бы давно задавили остальные факультеты. Силы ведь неравны: трое против одного.
- Давно пора. Все вы – сволочи, каких ещё поискать, - убеждённо произнесла гриффиндорка.
- А если Слизерина не будет, все сволочи распределятся по остальным факультетам, - пожал плечами Малфой. – Мы оказываем вам неоценимую услугу, а вы даже не понимаете.
- Никогда не задумывалась об этом, - сказала Джинни. – А ведь действительно удобно. Сложить все тухлые яйца в одну корзинку, чтоб другие не провоняли. А корзинку потом взять и… – девушка мечтательно улыбнулась, - И случайно уронить. Упс! Какая незадача… Например, организовать для всего Слизерина круиз по Черному озеру на старой барже… Насверлить в ней дырок… Подгадать с погодой…
- Ну и замашки у тебя, Уизли, - хмыкнул Малфой. – Да тебе самой в Слизерин пора перебираться.
Джинни раздражённо вздохнула – этот кошмарный язвительный слизеринец любого мог вывести из себя. Чтобы не раздражаться ещё больше, она решила сменить тему:
- Как зовут твоего пса?
- Эсс, представься даме, - строго произнёс Малфой.
Вризрак, мягко ступая, подошёл к Джинни и, сев, протянул ей лапу:
- Эс-се-ссили, - проурчал он.
- Очень приятно, - невольно улыбнулась она, пожимая лапу, настолько огромную, что она не умещалась в ладони девушки. – А это что за порода? Такой огромный…
- Это вризрак, - невозмутимо отозвался Малфой.
- Вризрак?! – изумилась Джинни. – А почему он не меняет форму?
- Не хочет, - сухо отозвался слизеринец, думая о своём. – Ему, похоже, нравится быть собакой.
- Издеваешься, Малфой?! - не поверила она.
Малфой хмыкнул и произнёс несколько шипящих слов. Эссессили немного отступил и с тихим хлопком превратился в высокого человека, лицо которого скрывала серебряная маска – Упивающегося Смертью. Джинни сдавленно охнула, невольно вспомнив недавнюю битву в Министерстве Магии, и метнулась за волшебной палочкой.
- Не смей! – резкий голос Малфоя ожёг её, точно удар хлыста. Слизеринец опять каким-то шестым чувством сумел угадать её намерения, даже не видя, что происходит. – Эсс, хватит.
Упивающийся снова превратился в собаку, и Джинни перевела дух.
- Убедилась? – будничным тоном осведомился Малфой. – Кстати, в кого он превратился?
- Не твоё дело, - огрызнулась Джинни, еще не пришедшая в себя.
- В Уп-ва-щеся, - ответил вризрак; в образе собаки произносить звуки человеческой речи было нелегко, хоть Эссессили и старался.
- Ясно, - отозвался Малфой и почему-то умолк.
- Что затих, Хорёк? – с вызовом спросила Джинни. – Неужто не собираешься поиздеваться по поводу моих страхов?
- Лень, - скучающе протянул тот. – И они и в самом деле страшные. Когда напьются и буянят.
- Лень? Надо же. Видать, ты и впрямь хорошо приложился головой - Джинни невольно фыркнула, представив пьяных в стельку Упивающихся, икающих, путающихся и спотыкающихся в своих длинных балахонах и наезжающих на глаза высоких колпаках. Её взгляд снова привлек рисунок на плече слизеринца – гипнотические чары на него наложены, что ли?
- Что, нравится? – неожиданно поинтересовался Малфой.
- С чего ты… Не понимаю, о чем ты! – отрезала Джинни, быстро отводя взгляд.
- Не ты одна смотришь, Уизли, - негромко заметил блондин. - Некоторые ещё и потрогать норовят.
- А можно? – машинально спросила Джинни и покраснела, когда поняла, что именно только что произнесла.
На лице слизеринца появилась самодовольная ухмылка – точнее, половина ухмылки. Левая сторона лица оставалась каменно неподвижной.
- Ну, если не можешь устоять... - хмыкнул он.
Джинни, сочтя это разрешением, приблизилась и медленно коснулась татуировки, понимая, что не удивится, если рисунок окажется объёмным. Пальцы ощутили мягкую, почти по-женски нежную, гладкую кожу, под которой, тем не менее, таились стальные мышцы; скользнули вниз по руке, следуя изгибам тел драконов; снова поднялись вверх и двинулись выше, к плечу.
- Там татуировки нет, - эта сволочь ещё и ухмыляется! Полувейл, наверняка: притягивает, точно магнит, и устоять невозможно!
Джинни быстро, точно обжёгшись, отдёрнула руку и, отойдя, села на свою кровать, мысленно ругая себя за то, что опять поддалась гипнотическому шарму слизеринца.
Воцарилось молчание. Тишину нарушил Малфой:
- Уизли! Который час?
- Сам посмотри, - огрызнулась она и тут же вспомнила, что он ничего не видит из-за повязок. – Полчетвёртого, - глянула она на часы.
- Отлично, - пробормотал Малфой и поднялся с постели.
Джинни онемела от изумления, но вскоре голос вернулся к ней:
- Малфой, ты спятил? За каким Мерлином ты встал?!
- Надоело, - хмыкнул он и быстрым движением сдёрнул повязку с лица. От жутких ран не осталось и следа, словно их никогда и не было.
- Как это?! – выдохнула Джинни.
- И это – чистокровная волшебница… - пробормотал Малфой, снимая шины, наложенные на руку и шею. – Уизли, ты что, не знаешь, что Снейп – лучший зельевар в Европе? Что-что, а зелье, восстанавливающее кожу, он делает неплохо, уж поверь мне!
- Но мадам Помфри сказала…
- …жаль, что я не слышал… - на губах слизеринца вновь мелькнула усмешка. – Эсс, подай палочку.
Пёс подбежал к тумбочке и, схватив волшебную палочку зубами, мотнул головой, кидая её хозяину. Тот поймал её в воздухе – и опять его глаза были закрыты! - пробормотал какое-то заклинание, и зелье исчезло с его лица. Одновременно с этим волосы очистились от крови – похоже, это были Очищающие чары.
- Так-то лучше, - пробормотал он, открывая глаза. – Хаос, как же у меня всё затекло! – пожаловался он, морщась и растирая шею. – Целителя-массажиста бы сюда… ранга третьего, не ниже…
- Кого? – не поняла Джинни.
- Неважно, - отмахнулся Малфой и подошёл к окну. – Хм-м, а ведь сегодня полнолуние. Интересно, где нынче бегает наш дорогой профессор ЗОТИ? Или наш декан всё-таки отравил его, как давно втайне мечтал?
- Снейп хочет отравить Люпина? – насторожилась Джинни.
- Снейп хочет отравить девяносто девять процентов населения земного шара, - неопределённо махнул рукой Малфой, смотря куда-то вдаль. – Знаешь, Уизли, а ведь в нашем подземелье нет ни одного окна… И холод собачий, даже сейчас камины горят. Может, оттого мы все такие бледные? – усмехнулся он.
Эсси подошёл к нему и тоже стал смотреть в окно, положив передние лапы на подоконник и тихо поскуливая.
- Скучаешь? – негромко спросил Малфой. – А мне ещё хуже: словно меня разорвали на две части: одна здесь, другая там, и я никак не соединюсь обратно…
Эсси сочувственно лизнул его в ухо, и слизеринец недовольно поморщился.
- Эсс, перестань! Терпеть не могу, когда ты меня слюнявишь.
Вризрак широко ухмыльнулся, высунув язык, и снова лизнул Малфоя, а потом ещё раз, чтобы отвлечь его от грустных мыслей. Слизеринец повернулся и состроил зверскую рожу, а потом схватил пса за загривок и без особого усилия оторвал от пола.
- Месть! – злодейским тоном прошипел он и начал щекотать вризраку живот свободной рукой. Тот взвизгнул – не от боли, а от забавного ощущения, и Малфой осторожно опустил его на пол.
- Всё, хватит. Война окончена, мирный договор подписан, солдаты ушли на зимние квартиры, - быстро проговорил он, видя, что Эсси хочет повторить попытку. Вризрак обиженно насупился, но больше не стал лезть к нему и лёг на пол, тяжело вздыхая.
- Не разжалобишь, - предупредил Малфой.
В ответ раздалось такое жалобное поскуливание, что слизеринец невольно улыбнулся:
- Симулянт несчастный! Не верю!
Он осёкся, когда услышал хихиканье Джинни, о которой он уже успел было забыть.
- На вас смотреть – просто обхохочешься, - выдавила она. – Малфой, а я и не знала, что ты порой бываешь такой забавный!
- Забавная – это обезьянка в цирке, - сухо ответил тот. – Я похож на обезьянку?
Джинни, всё ещё смеясь, утвердительно кивнула головой.
Глаза Малфоя вспыхнули нехорошим огоньком, и он стал медленно приближаться к ней.
- А это уже оскорбление, Уизли, - мягко произнёс он, растягивая слова в своей привычной манере. – Я не привык прощать подобного…
Джинни уже было не до смеха. Она завороженно наблюдала, как Малфой скользит к ней в полумраке палаты, освещённой лишь лучами полной луны, как блестят серебром его длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам; видела, как мягко перекатываются мускулы под светлой кожей, как по-кошачьи светятся его глаза, отражая свет луны; смотрела, как странная усмешка появляется на его красивых, узких, чётко очерченных губах, открывая белоснежные ровные зубы; как вздрагивают тонкие крылья носа, когда он втягивает воздух, подобно тому, как это делает хищник перед атакой. Завороженная опасной грацией Малфоя, девушка была не в состоянии пошевелиться.
- И знаешь, что я делаю с теми, кто пытается оскорбить меня? – оказавшись прямо перед ней, он наклонился вперёд, опёршись руками о кровать по обе стороны от девушки, словно заключая Джинни в оковы, и приблизил к её лицу своё, не давая отвести взгляд.
- Что? – хрипло прошептала она, изо всех сил сопротивляясь магнетизму слизеринца-полувейла.
- Наказываю, - прошелестел Малфой, касаясь её губ своими.
Или Драко заметил что-то, мелькнувшее в глазах Джинни, или просто сработала его нечеловеческая реакция, но внезапно слизеринец мягко отпрыгнул от девушки.
И правильно сделал, иначе английская ветвь Малофев прервалась бы окончательно, потому как после такого выпада коленом в пах, Драко бы, без сомнения, выжил, но вот его способность к продолжению рода была бы под большим сомнением.
- Ух, ты, какие мы воинственные, – ухмыльнулся он, глядя на младшую Уизли, которая окончательно стряхнула с себя наваждение, и нацелила на Малфоя свою палочку. Эсси приподнял уши и угрожающе заворчал.
Но Джинни, держа Драко на прицеле, медленно отступала к своей больничной койке.
- Ты! – с нескрываемым презрением произнесла девушка. – Да как ты посмел!.. Что бы я с тобой?! Я не какая-нибудь слизеринка, готовая лечь под тебя с разбегу! Ты привлекательный подонок, этого у тебя не отнять, но неужели ты всерьез решил, что я вот так, разом, все забуду? То, что ты всегда был нам врагом, и постоянно вредил Гарри, Рону и нам всем? То, что ты вытворял, когда в Хогвартсе, командовала Амбридж? То, что твой отец едва не убил меня, подсунув дневник Вольдеморта?! Не знаю, с чего ты вдруг перестал делать пакости, но это ничего не меняет! - голос девушки дрожал от гнева. – Знаешь, кого я вижу, когда смотрю на тебя? Избалованного эгоиста, привыкшего жить на всем готовом! Ты ничего не достиг сам, даже из того богатства, которым постоянно так кичишься, ты лично не заработал ни сикля! С тобой целоваться?? Да я с тобой в одном помещении находиться не желаю! – Джинни начала торопливо собирать свои вещи, разложенные на прикроватной тумбочке. - Герой-любовник… Если тебе так сперма давит на уши, попроси свою собачку превратиться в Амбридж - и вперед, тебе она явно очень нравилась!
И Джинни, громко хлопнув дверью, вылетела из больничного крыла.
Воцарившуюся тишину нарушил Эсси. Он шумно, совершенно по-собачьи, вздохнул, растянулся на полу и спросил:
- А кто та-хая Амбх-рдж?
- Ох, хотя бы ты не начинай… - Драко плюхнулся на кровать. Слова «какой-то там Уизли» не должны были его волновать, но ведь откуда-то взялся этот неприятный осадок. То, что несла рыжая стерва… А, к демонам всё! Обращать внимание на лепет разных сопливых нищенок!
Малфой задумчиво повертел в руках бутылочку с остатками регенерирующего зелья, поморщился и, поставив её обратно, снова наложил повязку на лицо.
- Лучше притворюсь, - пробурчал он себе под нос. – Эта дрянь воняет просто кошмарно.